Хозяин земли Духов - 1

Глава 1. Ты кто такой?

Экзамен по экономике пролетел, не успев начаться. По крайней мере, мне так казалось. Только сел, вник в вопросы и кое-что списал из куцых лекций, как вернулась преподаватель. Она окинула аудиторию хмурым взглядом (будто наверняка видела, кто и откуда списывает), затем вздохнула и спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Ну, кто готов отвечать?

Желающих не нашлось. Народ старательно продолжал что-то карябать в экзаменационных листках. Лично я обводил буквы последней списанной строки — конец мысли так и остался в лекционной тетради. Вроде и читал вчера, а вот ведь — и не вспомнишь.

— Молотов, иди сюда...

"Отлично..."

— Я еще не все написал, — попытался оттянуть момент экзекуции.

— Ничего, неси, что есть.

За спиной послышался вздох облегчения. Конечно — смерть одного дарит еще немного минут жизни остальным.

Я уселся рядом с Анастасией Павловной — заведующей экономической кафедры, положил перед ней лист А4, исписанный менее чем на треть.

— Молотов... — проговорила она и открыла журнал. — Курсовую сдал?

— Конечно! — сказал, приободрившись.

Курсовую на тему "Методы оптимальных решений" делал сам. Одну из немногих за все четыре года обучения, к слову сказать. Принцип решения задач о "почтальоне", о "коммивояжере" и иже с ними понял сразу, а потому и с курсовой разделался быстро.

— Вот и расскажи мне о ней, — Анастасия Павловна отложила в сторону лист с моими закорючками.

Я рассказывал минут пять, потом еще столько же отвечал на дополнительные вопросы по всему курсу. Знания всплывали в голове сами собой — вечернее чтение не прошло даром. Правда, с ответом на пару вопросов пришлось напрячься, так как слышал их впервые. Но заведующая кафедры уже готовилась поставить оценку в ведомость и, видимо, с этой оценкой уже определилась. Несколькими намеками ей все же удалось вытащить из меня нечто не вполне вразумительное, что она все же посчитала за правильный ответ.

— Видно — учил, — наконец проговорила Анастасия Павловна. — А как самому первому... — она замолчала, выводя оценку в ведомости.

Я глазам своим не поверил — пять! За все четыре года у меня за экзамен была всего одна пятерка. Максимум — две. Но тогда действительно знал предмет.

— Хороших каникул. — Заведующая протянула мне зачетку.

Каникул! Как же она права! Экономика — самый последний экзамен в летней сессии. Сессии, которую мне второй раз в жизни удалось закрыть вовремя.

С плеч точно тяжелый камень свалился. Я с трудом сдерживал радость. Особенно сложно это давалось теперь, при взгляде на удивленные физиономии моих товарищей, которым еще только предстояло отвечать на каверзные вопросы заведующей кафедры.

Попрощавшись с Анастасией Павловной, торопливо покинул аудиторию.

Каникулы! Свобода!

За дверью тут же попал под град стандартных вопросов ожидающих своей экзаменационной участи: "Сдал? Что спрашивала? Списывать можно?" Какие-то другие. Не уверен, что на все ответил впопад. Отдав кому-то тетрадь с лекциями и несколько шпаргалок, еще покрутился в коридоре. Прошло полчаса, а из аудитории так никто и не вышел. Я-то думал, что народ будет вылетать, как пробка из бутылки. Но, похоже, у остальных сдача затягивалась.

Домой ехать не хотелось. Все же последний экзамен требует праздника. А вот живот подводило. Есть хотелось жутко. Оно и не мудрено — дома утром почти не ел. И вот аппетит дает о себе знать. Институтская столовая сегодня закрыта, а палатки за территорией наверняка работают. Нормальной еды там нет, но на перекус хватит. Одно плохо — небо затянуло так, что, кажется, будто облака задевают кроны высоких деревьев. Тяжелые, клубящиеся, они напоминали смог. Из таких не то что дождь — града впору ждать. Но голод все же сильнее нежелания промокнуть.

Да и если немного намочит — не страшно, успею обсохнуть. Ждать остальных бедолаг, судя по всему, предстоит долго.

На улице в лицо пахнуло свежестью. Наверняка дождь уже рядом. В стороне, за главным зданием института, несколько раз сверкнула молния. И тут же небо раскололось оглушительным громом. Я даже поморщился. Такое ощущение, будто по голове треснули. Быстрым шагом направился в сторону палаток. Идти до них метров триста по аллее из тополей. Руководство института очень гордится этими деревьями. Вроде бы их посадили в день открытия нашего учебного заведения.

На лицо упали первые капли. Прибавив шагу, перешел на бег. В тени аллеи царила сумрачная прохлада. Многолетние тополя замерли в ожидании близкой стихии. Ни одна ветка, ни один листок не шелохнется.

Я успел оставить за спиной примерно половину аллеи, когда хлынул дождь. Он приблизился нарастающим равномерным шумом, в несколько секунд заполнившим весь окружающий меня мир. Листья недолго сдерживали поток дождевых капель. Где-то над головой, за густыми кронами, снова сверкнула молния. Я на чем-то оскользнулся, ноги будто выбило. Раскинув руки, повалился на асфальтовую дорожку, уже предчувствуя болезненное падение.

Звук падения потонул в шуме дождя и громе.

Но боли я не почувствовал. Плюхнулся во что-то мягкое и влажное, прокатился кубарем, остановился. Дождь продолжал барабанить по телу. Крупные капли стекали по лицу, падали на глаза, размывая обзор. Я приподнялся на руках — передо мной кусты. Странные, с колючками не только на тонких кривых ветках, но и на листьях. Откуда они здесь? Насколько помнил, аллею содержали в чистоте и порядке. Под тополями не росло ничего, кроме газонной травы. Прокатись немного дальше — и стал бы похож на дикобраза.

Я смахнул с лица капли, поднялся на ноги и направился обратно к дорожке. Той не оказалось. Куда доставал взгляд — всюду вокруг те же колючие кусты, а за ними невысокие деревья. Стволы большей частью крученые, на коре какие-то наросты. По сути, я стоял в неправильной форме кольце, радиусом примерно метров в двенадцать.

Сделал несколько шагов — нога по щиколотку ушла в неглубокую яму, скрытую за сплошным покровом травы. Травы... я вытащил ногу из ямы — недавно чистый кроссовок вымазан в чем-то темном и тягучем. Слизь какая-то, что ли? Присел на корточки. Трава не газонная. Мягкая, пружинит, но ни о какой однородности речи не идет. В основном осока, перемежающаяся островками зеленого мха.

Я ущипнул себя за руку. Мало ли, вдруг сотрясение мозга получил при падении, а все вокруг — галлюцинация? Надо сказать — очень яркая галлюцинация, детализированная.

Дождь начал стихать.

Осмотревшись еще раз, вернулся к кустам, подобрал длинную палку.

"Без палки в незнакомом лесу нельзя", — говаривал мой дед.

В любом случае, кроме палки, у меня теперь с собой ничего нет. Разве что тысячи три рублей, карточка на метро и проездной на электричку, ключи от дома. Зачетку благоразумно оставил на сохранение согруппникам.

В кустах, шагах в пяти от меня, что-то треснуло, послышался шелест листвы. Какой-то зверек? Ветра нет. А сами по себе кусты вряд ли трещат. Вот деревья — могут.

Вглядываясь в листву, осторожно пошел на звук и вскоре обнаружил небольшую тропинку. Та, точно нож, разрезала сплошную стену колючих кустов и бежала дальше, к берегу лесного озера. Плохо! Если появление кустов и мха еще как-то можно попытаться объяснить, то никаких озер возле универа нет. Ни больших, ни малых.

Я остановился, глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

"И что все это значит?"

— Сходил, поел... — проговорил вслух.

"Может, молнией ударило? Бывает же, что после удара молнии люди приобретают новые способности. Вот и у меня что-то такое открылось..."

Глупо? Глупо!

Но мысль, что провалился в какую-то параллельную вселенную или что-то подобное, старался гнать подальше. Казалось, если найти произошедшему осмысленное логическое объяснение — все снова встанет на места.

Открыл глаза — ничего не изменилось. Та же тропинка под ногами, те же колючие кусты вокруг. Впрочем, изменилось... Но не визуально. Скорее, по ощущениям. Принюхался. Так и есть — за прошедшим дождем не сразу ощутил запах. Затхлый, тяжелый. Запах прелых листьев и стоялой воды.

Болото?

Судя по обилию мха — вполне вероятно. Значит, надо быть особенно осторожным. Не хватало шагнуть в трясину. Утянет на дно — и никакая палка не поможет, к водяным и русалкам. Или русалки в болотах не водятся?

В любом случае, тропинка выглядит вполне основательной. Я двинулся по ней. Вроде не похоже, что животными протоптана. А если людьми, то рано или поздно выведет к какому-нибудь поселению. Лучше, конечно, рано. Живот снова подвело.

Я успел сделать несколько шагов, вышел за пределы круга кустов, когда услышал отчетливый звук удара по дереву — и тут же за ноги сильно дернуло. Мир перевернулся, а я завис в воздухе, немного не касаясь вытянутыми руками травы.

"Вот чего не хватало для полного счастья!"

Зато теперь можно не сомневаться: люди поблизости есть.

В кустах зашелестело, затрещало — и из них выкатилось нечто на коротких ногах-лапах, с большим животом, размером с макаку. Нечто остановилось, отряхнулось и, сложив на животе четырехпалые руки, уставилось на меня. Больше всего оно походило на какого-нибудь сказочного гоблина, с зеленоватой кожей, раскормленного до обхвата пивного бочонка. Размеры живота особенно контрастировали с тонкими руками и ногами. Шеи, казалось, у существа нет вовсе. Голова вырастала сразу из плеч — круглая, с грязно-серыми волосами, заплетенными в разлохматившуюся косу. На вполне человеческом лице, разве что немного обрюзглом, с приплюснутым носом и большими ушами, играла самодовольная улыбка. А в глазах читался... голод?

Существо было одето в длинную, до колен, кожаную крутку. Она не то штопалась заплатками много раз, не то изначально была сшита из небольших лоскутов. На ногах имелось подобие лаптей, только сплетенных не из коры, а из толстых стеблей какой-то травы. За узкими плечами виднелся тощий мешок.

Незнакомец облизался, его рука метнулась к поясу, на котором висели короткие ножны — перед моим лицом замаячил нож. С деревянной рукояткой, иззубренный, в пятнах ржавчины. Но все же это был нож! — кусок металла, которое существо явно направляло в мое горло.

— Брысь отсюда! — я отмахнулся все еще зажатой в руке палкой.

— Ай-ай! — вскрикнул незнакомец и, выронив нож, отпрыгнул назад, в кусты. Причем отпрыгнул на удивление ловко, будто и не тяготился массивным животом.

Я попытался пошевелить ногами и тем самым выскользнуть из стягивающего их аркана — тщетно. Тогда поднял корпус и потянулся руками к ногам. Хорошо, что много времени проводил на турниках, — подъем дался несложно. Удерживать себя в таком положении, конечно, труднее, но вполне возможно. Только толку все равно нет. Щиколотки стянуло так, что от боли помутилось перед глазами.

Надо же так попасться! И ведь высокое дерево — одно-единственное во всей округе. Нет бы посмотреть, что там привязано к его сучьям? Впрочем, увидел бы ловушку, зная о ней?

Я снова опустился. Ноги начали неметь. Голова же налилась тяжестью.

Незнакомец сидел в кустах — одни глаза видны на фоне листьев.

"И как не колется среди колючек?"

— Отпусти меня, я невкусный, — проговорил, глядя в его сторону. — Жесткий и болел много.

Существо осторожно выбралось из кустов, поковыряло пальцем в носу, затем с выражением великой печали посмотрело на то, что удалось там выловить. Казалось, незнакомец готов вот-вот разрыдаться.

— Ты кто такой? — наконец, спросил он. Голос звучал утробно, но довольно высоко.

— Артем, — я медленно отвел палку назад, надеясь, что коротышка подойдет ближе.

— Артем... — повторило существо. Оно снова запустило палец в нос. — Умрун?

— Чего? Да нет, живой. Но если не отвяжешь — могу и помереть.

Незнакомец болезненно поморщился.

— Волот? Нет... — добавил тут же. — Мелковат для волота.

— Да человек я! — выпалил, поняв, что коротышка пытается определиться с моей видовой принадлежностью.

Глаза незнакомца расширились. Он так и замер с пальцем в носу.

— Чем докажешь?

— Мамой клянусь! — брякнул первое, что пришло в голову.

Не проронив ни слова, коротышка развернулся и исчез в колючих зарослях.

— Эй, уважаемый! — прокричал я ему вслед.

Перед глазами летали черные мухи, в висках стучала кровь. Еще немного — и точно стану добычей. Причем добычей, которая окажется не в состоянии даже палкой отмахнуться.

Удерживающая меня в подвешенном состоянии сила исчезла неожиданно. Хорошо, руки и без того были вытянуты вниз — они помогли смягчить падение. Я грохнулся на тропу, в области шеи что-то подозрительно хрустнуло.

Как же хорошо просто лежать. Плевать, что вокруг мокро. Черные мухи перед глазами превратились в большие кляксы, слились мутной пеленой.

— Человеков есть нельзя, — услышал голос коротышки.

— Очень верное замечание, — выдохнул я. Мир снова обретал краски. Кровь прилила к ногам, принеся с собой очень болезненные покалывания в ступнях. — Сам-то ты кто?

— Я Аеш! Ендарь! — гордо заявил коротышка. Он стоял в нескольких шагах от меня. Ножа в руках нет — уже хорошо. — Если ты меня обманул — я тебя съем.

— Не лопнешь? — я медленно сел, начал снимать с ног веревку.

— Аеш голодный! — нахмурился коротышка.

Что ж, похоже, "Аеш" — это имя.

— Понятно. А что, больше есть некого?

— Водопой, — Аеш указал на озеро, — совсем плохой стал. Отравленный. Дичь не идет. Все голодают.

— Вас много?

-Аеш один! — подбоченился коротышка. — Человек ничего не знает. Все человеки такие глупые?

— Так объясни! — я поднялся на ноги, поморщился от боли. Но стоять можно. Хотя и с трудом. — Мы, вообще, где?

Аеш закатил глаза, потом с шумом набрал в грудь воздуха — чихнул. Да так сильно, что даже на ногах не удержался — сел в траву. Он несколько раз мотнул головой, фыркнул.

— Это Барбарские топи, — проговорил, утирая лицо руками. — Земли Озерного княжества. Но теперь ни княжества нет, ни озер, — Аеш снова чихнул и тут же расплылся в улыбке — на траву перед ним шлепнулся сгусток коричневатой слизи. — Так-то лучше! — он снова утерся, встал. — Трясина наступает, а противиться ей некому стало, — развел руками. — Раньше-то тут красота была. Березки, осинки, малинники сладкие. Грибов иной год — видимо-невидимо. И солишь их, и сушишь, и варишь, а уж пироги какие...

— Раньше — это когда? — прервал я кулинарные воспоминания собеседника.

— Раньше-раньше... — недовольно профырчал тот. — Нетерпеливый какой. Годов, почесть, под две сотни.

Аеш вытянул перед собой руки, принялся загибать пальцы. Брови его хмурились. Спустя несколько минут он все же сдался.

— Да, под две сотни.

— А тебе-то сколько тогда?

— Глупый человек! — снова нахмурился собеседник.

— Каждый имеет право быть дураком, — пожал я плечами. — Ты рассказывай.

Аеш вздохнул, поджал губы, всем своим видом показывая — какое огромное одолжение собирается мне сделать. Наверное, мне следовало проникнуться моментом и оценить жертву.

— Человеки... — задумавшись, пробормотал Аеш. — Откуда такая несправедливость? Глупей не найти, а туда же... И с ними беда, и без них никуда.