Повесть первая. Выше, чем надежда

* * *

Следующим вечером Илларио уехал, оставив жену в Шато До. А еще через день состоялась дуэль.

Мы видели все глазами самого Илларио и чувствовали то же, что и он. Не знаю, как Надя и Хорс, но лично я мало что поняла из беспорядочного потока образов и эмоций. Единственное, что удалось четко вычленить, это осознание победы брата и его полную невредимость. Теперь настал наш черед, мой и Хорса.

"Помни, Хэл, у нас только одна ночь. Они должны умереть именно сегодня".

"Я помню, Илларио, я помню".

Я вышла в сад вместе со своим волком. Невидимая в листве тропинка легко ложилась под ноги. Я подняла правую руку, и в ней затрепетал маленький тускло-золотой шарик света. Он встрепенулся и поднялся на пядь над моей ладонью.

— Госпожа, может быть мне позвать Стаю? — спросил Хорс.

— Стаю?

— Ну да, мою Стаю.

— Почему же ты раньше не сказал мне об этом?

— Я говорю сейчас, госпожа, — невозмутимо ответил Хорсе.

Я щелкнула пальцами, и один шарик превратился в десяток: один золотой, пять фиолетовых и четыре красных. Взмах рукой и красные шарики устремляются к оборотню:

— Они приведут тебя и Стаю к заговорщикам, — отвернулась и пошла по тропинке. — Не оставляй следов, Хорсе.

— Да, моя госпожа.

Сто, двести, триста шагов и волшебная тропа приводит меня к старой усадьбе. Человека, что живет в ней, я должна убить сама. К сожалению, мои заклинания не могут повредить ему на расстоянии, вот и приходится делать все самой. "Иди ко мне" — шепчу в темноту, и слышит меня только тот, кому эти слова предназначаются. Пока хозяин усадьбы добирается до моего местопребывания, я внимательно проверяю сбившиеся в кучу фиолетовые огоньки и взмахом руки отпускаю их до места назначения. Сегодня Хель порадуется новым гостям.

Уже совсем стемнело, когда барон де Гре пришел ко мне на свидание.

— Кто звал меня? — величественно спрашивает он. Я усмехнулась. Ну право слово, привычка строить из себя пуп вселенной у любого придворного в крови.

Он оказался немолодым человеком с волосами, обильно припорошенными пеплом, с темным морщинистым лицом и осанкой потомственного военного. А так же с множеством всевозможных амулетов, создавших вокруг него такой удивительный хаос, что я искренне подивилась выносливости барона. Хотя, наверное, какую-нибудь неизлечимую болезнь он уже давно получил, и жить ему осталось немного. Действительно, сегодня же у него запланировано свидание с Хель! Пусть он об этом и не знает.

Медленно выхожу из тени на слабо освещенную восходящей луной опушку.

— Я, барон. Позвольте представится: Хельга Д'Арэ, герцогиня дю Лерро, шевалье его величества Генриха II, — делаю изящный реверанс. О да, мой учитель этикета может быть доволен мной.

Барон стремительно бледнеет и делает шаг назад.

— Какая сегодня изумительная ночь, не правда ли, monsieur? — улыбаюсь я ему. — Ну что же вы, барон? Где же ваша дворянская честь и храбрость? — укоряю его. — Неужели вы так сильно меня испугались?

Мужчина дернулся, словно ему влепили пощечину, и взял себя в руки, надев привычную маску холодного презрения:

— Чем могу быть обязан визиту королевского рыцаря?

— Helas, но ничем порадовать вас я не могу, — притворно вздыхаю и, отбрасывая ложную учтивость, ледяным тоном продолжаю: — Леонард Плесси, барон де Гре, вы обвиняетесь в заговоре против короны с целью убийства Генриха II, покушении на жизнь герцога дю Лерро и государственной измене. Король признал вас виновным. Приговор окончательный и обжалованию не полежит. Ваше последнее слово, барон?

— Будьте вы все прокляты! Это клевета!!

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, — повторила я. — Ваше последнее слово, барон де Гре?

— Я его уже сказал, — внезапно успокоившись, ответил барон, и в ту же секунду в меня полетело что-то смертоносное и магическое. — Я не позволю какой-то девчонке вершить надо мной суд!

Заклинание окутало меня пряным облаком и развеялось, не причинив вреда.

— Я учту ваши пожелания, барон, в следующий раз.

Мужчина в ужасе отшатнулся, но не смог сделать даже шага: его ноги охватило черное пламя, быстро охватившее все тело. Миг — и на опавшей листве лежит безжизненное тело. Взмахом руки подзываю золотой шарик и указываю ему на мертвого заговорщика:

— Позаботься об этом.

Я устало прислонилась к стволу ближайшего дерева и сосредоточилась на Хорсе. Оказалось, что они уже тоже закончили.

"Возвращайся, Хорсе".

"Да, госпожа".

"Меня зовут Хельга, Хорс".

"Да...Хельга"

Я устало вздохнула и с трудом оторвалась от дерева. Еще немного, и я дома.

Завтра утром слуги найдут мертвыми десяток своих господ. Все они умрут от вполне естественных причин: кого загрызет на охоте бешеный волк, кто-то упадет с лестницы, кто-то просто не проснется. Барон де Гре умрет в своей постели ранним вечером от внезапного сердечного приступа. Ни для кого не была секретом неизлечимая болезнь этого почтенного человека.

— И мы горды, и враг наш горд,

В конце концов согнет свои колени.

— Я доволен вами, мои шевалье. Вы славно поработали, — следующим вечером в кабинете Илларио говорит Генрих II, просто Ги в дружеском кругу.

— Мы всегда готовы служить короне, Ги, и ты это прекрасно знаешь, — устало развалившись в кресле, отвечает брат. Рядом с ним пристроилась Надя, держащая на коленях какое-то вышивание. Я слабо удивилась: что-то я раньше не замечала у нее особой любви к рукоделию. Рядом со мной у камина на полу устроился черно-серебристый волк, в чью шерсть я с удовольствием запустила пальцы. Я все еще чувствовала себя уставшей после вчерашнего похода: все-таки подобные подвиги без тщательной подготовки и многочисленных тренировок не совершаются.

— Хотя, признаться, я был удивлен столь молниеносной и эффективной работой Хельги. Ты меня приятно удивила, девочка, — одобрительно улыбнулся король. — Поэтому в качестве благодарности за проделанную работу я хотел бы подарить вам какое-нибудь имение...

— О, не стоит, Ги, — отмахнулся брат, — а то мы решим, что ты нас как наемных убийц использовал! Оставь ненужную благодарность. Мы — твои шевалье и наш долг защищать тебя и твою семью.

— Но все же идея насчет благодарности весьма привлекательна, — внезапно подала голос Эсперанса.

— О чем ты? — нахмурился брат.

— Ваше величество, — не обращая на него внимания продолжала Надя, — может быть, вы предоставите нам отпуск...где-то на год?

— Отпуск? Неожиданное желание, — задумался король, но тут же, словно о чем-то догадавшись, согласился: — Я не против. Решено!

— Но Эсперанса, зачем нам отпуск? — удивленно спрашиваю я.

— А ты подумай хорошенько, Хельга, — скромно потупив глазки отвечала девушка. — Неужели никто, кроме его величества не догадался? — изумилась она. — Господа, вы меня поражаете! У нас в семье скоро будет прибавление! — ошарашила она нас.

— Прибавление? Так быстро?

— Ты чем-то недоволен, муж мой? — нахмурилась Надя.

— Нет! Нет, конечно. Просто это так...

— ...неожиданно, — подсказала я.

— Я не понимаю, — лукаво спросил Ги, — вам что-то не нравится?

— О нет, Ги. Я просто счастлив, — признался Илларио, обнимая смущенную жену.

— Мы счастливы, Илл, — поправила я его, и Хорс согласно кивнул.

За окном мелко накрапывал холодный октябрьский дождь, и небо хмурилось свинцовыми тучами. А в старой усадьбе просто радовались обычному семейному счастью.

История четвертая.

Княже мой, княже

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века -

Все будет так. Исхода нет.

Умрешь — начнешь опять сначала

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

Блок А.А.

L'hiver. Она в этих краях тиха и торжественна. Молчат укрытые снежным покрывалом деревья, устало прикорнуло небо, лишь изредка радуя тихой лаской снегопада, расписали на пару окна замысловатым узором Хель и Скади. Мир заснул.

Я скучала. Читать бесконечные нудные трактаты совершенно не тянуло, а модные романы либо вызывали беспричинный смех наивностью сюжета, либо заставляли хвататься за голову от заумности повествования. Занятия музыкой не приносили ни удовольствия, ни радости, ибо стертые в кровь пальцы мало кому поднимут настроение. На тренировках же меня хватало от силы на пару часов, после чего мне уже ничего не хотелось... Илларио усиленно играл роль светского льва, выполняя очередное задание Ги, и уже две недели не появлялся в Шато До. Надя целыми днями вместе с отрядом нянек возилась с сыном, и при этом у нее едва хватало времени на полноценный сон. Мне было бы ее по-настоящему жаль, если бы сама я не маялась так со скуки. Хорс пропадал где-то вместе со стаей и, казалось, совсем забыл о своей человеческой половине. Мне было ужасно скучно.

Я часами сидела в кабинете брата, бездумно смотрела в окно, мерила шагами застеленный теплым бело-серым мехом пол, куталась в густые шкуры и думала, думала, думала. Обо всем на свете: о погоде, о брате, о Наде и своем племяннике, Доне, о короле, о прочитанных книгах, о родине, о себе... И одновременно с этим медленно скатывалась туманную vide, где нет ни мыслей, ни жизни, ни сна.

В какой-то момент пришло осознание, что дальше так продолжаться не может, да и не должно. И я поняла, что надо срочно найти себе занятие и, желательно, в кругу людей. А где в загородной усадьбе постоянно кипит жизнь? Правильно, на кухне!

Признаться, мне даже стало неловко, когда я увидела удивленные лица слуг. Но не объяснишь же им, что два года назад я сама и готовила, и убиралась, и стиркой занималась? Это было вполне приемлемым договором с матерью: я работаю домохозяйкой, а родители не заостряют свое внимание на посменном графике моей работы.

Вот и теперь я с радостью вспоминала былые навыки, вдохновенно носясь по кухне и на ходу придумывая новые деликатесы. Испуганная моим энтузиазмом кухарка лишь тихонько вздыхала, глядя, как я трачу ценные приправы и превращаю кухню в Рязань после набега Батыя.

После двух часов работы мой энтузиазм несколько поутих, и я смогла более здраво оценивать масштаб своего вмешательства строгий порядок кухонной жизни. Пришлось тихонько уйти, пока слуги не начали убирать все это безобразие. Ну кому же хочется портить себе радужное настроение видом ругающейся прислуги?

Зато у меня появилась партизанская идея совершить набег на кухню после ужина и приготовить что-нибудь эдакое и любимое. Что, собственно, я и сделала.

Поздно вечером, незадолго до часа, когда все дружно ложатся спать, в зону моих кулинарных действий незаметно пробралась Надя, испугав едва ли не до полусмерти.

— Ну и что вы делаете, mademoiselle герцогиня? — подчеркнуто вежливо спросила она.

— Э-э-э, пряники стряпаю, — неуверенно призналась я, поспешно отворачиваясь к вышеупомянутым пряникам.

— А разве это подобающее для аристократки занятие?

— Надь, перестань, — попросила я, со вздохом отрываясь от спасительного щита будущей выпечки. — Просто мне скучно. Вот я и решила себя занять.

— И поэтому едва не довела до инфаркта слуг?

— Но не довела ведь? — вопросом на вопрос ответила я.

— Почти довела. Недаром же они в такой панике ко мне прибежали, — вздохнула Эсперанса, присаживаясь на старый, потемневший от времени, стул. — Я вообще удивляюсь, когда они успели ужин приготовить после твоих экспериментов...

— Эй, не надо клеветы! — возмутилась я. — Сама же ела моими руками приготовленный ужин, а теперь поклеп возводишь!

— Так это ты приготовила? — несказанно удивилась она.

— Ну да, — ответила я, возвращаясь к любимым творожным пряникам, щедро всыпая в тесто приличную порцию ванили. Что поделать, я просто обожаю эту ce epice. Откуда в середине зимы взялся свежий творог, я, признаться, даже и не задумывалась. Есть, и ладно.

— Значит, ты действительно умеешь готовить? — продолжала удивляться девушка.

— Ну да, — немного заторможено повторила я, занятая формированием аккуратных кружочков и доведением их до совершенства с помощью сырого яйца и мелкого сахара. — А что, собственно, тебя удивляет?

— Мало кто из noble mademoiselles умеет готовить. Обычно это считается обязанностью слуг, — осторожно рассказала Надя, следя за моей реакцией.

Я рассмеялась:

— Надь, ты ведь прекрасно знаешь, что на моей родине давно нет разделения на "благородных — неблагородных"! Я с детства училась следить за домом, готовить и вообще всячески способствовать процветанию домашнего очага.

— Верно, а я и забыла, — как-то беспомощно улыбнулась она. — Я настолько привыкла к мысли, что ты благородная герцогиня, что как-то забыла о твоей истории. Признаться, ты прекрасно справляешься с ролью истинной аристократки.

— Мне приятно это слышать, — ответила я, на автомате возясь со стряпней. Разговор был интереснее. — Но для меня это отнюдь не роль, а самая обычная жизнь. В этом и состоит истина.

— Я этому рада. Действительно рада, — серьезно сказала Эсперанса. — Рада, что у нас одна большая семья. Что мы никогда не позабудем и не отдалимся друг от друга. Всегда придем на помощь по первой же просьбе. Всегда попытаемся понять и простить. Toujours et partout! Это так...отдает счастьем, Хельга...

— Наверное, это и есть простое человеческое счастье, — задумчиво проговорила я. — Знаешь, как говорят у меня на родине: "Настоящий мужчина должен построить дом, вырастить сына и посадить дерево". Это ведь тоже — счастье.

"Я с вами полностью согласен, красавицы мои".

"Илларио! Ты что, все слышал?" — ужаснулась я.

"Конечно", — невозмутимо ответил брат. — "И всеми четырьмя лапами вместе с хвостом тебя поддерживаю. Моя жена, сын, сестра и брат — вот мое маленькое семейное счастье. Как бы наивно это не звучало".

"Надеюсь, ты не будешь сейчас заверять нас, что будешь защищать свое "маленькое семейное счастье" до последнего вздоха?" — немного нервно спросила я.

"Зачем утверждать? Это и так понятно", — вместо брата сказала Надя. — Как будто ты этого сама не знаешь! Неужели ты поступила бы иначе?"

"Нет, конечно, но все это настолько пафосно и избито звучит, что лично я эти слова воспринимаю как издевательство или пустую похвальбу".

"А ты не заостряй внимания на этом, госпожа", — вмешался в разговор Хорс.

"О, блудный сын вернулся!" — обрадовалась я. — "Где пропадал, солнце?"

"Много где", — уклончиво ответил волк. — "Но уже очень скоро буду дома".

"Мы тебя с нетерпением ждем, Хорс", — ответила Надя. — "А то Хельга скоро всю кухню разрушит..."

"Но-но!" — возмутилась я под дружный веселый смех.

— Не отвлекайся от работы, Хэл! — снова засмеялась Надя. — Тебе еще печку осваивать!

— Ой, нет... — застонала я под новый взрыв смеха. — И зачем я в эти дебри полезла?..