— Была одна дверь, вы как в зеркало глядите! — девушка поёжилась. — Только замок на ней ржавый, и его годами не трогали. Стоило подойти, такая жуть напала, что я выскочила из дому и помчалась прочь. А на перекрестке остановилась и не знаю, что делать, то ли возвращаться, то ли нет. И буря эта! Про Серого вспомнила, стою и плачу. Это вол наш. Хотя бы его привести! Как же я назад-то вернусь, одна? — она всхлипнула.
— А кто твои хозяева? — поинтересовался я.
— Хорошие люди, господин! Он — наш староста, в посёлке мы живем, в двух днях езды. А она — его новая жена, старая-то померла в прошлую зиму, вот он и привёл девку помоложе.
Судя по голосу, а также по сузившимся глазам, новая любовь хозяина внушала служанке неприязнь, обоснованную собственным желанием занять её место. Явление прискорбное, но распространённое. Наверно, исчезни одна лишь хозяйка, девица бы не так расстраивалась.
Я заколебался. Рассказ девушки подтверждался словами юмеми и слишком походил на выдумку. А разбойники, наоборот, сочинили бы складную байку. Мол, кому-то в пути плохо сделалось, или что-нибудь в этом роде. Посоветоваться бы с Ю! Я кинул на него требовательный взгляд. Ханец пребывал в глубокой задумчивости.
— Господин! — я вздрогнул, но это был всего лишь Дзиро, заглянувший в повозку. — Можем трогаться!
— Починил?
— Да ничего и не ломалось. Молодая сосёнка в колесо попала и застопорила. Обрубил — и готово. Так мы едем? Если кого моё мнение интересует, — можно подумать, он не выскажет его в любом случае, — то негоже в такое время на дороге торчать. Ночь с Металла на Кровь — недоброе время даже по хорошей погоде. Тут от дороги ветка отходит. Может, и жив тот трактир, что господин на рисунке приметил?
Ах, Дзиро, кабы ты знал! И ведь всё к одному. А какой тут выбор? Что бы ни говорил Ю, никакого. Мои действия очевидны и единственно возможны. Я обязан пренебречь мольбами простолюдинки, поскольку, находясь на службе императора, сопровождаю важную особу. По делу, наверняка, не требующему отлагательств. Да, я обязан продолжать путь и не отвлекаться на посторонних. Это противоречит долгу перед Сыном Пламени, это государственная измена!
Вот только оставить в беде человека, пусть даже и не внушающего доверие, будет не меньшей низостью. Не по отношению к нему, а снова по отношению к правителю. Не его ли удел радеть о своём народе? И небрежение этим долгом со стороны того, кого он к себе приблизил, не оскорбит ли саму власть, дарованную Пламенем?
А ещё проехать мимо — значит, предать и себя. Всю жизнь отворачиваться при виде некрасивых плосколицых девушек и десятой дорогой обходить заброшенные гостиницы. Слишком высокая цена за равнодушие и безопасность.
Я встретил взгляд юмеми. Он пожал плечами, оставляя решение за мной.
— Сворачивай, — приказал я слуге и обернулся к всхлипывающей девице. — А ты переоденься, пока у нас есть время проявлять учтивость!
Слуга занял своё место на передке повозки, огрел хлыстом двух медлительных тварей, считающихся по какому-то недоразумению тягловой силой, и мы тронулись. Свернули на развилке, после чего наша повозка пошла неожиданно ходко и плавно. То ли потому, что дорога оказалась ровнее, то ли благодаря содействию урагана, несущего нас, словно бурное восточное море лёгкую лодку.
Крестьянка, переоблачившаяся в одежду Дзиро, с нетерпением и опаской выглянула за полог.
— Должны уже подъезжать, господин!
Я улучил мгновение и тихо шепнул Ю:
— Мы сможем совладать с тем, о чём ты говорил?
— Смотря, что ты понимаешь под "совладать", — ответствовал тот. Угольно-чёрные глаза лукаво заискрились.
Нашёл время для игр! Но возмутиться я не успел.
— Прибыли, господин! — раздался голос Дзиро. А вот о нём я и не подумал, принимая решение! Втягивать своего старика в то, чего опасается даже юмеми, не буду. Не для него такие приключения.
Повозка между тем остановилась. Я жестом приказал девице подвинуться и высунул нос из укрытия. Через струны косого дождя просматривался двор перед высоким строением, состоящим из двух этажей. К веранде почти вплотную прильнул каменный домик. Надеюсь, это хлев, и там хватит места для повозки и моего слуги.
— Ты оставляла вола внутри? — я указал на кладку. — Наши смогут поместиться рядом?
— Я и ночевала там, господин! На улице-то закоченеть недолго, — поклонилась она. — А под крышей сухо, и места вдоволь!
Я бросил быстрый взгляд на своего спутника, тот кивнул.
— Дзиро, заведёшь их в хлев! — приказал я, подбирая подол одежд, уже изрядно влажных. Но не пачкаться же в грязи! — Ю, не подашь мне гэта (28), они где-то под тобой?
Тот молча протянул уже найденную обувь. Умница. Сам-то как по размокшей земле проберётся? Ох уж эти мне ханьские туфли, узенькие и низкие! Ничего, попадёт в Овару — живо переобуется.
Я поймал себя на мысли, что предаюсь лишним волнениям. Неизвестно, чем обернутся события, а я размышляю о житейских мелочах. Странно-то как! И вспомнил слова брата, когда он рассказывал о своих переживаниях накануне самой первой стычки с грабителями. Это было ещё до того, как он стал начальником Зимней Резиденции. Сильный и мужественный, Хоно начал свой путь с должности сотника при охране дорог. Необычный шаг для старшего сына столь почтенного рода, как наш. Но будущее показало, что Хитэёми-но Хономару шёл навстречу славе, а та спешила к нему, словно дева в объятия избранного сердцем возлюбленного. Хитроумный план по избавлению одной из крупнейших дорожных ветвей от вооружённого отребья, составленный моим братом и приведённый в действие им же, был сокрушителен. Казалось, будущий Верховный Военачальник играючи разделался со сворой этих бешеных псов, и только мы знали, какой ценой. А в то утро его заботили всякие глупости. Он со смехом признавался, что лежал в засаде у дороги, во главе сотни людей, за жизнь которых отвечал, и думал, а не умять ли рисовые колобки, спрятанные за пазухой, пока те целы? Даже воображал, как залепит кому-нибудь в глаз самым раздавленным. Но столь крайних мер не потребовалось. Преступников повязали в согласии с первоначальным замыслом моего брата, избежав обильного кровопролития.
Может, и у нас всё миром обойдется? Хотя "о мире думаем, а к войне готовимся". С голыми руками я в гостиницу — ни ногой!
Надо проверить, хорошо ли выходит из ножен меч.
Дзиро подогнал повозку к хлеву, и я сошёл на землю. Ю и девушка последовали за мной. Дождь не замедлил усилиться, злонамеренно проникая сквозь плотную одежду к самому дорогому, моему телу. Я поспешно распахнул дверь и замер на пороге. Пространство за стенами из разновеликих камней было пустым и сырым, на земле валялись какие-то полусгнившие щепки и прочий мусор, у самых ног колебалась поверхность огромной лужи, мутной и грязной. В бамбуковой крыше у самого входа зияла дыра, обломанные концы крупных стволов, словно гнилые зубы, щерились из лужи. Ничего себе, сухо! Впрочем, если разместить животных у дальней стены, будет вполне сносно. Только вот куда исчез вол старосты?
Я подал знак остальным и осторожно обошёл лужу по краешку. Под гэта попалось что-то твёрдое и скользкое. Бамбук? Я присмотрелся.
— Откуда здесь кости?! Это точно хлев?
Ю подошёл, чтобы тоже полюбоваться на кусок огромного ребра. Неужели?..
— Это же её вол! — прошептал я на ухо юмеми. — Но кто мог?..
— Опомнись, Кай. — спокойный голос подействовал на меня как таз ледяной воды, поднесенный для омовения зимним утром. — Этим останкам больше, чем тебе. Ненамного, раза в три. Бедняга, умер от голода. Видишь на той стороне остатки ярма и цепей? Кто-то приковал его к стойлу, чтобы не присматривать, да так и оставил.
Голос его сделался печальным.
Эти кости лежат здесь около восьмидесяти лет? Но где тогда?..
Я обернулся к девушке. За спиной ухмыльнулась пустота; лишь дверь, повиснув на одной петле, жалобно стонала от порывов ветра. Я понял, что видел служанку в последний раз, когда стоял у самого входа. Может быть, она помогает Дзиро распрягать животных?
— Дзиро! Позови... — ну да, я же не спрашивал её имя... — Пришли сюда эту девушку!
— Так... Господин мой, она вместе с вами заходила! — раздался озадаченный ответ. — Один я тут. Мне распрягать или обождать?
Странно, я был уверен, что порог она переступала! Неужели спряталась? Так и знал, что доверять ей нельзя!
Я схватился за меч:
— Ю, это ловушка! Дзиро, оставайся на месте и будь начеку!
— Можно подумать, ты не знал этого с самого начала, — проворчал ханец столь равнодушно, будто я сообщил ему придворную сплетню не первой свежести. — Успокойся, ты опасаешься вовсе не того, о чём следует тревожиться. Здесь нет ни одной живой души, кроме нас троих и пары промокших животных. Поэтому оружие тебе не понадобится.
— То есть как, "ни души"?!
Я не ослышался?
— А ты считал, та девушка — живой человек из плоти и крови?
— Н-н-но...
— Разумеется, нет. Хотя рассказ её звучал убедительно. Видимо, в нём есть толика правды.
— Н-но... Кто она тогда?
— Ю-рэй. Призрак усопшего — душа, не достигшая Тэнны или Макаи. Прикованная к миру живых, словно вол, чью кость ты держал в руках. Не способная покинуть его, пройти посмертное очищение и переродиться.
— Почему ты не сказал мне сразу?!
— Во-первых, некрасиво обвинять женщину во лжи. Особенно, если она и впрямь лжёт. А, во-вторых — ну что бы это изменило?
— Как, что?! Мы не стали бы сворачивать на эту проклятую дорогу, где, как ты утверждаешь, затаилась опасность! Только глупцы торопятся на пиршество к нечисти!
Мои чувства вскипели. Молчание юмеми было хуже, чем глупостью, оно было верхом безумия... или вероломства! Зачем, зачем он завлёк меня туда, куда его собственное здравомыслие подсказывало не соваться?! Какие цели преследует этот человек?
— Я окончательно убедился, кто она, только здесь, — холодно проронил ханец, заметив моё негодование. Ещё и обижается! — Тебя это утешит? А если бы несчастная оказалась живой девушкой, попавшей в беду — мы бы отвергли её мольбы, руководствуясь опасениями и благоразумием? И, хочу заметить: просьба о помощи есть просьба о помощи, от кого бы она ни исходила.
Легко ему говорить! Постоянно имеет дело с тем, что выходит за рамки обыденного. А я — нет. И не желаю!
— И что теперь, бросаться на выручку каждой встречной нечисти? — пробурчал я, в глубине души осознавая некоторую правоту сказанного юмеми.
— На досуге надо бы поведать тебе о тайном мире, — вздохнул Ю. — Ю-рэй — вовсе не нечисть. Я же объяснил: её путь не обязательно лежит в Макаи. Но что-то удерживает неприкаянную душу здесь. Возможно, девушку убили, а преступник избежал наказания. Или же её притягивает к земле что-то иное. То, о чём я говорил тебе, Кай, перед встречей с ней.
— Так она — не та тварь? — удивился я.
— Ты невнимателен! Тварь обитает в самой гостинице, и потому здесь мы в полной безопасности. Можешь кликнуть своего слугу, чтобы заводил животных. Призраки безвредны, если их не бояться.
Я послушался совета. А что прикажете? Судя по трескучим щелчкам над нашими головами, дождь перешёл в град. Я присмотрелся, и точно: белые шарики падали через прореху в крыше, погружаясь в бурую лужу у входа. Говорят, души величайших праведников становятся жемчужинами в Бесконечном Ожерелье Небесной Владычицы. А чьи-то, наверно, падают в грязь.
— Но мы-то что можем сделать для этой девушки? — я махнул рукой и прислонился к стене.
— Надо разбить цепи, которыми окована её душа.
— А поточнее? — я поморщился. — Поэзия прекрасна, но сейчас указания к действиям были бы уместнее.
— Не могу дать более точных указаний, — с сожалением покачал головой мой собеседник. — Не знаю, чем удерживает её эта тварь, какова связь между ними. Успел лишь рассудить, что собственной души у этого создания нет. Душу я бы почувствовал через любую преграду. Потому-то оно, неживое, и не покидает гостиницу. Следовательно, душа девушки нужна как внешняя приманка.
— На которую мы клюнули и которую продолжаем заглатывать, — пробормотал я. — Тогда новый вопрос. Если она приманка — почему исчезла, не заведя нас в дом? У нас ведь остались пути к отступлению?
— Не думаю, что это было намеренно, — юмеми снова покачал головой. — Ю-рэй тяжело возвращать себе прижизненный облик. Они редко выглядят, как до кончины, редко и недолго. Что и заставило меня усомниться в предчувствиях.
— А твоя нечисть может придавать ей силы? — спросил я.
— Не моя! Кто знает, её суть пока темна. Нечто неодушевлённое, и это всё!
Ю посторонился, пропуская Дзиро с волами. Костей под слоем грязи и пыли мой слуга не заметил, вот и прекрасно. Сколькими страшными байками он меня попотчевал в детстве! Но это не повод пугать его в старости.
— Ни клочка сена, — пожаловался он. — С утра-то голодные совсем плохо пойдут!
Я ничем не мог помочь, а потому приказал старику перетащить в сухую часть хлева наши вещи, пока они не промокли окончательно, и спустить полотнище с каркаса. Ох, и попотеем завтра, натягивая его! В противном случае к рассвету от нашего укрытия останутся одни лохмотья. Лучше потерять день, чем повозку.
Как угрожающе воет ветер! Не к добру. Хотя ничего хорошего нам с юмеми ожидать и не приходится.
Глава 6,
Ненависть
(Ночь между Вторыми Днями Металла и Крови месяца Светлой Воды, 499-ый год Алой Нити)
— Ты бы не брал оружие, когда отправишься...
Вкрадчивое предложение юмеми, восседающего на одном из мешков, не сразу достигло моего сознания. Но когда это произошло... О, как я разозлился! Что за странная шутка?!
— Как, ты снова уклоняешься? Повторяется история с сики?! — я был вне себя. Если кое-кому так не терпится помогать призракам, пусть делает это сам! В крайнем случае, могу прикрыть спину. Но один не пойду!
О чём я и заявил хитрому южанину. Со всей определённостью.
— Я не говорил, что отпущу тебя одного, — нахмурился тот. Ах, какая заботливость, у меня рукава того и гляди намокнут от слёз умиления! Впрочем, они и без того не сухие... — Я дам тебе сопровождение, о котором ты мечтал всю дорогу сюда.
Ничего не понимаю! Какое сопровождение? Откуда?
— Дзиро исключается, — твёрдо сказал я. Ещё чего не хватало, старикана впутывать!
— Я говорю не о твоём слуге, — улыбнулся Ю, нагнувшись, чтобы покопаться в ворохе наших вещей. Хорошо, что мы захватили в дорогу светильник и достаточное количество масла. Наконец, изыскания ханьца завершились успехом, он что-то нащупал и вытащил тот самый сундучок. Небольшой, с редкими паутинками трещин на блестящей тёмно-лаковой поверхности. Я вспомнил сказки о герое (обычно младшем сыне обедневшего рода, юноше смелом, но не слишком умном), которому встречный онмёдзи вручал меч, превращающийся в иголку, или золотой персик, исцеляющий смертельные недуги, а то и свиток с заклинанием от злых духов, и несколько приободрился. Хоть выясню, что там!
Замок щёлкнул.
— Издеваешься?!
