| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ещё была рыба горячего и холодного копчения. Наелись от души и от пуза.
— Уха замечательная, — покрутил головой Константин Алексеевич, доскребая миску.
Солнце уходило на запад, когда они начали сворачивать стоянку, прибираться. Потемнело как-то быстро, они сложили вещи и направились назад, в Усть-Баргузин. Риту сморило, она приткнулась под мышку к Матвею и задремала. Проснулась от голосов, Пашка что-то объяснял офицерам, голос был странный.
Глава 8.
— Что, мы уже приехали? — Рита по-детски потерла глаза и попыталась сесть. Матвей аккуратно поддержал за талию, помог.
— Приехали, — хохотнул Илья Щербаков.
— Типа того, — подхватил Ромка.
— А что за гул? — она повернулась к Матвею, посмотрела на братьев. — Случилось что-то?
— Буря, — коротко ответил Вадим, — внезапно сильный ветер поднялся, пурга. Пашка говорит, это на Байкале частое явление, для катера опасности нет.
— Но мы не двигаемся?
— Командиры решили не рисковать, в такой темноте на скалу или ледяную глыбу налететь нечего делать.
Рита кивнула, покосилась в иллюминатор. По стеклу, как замерзшее молоко, тек снег. Они вшестером сидели ближе всех к рубке, переборка в салон была открыта и слышно было, о чем переговариваются офицеры с и.о. капитана. У мужчин голоса были спокойные, Пашка откровенно паниковал.
— ... да вся судовая аппаратура
* * *
накрылась, я её утром проверял, всё работало! Два компаса разное направление показывают!
— Жало прикуси, — рыкнул Новицкий. —
* * *
мхом ещё не обросла материться.
— Спокойно, — ровно скомандовал Инешин. — Предлагаю переждать бурю, посмотреть, может, увидим ориентиры какие-то, огни береговые. Если нет — переночуем на катере, утром выдвинемся.
— Решили, — подытожил Хабибуллин. — Боец, отдыхать.
Командиры вышли в салон, уселись за столик.
— Что, чемпионы, кино, вино и домино отменяются? — улыбнулся Хабибуллин.
— Танцы давайте, — громко предложил Седов.
— Тебе вчера уже вроде дали, не износил еще? — невинно удивился Глеб Мазницын. Народ радостно загоготал.
— Гитару надо было брать, — посетовал Женька.
— Это вы с продскладом приехали, а мы как раз с гитарой, — Щербаков осторожно вытащил откуда-то из-за спин чехол.
— Расплескалась синева, расплескалась,
По тельняшкам разлилась, по беретам...
Рита слушала, иногда подпевала, улыбалась. Ревел ветер, сотрясая катер, было немного жутковато, но она не боялась. Теплый свет, дружеская компания, рядом надежное плечо, да не одно. Ближе к полуночи стало ясно, что ночевать придется на месте.
— К утру слипнемся, как карамельки, — пробурчал Глеб, пытаясь пристроить длиннющие ноги в узком проходе.
— Стоя, может, спать, как лошадь? — подхватил Илья. — Матюха, ты там как, втиснулся?
— Сложился, млин, — Матвей неосторожно повернулся, Рита едва не свалилась с сиденья, ойкнула, он прижал её поближе. — Все равно не уснем, давайте байки травить, что ли.
Приглушили свет, и понеслось. Успех рассказчика зависел от таланта и собственно истории, но пальма первенства неожиданно досталась самому лаконичному.
— Отец рассказывал, он тогда еще на РКС летал. Ночью проснулись от стука в люк — снаружи стучали. Раз, другой. Вздох протяжный и скрежет. В общем, до утра никто не спал, — негромким безэмоциональным голосом проговорил Вадим Серебро, когда все выдохлись. Рита, хоть и слышала эту историю, зябким движением стряхнула с рук табун крупных мурашек.
— Да ладно, галлюцинации слуховые, — Наум Марыкин пытался бравировать.
— Может, и галлюцинации, — не стал спорить Вадим. — Только в очередной раз в космос вышли, а снаружи на люке царапина, как след от лазерной сварки или алмазного сверла большого диаметра, глубиной полдюйма.
— Бдынц, — раздалось откуда-то с левого борта. — Бдынц.
По салону неуловимым шелестом пронесся приглушенный матерок.
Небо начало светлеть в пять утра, и народ потянулся наружу, из тесноты и духоты салона. Буря пролетела, воздух был прозрачный-прозрачный, темнота, отступая, выпускала из объятий скалы, ледяные торосы. На востоке небо треснуло, и из тонкой трещины между водой и небом расплавленным золотым котлом выплеснулось солнце.
Павел возился в моторном отсеке, курсанты самоорганизовались, накрыли импровизированный завтрак на свежем воздухе, позвали командиров, куривших в стороне, крикнули Пашу. Рита поела, попросила Матвея налить ей заваренного вчера на костре чая, отпивая по глоточку, любовалась переливами красок, буйством рассвета. В какой-то неуловимый глазом момент пространство странно изменилось.
— Что это? — она оглянулась на остальных. — Вы это тоже видите?
Глава 8.
— Что, мы уже приехали? — Рита по-детски потерла глаза и попыталась сесть. Матвей аккуратно поддержал за талию, помог.
— Приехали, — хохотнул Илья Щербаков.
— Типа того, — подхватил Ромка.
— А что за гул? — она повернулась к Матвею, посмотрела на братьев. — Случилось что-то?
— Буря, — коротко ответил Вадим, — внезапно сильный ветер поднялся, пурга. Пашка говорит, это на Байкале частое явление, для катера опасности нет.
— Но мы не двигаемся?
— Командиры решили не рисковать, в такой темноте на скалу или ледяную глыбу налететь нечего делать.
Рита кивнула, покосилась в иллюминатор. По стеклу, как замерзшее молоко, тек снег. Они вшестером сидели ближе всех к рубке, переборка в салон была открыта и слышно было, о чем переговариваются офицеры с и.о. капитана. У мужчин голоса были спокойные, Пашка откровенно паниковал.
— ... да вся судовая аппаратура
* * *
накрылась, я её утром проверял, всё работало! Два компаса разное направление показывают!
— Жало прикуси, — рыкнул Новицкий. —
* * *
мхом ещё не обросла материться.
— Спокойно, — ровно скомандовал Инешин. — Предлагаю переждать бурю, посмотреть, может, увидим ориентиры какие-то, огни береговые. Если нет — переночуем на катере, утром выдвинемся.
— Решили, — подытожил Хабибуллин. — Боец, отдыхать.
Командиры вышли в салон, уселись за столик.
— Что, чемпионы, кино, вино и домино отменяются? — улыбнулся Хабибуллин.
— Танцы давайте, — громко предложил Седов.
— Тебе вчера уже вроде дали, не износил еще? — невинно удивился Глеб Мазницын. Народ радостно загоготал.
— Гитару надо было брать, — посетовал Женька.
— Это вы с продскладом приехали, а мы как раз с гитарой, — Щербаков осторожно вытащил откуда-то из-за спин чехол.
— Расплескалась синева, расплескалась,
По тельняшкам разлилась, по беретам...
Рита слушала, иногда подпевала, улыбалась. Ревел ветер, сотрясая катер, было немного жутковато, но она не боялась. Теплый свет, дружеская компания, рядом надежное плечо, да не одно. Ближе к полуночи стало ясно, что ночевать придется на месте.
— К утру слипнемся, как карамельки, — пробурчал Глеб, пытаясь пристроить длиннющие ноги в узком проходе.
— Стоя, может, спать, как лошадь? — подхватил Илья. — Матюха, ты там как, втиснулся?
— Сложился, млин, — Матвей неосторожно повернулся, Рита едва не свалилась с сиденья, ойкнула, он прижал её поближе. — Все равно не уснем, давайте байки травить, что ли.
Приглушили свет, и понеслось. Успех рассказчика зависел от таланта и собственно истории, но пальма первенства неожиданно досталась самому лаконичному.
— Отец рассказывал, он тогда еще на РКС летал. Ночью проснулись от стука в люк — снаружи стучали. Раз, другой. Вздох протяжный и скрежет. В общем, до утра никто не спал, — негромким безэмоциональным голосом проговорил Вадим Серебро, когда все выдохлись. Рита, хоть и слышала эту историю, зябким движением стряхнула с рук табун крупных мурашек.
— Да ладно, галлюцинации слуховые, — Наум Марыкин пытался бравировать.
— Может, и галлюцинации, — не стал спорить Вадим. — Только в очередной раз в космос вышли, а снаружи на люке царапина, как след от лазерной сварки или алмазного сверла большого диаметра, глубиной полдюйма.
— Бдынц, — раздалось откуда-то с левого борта. — Бдынц.
По салону неуловимым шелестом пронесся приглушенный матерок.
Небо начало светлеть в пять утра, и народ потянулся наружу, из тесноты и духоты салона. Буря пролетела, воздух был прозрачный-прозрачный, темнота, отступая, выпускала из объятий скалы, ледяные торосы. На востоке небо треснуло, и из тонкой трещины между водой и небом расплавленным золотым котлом выплеснулось солнце.
Павел возился в моторном отсеке, курсанты самоорганизовались, накрыли импровизированный завтрак на свежем воздухе, позвали командиров, куривших в стороне, крикнули Пашу. Рита поела, попросила Матвея налить ей заваренного вчера на костре чая, отпивая по глоточку, любовалась переливами красок, буйством рассвета. В какой-то неуловимый глазом момент пространство странно изменилось.
— Что это? — она оглянулась на остальных. — Вы это тоже видите?
Народ огляделся. Восточный берег, над которым вставало солнце, еще несколько минут назад был не виден, даже очертания его размывались между небом и льдом, а теперь вдруг стал как будто ближе. Отчетливо были видны деревья, скалы, валуны, постройки, огни в домах.
— А там что? — Матвей повернулся и смотрел в другую сторону. Катер пристал к берегу на излучине полукруглого мыса, выдающегося в озеро километра на два. За рельефной, изрезанной и корявой береговой линией вдалеке виднелись скалы, а между ними и берегом — странная каменная стена.
— Повезло вам, первый раз на Байкале и сразу голоменица, — прикуривая от спрятанной в кулаки зажигалки, хмыкнул Пашка. — Байкальский мираж это, — посмотрел на пассажиров. — Чё непонятного-то? Ну, мираж, оптическая линза!
— Я читал, в Гренландии были случаи, когда люди видели большие неизвестные города с замками и храмами, висящими в небе. Даже несколько часов, бывало, — сказал, разумеется, Матвей.
— Природная оптическая линза, — кивнул, соглашаясь, еще один умник, Вадим. — При этом явлении удаленные объекты появляются ближе и становятся отчетливо видимыми. Вы что, не помните? Нам же объясняли на физике, — он сурово посмотрел на родню.
— Ладно, это всё хорошо, конечно, — проговорил Инешин. — Но пора определяться, где мы находимся и выдвигаться. Павел, что думаешь?
— Да хрен ли тут думать? — Пашка махнул рукой в сторону озера. — Это Усть-Баргузин и есть, мы напротив встали, — бросил окурок. — Я заводить пошёл?
Народ топтался по берегу, крутил головами, переговаривался.
— Ничёсе стереоэффект, — пробубнил, зевая и поёживаясь от бессонной ночи, Глеб. — А вообще классно здесь, надо сюда в отпуск махнуть.
— Что-то долго возится, — Хабибуллин подтянулся, по-молодому прыгнул через борт, нырнул в моторный отсек. Через пару минут выглянул, позвал.
— Саныч, иди глянь.
Полковники переглянулись и Новицкий поднялся по трапу. Следом двинулся Инешин. Курсанты остались внизу, кто-то из парней прокомментировал.
— Засада какая-то.
Офицеры тем временем переговаривались у открытого люка.
— ... лопнула алюминиевая топливная трубка низкого давления. Член политбюро его знает, что за херня. Это даже теоретически маловероятно. Ну, как маловероятно — как динозавра встретить.
— Не чинится?
— Пфф, — Новицкий сделал было характерный жест, но крякнул и сдержался.
— Надо вертолёт вызывать.
— Так, но куда? Какие координаты?
— Боец, вылазь, какого
* * *
ты там сидишь? — Новицкий грохнул по стенке.
Пашка вылез, вытирая руки чистой ветошью, глаза виноватые.
— Не дрейфь, ты же не виноват, — хлопнул его по плечу Хабибуллин. — Ты, парень, спокойно оглядись, узнаешь местность? Где мы, как думаешь?
Павел оглянулся.
— На этой стороне напротив Носа мыс Кочериковский, Рытый, Анютха, — неуверенно перечислял парень. — Я берег северней Малого Моря плохо знаю, тут, Михеич говорил, шаманское место, наши здесь не ходят, к берегу не пристают никогда. Может, и буря не спроста, и поломка, — закончил, горячась, блестя глазами. — Запросто, духи шалят!
— Понятно, — отмахнулся Инешин. — Наверняка нас искать начнут, вертолёт поднимут. В первую очередь искать будут по маршруту, в Малом Море, — офицеры кивали, соглашаясь. — Потом будут прочёсывать дальше. С учётом, что световой день короткий, а они будут ждать, что мы сами вернемся, возможно, ещё ночь здесь провести придется.
— Надо разделиться, — предложил Хабибуллин. — Подняться выше, возможно, там связь ловит. Нужны дрова, для сигнального костра, да и просто иначе замерзнем, надо определиться, что с продуктами, полевую кухню организовать.
Быстро разбились на группы. Самая большая направилась вдоль русла неизвестной речки к скалам — попробовать поймать сигнал, вторая — собирать дрова, два человека остались заниматься обедом. У катера остался Инешин, Новицкий и Хабиббулин пошли с курсантами.
— Русакевич направляющий, Волконский замыкающий, — скомандовал Хабибуллин, и группа в бодром темпе двинулась.
— Начинается новый день,
И машины туда-сюда.
Раз уж солнцу вставать не лень,
И для нас, значит, ерунда.
Матвей негромко запел, стихотворный размер удивительно точно ложился на ритм бега, и Рита, бежавшая перед ним, подхватила.
— Я не люблю, когда мне врут.
Но от правды я тоже устал.
Я пытался найти приют,
Говорят, что плохо искал.
Песня, как знамя, полетела над цепочкой, и где-то впереди Андрюха звучно поставил финальный аккорд.
— Вот и утро — вставай!
— Молодежь, — покрутил головой полковник. — Вот кони здоровые, аж завидно.
— Вы, товарищ полковник, тоже ничего, — искренне польстила Рита в широкую спину.
— Спасибо, голуба моя, — поблагодарил Андрей Бариевич, перепрыгивая очередной извилистый овражек, видимо, пересохший рукав реки.
'Хорошо, что у ботинок подошва хорошая, не скользкая', — слушая, как под ногами хрустит обледенелая галька, думала Рита. — 'Ногу подвернуть делать нечего'. За прибрежным галечным валом начался чуть более ровный участок, из-под снега торчали пучки луговой травы, начали попадаться деревья причудливой формы. Рита даже не сразу поняла, что это тополя, настолько искореженными и уродливыми были стволы и ветки.
— Их как будто великаны сплющили, — сказал сзади Матвей.
— Или злые колдуны, — согласилась Ритуля.
На каменистых склонах, окружавших луговину, как павшие воины, лежали остовы когда-то могучих деревьев, вырванных с корнем каким-то катаклизмом, между ними — странные каменные туры — треугольные камни из плотно подогнанного дикого камня и каменная стена, выложенная по кромке леса.
— Перекур две минуты, — скомандовал Хабиббулин. — Дальше делимся на двойки и поднимаемся на скалы, ищем сигнал.
Матвею с Ритой выпало идти вдоль русла реки к ущелью, вправо от каменной стены. Следом, с интервалом сто метров, шла следующая пара — Вадим с Женей, потом сам Хабибуллин с Глебом и так дальше.
Скалы тянулись неровной грядой и частично закрывали ущелье. Ребята обогнули выступ и остановились осмотреться. Над входом в ущелье, как страж, навис каменный останец, по обеим сторонам, воротами встали два огромных валуна. Погибших деревьев здесь было больше и выглядели еще уродливей и фантастичней. Река исчезла, как будто провалившись под камни.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
