Повесть первая. Выше, чем надежда

Ну вот представьте себе: этакая надменная леди в бархатном платье не по сезону, вся такая мрачная и черная, стоит посреди парка культуры и отдыха с выражением крайнего недоумения на лице. Эх, плачут по мне добрые доктора-психотерапевты...

С собой у меня был только небольшой саквояж (прообраз современного чемодана), набитый парой платьев и разной мелочевкой вроде памятных сувениров да где-то завалялось несколько золотых и серебряных монет. Но вот проблема: на серебряную монету в автобусе не проедешь, да и подзабыла я за три года все тонкости жизни в городе с полумиллионным населением.

И я пошла пешком. На дворе стояло лето, самый его разгар, а солнце в небе лишь недавно начало клониться к западу. Во время этой прогулки я с удивлением осознала, насколько же я отвыкла от всех составляющих современного города: от вызывающей приступы паники многолюдности, от въевшихся в само небо запахов бензина и гари, от постоянного шума машин и людей, от раздражающей крикливости и буйства красок людей вокруг... Да мало ли еще от чего, всего ведь не перечислишь. Но этот город вызывал у меня двойственные чувства: с одной стороны, любопытство, а с другой — раздражение. И вот так гуляя по городу, где я родилась, идя домой когда-то привычным путем, я поняла, что все это стало мне чужим.

Признаться, осознав сей факт, я сначала не только впала в легкий столбняк, но даже решила было вернутся...домой. Но тут впереди показался старый кирпичный дом, у которого все пять этажей были надежно укрыты покрывалом из зелени старых тополей да кленов. Дом, в котором я родилась.

"Ну, раз уж я дома..." — процитировала я какого-то героя то ли фильма, то ли анимэ. — "Прийти фактически к самому порогу и не суметь сделать последний шаг", — поморщившись, подумала я. — "О боги севера, и это я — Хельга, герцогиня дю Лерро?! Стыд и срам, mademoiselle!"

И, глубоко вздохнув для смелости, я вошла в подъезд, поднялась на третий этаж и с замирающим сердцем позвонила в дверной звонок.

— Кто там? — спустя минуту раздалось из-за массивной двери.

— Я вернулась, мам...

Я второй час сидела в пиццерии, ставшей безумно популярной пару лет назад, и ждала подругу. Прошедшая неделя жизни на родине мало прибавила мне оптимизма, скорее наоборот. Нет, родители были безмерно счастливы увидеть меня...после трехмесячного отсутствия. Оказывается, время между мирами теряет всякое подобие логики. Были успешно забыты все прошлые обиды и скандалы, прощены все ошибки и недоразумения, мы очень задушевно побеседовали "о жизни", но...

— I walk a lonely road

The only one that I have ever known

Don't know where it goes,

But it's on to me and I walk alone

I walk this empty street

On the boulevard of broken dreams

When the city sleeps and I'm the only one

And I walk alone

Но родители внезапно обнаружили вместо любимой и трепетно лелеемой непутевой дочурки совершенно чужого человека. А именно взрослую леди с непонятными жизненными принципами (для человека XXI века), старомодными манерами и холодно-неприступным характером. А я внезапно поняла, что, кроме достаточно поверхностного рассказа о своей жизни в Аре, тем для разговоров у нас нет. Ну а как объяснить теорию управления стихиями пятидесятилетним людям, абсолютно не верящим в магию? Как доказать, что все в твоей второй семье имеют второй облик? Как рассказать о службе королю из другого мира и о своих явно уголовных делах во имя его чести и амбиций? По-моему, они втайне решили поверить, что я просто стукнулась где-то головой или просто провела три месяца в коме и мне, как Толкиену в анекдоте, приснился свой "Властелин колец".

— I'm walking down the line

That divides me somewhere in my mind

On the border line of the edge and

Where I walk alone

Read between the lines

Of what's fucked up and everything's alright

Check my vital signs and know I'm still alive

And I walk alone.

И вот сейчас я едва сумела сбежать из-под яростно-истеричной опеки родных на два часа раньше, чем планировалось, и усиленно предавалась коктейлю из истерики и депрессии. Спрашивается, и зачем я сюда пришла?

"Наверное, я настолько привыкла к моделям поведения в том мире, что неосознанно перенесла их на своих родных, как-то подзабыв, насколько разные времена, нравы и сам менталитет у этих народов. Как оказалось, я крупно просчиталась и попала как кур во щип..."

— My shadow's only one that walks beside me

My shallow heart's the only thing that's beating

Sometimes I wish someone up there will find me

To him I walk alone...

— Настик!!! — прервал меня истошный вопль подруги, которая, нисколько не стесняясь окружающих, со счастливым визгом повисла у меня на шее, едва не впечатав в отделанную сине-белой плиткой стену. — Как ты?! Что с тобой случилось?? Господи, где же ты была столько времени?!!

— Задушишь, Ир, — чуть слышно прохрипела я.

— Ой, прости, — как ни в чем не бывало улыбнулась Ира. — Ну так что, лягушка-путешественница, рассказывать будешь? — разом успокоившись и посерьезнев спросила она. "Вот за что я люблю это чудо, так это за сложность натуры", — едва не прослезилась я, мигом забыв про все депрессивные метания моей тонкой поэтической души.

— А знаешь, ты сильно изменилась, — после недолгого осмотра, вынесла вердикт подруга. — Старше стала, уверенней...изящней и серьезней одновременно. Даже не могу точно выразить свое впечатление. Но это очень хорошо видно.

— Не то слово, Ир, — вздохнула я.

— Рассказывай, — потребовала она.

И я рассказала. Ну, не совсем все, конечно, но значительно больше, нежели родителям. Не хотелось травмировать психику подруги излишне жестокими и кровавыми сценами своей биографии. Все-таки, Гринпис и демократия слишком изнежили сознание человека XX-XXI веков. Хотя, может, они и были правы, после столь разрушительных войн прошлого столетия...

Мне было гораздо легче рассказывать ей свою историю. Во-первых, я уже делала это и сейчас оставалось только дополнить свой рассказ некоторыми подробностями, а во-вторых, я рассказывала свою историю Ире. С друзьями всегда легче говорить о своей жизни и проблемах. Но в то же время я прекрасно видела, что подруга не поверила ни одному моему слову. Да и как могло быть иначе? "М-да, мало кто вот так запросто поверит подобному бреду", — устало улыбнулась я. — "Скорее вызовет подозрения именно безоговорочная вера на слово. Но мне от этого не легче. И тут уж доказывай — не доказывай, демонстрируя свои способности, если человек не захотел поверить, он будет твердить о галлюцинациях, даже если ему ткнуть эти самые способности в буквальном смысле под нос".

— Насть, ты же понимаешь, что в подобное поверить очень сложно, — осторожно начала подруга, сверля взглядом чашку с чаем. — И даже если ты начнешь показывать мне невероятные фокусы и бить себя пяткой в грудь, доказывая, что все сказанное тобой — правда, я вряд ли смогу заставить себя поверить. Извини меня, пожалуйста.

— Ничего нового ты мне не сказала, — ответила я, с тайным удовольствием положив локти на стол, тем самым нарушая одно из самых суровых правил этикета. Всегда приятно поступать по своему, даже в столь незначительных мелочах. — Ты хотя бы не крутишь при мне пальцем у виска и не бежишь тайком проверять ближайшие больницы в поисках информации о необычной пациентке, как это родители делают. Но они и не скрывают своего неверия. А что ты думаешь на самом деле?

— Я не знаю, что думать, — честно призналась Ира. — Сама посуди: после трехмесячного отсутствия неизвестно где, появляется моя лучшая подруга в образе этакой готичной леди с очень невероятной историей о ее похождениях в других мирах. Я, конечно, читала фэнтези, но с реальностью подобные истории никогда не связывала. И, боюсь, никогда не буду связывать.

— Ну, что я могу тебе сказать... — задумчиво сказала я, водя указательным пальцем по кромке пластиковой кружки для чая. — Я и не ожидала другого ответа. Тогда давай будем считать, что я уезжала за границу на учебу и ненадолго выбралась к родственникам отдохнуть и повидать семью да друзей?

— Знаешь, мне так будет много легче, — благодарно улыбнулась подруга. — Тогда предлагаю тебе немного развеяться! Помнишь, как мы с тобой ходили на концерты в семнадцать лет? Давай выберемся ненадолго в "свет", расслабимся под хорошую тяжелую музыку?

— Хорошая идея, — облегченно вздохнула я. И правда, так будет много лучше, чем сидеть да киснуть от собственной тоски. А потом и домой вернуться не зазорно. — Вот только у меня небольшие проблемы с гардеробом: все старые вещи либо малы, либо, наоборот, велики. Не идти же мне в дырявом домашнем сарафане? А та одежда, что я с собой взяла, несколько...э-э-э...необычного фасона.

Ирка немного удивилась моим словам об одежде, но быстро отогнала неприятные мысли, решив не заморачиваться над пустяками. Я же училась за границей, n'est ce pas?

— Ничего, подберем, — успокоила она меня. — Или чуть-чуть переделаем старые вещи. В конце концов, за особо экстравагантного гота сойдешь...

— Угу, и накрашу губы черной помадой! — тихо рассмеялась я.

— Нет, тебе не пойдет, — притворно серьезно ответила подруга.

"И кто сказал, что это была хорошая идея?" — тоскливо вздохнула я. — "Нет, попытка зарыться в воспоминания пяти (трех?) летней давности достойна всяческих похвал, но, mes amis, насколько отличаются два моих мира! Все эти кривляющиеся и корежащиеся люди, невыносимый сигаретный дым и вездесущий запах спиртного... Господи, какой ужас! И как я могла этим наслаждаться в дни буйной юности?! Хотя...музыка неплохая. Иногда".

Примерно такие мысли блуждали в моей голове после часа, проведенного в небольшом концертном зале, где, собственно, и проходил концерт. Грохотание барабанов, взвизги электронных гитар, рев (по-другому и не скажешь) вместо нормального пения и сотни кайфующих подростков и молодых людей.

— М-да, отвыкла я от современного искусства... — пробормотала я. — А я все как-то классическую музыку слушала, на виолончели играть училась, фортепиано осваивала, благо там оно уже существует... А тут "хард-рок живет в моей квартире"!

— Что ты сказала?! — в самое ухо прокричала мне подруга. — Не слышу!!

Я только страдальчески поморщилась, махнув рукой. И как она может "колбаситься" под подобное?..

Я решила не издеваться над собственным слухом и потихонечку добраться до барной стойки и там более-менее спокойно просидеть до конца, потягивая какой-нибудь безалкогольный коктейль. Вот уже чего-чего, а спиртовых паров в данном помещении явно больше нормы!

— Эй, красотка, ты с какой игры приехала? — визгливо рассмеялся рядом со мной холеный парень лет шестнадцати в кожаной куртке.

— Сгинь, — в который раз за вечер поморщилась я.

— Эй, да ты чего, очумела, что ли?! Тебя нормально спрашивают!

— Я сегодня в добром настроении, так что повторю: сгинь, — изрядно добавив в голос льда, ответила я. Подростка мгновенно сдуло в другой конец зала, несмотря на давку. — Эй, бармен! Чего-нибудь безалкогольного.

— Что с тобой, подруга, кто же в такую ночь ходит трезвым? Выбирай чего покрепче! — улыбнулся мне лысый полноватый мужчина, немногим младше моего отца.

— Нет уж, алкоголя мне вполне хватает в воздухе, — пожала плечами я, одновременно пытаясь забраться на высокий стул в длинном платье.

— Ну, тогда и выбор невелик, — хмыкнул бармен. — Только кола да минералка.

— Э, ну вы же с чем-то делаете коктейли? Сок там какой-нибудь или еще чего из той же оперы?

— Так и быть, только для тебя, подруга! — широко улыбнулся мне человек. — Какой сок будешь: апельсин, мультифрукт, вишня, яблоко?

— Вишня.

— Держи, подруга, — протянул он мне запотевший стакан с ледяным вишневым соком. — Что ж ты в зале не танцуешь? Там вон сколько народу от души бесится!

— Это не танцы, это издевательство над самим понятием "танцевать", — тоскливо ответила я.

— Тогда что ты здесь забыла? — резонно спросил меня бармен. — Сидишь тут с кислой миной, в странном наряде, музыкой не наслаждаешься, не танцуешь, только свой сок пьешь... Шла бы на какой-нибудь концерт классической музыки...

— Подруга притащила, — призналась я.

— А-а-а, ну сиди, скучай тогда. Мне работать тоже надо.

Вот так я просидела полночи, "наслаждаясь" концертом. "А ведь раньше мне нравилась тяжелая музыка" — вздохнула я. — "Но дома я так быстро забыла об этом, все исчезло под натиском новых впечатлений и привычек. Забавно... Пока я не вернулась сюда, я и не вспоминала об этом. А теперь... Буду ли я скучать по подобным мелочам, когда вернусь домой? Кто же знает..."

— Насть, ты чего сидишь? — внезапно вырвала меня из размышлений подруга. — Я тебя уже минут пять зову! Пойдем скорее, а то скоро из этого района ни одна маршрутка не уйдет, пешкодрапом добираться придется.

— А? Извини, задумалась...

— Не понравилось, да? — виновато спросила Ира, когда мы шли к остановке. — Я-то там во всю отрывалась, а ты исчезла куда-то с самого начала... Все так плохо, да?

— Это мне нужно извиняться, — вздохнула я. — Просто смена обстановки... Я так отвыкла от подобного шума, что едва сдерживалась, чтобы не убежать. Зато опытным путем мы выяснили, что мне не нравится хард-рок и что на мой наряд мало кто обращал внимания, — попыталась улыбнуться я.

— Угу, — печально ответила подруга.

— Эх, Ир, лучше посмотри на небо, — уже более искренне улыбнулась я. — Посмотри, какие мерцают звезды. Небо скрыто вечной пеленой смога и пыли, но каждую ночь на нем мерцают звезды. Несмотря ни на что.

— Э-э, ты видишь их? — удивленно пробормотала Ира. — Даже я едва различаю звезды, а у тебя всегда было плохое зрение... Или...уже нет? Ведь не могла же ты за три месяца вылечить свои глаза... Или могла?..

— А? Извини, я не расслышала.

— Да нет, ничего. Это я о...

— Эй, красотки, гуляете? — внезапно прервали нас. Из-за угла дома вышли семь парней пьяной наружности от пятнадцати до тридцати с явно недобрыми намерениями. — Может, и с нами погуляете? Да не бойтесь, мы ребята нежные!

— Та-а-ак... — протянула я, втайне радуясь возможности спустить пар. — Шли бы вы своей дорогой, швалье.

— Нет, Насть, не надо, — тихонечко пропищала подруга, осторожно пятясь назад. — Побежали, пока они совсем не разъярились!

— Кто? Очумела, дрянь?!

— Молчать, — припечатала я. — Еще раз рот откроешь, живым не уйдешь.

— Что...что ты творишь, Настя?.. — прошептала подруга, но я ее уже не слышала.

"Как. Они. Посмели. Грубить. Мне??!" — ярость застелила мне глаза, и сила стихий слишком быстро откликнулась на мой зов, чтобы я сумела остановиться.

— Идиоты, вы хоть поняли на кого посмели руку поднять?