3.1.Растущая луна: зверь во мне

— Ладно, судари, — обратился Авиел к собравшимся. — Мы немного освоились, и можем поговорить о деле, — все притихли. Старше Каракара здесь только Беркут, но тот на роль лидера не годился. — Я скажу сразу, — доложил он. — Я не знаю, как убить Охотника и можно ли вообще это сделать. Я не знаю, почему двадцать с лишним лет назад мне это удалось. И сегодня мы собрались именно для того, чтобы выслушать предложения и предположения. Вместе что-нибудь сообразим. И есть шанс, что у нас все получится. Я готов ответить на любые вопросы.

— Давай ты сначала расскажешь, что произошло в первый раз, и как вышло, что вторая попытка не удалась, — Дафан Еж был красив как девушка: длинные до плеч смоляные волосы чуть вьются, черты лица мягкие, карие глаза смотрят почти ласково, пухлые, красиво очерченные губы казались подкрашенными — настолько были яркими на фоне молочно-бледной кожи. Такой тип нравится и женщинам, и мужчинам, но Дафан не любил, когда на эту тему шутили.

— Я расскажу коротко, но если нужны какие-то подробности, не стесняйтесь, спрашивайте, — еще раз попросил Авиел. — Фарея я убил мечом. У нас был настоящий поединок. И, несмотря на то что я был моложе его на тридцать лет, убить его было нелегко. Он сильно ранил меня тогда, я думал, что умру. К Халварду я даже близко не подошел. Он призвал эймов: само собой, барса, гепарда, гиену, шакала, множество птиц — их я не запомнил всех. Они чуть на куски меня не порвали.

— Но не убили? Почему? — продолжал допытываться Дафан.

— Мне показалось, что Халвард не позволил. Так же быстро всех отогнал, как и призвал. Я разговаривал с Шакалом и Гепардом, они не знали, что их эймов призывали. Все произошло очень быстро.

— И все же почему он тебя не убил? — Цовев облокотился на стол и пристально посмотрел на Каракара.

— Тут только мои предположения. Первое, что мне пришло в голову, когда я очнулся: наша смерть причиняет боль и ему. Вы заметили? Он следит за тем, чтобы в домах поддерживалось необходимое число эйманов. Сейчас он никого так не опекает, как дом Медведя.

— Спорно, — нахмурился Толай из дома Зайца — ему было слегка за сорок. — С таким же упорством он добивает тебя. Я бы скорее допустил, что ему нравится мучить, а не убивать.

— Как я уже сказал, мои слова нельзя подтвердить, это предположение, — кивнул Авиел.

— Чем отличалась первая и вторая встреча с Охотником? — Як — широкоплечий, с почти исчезнувшей шеей — видел самую суть.

— По моему мнению, одним, — Авиел помолчал, чтобы придать словам вес. — Фарей перед дуэлью снял медальон и передал его Халварду.

По столовой пронесся выдох, а Беркут оторвался от созерцания собственных сапог.

— Хочешь сказать, если мы снимем медальон, он будет уязвим? — Корсак подался вперед. — Но это же не так сложно! Слушайте, а если вообще вся сила в этом медальоне? Если его снять и не отдавать никому, то, возможно, другого Охотника не будет?

— Это хорошо, что не будет? — саркастически поинтересовался Дафан. — А кто будет венчать нас и проводить Обряд с нашими сыновьями? Не забывайте: Охотник неизбежное зло.

— Но, возможно, если не будет Охотника — вернется Лесничий, — возразил Корсак.

— Это было бы прекрасно. Но как проверишь? — заметил Каракар. — Однако мы можем если не избавиться от Охотника окончательно, то хотя бы заменить его. Халвард — это первый Охотник из эйманов, до сих пор они приходили откуда-то извне, мы не знаем откуда. Убьем Халварда — ненадолго останемся без Охотника. Но потом он наверняка появится все равно. А если повезет, то появится не Охотник, а Лесничий. Давайте прекратим мечтать и поговорим о деле. Мне кажется, все согласились с одним: для того чтобы победить Охотника — надо снять с него медальон. Но это не так просто. Пространство Обряда дает некоторые преимущества — поэтому я убил Фарея именно там. Но преимущества эти небольшие. Что можно сделать, чтобы лишить его амулета?

— Можно... — Елиад запнулся. — Ха! Если он заподозрит неладное, то не даст подойти близко, так? Эймы порвут меня как кошка воробья, прости, Юнко. Тогда надо, чтобы кто-то его отвлек. Например, ты, Авиел, атакуешь его. Он естественно думает, что ты сошел с ума и делаешь еще одну попытку. Бросит на тебя все силы, а в это время...

— А в это время никто и ничего не сделает, — мрачно вступил Удаган. — Запрет! Мы пальцем к нему не прикоснемся, если он этого не захочет.

— В пространстве Обряда Запрет ослаблен, — напомнил Каракар. — Я ведь убил Фарея мечом, хоть и было нелегко.

— В любом случае, надо найти способ обойти Запрет, — спокойно подвел итог Корсак. — Мы должны не попытаться убить его, а совершенно точно убить. Иначе вместо семьи Каракара изгоями станет множество семей.

— А Запрет можно обойти? — снисходительно вмешался Дафан. — Что-то ни разу о таком не слышал.

Разговоры стихли, и вдруг Беркут вскочил и шагнул ближе к столу.

— Авиел, а помнишь Шишлу Чижа?

— Я помню, — сообщил Цовев. — Эйман из нашего Дома, погиб лет десять назад.

— Это мы решили, что погиб, — заявил Ифреам. — Все так решили, потому что он не пришел на Обряд, а когда такое происходит, все знают, что эйман погиб. Потому что живой эйман не может обойти Запрет.

— Ближе к делу, Беркут, — не выдержал Елиад.

— Я встретил его на Гучине три года назад.

— Быть не может! — Дафан выкрикнул, а другие зашумели.

— Да чтоб мой эйм умер! — поклялся Ифреам. — Я его не издалека видел, я говорил с ним. Живее всех живых. Он попросил, чтобы я не рассказывал никому о встрече. Он там с другой женщиной живет.

— Дом его вдову обеспечивает, сыновей его на ноги поднимает, а он с другой женщиной живет? — возмутился Юнко.

— Да это паршиво, конечно, но главное — он обошел Запрет! Тогда мне как-то в голову это не пришло, но ведь обошел, а?

— Если это так, у нас есть шанс, — заключил Авиел. — Я встречусь с Шишлой, узнаю, что и как...

— Авиел, — Корсак небрежно откинулся на спинку стула и постучал пальцами по столу. — Ты, наверно, будешь потрясающе смотреться, когда пойдешь в последний бой, чтобы отвлечь внимание Халварда на себя. И я, может, песню об этом сочиню после, как ты такой бесстрашный, с прямой спиной, несгибаемыми коленями... Но вот ехать на Гучин — это не твоя роль, честное слово. Ты из замка давно выезжал? Всюду сыновья ходили, а тут покинешь Тану, да не куда-нибудь в Цартан развлечься, а через океан! Для Охотника прямо маячки расставишь: внимание, я за каким-то хреном еду на Гучин. Другое дело я и Дафан. У нас там особняки. В каком городе, говоришь, Чиж живет?

— В Щеве.

— Два шавра от Хаббона, где у меня склады, — вступил Дафан.

— Вот и я о том же, — завершил Елиад. — К Шишле поедем мы, а вы тут пока, может, еще что-нибудь найдете. А если не найдете, так Халварда отвлекайте. Вон у Льва здорово получается это дело.

— Все согласны? — Каракар оглядел присутствующих. — Пусть будет так. Но вы должны вернуться до Обряда. То есть времени у вас немного.

— Завтра надо отправиться, — уверенно заявил Елиад. — Вот сюрприз для моей будет. Ты сможешь? — он наклонился, чтобы увидеть Дафана.

— Смогу, — кивнул он задумчиво.

В тишине дома громко прозвучали шаги: кто-то сбежал по лестнице, а через мгновение в столовую ворвался Делайя.

— Сюда идет Охотник, — внук чуть заикался.

Ифреам растерялся, и руководить начал Авиел.

— Где женщины? Пусть быстро накроют на стол. Ирфеам, садись во главу стола, Делайя, справа. Что застыли? Мы же устраиваем смотрины перед Обрядом! Забыли?

Мужчины зашевелились. Женщинам помогали сыновья Беркута, и даже внуки бегали, подавая на стол.

— Не сидите, накладывайте в тарелки, — распоряжался Авиел. — Мы должны уже давно трапезничать.

Раздался стук молотка, Корсак встал и начал тост. Причем, начал с середины, будто он уже давно произносил его. Когда в комнату вошел Охотник, все замерли с бокалами вина.

— Добрый день, — Халвард окинул всех взглядом, от которого у присутствующих на мгновение похолодело сердце. — Какая замечательно разношерстная компания. И что у нас тут происходит? Заговор?

Он не торопясь прошелся вдоль столов. Корсак медленно сел. Бокалы опустились на стол. Никто не смел поднять на него глаза, уткнулись носом в тарелки. Даже ответить не смели.

— Значит, заговор... — кивнул будто своим мыслям Халвард.

Ифреам вдруг поднял голову и очень неубедительно соврал:

— Почему заговор? Вот наставления внуку даем. Обряд скоро...

— Ах вот оно что! — Халвард остановился, с преувеличенным пониманием закивал. — Обряд скоро. Наставления даете. А раньше на такие праздники в первую очередь звали Охотника, — заявил он.

Ифреам торопливо вскочил.

— Прости, Охотник. Вот, займи почетное место.

— Другое дело, — Халвард неторопливо прошел туда, тяжело опустился на стул, поковырял в поставленной перед ним тарелке, потом положил руку на плечо Делайи.

— Значит, в честь тебя праздник? И как? Много пожелали? — мальчишка насупился. Он очень хотел сбросить ладонь Охотника, но терпел. — Я еще не видел, чтобы наставления давали эйманы из разных Домов. Ты, видно, важная птица у нас. Надежда всех Домов, не иначе. Ты хоть поделись, что тебе Дом Крыса посоветовал. Ведь наверняка что-то очень умное, — Халвард сделал паузу, будто ждал ответа, но парнишка по-прежнему не поднимал головы. Охотник потрепал его по плечу и снова взялся за вилку. — Ну-ну, не дуйся. Не хочешь говорить — не надо. Хотя и без всех этих смотрин и советчиков у тебя все будет хорошо, — он отправил в рот кусочек мяса и тщательно пережевал, прежде чем продолжить. — Ты возьмешь имя. И будешь хорошим эйманом, — заверил он наконец, а потом повернулся к Ифреаму, вперил в него взгляд, под которым Беркут будто окаменел. — Если твой дед не наделает глупостей.

— Охотник, — пролепетал он, — зачем ты так? Мы ведь...

Авиел подумал, что, если Халвард будет сверлить его взглядом, брат просто упадет на колени и все выложит. Но Охотник вновь заинтересовался содержимым тарелки. Ифреама отпустило. Он вдохнул, рванул на себе ворот, а потом слабым голосом поинтересовался:

— Я что-то сделал не так? Если я чем-то тебя оскорбил, так и скажи, я все исправлю. Я помирился с братом, но если тебе это не нравится, он немедленно уйдет, — торопливо бормотал Беркут.

— Раньше надо было узнавать нравится мне это или не нравится, — мрачно бросил Халвард.

— Извини, Охотник. Я совершил глупость, я постараюсь...

— Да ладно, — небрежно махнул Хозяин. — На Обряде сочтемся, — и оскалился.

— Я лучше пойду, — Авиел поднялся.

— Иди-иди, — одобрил Халвард. — И Ганни прихвати. Делайя тоже покинет нас, имя еще не взял, не стоит взрослые разговоры слушать. А с остальными я покалякаю.

Каракару не нравилось происходящее, но изменить он ничего не мог. Когда он с сыном и внучатым племянником покинул столовую, за спиной стояла гробовая тишина.

22 ухгустуса, Жанхот

Известие об аресте Тагира очень расстроило Илкер. Но вскоре другая мысль вытеснила печаль: завтра она познакомится с родителями Ялмари. Будет назначена дата свадьбы, они поедут к тете, и, кажется, зря Илкер ее не предупредила. Хватит ли у нее мудрости вести себя тактично? Хотя она ведь тоже дочь дворянина и не забывала о манерах даже при разговоре с неприятными людьми.

Об этом Илкер размышляла вечером. Утром от волнения проснулась рано, снова думала о том же. Долго ворочалась в кровати, наконец встала, еще раз исследовала нарядное платье: точно ли оно в порядке? Не хочется, чтобы родители Ялмари подумали, что она неряшлива. За дверью просыпались горничные. Илкер подождала немного, а затем выглянула и позвала Пайлун. У нее так и не хватило смелости сообщить о своей радости сразу всем. Но подруге она скажет.

— Что-то случилось? — Пайлун была встревожена.

— Только хорошее. Пожалуйста, сделай мне прическу. Сегодня Ялмари представит меня своим родителям. Я хочу сказать, как свою невесту.

Пайлун смотрела на Илкер, точно не понимая. Потом опустилась на кровать.

— Он знакомит тебя с родителями? — переспросила она.

— Да, — радостно подтвердила девушка.

Подруга взяла Илкер за руку, будто собиралась поведать какую-то тайну. Но задала новый вопрос:

— Ты выходишь замуж за лесника?

— Да, — втолковывала Илкер. — Но я ведь горничная, что в этом такого?

— Ничего.

Пайлун встала и собралась выйти.

— Так ты сделаешь мне прическу? — уточнила девушка.

— Я... не знаю. Мне что-то нехорошо.

Илкер вздохнула, пожала плечами и уложила волосы сама. Горничные за дверью что-то горячо обсуждали, и она была уверена, что именно ее помолвку. Девушка разглядывала себя в маленькое зеркальце. Нет, будет лучше, если подруги осмотрят ее и выскажут замечания. Она толкнула дверь и сразу услышала разговор.

— ...Ну так же нельзя! Так даже со мной не поступили, я знала, на что шла, а она не знает, что станет его любовницей. Это же подлость, ужасная подлость, а мы молчим.

Оказывается, говорили не о ней и у Пайлун были веские причины, чтобы расстроиться. Когда кого-то обижают, нет сил радоваться за другого. У нее так же было, когда она узнала об аресте Свальда. Одна надежда, что Полад разберется и отпустит парня.

Реума заметила Илкер и шикнула. Пайлун всмотрелась в подругу.

— Что случилось? — поинтересовалась девушка. — О ком вы разговариваете?

— Об одной горничной, — Пайлун была наполнена решимостью и скорбью. — Принц хочет сделать ее своей любовницей. Представляешь, девушка встречается с ним и не знает, что он принц. Он хочет познакомить ее с какими-то родителями, а у него только мать жива. Наверно, наймет кого-то, чтобы бедняжка считала, что все по правилам, что она вышла замуж... А нам приказали молчать. А я говорю, что так нельзя! — при последних словах, она оглядела горничных, но девушки отвернулись.

Одна заметила негромко:

— Может, и нельзя, но и в тюрьму никому не хочется. Не так уж плохо быть любовницей принца.

— Да пусть будет любовницей, но чтобы она знала об этом! — тут же возмутилась Пайлун. — Чтобы она знала, на что идет, я же этим возмущаюсь!

— Ужасно, — опечалилась Илкер. — Я ни разу не видела принца, а тут такое... А хотите, я эту девушку предупрежу? Все-таки Ялмари очень близок с Поладом...

Послышался нервный смешок.

— Ты хотя бы узнай, как выглядит принц... — скривилась Пайлун, и тут же ее лицо озарилось. — А знаешь что? Ведь портрет принца есть в зале Славы. Пока жених не пришел, пойди и посмотри.

— Почему бы и нет? Пойду. И обязательно скажите, кто эта девушка, я попробую ее предупредить, пока самого страшного не произошло.

— Да-да, после скажем, — заверила Пайлун. — Иди скорее.

Илкер вышла в коридор и услышала, как горничные снова зашумели. Зал Славы находился этажом выше.