Восьмой медальон. Том 3 (черновик)

— Поосторожнее со словами, метр Себерн!

Владелец "Золотого кувшина" пожал плечами:

— А что я не так говорю? Клянусь, мне казалось, что все служители культа Семибожья с ума посходили. У нас-то в деревне слышали, конечно, что магов в столице не жалуют, что можно на костёр угодить, если, скажем, приворотным зельем напоить кого-нибудь, но чтоб своими глазами увидеть такое... Жрецы бесятся, точно их демон ночи укусил, простолюдины дрожат от страха, но мечтают втайне, чтобы поджарили хоть одного богача. А лучше — аристократа. Вот была бы потеха!

— Ну да, ну да... — протянул господин Бертгард. — И что метр Эделен? Испугался, верно?

— Уж точно не обрадовался. Как-то раз стал расспрашивать охранников и слуг, не ходил ли кто из них к магам. Все, ясное дело, отнекивались поначалу, но когда пригрозил расправой, трое или четверо сознались, что пользовались разными зельями и порошками, а один даже выхватил из-за пазухи медальон и швырнул на пол.

— Что это был за артефакт?

— Дарующий богатство, кажется.

— Ещё бы!

— А о чём мечтать простолюдину? Конечно, о золоте. Господин так и сказал и пообещал, что повысит жалование вдвое — пусть только все работают ещё усерднее и не совершают глупостей, разумеется. Наверное, решение это далось ему с трудом...

— ...но своя-то шкура дороже!

— Именно. И слово он сдержал.

Градоначальник фыркнул, однако спорить не стал.

— Ну и что ваш благородный господин предпринял дальше?

— А дальше, — ответил метр Себерн, — было слишком поздно. Какой-то негодяй настрочил донос... нет, не на метра Эделена, а на одного из купцов, что на выборах голосовал против Гиро. К несчастному отправился отряд во главе...

— ...с Первым помощником Верховного жреца?

— Да. Купец перепуган — он-то и представить не мог, что придётся таких гостей встречать. Те идут в дом — и находят шкатулку с магическими медальонами! Несчастный падает без чувств, добрые священнослужители хватают его и волокут в Тур, будто свиную тушу. К вечеру "преступник" сознаётся во всём, да ещё и ползут слухи, что ко всему прочему он ещё и назвал имена нескольких горожан, тоже повинных в связи с магами. Мы с Отеном бежим к господину, чтобы предупредить об опасности. Идиоты! Он — на нас: "Так вы, ублюдки, думаете, будто меня есть за что отправить на костёр?" Надавал тумаков и только тогда чуть успокоился. "Я меры принял, — говорит. — Даже если явятся, ничего не найдут. А вот метра Нантера предупредить стоит..." Он ушёл и задержался до самой темноты. А когда вернулся... когда вернулся, то нашёл в своей комнате медальон!

— Ого! — невольно воскликнул господин Бертгард.

— Сначала господин закричал, прижал ладонь к сердцу и повалился на кровать. Слуги кинулись на помощь — дышит-то так, будто вот-вот умрёт. А он вдруг вскочил на ноги, схватил дорогую вазу — да как швырнёт в стену! Потом стул — и в слуг! — Метр Себерн засмеялся кудахтающим смехом. — Слуги из комнаты — он за ними. Бьёт всех без разбора, сыпет бранью, проклятиями. Потом заметил начальника охраны — и к нему. Горло сдавил, вопит: "Ты чем, ублюдок, занимаешься?!" Тот сипит что-то, а метр Эделен ему — по щеке! Кулаком! Раз, другой! Начальник так и рухнул на пол. Все попрятались, а господин мечется по дому, грозит так, что кровь стынет в жилах. С четверть часа бесновался. Когда притих, отец подошёл, а он бормочет: "Нет, не возьмёшь меня, Ольер, тварь... Убью, слово даю — убью!.." Тут слуги с охранниками окружили его, на колени упали. Он сплюнул: "Пошли вон!" Никто не двигается, все кричат, рыдают. И тогда господин наконец рассмеялся. "Да демон с вами! — говорит. — Скажите лучше, приходил кто, пока меня не было?"

— И что?

— Оказалось, нет.

— Значит, в дом проникли с помощью медальона, дарующего невидимость!

Метр Себерн кивнул:

— Так и есть. Когда господин понял это, увеличил число охранников у ворот. Двое слуг постоянно находились в его комнате, ещё четверо не смыкая глаз дежурили в коридоре.

— Но ведь следовало стеречь каждую комнату!

— Зачем? — возразил владелец "Золотого кувшина". — Нужно было любым способом защитить нашего господина. Если бы в доме нашли "доказательства", кто-нибудь взял бы вину на себя.

— Вы уверены?

— Конечно. Господина все любили, готовы были отдать за него жизнь. И я тоже. Для любого, кто служил метру Эделену, он со временем превращался в настоящее подобие божества. Как Луциан для хеллинорцев, если хотите... Звучит странно, однако это было так.

— Глупости! Даже королю нелегко найти верных соратников, что уж говорить о жалком купце!

— Ах, "глупости"? — раздражённо переспросил метр Себерн. — Да что вы понимаете! Слышали, как в день казни на метра Ольера напали? Должны ведь знать!

— Я помню об этой истории, — ответил градоначальник. — И что?

— Так этот смельчак...

— ...преступник...

— ...смельчак... — упорно повторил метр Себерн.

— ...ну хорошо, пусть будет так....

— это... это был мой отец!

Градоначальник вскочил на ноги:

— Что вы сказали?

— Мой отец напал на метра Ольера.

— Как его звали?

— Ожье.

— Точно! — кивнул господин Бертгард. — Ожье из Эррихарда — так он заявил на допросе. И на один вопрос толком не ответил, всё твердил, будто ненавидел семейство Гиро и мечтал пустить кровь метру Ольеру. А почему, зачем — неясно. Метр Ольер заявил, будто где-то видел злодея...

— ...моего отца!..

— ...но где именно, вспомнить не сумел.

— Потому что испугался. Он, конечно, мечтал уничтожить врагов, но не ценой же собственной жизни. Поэтому отступил, затаился и стал ждать подходящего случая. Ко всему прочему, любой, у кого имелась хоть крупица разума, смекнул , в чём тут дело. Никто не хотел стать новой жертвой священнослужителей, и даже ближайшие союзники метра Нантера и нашего господина начали заискивать перед тварью Ольером. Ясно, что на новых выборах он победит. Словом, наступило перемирие. Для всех, кроме меня.

— Вы поклялись отомстить?

— Каждое утро и каждый вечер повторял эту клятву! А толку-то?! Всё равно приходилось терпеть. Хотя руки, конечно, чесались — если не расправиться с Гиро, так хоть придушить одного из сплетников, что тревожили дух отца своей болтовнёй. О боги! Хоть кто-нибудь в силах понять, как тяжёло мне было?! Как трудно было выслушивать этот вздор — и не схватиться за нож?! Нет, я не пожелал бы такого никому!

Градоначальник развёл руками:

— Обо мне тоже говорят много ерунды — и в вашем заведении, верно, тоже.

— Вы — дело другое, — огрызнулся метр Себерн. — Откуда мне знать, что в этих слухах правда, а что — ложь? Да и плевать мне на вас, демон меня побери! Но когда отца моего обвиняют в чудовищных вещах... — Мужчина заскрежетал зубами. — Не знаю, как вынес всё это. Но с тех пор я научился владеть собой.

— Значит, — вмешался в разговор Энгерранд, — с тех пор охота на магов прекратилась?

— Да.

— Никого больше не отправили на костёр?

— Никого.

Молодой человек посмотрел на градоначальника:

— Странно. Неужели священнослужители, которые вошли во вкус, заставили дрожать от страха весь город, так просто отказали бы себе в удовольствии — поджарить ещё парочку-другую злодеев? И от чего? Лишь от того, что им приказал успокоиться жалкий купец?..

— Не такой уж и жалкий, — вставил метр Себерн.

— Но и не король, прямо скажем, и не Верховный жрец. У вас есть на сей счёт какие-нибудь мысли?

Владелец "Золотого кувшина" растерялся.

— Почему вы спрашиваете? — пробормотал он.

— Скажите, что думаете.

— Честно, не знаю...

— И сплетники не трепали языками в вашем присутствии, не строили догадок?

— Да весь Везерхард счастлив был, что так легко отделались! Ну и понимали же даже без слов, что семейству Гиро покровительствуют сановники, придворные, жрецы...

— Именно! — щёлкнул пальцами молодой человек. — Вы верно подметили. "Покровительствуют"! Метр Ольер должен был зависеть от них, а не наоборот! Уж требовать и приказывать точно не мог! Так зачем же, по-вашему, прекращать преследования? Из-за боязни за метра Ольера? Не смешно. Жрецы ведь уймы денег лишились! Разве не переходит половина имущества преступника служителям культа Семибожья, а родичи его разве не обязаны выплачивать ежегодно штраф в сто денариев?

— Должны, — подтвердил господин Бертгард.

— И вы верите, что люди Верховного жреца отказались от наживы? Это же немыслимо! Если только... если только они не надеялись получить больше денег...

— От кого?

— Уж точно не от семейства Гиро.

— Да, — прошептал градоначальник. — Кажется, я начинаю понимать...

С минуту слышался только скрип пера по пергаменту — это секретарь записывал последние несколько фраз, которыми обменялись участники допроса. Затем господин Бертгард встрепенулся и гневно посмотрел на метра Себерна:

— Почему вы молчите?

Тот спохватился:

— Ох, простите! Ваш помощник своими вопросами поставил меня в тупик... А после истории с магами ничего особенного не случилось, всё было тихо. Господин уехал из столицы на несколько месяцев. Сначала побывал в Фотланде, после двинулся ещё дальше на юг и прикупил множество товаров: благовония и специи, посуду и ткани...

Энгерранд вновь прервал его:

— А что приобрёл метр Эделен у фотландских торговцев?

Арестант посмотрел на господина Бертгарда с таким видом, словно хотел спросить: что от меня нужно этому неугомонному мальчишке? Затем фыркнул:

— Мне-то откуда знать?

Молодой человек кивнул:

— Хорошо. Чем славится Фотланд?

— Своими винами! — выпалил градоначальник.

— Но вряд ли их продавал метр Эделен. Может, торговал зерном, фруктами?

— Нет, — ответил метр Себерн.

— Так что же ему понадобилось в Фотланде? Я не из праздного любопытства спрашиваю. В южные страны куда легче и безопаснее попасть на корабле, но отчего-то многие торговцы водят свои караваны по суше, через весь Алленор, преодолевают страшные трудности — и ради чего? Хотелось бы мне понять... Впрочем, — улыбнулся Энгерранд, не знаете — и ладно... Значит, метр Эделен вернулся в столицу и, конечно, решил продать товары подороже...

— ...но вдруг, — подхватил владелец "Золотого кувшина", — к нему пришёл метр Ольер и заявил, будто господин лишён права торговать бархатом. Больше того, единственным поставщиком становилось семейство Гиро. Удар был жестокий. Метр Эделен поспешил к метру Нантеру, но тот пожаловался только, что сам ждёт подлости от метра Ольера. На следующий день занялся пожар в одной из наших лавок, торговец уцелел, а вот товар пропал. Просить о справедливости градоначальника смысла не было — сплетники давно уже болтали, что он сдружился с семейством Гиро... И господин проглотил обиду! Впервые в жизни не ответил на вызов. Метр Нантер и вовсе струсил и отказался от выборов в Совет.

— После такого унижения, — хмыкнул господин Бертгард, — неужели вы не усомнились в справедливости тех речей, которыми отравлял вашу душу метр Эделен?

— Нет, — ответил метр Себерн. — Я верил, что наш господин ещё добьётся своего. Метр Ольер ведь оправился от поражения и стал самым могущественным человеком Везерхарде. Значит, нет ничего невозможного. Так я думал. И метр Эделен недолго горевал. Вскоре он позвал нас с Отеном и начальником охраны и приказал во что бы то ни стало выяснить, кто же на самом деле помогает семейству Гиро.

— И вам это удалось?

— Не вполне. Но кое-что занятное мы обнаружили. Раз в месяц кто-нибудь из семейства Гиро посещал дом графа Минстерского. Сам граф почти всё время пропадал в своих владениях и лишь изредка приезжал в столицу. Первым делом он заглядывал в Хард, чтобы напомнить о себе королю, затем — в храм Авира, где чуть не разбивал голову в кровь — так жарко молился. Ну а после... — метр Себерн хихикнул, — ...после неизменно посещал один скромный кабачок и встречался там с мужчиной. Незнакомец вечно кутался в плащ, лица было не разглядеть. Они с графом поднимались наверх и...

— И?.. — взволнованно переспросил господин Бертгард.

— А демон его знает, чем они там занимались! Может, беседовали дружески, может, хлебали фотландское. Не могу сказать. Но поговаривали, будто незнакомец в плаще — служитель культа Семибожья. Да и в любом случае, ясно ведь было, что граф не станет тратить время попусту. Уверен, он проворачивал какие-то тайные делишки.

— Если граф почти не бывал в столице, — произнёс Энгерранд, — кто же тогда жил в его доме?

— Младший брат, сеньор Бертран.

— Значит, у сеньора Герлуина есть дядя? — удивился молодой человек.

Градоначальник прыснул в кулак:

— Вы неверно всё поняли! "Младший брат" — это и есть отец нынешнего графа Минстерского.

Метр Себерн кивнул:

— В те времена ему было лет двадцать, а графу — чуть больше тридцати. Ходили слухи, будто они не в ладах из-за религии. Да и не только из-за неё... Граф одевался скромно, на улице раздавал милостыню, на женщин даже не глядел... болван!.. Сеньор Бертран не отставал от других придворных: кафтан расшивал золотом и серебром, рукоять кинжала и ножны так и сияли от драгоценных камней. Выпить был не дурак... Словом, швырял деньги налево и направо. А сколько может принести такой клочок земли, как Минстер? Даже подумать смешно! И что сделал этот молокосос, когда в кошельке стало пусто?

— Начал брать деньги в долг?

— Именно.

— У семейства Гиро?

— У кого же ещё!

— И стал полностью от них зависеть?

— Да.

— А граф? Неужто молча терпел выходки брата?

— Это уж вы у придворных спросите, — пожал плечами метр Себерн. — Мне до этого дела нет. Главное, как-то раз они страшно поссорились. Слуги говорили потом, будто граф ругался почище грузчика с набережной, а сеньор Бертран вопил так, что стены тряслись. Даже прохожие на улице останавливались. Граф кричал что-то про еретиков, про войну между служителями культа Семибожья, про магов, ясное дело, не забыл. По словам его выходило, что брат — вероотступник. Тот огрызался, огрызался — и вдруг заявляет, будто знает о тёмных делишках графа. "Зачем ищешь книгу? — визжит. — Меня упрекаешь, а сам тёмной магией вздумал заняться!" Тот вконец разъярился. "Да если я найду её, — отвечает, — сожгу на костре!" Выбежал из комнаты, на улицу выскочил и делся куда-то. Только к вечеру вернулся, зашёл к брату. Слуги услышали, как тот бормочет: "Простите, я был не прав..." Словом, помирились родичи — так все решили. И только господин понял, что из истории этой можно извлечь выгоду. Приказал не спускать глаз с графа и его брата — и правильно сделал.

— Почему?

— Едва граф уехал, сеньор Бертран нанёс визит герцогу Греундскому...

— Это был дед сеньора Годерика, — со снисходительной улыбкой шепнул градоначальник Энгерранду.

— Долгое время он сидел безвылазно в своём замке, лишь изредка наведывался в столицу, но потом вдруг перебрался в Везерхард. Хотя ко двору являлся нечасто, чем злил самого короля. Слухи о нём ходили самые разные. Связь с еретиками, магические опыты — само собой. Но было кое-что повеселее...