Хозяин земли Духов - 1

Он ухмыльнулся, мотнул головой, призывая следовать за ним.

— Только тихо... — последние слова относились скорее к ендарю, которого двоедушник одарил особенно красноречивым взглядом.

Нырнули в один из многочисленных проходов. Идти пришлось минут пятнадцать, причем все время спускались. Миновали несколько перекрестков и ответвлений. Причем если ходы верхнего уровня были вырублены аккуратно (чуть ли не выпилены) и в разрезе представляли собой ровные прямоугольники, то здесь ситуация резко изменилась — стены коридоров еле обработаны, под ногами каменное крошево. Будто по трубе идешь, которую извне порядком продавило и покорежило.

— Это вы прорубали? — спросил я.

— Нет, — буркнул Гуран-Абур. — Штарые ходы. Тихо...

Ага, значит, крепость возводили на еще более древних постройках — слишком уж разительны отличия в методах прохода. Интересно, а дома-комнаты тоже достались новым жильцам в наследство?

Влажный холодный воздух пробирал до дрожи. Пол коридора стал скользким. Чтобы не оскользнуться, приходилось придерживаться за неровные стенки. Откуда-то впереди послышались звуки капающей воды.

Двоедушник обернулся, приложил палец к губам. Я кивнул: мол, и так молчим.

Мы вышли в низкую широкую пещеру, потолок которой подпирали массивные колонны, сложенные из камня и темного кирпича. Поверхность колонн покрывали разводы белесой плесени и целые плантации темно-серого мха.

Гуран-Абур с раздражением сорвал ближайший кусок мха, бросил под ноги. Пожалуй, если всю эту растительность вовремя не убрать, ее корни покрошат колонны в груды камней. Впрочем, двоедушники явно регулярно занимались "прополкой": у стен пещеры, да и между колоннами виднелись кучи мха разной степени разложения.

Мы миновали примерно половину пещеры, остановились возле колонны, часть камней которой сильно выделялась на фоне остальных — менее темные, еще не затянутые плесенью.

— Снова нелегкая занесла неведомо куда, — ворчливо прошептал Аеш.

Это точно — нет бы ходить по солнечным полянкам да светлым рощам. А мы все по пещерам таскаемся — мокрым и холодным.

Гуран-Абур поднял руку, сам шагнул к стене. На мой взгляд — цельной, без каких-либо трещин или приметных выступов. Поводя по той руками, на что-то нажал, отошел. Несколько секунд ничего не происходило, потом кусок стены просто исчез. Абсолютно беззвучно. Был камень — стала дыра с идеально гладкими, точно отполированными стенами.

— Это как же вы, обалдуи колченогие, отыскали его? — чуть не в голос возопил Аеш.

Двоедушник зыркнул на него, ухватился за эфес меча. Ендарь тут же прыгнул за меня — спрятался. Но и замолк.

Ровная площадка, которой начинался проход, развернулась каменной лестницей. Я бы мог поклясться, что ее ступени не высечены в камне, а... будто вылиты в форме. Точно неведомые строители притащили и установили тут целые лестничные пролеты. Уж слишком одинаковыми и ровными выглядели ступени, с чуть закругленными гранями. Ощущение, что в бункер спускаешься. Только проводки на стенах не хватает и светильников над головой.

Стена за нашими спинами снова затянулась.

Влага и холод здесь совершенно не чувствовались. Будто в другую комнату попал — изолированную от всей остальной постройки.

Перед нами развернулся круглый зал — бункер и есть. Ровные стены и пол, куполообразный потолок. В центре зала лежит большой камень. Иссиня-черный, почти не обработанный. Только верхняя поверхность отполирована до зеркального блеска — отражение увидеть можно. От камня к стенам зигзагами устремлялись канавки. Сами же стены измалеваны так, что "живого" места не найти. Коричнево-красные знаки и письмена накладывались друг на друга, образуя некую многослойную композицию, назначения которой я не понимал.

— Лягуху хладную мне в порты... — протянул Аеш.

— Свиток здесь нашли? — спросил я.

— Да. На камне лешал.

— Жертвенный алтарь, — опередила меня Найдена.

— Кровушки тута пролилось, мать моя родная... — ендарь опустился на корточки, провел пальцами по канавке.

— И все это тоже кровью написано? — спросил я, всматриваясь в символы на стенах.

Никто не ответил, а жаль. Лучше бы на смех подняли, сказали, что чушь брякнул.

— Обождите... — лицо Найдена посерьезнело, напряглось.

Девушка медленно, точно босая, ступала по битому стеклу, обошла алтарь. Затем приблизилась к нему вплотную.

Выхватив из ножен нож, она резко, будто боялась передумать, полоснула лезвием по запястью, несколько раз сжала и разжала кулак, наблюдая за тем, как кровь падает на поверхность черного камня. Когда крови собралась приличная лужица, одним резким движением растерла ее ладонью. Отстранилась.

Над камнем поднялся дымок, послышалось шипение, и на отшлифованной зеркальной поверхности проступили письмена.

— Матушки... матушки... — забормотал Аеш. — Ходу отсюда! Бежим скорее! — Он было рванулся к выходу, но, видя, что более никто не сдвинулся с места, остановился. — У вас что, уши позаклодало?!

— А в чем дело? — спросил я.

— Я уже видела такой камень, — сказала Найдена. Ее голос немного дрожал. — Очень давно и далеко отсюда.

— И?

— Ты сегодня нарочно такой дурной?! — не выдержал ендарь. — С помощью таких каменюк знающие человеки пытались в свое время подчинить себе силу мест Духов! Матушки мои, ну и занесло же нас... Предки-родичи, защитите, оберегом встаньте...

— Школько лет минуло с тех пор, — безразлично проговорил двоедушник.

— Погоди причитать, — я попытался урезонить Аеша. — Гуран-Абур прав. Когда это было? Если кто и пытался, нам-то чего бояться?

— Эти письмена и фигуры, — повела вокруг себя Найдена, — они призваны направлять волю мудрецов, проводящих ритуал. Камень — жив, — кивок на быстро испаряющуюся кровь. — Значит, жива и дурная сила, сокрытая вокруг него. Сокрытая в этих стенах, в этих письменах.

— Девка, а правду верную говорит! — потряс руками ендарь.

— Значит, где-то рядом место Духов? — спросил я.

— Рядом, но не совсем. Подле сосредоточения силы ставить алтарь дюже опасно. Духи сожгут, поломают, коли хоть малость не ту сотворишь. А с расстояния хоть и волю направлять сложнее, но голову сохранишь в неудаче.

— Как его ишпольшовать? — спросил Гуран-Абур.

— Знал бы — ни за что не сказал! — отрезал ендарь. — Беды не оберется тот, кто к темной волшбе руки протянет.

— Тут еще проход... — вдруг сказала Найдена.

Я и не заметил, как отошла к стене. Стояла, приложив к ней ладонь. На этот раз никакой магии — обычная дверь, только хорошо подогнанная и исписанная. С расстояния в метр не различить, а подойди вплотную — и вот она, тоненькая нить по периметру прямоугольника.

— Не ходите туда! — побелел лицом Аеш.

— Мы и не идем, — сказал я, надавливая на дверь плечом. Та неожиданно подалась. — Ой...

Гуран-Абур снова вытащил было убранный в ножны меч, с интересом заглянул в открывшийся перед нами проход. Короткий коридор (всего несколько шагов) — и новая комната. Совсем маленькая, тоже круглая, со сплошными стеллажами по всем стенам и одним большим сундуком.

Ендарь молчал, но его глаза лихорадочно бегали из стороны в сторону.

— Мы же ничего не делаем, — сказал я. — Просто смотрим. Что в этом плохого? Лучше знать, рядом с чем живешь.

— Иногда лучше не знать, — прошептал он в ответ.

К сожалению, смотреть в новой комнате оказалось нечего. Стеллажи пусты, а в сундуке только какие-то тряпицы. Возможно, когда-то здесь располагалась библиотека или хранилище каких-нибудь реагентов и особых предметов, необходимых для проведения ритуалов на черном камне. Но ушедшие позаботились о чистоте, о чем сообщали в послании. И все равно было обидно. Изучать алтарь я не собирался — ну к лешему связываться с кровавыми жертвоприношениями. А вот книги или свитки оказались бы нелишними.

— Идемте же... — уже взмолился ендарь.

Мы прикрыли за собой дверь. Правда, запахнуть ее плотно не получилось. Нет бы ручку какую сделали. А так даже ухватиться не за что. Я еще раз взглянул на алтарь. От крови на его поверхности не осталось и следа. Интересно, это волхвы пытались воспользоваться магией крови и заполучить власть над местом Духом или кто-то до них? Или после них? Впрочем, не все ли теперь равно? Дела давно минувших дней — если когда-то кому-то и удалось "оседлать" место силы посредством этого алтаря, то впоследствии он все равно поплатился за собственное рвение. Болота и порченые твари заполонили всю округу и уж наверняка позаботились о тех, кто способствовал их рождению.

Аеш опрометью бросился к лестнице, но застыл у первой же ступени, точно вкопанный.

— Што-то шабыл? — усмехнулся Гуран-Абур.

— Кто-то идет, — обернулся ендарь и попятился.

Двоедушник вполголоса выругался, выступил вперед, явно намереваясь защищать лестничный проход.

— Вы же не убиваете своих, — напомнил я ему.

— Это Вургл-Курум, больше некому, — даже не обернулся тот. — А ш ним рашговора не будет.

Отлично, только мы-то без оружия.

— Его же отправили в Белую штольню, — нахмурилась Найдена. — И должны были проследить.

Гуран-Абур только неопределенно дернул головой.

Вот так, всюду одно и то же — связи делают свое дело.

— Может, спрячемся? — предложил я. — Мало ли зачем они пришли. Забаррикадируемся — и хрен до нас доберутся.

— Я туда не пойду! — ендарь кивнул на дверь в маленькую комнату.

На лестнице послышались первые шаги и тихие голоса. Кто-то начал спускаться. Если поначалу еще была надежда, что звуки принадлежат случайным работникам, пришедшим поправить очередную колонну или избавиться от новой поросли мха, то теперь сомнений не осталось — мы не одни.

— Спрячемся, — я снова попытался урезонить двоедушника. Говорил шепотом, то и дело поглядывая на лестницу. Для решения оставались считанные секунды. — Ты присягал мне на верность. Так вот мое слово: идем в комнату и ждем. Не шумим.

Гуран-Абур перевел взгляд на меня. Он — опытный воин, недавний глава клана. Я — чужак, человек, который в первый же день похода стер задницу до самых ушей.

Ничего не говоря, двоедушник развернулся и быстро шагал к двери в стене. Подхватив ендаря за шиворот, я бросился следом. Пропустил вперед Найдену. Захлопнуть дверь — секундное дело. А теперь — не дышать.

Аеш вроде бы попытался выразить свое несогласие с моим решением, но Гуран-Абур сграбастал его здоровой рукой, накрыл рот ладонью. Пусть потом со стороны ендаря будет море крика и океан возмущения. Главное, не раскрыть себя сейчас.

Жаль, ничего не видно. Голоса доносятся мало того что тихие, так еще и на родном языке двоедушников. Но просить у Гуран-Абура перевода не стал. Молчим.

Некоторое время ничего не происходило, а потом снаружи послышалось громкое шипение, воздух в комнате наполнился запахом горящей плоти.

"Обряд..." — мелькнула дикая мысль.

Неужели они решились на обряд?!

Дверь начала бледнеть, а потом и вовсе стала прозрачной. Все, что на ней осталось, — кроваво-красные письмена, висящие прямо в воздухе и источающие зловоние клубы дыма. Не знаю, видели ли нас снаружи, но происходящее в зале с алтарем открылось нам с той же ясностью, если бы мы остались в ней. В клубах кровавого дыма стояли пять двоедушников. Еще один, с развороченной грудной клеткой и перерезанным горлом лежал на черном камне. Его тело билось в конвульсиях, но не двигалось с места. Дым поднимался и над ним — настоящий столб дыма, бьющий в потолок. Густое кровавое марево уже должно было затопить зал, заволочь его непроглядным мраком. Но нет.

Тот, кто убил своего, по-прежнему стоял возле алтаря. Вургл-Курум — огромный воин, сжимающий в руках искривленный черный нож. Уверенный, твердый в своем желании обрести силу древних. Остальные четверо его спутников выглядели далеко не так уверенно. Я видел их глаза, наполненные ужасом. Имей они возможность — наверняка бы сбежали. Но страх перед предводителем и всем происходящим вокруг сковал их не хуже прочных цепей.

Лежащее на алтаре тело начало подниматься в воздух. Оно продолжало корчиться, продолжало источать зловонный дым.

Наполнившись кровью несчастного, засветились бороздки на полу. И тут же письмена и знаки на стенах вспыхнули с новой силой. Теперь, когда исчезли многочисленные наслоения лишних символов, выстроилась строгая картина, расчерченная идеально прямыми линиями, в пересечениях которых пульсировало с каждой секундой темнеющее пламя.

— Чтоб я лопнул, — пролепетал Аеш. — Темная волшба...

Похоже, в комнатке, в которой мы сейчас прятались, что-то из наследия велдунов все-таки сохранилось. И Вургл-Курум не только отыскал это, но и сумел разобраться. Беда-беда... Как поступить? Выскочить сейчас — попасть под удар четверых бойцов — практически стопроцентная смерть. Но и сидеть нельзя. Кто знает, к каким силам взывает двоедушник?

Между тем, истерзанное тело над алтарем выгнулось дугой и будто окоченело: руки и ноги широко разведены в стороны, рот распахнут в беззвучном крике. Но что самое поганое — глаза несчастного распахнуты и мечутся из стороны в сторону.

И тут Вургл-Курум сделал то, чего я никак не ожидал. Одним резким движением вогнал черный нож себе в живот. По залу прокатился оглушающий рев. Пламя на стенах разом погасло. Из зависшего над алтарем тела хлынули потоки алого дыма, ударили в четверых двоедушников, замерших в оцепенении.

Я обхватил магический камень на шее. Будь что будет, но дальше ждать нельзя.

— Меч! — обернулся к Гуран-Абуру. Глаза того расширились, вряд ли он ожидал подобного приказа, но все же повиновался.

Алый дым поглощался мускулистыми телами, а потом ударил из их глаз — тонкие чернильные струи, протянувшиеся к рукояти ножа, все еще воткнутого в живот Вургл-Курума.

Я толкнул дверь, но та не поддалась.

Нет!

— Помогайте!

Двоедушник оскалился, навалился всем своим весом. Найдена проскользнула между нами, уперлась руками. Где-то под ногами суетился Аеш.

— И, раз!

Дверь поддалась с большой неохотой, точно с той стороны ее прижимает сильным давлением. Но все же поддалась. Я дождался, пока проем станет достаточным, чтобы суметь выскользнуть, — и прыгнул. Кубарем вывалился в зал.

От света ауры клубы алого дыма отпрянули. Меч двоедушника сверкал в моей руке. Тяжелая, неудобная железяка, но выбирать не приходится. Обхватив рукоять обеими руками, бросился к Вургл-Куруму. Бить в спину нехорошо, но в тот момент все понятия о честных поединках покинули мою голову. Зазубренный клинок разворотил двоедушнику правое плечо. Хлынула кровь. Черная!

Здоровяк развернулся столь быстро, что я не успел среагировать. Выброшенный кулак ударил мне в висок, бросил на пол.

— Шеловек! — просипел он.

Перед глазами все плыло. Опираясь о клинок, поднялся на подкашивающихся ногах. А вот Вургл-Курум стоял, точно врос в землю. От четверки двоедушников в его нож продолжали вливаться черные струи дыма или какой-то другой субстанции. Плевать какой!

— Что, не можешь сойти с места? — попытался выкрикнуть я, но с губ сорвался только задушенный хрип.