— Зачем Вам все это, Мерцающие? — расставил акценты сдержанный голос подобравшегося князя.
— Мы не мерцающие и не сияющие, князь, и не являемся антрартрукторами посланцев из-за планетарного Муэра, каким прикидывается называемый вами Жнецом. Не питайте напрасных иллюзий.
— Если желаете пойти на попятную, то аннулируйте наши клятвы, и мы обсудим наш мирный уход с Хуаном и Хоаном, когда вы смело сможете списать все на Жнеца. Либо решайтесь на прямую агрессию и, хех, пожинайте ее плоды.
— Не переоцениваете ли вы свое значение как связующего звена между настоящим и будущим? — выдал князь после трехминутной прострации.
— Ай-яй-яй, князь, Вы уже Чародей, а все боитесь покинуть реку времени. Стыдитесь таких вопросов. Особенно заданных юным, и сороковник не обернувшимся вокруг Ра, — пожурил поглощенный впечатлениями от иного процесса Понг взрослого.
— Князь Лиефтандэр, мы пришли к согласию или еще остались зазубрины? А то нам крайне не мешало бы к полуночи успеть домлжно подготовиться ко встрече...
— Или нам немедленно вернуть четверых дуотов и удобрить своим пеплом сей настил ради приглянувшегося гиперасэнада? — шаркнул босой ногой Понг, показывая нетерпение. Ну сколько можно мусолить одно и то же!? Сереброволосого изумрудноглаза можно понять — он ныряет в омут с головой, веря лишь шепоту камыша. Однако для него пока еще не поздно заморозить гладь неведомого и расшибить нос, оставшись на понятном льду, близком от изученной кочки.
— Оставьте Ваши дешевые инсинуации! Неужели вам мало задетой гордости и хочется как можно сильнее унизить насмешками пойманного в сети? — пылая затаенным гневом.
— Как умеем, так и реагируем, — набычился уязвленный правдой Понг. — И не увиливайте от темы, высокородный.
— Поправки приемлемы, — сухо. — А вас двоих передо мной не извиняет ни возраст, ни пережитое.
— Долг платежом красен, но мы сполна расплатились и считаемся в расчете, — постарался деликатно вмешаться Пинг.
— Даже переплатили, а вы изволили дуться и корчить из себя обиженного. Да! Идущему в оазис сокровищ бесстрашному капитану Лиефилю всего-то и надо следовать, ничему не удивляясь, по проложенному штурманом Пангом курсу, а не строить из себя девицу-недотрогу в ожидании сватовства царевича на белом единороге. Тоже мне, расфуфыренный индюк!.. — и натурально его изобразил. Лиефиль слегка улыбнулся, заместив ледяного князя.
— Поверив дважды, на третий одолели сомнения, — выразился эльф. — Вы правы — свернуть с курса означает разбиться о рифы и потерять корабль со всем нажитым. Сам виноват, что подобрал утопающих и сделал их рулевыми. Впредь наука мне, — эльф уже не сидел и успел пошаркать варадзи по месту отсутствующего стыка. — Ладно, сорванцы, мне тоже пора готовиться... — дал он отмашку, будучи струной натянутым внутри.
Пинг и Понг не заставили себя ждать, тихо исчезнув, не тревожа охранных систем, фиксирующих лишь разрешенные обращения в астрал.
— Ну-с, убогие, хе-хе, все очнулись? — злорадно хихикнув. — Вижу, что все захлопали моргалками!
— Дай им время очухаться, Понг, — глянул сверху вниз Пинг, поморщившись на устилающий дно бассейна ряд обмочившихся. Имитация оазиса для уровня восприятия лежащих была абсолютно правдоподобной.
— Чур, тебя! Они ж еще и обгадится успеют! — сморщился и Понг. — Я их мыть не собираюсь.
— Как хочешь, но тогда за тобой промывание их желудков и кишечников.
— О! С радостью, Пинг! Уж я им намою, уж с той самой мочалкой пройдусь по всему тракту...
— Не переусердствуй — они ведь должны остаться живыми и вменяемыми, — покосившись на вытаращивших глазенки.
— Не боись, все будет чики-пуки, — злорадно потирая руки и глядя с огромным предвкушением на онемевших, вернее на частично расколдованных.
— И чего тебя все прет издеваться над немощными? — вздохнул отвернувшийся и отошедший от края Пинг. — Случайно не вкурсе, чьи это замашки? — саркастично.
— Ну уж нянчиться я сними точно не намерен, ибо нефиг! — зло сверкнув радужными глазами, явственно наполняющимися силой.
Повинуясь команде, неподчиняющиеся шестерым тела встали на карачки. Зафиксировав их путами ветра, Понг вернул им полноту чувств, кроме власти над артикуляционным аппаратом и менталом. Явственно воздвигся экран, изолировавший внешнее от внутренних звуков и запахов.
И началась скрутка. Трех не могущих толком пошевелиться дуотов крутило, давило спазмами и рвотой. Их выжимали, словно мочалок, до капель крови из всех мест. Но это было мало — водяные щупы разной толщины нагло и властно ворвались во все отверстия, очищая проходы наждачкой песка. Особенно досталось ротовой полости с расшатавшимися зубами и отбитым языком, небом и щеками. И неимоверно растянутой, а в итоге порванной на выходе...
Нутро жгло, анус полыхал, зубы резало, в ушах еще звенело, а регенерация была невероятно болезненной. Зашлакованная вода поднялась почти до уровня носа так и стоящих на четвереньках, источая зловонные миазмы. И не почесаться, не отвернуться, не зажать нос для прекращения позывов, прорывающихся желчью по многочисленным царапинам, от которых голова мокалась в смердящую клоаку.
— Закончил экзекуцию, Понг? — скучающе осведомился Пинг. Сами шестеро их прекрасно слышали.
— Даже не разогрелся, — разочарованно. — Приступай...
— Ох, ну и удружил! Ну спасибочки!.. — возмущенно.
— Не гунди, зато отскоблил по высшему разряду! Даже ушной серы не осталось, не то, что соплей.
— Ну хоть и от шлаков в крови догадался избавиться. Ладно, уж, выну затычку...
От края бассейна вниз змеей сползла якорная цепь. И так, чтобы все шестеро могли видеть, вытащила ранее не заметную пробищу, открыв отверстие, больше смахивающее на зубастую пасть кого-то из щетинкочелюстного царства или банальной пиявки. С харкающе утробным звуком все ушло в ненасытное брюхо неведомой твари, скрежетнувшей для проформы. Мягкие струи воды, перемешанной с пузырьками, нежно прошлись по телам, смывая остатки нечистот и даря царское облегчение, волной сошедшееся где-то в желудках. Пахнуло морозной свежестью и неведомым ароматом с Юзи, проясняющим голову. Дар речи им не вернули, но светящийся мох плинтусом пустили, и шесть ковриков из него постелили.
— Садитесь, жертвы собственного скудоумия...
— Или я вас посажу, хе-хе, — после смешка Понга упрашивать не пришлось.
Шесть запрокинутых лиц, одинаковых в разном. Шесть пар глаз, скрестившихся на дуоте Панге.
— Каждый из вас дважды убийца, — взирая сверху равнодушно на дернувшихся было, но удержанных на месте пассом Понга. — За твою самодеятельность с Юиёцем, Аёыл, заплатили мы. Поэтому Ваш долг крови только перед дуотом Пангом, дуоты Оонт, Иёйт и Аёыл.
— Надо ж было так вляпаться в долг крови, будучи еще бесплодными сопляками, а? — поглумился влезший Понг.
— Мы ратуем за рациональное использование любых возможностей. И отчасти благодарны вам за совершенные деяния, позволившие нам стать сильнее.
— Да-да, гнусь, мы извлекли колоссальную пользу! Но боль не забыли, и не надейтесь!..
— И долг взыщем в полном объеме. Так или иначе, свое мы возьмем сполна, хотите вы этого, или нет. И обращаться к родичам бесполезно.
— А вы думали, мы не найдем концов проклятья Уюлдегдра? Оу, да вас же родственники явно не просветили в тонкости его исполнения, хе-хе-хе! А вы думали, поди, что накладываете что-то простое, на грани смертельного, да? Гха-ха-ха! Кретины! Да вас же пустили в расход! Хех, чего вытаращились? Вы и этого не знали?
— Исполнители не должны догадываться друг о друге так же, как о сути проклятья Уюлдегдра. Поэтому вас подняли в одну и ту же ночь в разное время, иначе могли на следующий день догадаться и заподозрить, чем приуменьшили бы финальную силу, за грань вытягивающую из тела душу, или бы кто-то из старших опознал великое проклятье. Исполнители даже не подозревают, что все они окажутся зараженными как собственным проклятьем, так и остальными двумя, от использованных вслепую подельников, а старое тело с памятью собственной и принесенной новой постоялицей останется в итоге чистеньким. Очень изысканный способ разделаться с неграмотными врагами.
— Конечно вы враги, хе-хе! Ведь потенциально можете вступить в силу раньше своих родителей, отпетых некромантов со стажем, не засверкавших после инициации! Гха-ха-ха! А тут такой шикарный случай выпал разом избавиться от конкурентов и выслужиться перед самым главным начальством, хе-хе-хе, — гнусно захихикав. В кулачок.
— Именем Жнец многих пугают в детстве. И он оказался крайне обижен на тех, кто проклинал из рук вон плохо, по чьей вине он остался без тела и вынужден болтаться немощным призраком. Да, дуоты, благодаря вам Жнец почтил Глорас своим присутствием.
— Ах, нечем писать, нечем какать! Гха-ха-ха! Какие вы теперь жалкие, яловы твари бездны! Как вас, бедненьких, проняло-то! У-у-ух прямо!..
— На две разумные мысли отвечу — нам незачем врать. А выгода наша, как ни прискорбно, напрямую связана с вашей. Пошевелите извилинами и успокойтесь, в самом-то деле! Поздно горевать о сделанном за вас выборе.
— Пора взрослеть, дуоты, и решать самим, или так и будете болтаться мелкими говешками в течении реки жизни, — распустившим нюни презрительно бросил довеском Понг.
— Начну с вашей выгоды для случая добровольного согласия. Вам за считанные месяцы поднимут мощь, дав сопоставимую с Чародейской, что заведомо превышает родительскую. Причем, без мучительного занудства всяких деканов и менторов с инструкторами. Понг показал вам недавно, что значит утрата контроля над телом. У четырех из вас останется все как раньше.
— Гха-ха-ха! Чего так побледнели, хе-хе?! Да Оонт плясать от счастья должен!
— Это действительно так, Оонт, тебе повезет. Мы объясим. Всем альфарам обещают, что в момент инициации они станут эльфами.
— Хе-хе, но не уточняют детали... — зловеще.
— Суть доппельвита заключается в постепенном сращивании двух душ, заведомо родственных у близнецов. Инициация силой во время ритуала совершеннолетия сводится к тому, что на специальной закрытой арене братья сводятся в смертельном поединке, полагая, что сражаются с собственным отражением — оши затуманят взор до нанесения смертельной раны. Проигравший умирает, отдавая осознающему полноту происшедшего победителю всю свою память, включая переход за грань, и мощь, а его Дух спокойно идет на очередное перерождение.
— А так же и кости, хе-хе, идущие на брэмпэтэ или, скажем, посох, хе-хе!
— Из чрева матери выходят два однополых ребенка. Два эльфа. Но из-за особенностей эльфийского организма и потому, что один из младенцев всегда получается слабее, недополучая прану, происходит спонтанная деградация до альфара. В естественных условиях у эльфов никогда не рождается больше одного ребенка, у альфар и гномов с дварфами двойняшки одни на десять тысяч, потом другие расы вплоть до людей, способных и десять выдать за раз, и фей, размножающихся ульями по нескольку десятков, а то и сотен. Вам, кстати, еще в младенчестве всем одели ошейники для закрепления результата, а при поступлении в гимназию элегантно поменяли — напрягитесь и вспомните, ваши оши более не подавляют это. А поглощение братской сути поворачивает процесс вспять для половозрелого альфара, для которого еще не все потеряно до гормональной перестройки тела. Потому-то после ритуала совершеннолетия всегда получается эльф, один.
— Нам невыгодно вам врать, — совершенно серьезно, отбросив дурачество. — Вспомните, вам постоянно твердят, что и ваша якобы тайная мыслеречь, и знание настроения, и чувство направления, и многое другое — это все норма для близнецов, чем старше — тем роднее, практически вторая пара рук появляется. Отнюдь.
— Суть этой системы в тотальном улучшении индивида. Помимо способностей минимум удвоение мощи, а максимум на выходе это чародей. Вас неоднократно пугают непрошедшими финальное испытание — это процент свихнувшихся, тех, чья психика не выдержала подобного надругательства. Их безжалостно убивают — умалишенные чародеи опасны для общества. Зато выжившие получаются закаленными жизнью и смертью, уважающими культурные ценности своей страны, сильными и разносторонне развитыми. Если пройдут адаптацию, конечно, справятся со столкновением с реальностью.
— Вы же останетесь живы, и альфары вновь эльфами станут. Вы получите силу для убийства других так, как захочется и когда захочется. А Оонт станет идеалом любого каэлеса — идеальный воин управляет телом, рубая всех в капусту, и в то же время идеальный маг силой разума, без четкого телора и малора, шинкует всех заклинаниями, походя задвигая пан-терральные. Две личности в одном теле. Вас к подобному готовили, только в предлагаемом нами варианте вторая личность не уничтожается, а сохраняется. Все с тем же разделением памяти и чувств, но параллельными мыслительными процессами. С учетом вашей подготовки плюсы существенно перевешивают минусы подобного существования.
— Меняя один оши на другой, вы только приобретаете. И здесь мы подходим к нашей выгоде.
— Сразу хотим оговориться — мы в ваши воспоминания не лезли и не полезем. Однако, сможем сделать блокировку памяти, подобно первому Хэмиэчи, но намного качественнее и по иному принципу — об этом разговоре никто кроме нас с вами даже под пытками не узнает, если, конечно, вы не совершите глупость попасться высшим гномам-жрецам Давжогла.
— Мы сохраним ваши личности и волю. Помня об этом разговоре, вы будете помнить себя и трезво оценивать любые внушения. Гипноз, подавление воли и прочее на вас действовать перестанут, либо окажутся под полным вашим сознательным контролем.
— От вас мы ждем предательства и помощи в убийстве Жнеца в нужный для нас момент. Через полвека ли, через полтысячелетия ли. И запрещаем причинять любой вред древам эльфов и фей, а так же заранее оговоренному кругу лиц. Первые имеют смесков, люфов, к ним запрет не относится. У вторых смесков быть не может, но у них так же существуют подрасы, как и у эльфов. Третьих будете знать по отпечаткам ауры, слепку души, по именам и в лицо. В случае угрозы, равной дезинтеграции, разрешается давать отпор, не влекущий смерть противников. У нас найдутся способы проследить, помимо клятвенных уз.
— Оба срока истекают через тысячелетие — к тому времени у вас будет богатый опыт и знания, вы сами сможете легко уничтожить Жнеца, разодрав на части и поглотив мощь, невзирая на доппельфатум. В любом случае все приобретенное у вас же и останется, включая расщепленное сознание, защищающее от ментального воздействия подобно стопроцентному иммунитету, естественно, не от божественного вмешательства, от него никто не застрахован. Велика вероятность возвращения Аоюну и его собственного тела, правда, с посторонней помощью. Например, нашей.
— Сразу предупредим — Жнец, предположительно, юн. И весьма несносен, на наш взгляд, хотя порой и забавен.
— Согласитесь — это реальная цена за долги крови. Вы сохраните себя, однозначно став гораздо сильнее, чем если бы с грубой вероятностью в одну восьмую за то же тысячелетие: половина на инициации, еще половина на адаптацию, еще половина это козни родственников.
