Наверное.
Всегда можно наплести баек и прикольных страшилок, только правду не рассказывать и все будет в порядке.
2 сентября 1995 года, Хогвартс
Дамблдор выглядит лучше, даже след от ожога на щеке почти пропал.
— Не сомневаюсь, Гермиона, что у тебя накопилась масса вопросов, — говорит он, улыбаясь в отросшую заново бороду. — Спрашивай, но помни, что я помню о твоем нежелании знать нежелательные секреты, и поэтому на часть вопросов просто не отвечу.
Вот так вот: просто, правдиво, сбивает с толку и обезоруживает. Вопросы вылетают из головы и разбегаются.
— А если бы я согласилась на предложение мадам Максим?
— Я бы только порадовался за тебя, Гермиона, — спокойно отвечает Дамблдор. — Жизнь вдали от войны с любимым человеком — такое можно только приветствовать.
И этот в курсе. Грюм настучал или сам догадался?
— Конечно, наше соглашение было бы расторгнуто, но, думаю, в свете последних событий ты, Гермиона, пересмотрела свои взгляды и цели в жизни, и уже не так ценишь то, что казалось тебе важным четыре года назад?
— Да, профессор, это так.
— Это нормально, людям и магам свойственно расти и меняться, — Дамблдор оглаживает бороду. — Планы мои и Ордена тебе знать нежелательно, так что могу только дать пару советов на этот год. Присматривай за Гарри, как и прежде, занимайся с Минервой и Аластором, пока основные события разворачиваются вдали от Хогвартса.
— Пока?
— Видишь ли, Гермиона, существует пророчество... да-да, его тоже изрекла наша дорогая профессор Трелони, только пятнадцать лет назад. Истинное пророчество, которое непременно сбывается и которое не помнит сам пророк. Прорицания и предсказания мне долгое время казались шарлатанством, игрой, призванной обмануть доверчивых магов, но только потому, что я не сталкивался с истинными пророчествами. Не исключаю, что они сами по себе — сильная магия, которая изменяет будущее. Прошлое изменить нельзя, хроновороты и опыты с ними наглядно это показали, а вот будущее — которое еще не сформировалось — можно. Собственно, мы сами меняем свое будущее, каждый миг, каждым своим поступком, но пророчества — если моя теория верна — фиксируют какой-то вариант, и события начинают сами подстраиваться, изменяться.
Смотрю с уважением — глубоко копает дедушка. Если не считать того факта, что он мне это уже рассказывал на третьем курсе, и о пророчестве, и о фиксации будущего. Или это был Люпин?
— Зачем вы назначили меня Префектом, профессор?
— Чтобы ты не замкнулась в себе, Гермиона, — Дамблдор смотрит поверх очков, мягко, сочувствующе. — Я бы рассказал тебе то, что планирую после победы над Волдемортом, но это тоже относится к категории секретов, которые ты не хочешь знать.
Да, глубоко копает, прямо сверхглубокую скважину бурит.
— Победа над Темным Лордом? Министерство берет верх?
— Не все так просто, — вздыхает Дамблдор и откидывается в кресле. — Конечно, победа еще не предопределена, и предстоит масса трудов, но пока что мы хотя бы выиграли время. Давление Европы ослаблено... насколько это возможно, как выяснилось — координаты Дурмштранга выдал бывший Пожиратель Каркаров, который там работал.
Разве им не стирают память? Ах да, Темный Лорд же сильнейший легилимент.
— Неожиданно открылись некоторые темные дела Испании и Италии, — Дамблдор обозначает намек на усмешку, — да и Россия нас поддержала, просто в противовес континентальной Европе.
— Политика, — вздыхаю.
— Да, мир магов все больше напоминает мир магглов, — как-то странно соглашается Дамблдор.
А до этого у магов не было политики?
— К занятиям у нашего дорогого профессора МакГонагалл, я бы посоветовал тебе, Гермиона, полистать книги по истории, в той ее части, что касается магического мира после Статута и взаимоотношений с магглами.
Причем, судя по голосу, это не совет, а почти что приказ. Ну, как минимум, твердая рекомендация. Ладно, полистаем, но что там такого? Маги проиграли и спрятались, люди постепенно забыли о магах. Верхушки, правда, сотрудничают, как выяснилось... в этом дело? История магов не то, чем кажется?
— Трехфутовое эссе, сама понимаешь, я с тебя спрашивать не буду, но поверь — это очень занимательное и полезное чтение.
И еще это намек. Жирный и толстый. Хорошо, почитаем.
— Что же касается пророчества... то это длинный и долгий рассказ, затрагивающий в том числе и Северуса Снейпа. Думаю, Гарри тоже будет интересно его послушать и узнать, наконец, правду о тех событиях.
Что-то директор совсем плох — он же рассказывал это на третьем курсе? Или теперь слушать будет Гарри, а я так, на подтанцовке рядом постою? Дедушка Альбус думает, что такая правда будет полезна Поттеру? Гарри то до сих пор считает Снейпа козлом и Пожирателем, явившимся его убить. Ну и убийцей Сириуса, до кучи. Или Дамблдор считает, что Гарри, наконец, дорос, морально и физически, и способен принять правду?
Непонятно, ну да пусть директор сам выкручивается.
— Мое время сейчас нарасхват, — вздыхает Дамблдор, — поэтому в следующий раз, Гермиона, я увижу тебя и Гарри уже непосредственно перед Хэллоуином.
— Мне надо что-то сказать Гарри?
— Нет, просто продолжай присматривать за ним, как и все прошлые года, а письмо я сам пришлю.
И на этом разговор заканчивается.
Можно расслабиться и сходить в Запретный Лес с Луной — мне можно, я ж Префект!
Глава 12
3 сентября 1995 года
Дуэльный клуб и наш кружок "Яростных Ежиков".
Задумчиво кручу в руках палочку в пустом зале Клуба, вспоминая прошлое. Конец нашему кружку, пожалуй, и без того он прожил дольше, чем следовало. У близнецов седьмой курс и их изобретения с будущим магазином, они и летом-то буквально на пару слов и взмахов тряпки заскакивали. Рон выбыл, по естественным причинам, а Гарри будет с Джинни, и хай с ними, так лучше. Кто остается?
Луна и Невилл.
Конечно, даже с таким составом можно было бы что-то да состряпать, но есть и другое. Внезапно понимаю, что не тянет меня скакать и тренироваться. Не тянет с азартом биться с кем-то, желая лишь победы, победы и только победы. Луна всегда смотрела на наш кружок больше как на танцевальный, а Невилл — ну тут я сам виноват. Придал парню уверенности, ага, теперь он уверенно и бодро хочет. Вроде и посылать его не за что, но и находиться рядом не слишком комфортно — поезд это прямо показал.
Флёр и Тонкс, наверное, так же себя чувствовали, когда я их взглядом раздевал.
— Ничё так зал, пойдет, — грохочет голос Грюма сзади, — и желающие уже есть.
Оглядываюсь. Тонкс, конечно же, рядом с Аластором, и, словно назло последним мыслям, спешу раздеть ее взглядом. Хорошо быть метаморфом — какое тело хочешь, такое и будет. Врожденная магия, изучению не поддается, хотя я Нимфадору изнутри изучил бы, изучил, да. Выделяться она особо не хочет, но все же, крепкая попка, прямая спина, упругая грудь в наличии и радуют глаз.
Понятно, что ради Аластора старается, да и обещал ей не лезть, но смотреть же можно?
— А, это ты, Гермиона, — ворчит Аластор.
Ну да, ага, почти верю, что он меня не видел и не узнал, со своим — то артефактным глазом! Сквозь стены, двери, мантии-невидимки смотрит, гм... это он постоянно видит рядом с собой голую Дору? Спереть что ли у него глазик ночью? Затея самоубийственная, но зато потом точно ничто от моего взора не скроется.
Мысленно ржу сам над собой.
— Дуэльный Клуб, конечно, тоже не помешает, — продолжает ворчать Аластор, прохаживаясь по помещению, — времена такие, что лучше уметь держать палочку в руках.
— Не знаю, как в прошлом году, но на третьем курсе желающих было мало, — сообщаю, провожая Грюма взглядом.
Посох в его руке постукивает почти гипнотически, даже обаяние Нимфадоры меркнет.
— Всплеск был во время истории с василиском.
— Понятно, знакомо, ничего нового, — ворчит Аластор, — пока опасность за горло не возьмет, никто бдительности не хочет проявлять, никто не хочет трудиться заранее!
Что тут можно сказать? Он прав. Мне вот тоже что-то не хочется.
— Дуэльный клуб, конечно, закрывать не стоит, — продолжает он, завершая осмотр, — но раз желающих мало, то буду здесь проводить факультативы по ЗОТИ. Стены зачарованы на совесть, ну на окна еще добавить парочку заклинаний и нормально будет.
Могу лишь мысленно пожать плечами. Если наш кружок прикажет долго жить, то помещение вообще опустеет. Разве что ходить сюда практиковать заклинания? Да и то, помещений в Хогвартсе хватает, и все они теперь доступны, даже тот секретный проход к мадам Розмерте, о котором толковала Луна, и которым сбежал Рон.
— Подружка твоя, что Выручай-Комнату открывать умеет, — говорит Грюм, и я вздрагиваю.
Подслушал мысли? Этот может, да. Плевать, что для легилименции нужен прямо зрительный контакт, Аластор во имя бдительности может все.
— Попроси ее больше так не делать, — тычет корявым пальцем прямо в меня Аластор.
"Иначе я сам ей займусь", так и остается невысказанным.
— Ксенофилиус всегда был немного с приветом, так что не удивлен такими особыми талантами, — продолжает Грюм без особого такта.
Он прав, да, но мне почему-то все равно обидно. За правду? За сообщество тех, кто с приветом, раз уж состою в нем? Просто за Луну, ибо вот уж человек далекий от всего нашего дерьма, крови и политики?
— Обычно вход в Выручай-Комнату открывают с седьмого этажа, нужно три раза пройти мимо картины, где Барнабас Барми учит троллей танцевать, и при этом сосредоточиться на своем желании, сильно сосредоточиться и хотеть изо всех сил, — неожиданно говорит Тонкс.
— Вот только узнала ты об этом в прошлом году, когда я помогал Дамблдору блокировать вход, — ворчит Аластор, но ворчит довольным голосом.
Ах да, Дамблдор же закрывал Хогвартс в прошлом году, все предусмотрел, что было в его силах. Магия самого замка просто оказалась выше, как это уже было с василиском. Но все равно немного удивительно — вход с седьмого этажа? Луна, Джинни и Рон же выбрались из Хогвартса просто по прямому туннелю?
Магия.
Не знаешь, как объяснить, вали все на магию, тем более, что в данном случае это чистая правда.
— Так что, в этом году Хогвартс не закрыт?
— Закрыт как обычно, — объясняет Аластор. — То, что сделал Дамблдор в прошлом году,... все имеет свою цену, и в этом году повторить такое не удастся. Хотелось бы, конечно, но нельзя. Щит школы на месте, все обычные ходы и лазейки под контролем, да и карта Мародеров у меня.
Он хлопает по карману.
— В жизни бы не подумал, что эти четыре сопляка смогут создать такое, — говорит Грюм, — и заварить всю эту кашу. Ну, теперь они дружной компанией на том свете, вместе со Снейпом, а мы продолжим расхлебывать то, что они состряпали.
Вот примерно за такое в свое время Грюма и поперли из рядов правоохранительных магических органов. Ни такта, ни всего остального, к оному такту прилагающегося. И говорит вроде правду, но все равно как-то неприятно. Да, Джеймс Поттер, Ремус Люпин, Питер Петтигрю, Сириус Блэк — Мародеры, и Северус Снейп, с которым они враждовали (со слов Сириуса) в школе — мертвы.
Но все равно, можно было сказать и мягче об этом.
Или это я размяк, ведь раньше реплики Аластора меня не задевали?
— Так что поменьше болтовни обо всем этом, и о Выручай-Комнате тоже, — Грюм сверлит меня взглядом.
— Да, профессор.
— Что... ах да, я ж теперь взаправду профессор, — Аластор хохочет, хрипло, стукая посохом об пол. — В Хогсмид ходить, конечно, не запретишь, особенно после прошлогоднего воздержания, но лучше сдерживаться. Понятно?
— Понятно, буду сидеть в Хогвартсе, но что насчет Гарри, ведь ему я приказывать не могу?
— Хочешь куда-то толкнуть школьника — запрети ему, — смеется Нимфадора. — Тогда он точно все преодолеет, доберется, и сорвет запретный плод,... в смысле набьет карманы сладостями из Хогсмида!
— Гарри тоже лучше не посещать Хогсмид, — говорит Грюм, — деревню мы закрыть не можем.
Но присматриваем, читается недосказанное.
— Хорошо, я так ему и скажу, — наклоняю голову.
— Скажи, скажи. И я скажу, — ободряет Аластор. — Так, идем дальше.
Задумчиво провожаю взглядом крепкую попку Тонкс.
Нет, так нет, не страшно.
Сегодня день посещений прямо. Вслед за Грюмом в Дуэльный Клуб приходит Невилл.
— Я знал, что найду тебя здесь! — и сияет радостно.
— Кружок распущен, Невилл.
— Что?
— Занятий больше не будет, так что можешь потратить это время с большей пользой.
— Да мы и так последний год особо не собирались, — растерянно отвечает Невилл.
Ну, вот и ладушки. Нет кружка — нет общения — нет проблем. Забраться обратно в раковину, захлопнуть створки и не вылезать оттуда.
— Ты изменилась, Гермиона, — собравшись с духом, идет в новую атаку юный Лонгботтом.
Ага, круговорот взглядов в природе.
В смысле, я смотрел на попку Тонкс, Невилл пялится на мою.
— Я узнал, что ты жила у Лавгудов, — говорит он. — Ты всегда можешь жить у нас! Бабушка не против!
А уж как ты не против, добавляю мысленно. Но вообще парень молодец, год не видел, но сдерживается. В поезде вел себя корректно, да и в Хогвартсе не спешил выпрыгивать из-за угла, дождался воскресенья. Но все же, не стоит тянуть мантикору за хвост.
— Невилл, ты мне уже признавался в любви, и предлагал жить у вас, и говорил, что бабушка твоя будет не против, и заявлял, что мы поженимся.
Невилл краснеет и бледнеет. Не помнит? Ах да, он пьян был, что я там ему подлил? Зелье Болтливости?
— Причем на все кафе "Три Метлы", мадам Розмерта — свидетель, и было это полтора года назад, если не больше. Конечно, ты немного перебрал пива тогда, но все же это было.
Невилл отворачивается.
— Это все Крам, да? Конечно, он чемпион и красавец, и на метле сидит...
— Нет, это не Крам, — обрываю его.
Что называется, опять прошлое стучится в окно. Действовал? Теперь расхлебывай!
— И не еще пятьсот учеников Дурмштранга, — продолжаю спокойным голосом. — Невилл, с твоего прошлого признания прошло полтора года, нет, даже больше, оно было перед Рождеством, точно, и никакой реакции с моей стороны, о чем это по — твоему говорит?
— Я помню, что было тогда, — неожиданно говорит он, — но это и вправду было давно. Я ждал, ведь мне было нелегко признаться, значит, и тебе нелегко было признаться в ответ? Потом ты уехала в Дурмштранг... ты изменилась, Гермиона за этот год, и я тоже изменился...
Ну да, он вытянулся, из пухлого мальчика превратился в угловатого подростка.
— Не только внешне, но и внутренне! Я могу подождать еще! Скажи, я буду достоин тебя!
Его бабушка такому научила? Слишком выспренно, фальшиво.
— Хватит, Невилл, не трать зря слова. Мы никогда не будем вместе, даже если ты останешься последним мужчиной на Земле
— Я могу измениться!
С какого там года стали делать операции по смене пола? Фу-фу-фу, такие мысли.
— Не можешь, — качаю головой. — То есть можешь, конечно, но тебе это не поможет.
