Все комедии заканчиваются свадьбами!

— И орешков со сгущенкой. И пряников. И колбасы.

— У вас холодильник разве есть? — удивилась мать.

— У нас Матвей есть, — повернулся к ней Женька. — Денег дал, просил, чтобы купили.

— К нему никто не приехал?

— Он детдомовский.

— Деньги ему верните, на свои как-нибудь купим.

— Нет. Он не возьмет. Но можете еще на свои купить, да, Вадь? Ритка, а ты с собой брать будешь или вы на диете?

— Бубу, — подтвердила Рита, дожевывая плюшку.

Вечером, после лекций и самоподготовки и до ужина, курсанты обязательно занимались спортом. Спортзал у женской части курсантов был свой, а бегали все в парке. Правда, для девушек негласно выделили две аллеи ближе к их корпусу, но нередко парни сбивались с курса, как потерявшие ориентацию птицы, и, совершенно нечаянно, забегали на девичью территорию. Чаще всего так поступали влюбленные, получавшие, таким образом, почти свидания, притом совершенно легально. Еще это был способ познакомиться с понравившейся девушкой. Аншлаг пришелся на первые дни сентября, когда вернулись из отпуска старшие курсы. Первокурсницы, бегавшие в шортах и майках, были оценены и новый набор признан годным. Весьма и весьма! Девчонки, которым предоставлялся такой прекрасный выбор (пропорции одна к двадцати пяти), не спешили, и потенциальных кавалеров игнорировали, а особо настойчивых — и посылали. В свою часть парка. К Рите тоже подбегали, в смысле подкатывали, но она привычно язвила, оправдывая второе школьное прозвище — Колючка, и претенденты ретировались. Поэтому, в очередной раз услышав за спиной топот, тяжелое мужское дыхание, и, простите, запах мужского пота, девочки — Рита с Гелей — просто сморщили носы и невозмутимо продолжили пробежку.

— Привет, Ритуля, — сказал над ухом знакомый голос.

— Привет, — она даже головы не повернула.

— Поступила, значит. Все, как мечтала?

Молчание.

— Может, погуляем? Встретимся попозже, — он наклонился ближе.

— Махаловский, иди отсюда. Мы уже гуляли, мне хватило.

— Рит, не нуди. Я же извинился.

— Махаловский, ты русский язык понимаешь? Повторяю по слогам — иди отсюда и не подходи ко мне больше. Никогда!

Парень высокомерно хмыкнул и побежал дальше, обгоняя девчонок.

— Знакомый? — Геле было очень любопытно, это чувствовалось и по голосу, и по взглядам.

— Да придурок он, — Рита остановилась, начала делать повороты, растяжку.

— Расскажи, Рит, — Геля неожиданно состроила умильную рожицу. Это было так не похоже на их сержанта, что обе расхохотались.

— Мы с ним тут познакомились, я к двоюродным братьям на выпускной приезжала, — девушки медленно бежали, потом пошли по дорожке, — два года виртуально встречались, любовь-морковь, потом в реале встретились — и все. Прошла любовь, завяли помидоры.

— Давай, по делу рассказывай, а не этот вот... овощной гарнир! Откуда у тебя выражения такие?!

— От дедушки, — просветила Маргарита. — Не хочу я вспоминать эту муть!

— Рит!

Рита не ответила, потом подумала: 'Если не скажу, то ведь может напридумывать себе ерунду всякую, ужасов. А скрывать-то особо нечего'.

— Он приехал в отпуск в Москву, договорились погулять в Парке Горького. Мама меня до входа довезла и уехала. Встретились у Голицинского пруда, на Пушкинской набережной.

Ангелина понятливо вздохнула.

— Романтично...

— Ага. Парочки кругом... А, я сама виновата, — перебила сама себя Рита. — Я же себе придумала идеальное свидание...

— А у вас было не идеальное?

— Ладно, то, что он цветов не купил, я пережила. Мало ли, денег нет, все же курсант, на билеты потратился, на жилье в Москве. Но он в майке пришел и шортах.

— В каких? — не поняла Геля.

— В грязных и мятых, — развернулась к ней подруга. — Как будто он в них в поезде ехал. Из Владивостока.

Ангелина пожала плечами.

— Да я в жизни не видела, чтобы мужчина так выглядел, — поклялась Рита. — Папа забор на даче красил, презентабельней смотрелся. Ладно, подхожу, вся такая нарядная...

— Одна я в белом пальто стою красивая, — прыснула Ангелина, повторив где-то слышанное.

— Вот-вот, — важно согласилась Ритка, хихикая, но тут же стала серьезной. — Поздоровались, он наклоняется в щечку поцеловать, я чувствую, чем-то пахнет. Присмотрелась. Лин, представляешь — он пьяный!

— Что, сильно? — удивилась та. — Совсем?!

— Ну, не совсем, — Рита отмахнулась от какой-то надоедливой мошки. Они уже какое-то время не бежали, а стояли под старым каштаном. — Но пил, я же вижу!

— И что? Ты пьяных никогда не видела?! — поразилась Ангелина.

— Вот и он что-то такое сказал, — грустно проговорила Рита, глядя куда-то в сторону. — Что тут такого, да что я сделал? Я хотела сразу уйти, но он уговаривать начал, давай погуляем. Согласилась, дура. Идем, несет какую-то пургу. Зашли подальше, целоваться полез, лапать. Врезала ему, чтобы руки не распускал, маме позвонила, и мы с ней пошли по магазинам и на Старый Арбат — поесть котлет по-киевски...

— Королева, Серебро! — рявкнула над ухом капитан Любезнова. Девчонки сорвались с места, слушая вдогонку. — Два круга по парку бегом марш! Стоят, как у английской королевы на приеме!

— К кому это ты клеился? — лениво спросил Ивана Махаловского Олег Курапов. Пятикурсники сидели в зале после занятий на тренажерах, не слишком, кстати, интенсивных. После отпуска в полную силу тренироваться было напряжно. Поодаль какой-то первокурсник методично тягал железо. — Это не та ли чика, с которой ты на третьем курсе мутил?

— Она, — Махаловский откинулся на стенку.

— Ты че, опять с ней хочешь?

— Я?! Да она сама ко мне липнет.

— А что, девочка красивая. Если тебе не катит, так я бы с ней...

— Давай. Она девушка безотказная, — хохотнул Махаловский.

— Что, ты ее ...? И как? — под сальный хохот поинтересовался третий собеседник, Макс Низамов.

— Под пиво потянет...

Матвей опустил аккуратно стукнувшую штангу, поднялся со скамьи.

— Ты, членистоногий. Хлеборезку закрой, — встал перед напрягшимся Махаловским.

— А то что? — прищурился тот.

— Заварю наглухо, — пообещал Матвей. — Что б не разевал не по делу.

Пятикурсники начали нарочито медленно подниматься, обходя его с боков, один шагнул за спину. Матвей коротко оглянулся, опять перевел взгляд на Махаловского.

— Да ты, молодой, никак борзый? — Иван осклабился, оглянулся на многообещающе улыбавшихся однокурсников и, коротко замахнувшись, ударил.

— Что это у тебя, Волконский? — дежурный врач легонько постучал парня ручкой по костяшкам на правой руке.

— Неаккуратно штангу положил, Артур Викторович.

Майор медицинской службы саркастически хмыкнул, но промолчал. Других повреждений на курсанте не было, держался парень абсолютно спокойно, поэтому Хлынов даже дежурному офицеру после вечерней поверки ничего не сказал.

Утром начальнику училища позвонил заместитель.

— Александр Григорич, у себя? Разговор есть.

— Заходи.

Вильчик отодвинул стул, сел, пригладил короткий ершик. Григорьев молча ждал.

— Видеофайл открой, я тебе в папку скинул.

Генерал-майор клацнул мышью, некоторое время смотрел на экран.

— Мда... Что скажешь, Сергей Васильевич?

— Да что говорить, сам видел. ЧП. Дедовщина!

— Дедовщина, полковник, это когда старослужащие молодого бьют. А тут один салага троих пятикурсников уложил, а по нему не разу не попали. Кстати, бил он их грамотно, наверняка синяков не оставил. Это кто такой уникум?

— Волконский Матвей Михайлович, восемнадцать лет, воспитывался в детском доме Одинцово. КМС по рукопашному бою...

— Слушай, когда Ключников заявку подает на участие в Кубке Вооруженных Сил?

— В октябре, вроде, — Вильчик как будто не удивился смене темы.

— Константин Алексеич, — Григорьев повернулся к селектору. — Зайди.

— Давненько мы Кубок не выигрывали, — генерал довольно потер руки, как будто пропустил стопку с мороза.

— Александр Григорьевич, так что с курсантами делать будем?

— Этих троих сегодня ко мне после лекций, я им мозги на место поставлю. Кстати, от них жалобы по медицинской части были?

— Никак нет. Волконскому взыскание?

— Ты, смотрю, лютуешь, — Григорьев встал, прошелся по кабинету. — За что его наказывать? Сам же видел — начал драку Махаловский.

— Так оставить? — по тону было понятно, что полковник недоволен.

— Вот что, Сергей, — Григорьев сел рядом с подчиненным. — С парнем я поговорю. Не похож он на гопоту, на быдло.

В кабинет, коротко постучав, вошел заместитель по военно-патриотической подготовке.

— Садись, Константин Алексеевич. Мы тут тебе с Сергей Василичем помогли маленько — кандидата в сборную училища по АРБ нашли. Ты пошерсти там первогодков — может, еще бойцы есть — дзюдо там, самбо.

— Есть, как не быть, — садясь по другую сторону стола, с расстановкой ответил Ключников.

— Надо пацанов проверить, отобрать, тренера им найти. Или, вон, пусть Волконский займется, организует.

— Есть, понял, — замполит делал пометки. — А что, только парней ищем?

— А у нас и девицы дерутся? — развеселился Григорьев. — Ну, раз летать одинаково учим, и тут дискриминации не допустим!

— Так, Рита! В увольнительную пойдешь с Волконским, а то мало ли. Город незнакомый...

— Вадька, ты обалдел? — вяло, поскольку новость, если можно так выразиться, была не нова, поинтересовалась сестра. — Ты что, телохранителя мне нанял, или, может, дуэнью? Я сама кого хочешь обижу!

Ангелина Королёва со скучающим видом стояла рядом, ожидая итогов переговоров.

— Девчонки, ну возьмите, — проканючил басом Матвей Волконский. — Вы вон какие смелые, а я боюсь-боюсь!

Девчонки прыснули, братья Серебро остались невозмутимы.

— Давай возьмем, Ритка, — сквозь смех проговорила Геля, разглядывая парня с интересом и даже заинтересованностью. Подруга перехватила взгляд, перестала смеяться и скомандовала.

— Пошлите уже. Увольнительная час как идет, а мы за КПП не вышли, — скомандовала Рита на ходу.

Парни переглянулись, Матвей поднял бровь.

— Ладно, признаю. Ты был прав, — негромко проговорил Женька. Матвей огрел его по спине и пошел догонять девчонок.

— Куда, девчонки? — Матвей поднял руку, останавливая такси.

— Город посмотреть. Погулять.

— В салон. Мне надо волосы подравнять.

— Пироженку хочу!

— И мороженку!

— Кофе хочу, не растворимого, а настоящего. Вот сейчас даже чувствую. Как кофе пахнет!

Седой грузный водитель обернулся к девушкам, сидевшим на заднем сиденье.

— Это вам на Красную надо. И погуляете, и поедите вкусно. Может, и парикмахерскую где поблизости найдете.

— Красная это что? Улица?

— Да, вроде наш местный Арбат, — мужчина посмотрел на девушек в зеркало. — А вы что же, к парням на свидание в летное приехали? Что ж у вас жених один на двоих?

— Нет. У нас увольнительная.

— Сколько лет у нас девчонки на летчиков учатся, а все не привыкну. Первый год? То-то я вас в лицо не помню. Я часто ваших вожу, таких красавиц бы точно запомнил.

В голосе послышались было игривые нотки, но тут дядька наткнулся на взгляд Матвея и уставился на дорогу.

Девушки, пересмеиваясь, вышли из салона, прошли пару кварталов до уличного кафе. Под огромным платаном за столиком сидел Матвей Волконский в компании довольно неумытых пацанят лет семи-десяти. Ватага смеялась, о чем-то оживленно болтала и ела мороженое.

— Слушай, а он ведь очень симпатичный, — Геля даже остановилась. — Смотри, лицо приятное, а тело вообще — бомба бомбическая.

Рита утвердительно кивнула. Она могла бы добавить, что у него очень красивые руки — не ладони-лопаты, как можно было бы подумать, глядя на богатырское телосложение, а сильные длинные пальцы, твердая сухая ладонь. Еще — тут она чуточку покраснела — от него очень хорошо пахло. Как-то не навязчиво и очень по-мужски. Эти важные детали она заметила, когда он подал ей руку, помогая выйти из машины. Она не удивилась — в конце концов, папа всегда так делал, и братья, даже младшие, но ей было приятно.

Матвей что-то спросил у одного из ребятишек, послушал, кивая и поглядывая в сторону улицы. Увидел Риту с Ангелиной, подозвал официанта с подносом, вручил малым по кульку. Парнишки попрощались, хлопая грязными ладошками по мужской ладони и улетучились. Официант засуетился, собирая салфетки, стаканы, начал протирать стол.

— Тут вкусно, я разведал, — вставая девушкам навстречу, отчитался Матвей. Смотрел вроде бы на обеих, а видел только одну. Стройную, в светлом платье чуть выше колена. Пушистая темная коса через плечо, улыбчивые глаза, улыбающиеся губы.

— Что тут вкусно? — подходя и усаживаясь, начала Геля, беззастенчиво рассматривая парня.

— Кофе точно вкусно пахнет, — принюхалась Рита, тоже садясь и чуть ревниво глядя, куда сядет Матвей. Он сел ближе к ней, напротив Ангелины.

— Я пробовал киш и тарт, — заглядывая в меню, поведал Матвей. — Киш — это который с местной форелью, а тарт — открытый пирог с вишней. Нет бы так и писать, а то путают людей. Вот профитроли — это что?

— Заварные пирожные с кремом, — объяснила Рита.

— Пирожные с куриным муссом? — уставился на нее Матвей.

— Давайте уже есть, — рассмеялась Рита. — Я тебе по мере поедания расскажу. Это как я братьям объясняла, в чем разница между свитшотом и лонгсливом.

— Свитшот — это когда женами меняются? — невинно уточнил Матвей под возмущенные возражения девушек. Рита смотрела в смеющиеся глаза на абсолютно серьезном лице и чувствовала, что начинает глупо улыбаться.

— Чтобы я еще с Риткой в увольнительную пошла?! Да ни в жизнь! — бурчала Ангелина, разуваясь у порога.

— Вы что, поругались? — выглянула из комнаты Поля. — Где Рита-то?

— У входа стоит с Волконским. Весь день болтали-болтали, все не наговорились, — довольно ядовито съехидничала Королёва, заходя к соседкам и ставя на стул пухлый пакет с логотипом кафе. — Налетайте, мы вам вкусного купили.

Внизу сгущались сумерки, ветер играл с нарядными листьями.

— ... 'Лунную радугу' я, наверное, раз двадцать читал. А продолжение не зашло. Там уже не столько фантастика, а эзотерика, философия. Я не особо разбираюсь, но, вроде, Рерих что-то такое писал.

— Я помню, мы с девчонками одно время начитались — Шамбала, мистика, я даже на выставку его картин ходила. И знаешь, это меня совершенно разочаровало. В его картинах нет Света, о котором он столько писал.

Матвей покивал.

— Я подлинников не видел, но смотрел в инете. Ты озябла?

Рита действительно непроизвольно поглаживала предплечья.

— Так, чуть-чуть. Ерунда. А ты читал Маккефри? Я с ума сходила просто!

— Всадников Перна? Еще бы!

— Тебе не показалось, что там последние романы уже много слабее? Я читала по инерции, а когда дошла до Голубых и Зеленых, плеваться хотелось.

— Ну, в то время это уже стало обязательным штампом, а потом, книжные 'сериалы' почти все к концу сливают. Даже Мартин не смог вытянуть. И Желязны.

— Я от 'Хроник Амбера' прямо фанатела! Да, там в конце ушло все очарование, Тайна. Говорят же, что исключение подтверждает правило. Я про 'Королевскую кровь'. Там по нарастающей и сюжет, и слог...