"Ключ". Глава 1 - 6

— Но ведь всё имущество Тамплиеров было разграблено, земли отошли церкви и в королевскую казну.

— Консультант, вы же сами финансист и не мне вам объяснять, как лучше всего спрятать кубышку. Я продолжу? — с иронией спросил Архивариус.

— Простите.

— Цели Тамплиеров и моей семьи со временем тесно переплелись и в настоящее время, здесь, в библиотеке ТадащХас, скопились знания обо всех мистических практиках этого мира — сделал ударение Архивариус. — Часть из по крупицам собранного, имеет самое что ни на есть практическое применение, благодаря чему, Орден вернул и даже приумножил своё влияние на политическую жизнь не только Европы, но и всей планеты. Внутри Тамплиеров появились обособленные течения, а часть братьев откололась, образовав множество тайных сообществ. Сегодня, мы не стремимся к публичности, печальный опыт прошлого показал, что лучше всегда оставаться в тени. Тем не менее, мы продолжаем искать и находим всё выходящее за рамки существующих представлений об устройстве вселенной.

— Когда-то и кузнецов, и мельников считали колдунами, а травниц ведьмами.

— Вы верно уловили суть. Большинство фундаментальных научных открытий были сделаны нашими братьями, либо под патронажем Ордена.

За неспешным разговором они поднялись на крепостную стену, и перед Збруевым открылся захватывающий дух вид. Облака проплывали так низко, что, казалось, до них можно дотронуться рукой. Далеко внизу раскинулись луга, и блестело небольшое озеро, а от высоты кружилась голова. Всеволод даже отпрянул и на удалении полуметра от края, вытянув шею, проследил, как ниже уровня стен пролетела стая птиц.

Подъем на стену дался для Архивариуса нелегко, и он долгое время не мог прийти в себя, вздыхал тяжело и прерывисто, при этом в легких что-то хрипело и булькало. Хозяина ТадащХас скрутило, и он закашлялся.

— Что с вами? Вам плохо?

— Нет, нет, ничего — прохрипел Архивариус, поднимаясь с колен, — мне уже лучше, не обращайте внимания. — Он утер рукавом рот и продолжил — Нам известно, что Ваши возможности выходят за рамки общедоступных. Если Вы поделитесь информацией, то вполне возможно, что и у меня найдется, чем Вас удивить. Поверьте, для Вас это будет выгодный альянс. Не спешите, обдумайте свой ответ. У вас есть время до утра. Вас проводят, — не прощаясь, Архивариус медленно и аккуратно повернулся, как будто нес на голове стеклянную вазу, и оставил Консультанта размышлять над своими словами в одиночестве.

Он очень хорошо рассчитал, чем и как можно заинтересовать Всеволода. Здесь и сейчас, стоя на крепостной стене таинственного замка и глядя с умопомрачительной высоты, Збруев был готов поверить, что он только что разговаривал с одним из самых могущественных людей на планете. К тому же, Архивариус, вероятно, единственный человек, кто способен помочь в разгадке вопроса, не дающего Консультанту покоя вот уже десять лет. Предложение очень заманчиво, и тут действительно было о чём подумать.

4.

Региональное управление Федеральной службы безопасности РФ по Красноярскому краю.

— Разрешите войти?

— Докладывайте, лейтенант... — глава управления Воскресецкий совсем недавно вступил в должность и ещё не всех сотрудников управления знал поименно.

— Морозов, товарищ генерал.

— Докладывай, лейтенант Морозов.

Вошедший в кабинет к начальству молодой человек поднял на уровень лица папку с пришпиленным к ней листком бумаги, быстро пробежался глазами и, опустив руку, произнес — в 14,32 по местному времени автоматическая система слежения в аэропорту зафиксировала человека находящегося в международном розыске по подозрению в терроризме. Возможно.

— Не понял, что значит, возможно?

— Вероятность совпадения лица Денченко Михаила Васильевича, известного под псевдонимом Хирург, и заснятого в аэропорту человека равна 13,57 процента. В нашей картотеке этот террорист находится под третьим номером, с директивой задержать живым любой ценой.

— Послушай, лейтенант, — вздохнул начальник управления, — под такой процент соответствия попадет каждый двадцатый взрослый мужчина этого города. Прикажешь проверить всех? — Причина, побудившая лейтенанта проявить рвение, была Воскресецкому понятна: новый босс и надо бы, на всякий случай, о себе заявить. "Мол, вот он я, работаю усердно не то, что некоторые. Тяжело ему придется. Через голову начальника своего отела прыгает, а это не любит никто", — подумалось руководителю управления. — "А может, желание служить своей Отчизне ещё не пропало. Вон как глаза горят. Или, чем им там сегодня в институтах мозги вправляют, чтобы, как говорил незабвенный Феликс, руки были чистыми, голова холодной, а сердце — пламенный мотор? Или это уже из другой оперы?".

— Товарищ генерал, — нисколько не смутился лейтенант, — я провел дополнительный анализ. Посмотрите. — Он достал из папки два больших фотоснимка и положил их на стол. Если ввести в компьютерную программу дополнительные параметры, а именно убрать шрамы и приделать на место ухо, то вероятность совпадения будет равна уже 89,25 процента.

— Приделать ухо?

— Так точно. У пассажира, прибывшего сегодня рейсом из Пекина, отсутствует левое ухо.

— Ага, вижу.... Так, — ФСБ-шник мигом сбросил с себя шутливый тон и посмотрел на часы. — Получается, что этот гаврик уже, скорее всего, прошел паспортный и таможенный контроль и сейчас где-то в городе.

— Камеры наружного наблюдения десять минут назад зафиксировали, как подозреваемый садился в такси.

— Таксиста найти и допросить. Как только Хирург появится на горизонте, никакой отработки контактов, будем брать сразу. Приступай. Обо всех деталях докладывать мне лично.

— Есть, — откозырял лейтенант и направился к выходу.

— Морозов, — начальник управления подождал, пока подчиненный повернётся и сказал, — молодец, Морозов.

— Служу России, — с каменным лицом отчеканил молодой ФСБ-шник и вышел за дверь.

* * *

Красноярск. Центральный район.

Внутреннее и внешнее убранство кафе "Бочка" в полной мере соответствовало своему незатейливому названию. Причем в буквальном смысле. Оно располагалось на первом этаже жилого дома, прошивая его насквозь, и имело два входа, с обеих сторон сталинской пятиэтажки. Фасад кафе выходил на один из центральных проспектов и был декорирован вертикальными, покрытыми лаком и состаренными по специальной технологии досками, заключенными в круг. Никаких окон и даже входная дверь открывается глазу только вблизи. А если смотреть с расстояния двадцати-тридцати метров, то складывалось впечатление, что неведомые строители взяли, да и заключили в объятия здания самую настоящую, гигантских размеров деревянную бочку. Со стороны внутреннего дворика сталинки, на посетителя глядело зеркальное отражение центрального входа. Мода на необычный интерьер ресторанов докатилась из Европы и до областных центров Восточной Сибири. На Западе, уже никого не удивишь приглашением отобедать сидя на унитазе в открытом со всех сторон, стеклянном кафе, тогда как здесь, подобное ещё в новинку, и заведение пользовалось спросом. Правда, у неширокого круга посетителей. Цены, по сравнению с теми же европейскими, были относительно доступны, но для сибирских металлургов, казались заоблачными. Поэтому поесть сюда приходила, в основном, областная элита, да редкие иностранные туристы.

Час был ещё ранний, девять утра, и в заведении пустовало. Саша, сидел за столиком, очертаниями напоминающим перевернутую на попа бочку. Впрочем, все предметы в этом кафе — стулья, барная стойка, столы и даже светильники были выполнены в виде незабытого в эпоху космических технологий изделия бондаря. Ерзая от любопытства, Саша усиленно старался придать себе скучающий вид, и краем глаза косился на единственного посетителя через специальную стеночку, отгораживающую зону персонала от основного зала. Впереди у официанта маячили два выходных на родительской даче наедине с Ленкой, и он с нетерпеливым раздражением ожидал, когда же чертов сменщик Петька соизволит появиться. Но едва первый и единственный утренний посетитель вошел в кафе, усталость Саши после ночных, как рукой сняло. Персонаж был колоритный — простенько одетый скособоченный мужик обладал ужасными шрамами на всю левую половину лица. Они тянулись почти от макушки и до подбородка. Густые с проседью волосы не могли скрыть три глубокие отметины, впрочем, как и короткая бородка, а вот левого уха у этого страшноватого посетителя не было совсем. Подавая меню, Саша был убежден, что посетитель, крякнув, попросит минеральной воды, самое дешевое, что кафе могло предложить, и быстро выцедив стакан, уберется. Но Кривой, как его тут же окрестил Саша, в очередной раз удивил, заказав полноценный обед из трех блюд. Причем по две порции каждого.

"И как в него только все влезает?" — подумал Саша в тот момент, когда в кафе вошел ещё один человек. Высокий лоб с залысинами, портфель, очки, рассеянный взгляд и недорогой костюм — "профессор", — решил официант и не сильно ошибся. Владимир Олегович Можайский принадлежал к славному роду историков арабистов, и носил ученую степень кандидата наук. Несколько недель назад, общаясь на одном из профессиональных форумов, он набрел на интересную иллюстрацию очень знакомых символов, под которыми была прописана просьба к любому, кто когда-либо видел что-то подобное, оставить сообщение по такому-то адресу. Историк узнал символы сразу же. Лет десять тому назад, один паренёк уже показывал такие, после чего несколько долгих зим подряд они вместе бились над расшифровкой. Затем их дороги разошлись и, увидев сообщение на форуме, Можайский был уверен, что просьбу оставил тот самый, вихрастый, но уже возмужавший человек. Владимир Олегович несказанно обрадовался старому другу и решил сделать ему сюрприз. Сохранив инкогнито, он стал настаивать на встрече и сейчас, войдя в кафе, находился в недоумении. Человек за пять-шесть лет может сильно измениться, но не настолько же. В "Бочке", где он назначил встречу, кроме официанта и пятидесятилетнего мужика больше никого не было. Приблизившись, Можайский, страдающий близорукостью, совершенно точно уверился в мысли, что перед ним не Сева.

— Извините, я обознался, — повернулся к выходу кандидат наук.

— Можайский Владимир Олегович? Вы не ошиблись, это со мной вы так настойчиво желали увидится, — лишенным каких бы то ни было эмоций голосом, проговорил сидящий.

Историк аж вздрогнул, точно такую же, механическую манеру говорить, временами имел и Сева. В совершеннейшей растерянности он присел рядом. Официанта Сашу наизнанку выворачивало от желания узнать, о чем пара утренних посетителей будет говорить и, подхватив тряпку, он начал старательно протирать стерильной чистоты столы около беседующих.

— Ничего не понимаю, это какая-то ошибка, — пробормотал ученый. Привычка мыслить вслух преследовала его всю жизнь, и кое-кто из друзей даже утверждал, что это заразно, потому что они сами стали за собой её замечать.

— Я проделал очень долгий путь, и мне бы не хотелось думать, что напрасно, — незнакомец поднял глаза от тарелки, и ученого вновь прошило уколом узнавания, а в груди зашевелился неприятный холодок.

"Родственники они с Севой, что ли?" — Такой отсутствующий, потусторонний, почти не мигающий взгляд с пляшущими в глубине зрачка темными язычками пламени, до сих пор, историк видел только у одного человека.

— Боюсь, тут действительно произошло ужасное недоразумение. Я был уверен, что сообщение на форуме оставил один мой друг. Мы не виделись много лет и, прося о личной встрече, я думал, что увижу здесь его. Своего рода розыгрыш.

— Значит вам ничего не известно об этих символах, и вы никогда их не видели раньше?

— Почему же? Ничего подобного я не говорил.... Постойте, а как вы узнали мое имя?

— Вы имеете обыкновение пользоваться интернетом со своего личного компьютера и не соблюдаете элементарных правил анонимности. Вычислить человека по IP адресу в этом случае совсем не сложно. Вернёмся к теме. Что вам известно об этих символах?

— Мне не удалось расшифровать, что они означают, если вы об этом.

— Вы видели их раньше, — утвердительно произнес незнакомец.

— Да, много лет назад один юноша приносил мне фотоснимки предмета, на котором была вытравлена странная, ни на что непохожая символика.

— Четырехгранный брусок длиной чуть больше десяти дюймов. Так?

— Совершенно верно.

— Что вы хотите за имя этого мальчика?

— А зачем он вам?

— У вас дурная привычка отвечать вопросом на вопрос. Моё терпение не безгранично, — абсолютно спокойно, так, как мог бы говорить камень, произнес незнакомец. — Этот предмет у меня украли, и я хочу его вернуть. Только и всего. Имя.

— Вряд ли в преступлении может быть замешан мой знакомый, он нашел брусок в тайге, так, во всяком случае, он мне сам говорил, — с некоторым сомнением произнес Можайский. — Нет, я не верю, что он способен на воровство, — более утвердительно сказал историк. — Я знал его года четыре и даже доверял музейные ценности. Нет. Определенно, он не тот, кто вам нужен.

— Тем больше причин разрешить это недоразумение. Взамен я могу предложить на выбор десять тысяч долларов наличными прямо сейчас, или укажу настоящее место расположения затерянного города Ирем. То, что нашли в девяностых археологи и назвали Городом Колонн, далеко не то легендарное поселение, упомянутое в Коране и "Некрономиконе" Абдул Аль-Хазреда. Я могу доказать, смотрите, вот это я принес из Аравийской пустыни.

— Это..., — осторожно держа в руках, ученый внимательно рассматривал предмет.

— Это же..., — Можайский приподнял очки на лоб и, прищурившись, ещё раз, но уже без очков осмотрел переданное ему "доказательство". — Если верить вам то.... Вы представляете себе культурно-историческую ценность находки!? Я уже не говорю о финансовой стороне вопроса и славе мирового масштаба, которая, безусловно, настигнет сделавшего такое открытие. И вы готовы променять всё на имя?

— Да.

Саша протер уже все столы вокруг пары посетителей, подслушивая, о чем они беседуют, и сейчас сгорал от любопытства, что же эта за штуковина такая, за которую не жалко десяти тонн баксов. Он подошел к столу якобы с целью забрать пустые тарелки и бросил быстрый, цепкий взгляд. Увиденное его разочаровало. Темная, корявая и ржавая табличка величиной с ладонь, к которой припал "профессор" не впечатляла. Ну, да, с рисуночком и узорами, но будь на то воля Саши, он бы выбрал десять тысяч.

— Я был бы последним глупцом, если бы отказался от такого предложения. Тем более самому Севе, это вряд ли может повредить, скорее наоборот, — убеждал себя Можайский, не выпуская табличку из рук. — А где гарантии, что собрав экспедицию и прибыв на место, я найду там Ирем? Как я узнаю, что вы не вручаете мне липу?

— Торгуетесь? Отлично, значит, мы договоримся. Гарантий никаких, как, впрочем, и у меня. Согласны? Но в любом случае, это, — незнакомец кивнул через стол подбородком, — останется у вас.

— Пожалуй.... Всеволод Збруев, — сдался Можайский. — Сейчас ему должно быть около тридцати. Пять — шесть лет назад он жил в поселке Подгорск, что в тридцати километрах к югу. Затем он уехал в Москву и потерялся из виду. Это всё, что я могу вам сказать.