Все комедии заканчиваются свадьбами!

— Мой Матвей. Любимый мой, муж. Матвей, Матвей, Матвей...

Екатерина Юрьевна Русанова, несмотря на то, что много лет была начальником медицинской службы ЦПК, еженедельно сама просматривала результаты исследований и членов отряда, и кандидатов. Вот и сегодня начала день с этого. Опытным взглядом пробегала по строчкам, при необходимости сверяла с показателями прошлой недели, делала пометки, соглашаясь или уточняя назначения. В общем, рутина, до того времени, как открыла очередной файл. Пролистала мышкой, взяла очки, изучила, что-то пробормотала себе под нос, взяла телефон.

— Бью, зайдите ко мне, как освободитесь. А, в приёмной уже.

Дверь открылась, пропуская высокого смуглого мужчину.

— Ваша инициатива была взять у Волконской анализ на ХГЧ или она попросила?

— Именно на ХГЧ она анализ не просила, но сообщила, что имела незащищённый половой контакт неделю назад, на двенадцатый день цикла. Интересовалась, какие могут быть последствия.

— Вот что мне нравится в нашей стране, так это то, что сначала мы что-то сделаем, а потом начинаем последствиями интересоваться.

Собеседник понимающе хмыкнул.

— Вы с ней не разговаривали ещё?

— Мне показалось, что вы сами захотите с ней поговорить.

— Поговорю. Даже знаю, что она мне скажет...

— Я пойду предложения по изменению плана подготовки набросаю?

Русанова задумчиво покивала.

Рита приехала на дачу, куда все стихийно переселились, последней. Екатерина Юрьевна и Артём Арсеньевич предлагали ехать вместе, она отказалась. Тётя Катя погладила её по плечу.

— Я скажу, что ты задерживаешься. Остальное сама расскажешь.

Маргарита долго сидела одна в пустой квартире. Она не сомневалась в принятом решении, ни о чём не жалела. Но эйфории от новости не испытывала тоже. Мешало то, что было немного стыдно, за то, что так безответственно поступила, и жаль, что упустила шанс. Знала, что семья поддержит и ни в чём не упрекнёт, и всё-таки никак не могла собраться с силами. Завибрировал смартфон, она вздрогнула, несколько секунд тупо смотрела на экран.

— Да, Вадь. Дома. Ага, приезжайте.

Молча ехали с Матвеем на заднем сиденье, она только прижималась к нему всё плотнее и плотнее. Выбрались из машины во дворе, Рита потянула Матвея в сад.

— Пойдём.

Сели в беседке — она у него на колене, как привыкла, уткнулась в шею.

— Ритуль?

Вздохнула — и как в омут.

— Матвей, я беременна.

Молчание.

— Матвей?

— В смысле беременна? — и на возмущённый писк. — Стоп, стоп. Я хотел спросить, как ты узнала?! Я приехал в пятницу, сегодня понедельник, сколько — девять дней, десять?

— Как раз девять-десять, — нервно рассмеялась. — Сказали, ошибки нет, двадцать седьмого января рожу.

Он ни секунды не сомневался, что она не убьёт их ребёнка. Сжал её, глазам и сердцу стало горячо.

— Ну и ладно, — гладя и целуя его, шептала Рита. — Ну Марс, ну полёт. Не полечу и ладно...

— Полетишь, — твёрдо.

— Как это? — она тряхнула головой, видимо, чтобы слово уложились правильно.

— Программа подготовки рассчитана на три с половиной года, осталось два с лишним. Ты родишь, наверстаешь подготовку, сдашь экзамены и полетишь.

— Ты думаешь?! А маленький? С мамой оставим, она, наверное, согласится...

— Нет. Я сам.

— Что сам?

— Он будет со мной, пока ты не вернёшься.

— А как же служба?!

— Спрошу у мамы, положен ли отцам-военнослужащим отпуск по уходу. Или уволюсь.

— Может, всё-таки мама?.. Ты ведь хороший лётчик, летать мечтал. Ты без полётов не сможешь!

— Я не сомневаюсь, Ритуль, что она вырастит внука, мне будет помогать. Но если выбирать между полётами и ребёнком, я выберу ребёнка.

— Получается, для тебя главное — ребёнок, а для меня — Марс этот

* * *

?!

— Есть разница, Рит. Экспедиция на Марс — единственный шанс в жизни. А я смогу вернуться в авиацию, летать — через три года, через пять. В ВКС, в гражданскую. Да хоть сады опрыскивать.

— Я не знаю, Матвей! — с отчаянием. Рита была в таком раздрае, таком смятении, что не могла рассуждать, осознать, принять какое-то решение. Обрадоваться, наконец.

— Пойдём ужинать и признаваться, — поцеловал её в губы. — Взорвём информационную бомбу, так сказать!

Родители от известия, что у них будет ещё один внук или внучка — или двойня, а то и тройня внуков, примеры как раз дружно сопели по кроваткам — конечно, обрадовались, Людмила Евгеньевна так даже до слёз. Что касается руководителя проекта и главного психолога Центра подготовки космонавтов, то тут реакция была куда суше. После ужина Риту с Матвеем попросили задержаться, вчетвером сели в гостиной.

— Завтра я отправлю докладную Колодей о выводе тебя из программы, — Игорь Вадимович начал прямо и с главного.

— Я поддержу, — сжав руку дочери, но твёрдо поддержала мужа Мила. — Я не считаю возможным твоё дальнейшее участие в подготовке, а самое главное — в полёте.

— Почему? — изумилась Рита. Ей казалось, что они с Матвеем всё так хорошо спланировали, объяснили, и ведь их слушали, кивали. И вдруг — вон из проекта? И кто — её папа и мама! — Я думала, вы меня поддержите. Поможете! А вы?! — вырвала у мамы руку, обиженно отодвинулась. Матвей предупреждающе положил ладонь ей на спину.

— Ритуля, давай поговорим спокойно, — Людмила потянулась к дочери, та сердито дёрнула плечом, но мама сделала вид, что не заметила. — Без эмоций, просто факты.

Дочь сидела с выражением, которое родители редко видели, почти никогда. Не просто упрямство, а отстранённость. У Людмилы заболело сердце, но она продолжила ровно и негромко.

— Начнем с подготовки. Теоретические курсы, допустим, ты можешь освоить. Но физика? Никак. Даже если ты будешь хорошо себя чувствовать, а если нет? Если беременность будешь плохо переносить, всякое бывает.

— Полёт через пару лет, я бы всё наверстала. Так уже было, Елена Кондакова, например...

— Хорошо, допустим, ты пройдёшь подготовку и сдашь госэкзамены. Полетишь и оставишь ребенка, маленького совсем. И это я не говорю о том, что и здесь у тебя на него не будет времени, ты сейчас во сколько домой приходишь? Я не уверена, что твоё психоэмоциональное состояние, вызванное разлукой с ребёнком, позволит тебе выполнить задачи экспедиции.

— Три марсианские летали, никто от разлуки с детьми в открытый космос не выбрасывался, одна я с ума сойду и дырку в МПЛА просверлю, чтобы скорее домой полететь, — каждое слово сочилось сарказмом.

— Рита, я не понимаю, что за необходимость тебе лететь?

— Папа, — Рита не сразу смогла подобрать слова, поскольку хотелось ответить намного резче. — А я не понимаю, как ты можешь задавать мне такой вопрос? Ты не знаешь, о чём я мечтала, к чему стремилась всю свою жизнь?

— Мечты и жизнь разные вещи, дочь! У тебя будет ребёнок, ты прежде всего мать! Какая хорошая мать бросит маленького ребёнка ради полётов, карьеры?!

— Да?! Хороший отец девять месяцев в году бывает в командировках? Работает по двенадцать часов, видит детей два дня в неделю...

— Рита, — начала мама предупреждающе, подняла ладонь.

— Хороший отец бывает на родительском собрании хоть раз за десять лет, приходит на утренники в детский сад? Или нет?

— Рита, — Матвей попытался остановить, но она отмахнулась.

— Нет! Чтобы быть самым лучшим папой, ничего этого не надо! — Рита встала, за ней поднялся Матвей. — Никогда не думала, что вы так... — в голосе слышались едва сдерживаемые слёзы. — Уверена была, что если украду или убью, мама будет меня в суде защищать, а папа тюрьму взорвёт... — всхлипнула. — Знаете, я хотела отказаться от подготовки, от полёта, сомневалась. А теперь я всё сделаю, чтобы полететь, слышите?! Пишите свои докладные, заключения, вы и так всё делали, чтобы мы вылетели, да?! И помощи нам от вас никакой не надо! — она рыдала, выкрикивала на ходу, пока Матвей почти нёс её к выходу.

— Что происходит? — из комнаты выглянул Женя, с недоумением посмотрел на хлопнувшую за Волконскими дверь, пошёл в гостиную. По лестнице спускался Вадим, эхом повторивший вопрос. Родители сидели за столом, мама, кажется, плакала.

— Идите спать, завтра поговорим, — глухо сказал отец. — Вадим, Женя. Пожалуйста.

Братья переглянулись и молча ушли. Игорь и Мила остались молча сидеть в гнетущем полумраке.

Мила легла у себя, вроде бы уснула, а Игорь ушёл на воздух. Он был из тех людей, что перебивают сильное волнение, стресс физической нагрузкой. Днём начал бы дрова колоть или свистнул собак и забрался бы подальше в лес. Но ближе к полуночи оставалось только идти на площадку — отжиматься, качать пресс, подтягиваться. Собаки лениво заворчали в будках, начали вылезать, но он скомандовал отдыхать. В тишине слышно было только, как шелестит на ветру листва и тихо постукивает металл о металл. Подошёл ближе — Матвей методично, как робот, работал на турнике, даже дыхание не сбил. Игорь Вадимович принял упор лёжа, считал про себя. Потом они сидели рядом на скамейке с полотенцами на шеях и медленно тянули воду.

— Рита злится?

— Плакала. Не хотела, чтобы я видел, вот и ушёл.

Игоря неприятно резануло. Его дочь могла бороться, злиться, стоять на своём до посинения, но никогда не плакала. В детстве, говорить не умела, но была упрямая и не ревела, даже когда падала и больно ушибалась.

— Мы же как лучше хотели, — он не хотел оправдываться, но вырвалось.

— Если бы можно было, чтобы она не полетела, я бы только рад был. Но если она не полетит, потому что мы отговорим, сломается в ней что-то, бать. Перетерпим, дождёмся. Да?

Игорь Вадимович поднялся, следом встал Матвей, молча пошли к дому. У крыльца отец легонько похлопал зятя по спине, неслышно сказал вслед.

— Выдержим.

Глава 18.

Заместитель начальника Центра по экстремальным видам подготовки, высокий кряжистый дядька, похожий на Глеба Мазницина, особенно в камуфляже, накануне вылета обобщил всё, что им говорили на предвыездной подготовке.

— Поскольку предсказать место посадки корабля не всегда возможно, со времени создания отряда космонавтов в рамках общекосмической подготовки все кандидаты проходят группу тренировок на выживание в пустыне, горах, тайге и на открытой воде. Обычно экипажи 'выживают' у нас сорок восемь часов, но вас мы готовим к высадке на Марс и моделируем ваше пребывание на поверхности планеты вне защитного купола, а потому welcome на девяносто шесть часов. Кроме того, этот этап подготовки — экстремальный аналог тимбилдинга. Помогать вам восьмерым командообразовываться будет наш универсальный тридцать второй отдел, восемнадцать инструкторов, а также врачи, психологи и представители других профессий из различных подразделений ЦПК. Все вместе — испытательно-тренировочная бригада. Экипировка и аварийный носимый запас будут выданы вам на месте. Выезд на аэродром завтра в семь, летим в Туапсе.

Рита тихонько вздохнула — только три дня назад она с этого же аэродрома проводила Матвея. Месяц его отпуска и неделя отгулов кончились что-то очень быстро. Теперь раньше, чем к концу ее отпуска по беременности они не увидятся. Рапорт на отпуск по уходу он будет писать только после родов. Виделись мало: вечерами, ночью, да полтора выходных. Вчера созванивались, утром списывались. Хорошо, что хоть разница во времени теперь не шесть часов, как с Якутией.

— Рита, ты со мной поедешь или с парнями? — окликнул отец.

— А ты сразу домой?

— Да, сейчас маму заберём и поедем.

Ритинья помахала братьям и пошла рядом с отцом сначала по лестнице, потом по аллее к другому корпусу.

— Сейчас приду и спать лягу, — зевнула Рита.

— Устала? — Игорь Вадимович просто спросил. Они помирились утром после той ужасной ссоры, договорившись о главном — если Риту не отстранят по медицинским показаниям, то родители не вмешиваются.

— Я понял, что не могу объективно оценивать всё, что связано с вами, если это касается работы, — Игорь Вадимович негромко постучал костяшками по столу. — Боюсь, что буду слишком лоялен или наоборот, предвзят. Что касается твоей беременности, Рита, то я прежде всего думал о тебе, дочка, и вашем малыше.

— Я была не права, родная, — заговорила мама. — На самом деле я не думаю, что ты не справишься. Но я знаю, как тяжело тебе будет... — вздохнула.

Рита, начавшая хлюпать носом, как только отец заговорил, окончательно разрыдалась. Повисла на отце, зацеловала маму. Говорила что-то несвязное и сумбурное, что очень любит и что они самые-самые лучшие. Потом все немного успокоились и смогли обсудить ситуацию достаточно разумно, как всегда в семье.

И Игорь, и Людмила проявили немалую выдержку на специальном совещании по поводу Ритиного залёта. Залёта о всех смыслах, заметил, разумеется, Марк Сергеевич. Медики допуск к продолжению тренировок дали, и Миле хотелось кричать: 'Конечно, это моя дочь! А для вас только эксперимент — у нас на подготовке женщин почти нет, тем более беременных!', но она со спокойным лицом кивала на слова Бью Камары.

— Обычно женщина на таком сроке просто не знает о наступлении беременности и продолжает жить обычной жизнью с обычными нагрузками.

— А позже? — поторопила Мария Всеволодовна жестом показав пропустить очевидное.

— Я сегодня ночью почитал по теме. Профессор Лурье писал, что балерины танцуют до 6-7 месяцев беременности. Лариса Латынина на четвёртом месяце беременности на чемпионате мира по спортивной гимнастике выиграла пять золотых медалей и одну серебряную. Можно пригласить квалифицированного гинеколога, он распишет, как ей себя вести, в какие дни снизить нагрузки, что вообще исключить.

— Рита очень спортивная, у неё тренированные мышцы, вообще, хороший мышечный корсет, — ещё один врач переглянулся с коллегами. — Но чтобы кроме семьи и здесь присутствующих ни одна живая душа не знала, что Волконская ждет ребенка, в том числе и инструкторы: сами испугаются и её испугают.

Ещё порассусоливали, по выражению Маши Колодей, и разошлись. Остались она, Мила и Катя. Хозяйка кабинета попросила секретаря принести чай и кофе, вздохнула чему-то и достала из шкафчика коньяк Сереброфф и тортик. Людмила Евгеньевна выговорилась, наконец, девчонки выслушали, поддержали. Екатерина Юрьевна сама была очень взбудоражена.

— Будет она на меня сердится или нет, но если, — тут она постучала и поплевала. — Что-то пойдет не так, то я немедленно отстраню Риту. Она молодая, не понимает, что значит ребёнка носить.

— Она оптимистка неисправимая, победительница, — Мила грустно улыбнулась, отпила. — Всё в жизни легко давалось. Уверена, что всё будет так, как она задумала, что только от неё зависит, а не от обстоятельств или других людей.

— И правильно! — горячо согласилась Мария Всеволодовна. — Мысли материальны. Пусть думает о хорошем, хорошее придёт.

— А вам с Игорем терпения и спокойствия. И мы с тобой, — Катя обняла подругу. — Вместе легче.

— Спасибо, девчонки, — Мила притянула подруг поближе. — Чтобы я без вас делала!

— А почему именно горы? — Рита поправила повязку на волосах и перецепила карабин.

— Для понимания опасности пересеченного рельефа и нарабатывания навыков правильного перемещения, — Саша Гребёнкин, инструктор, спускался рядом.