Волчица и пергамент. Том 8

Волчьи гербы, широко распространённые во времена древней империи, сейчас почти вышли из употребления. Однако север сильно отличается от куда более развитого юга, на севере сохранились густые леса, в которых жили волки, и потому волки были намного ближе людям.

И ещё волк был прекрасным олицетворением дикого, бунтарского духа.

— Всё, что я знаю, так это только это звание и то, что бедные школяры с севера относятся враждебно к богатым школярам с юга.

У Коула начало складываться некоторое представление об этом.

— Значит, эта группа является чем-то вроде сообщества выходцев из одного края?

Что совсем не походило на памятные Коулу из детства шайки жестоких мошенников, у этих могли быть вполне законные цели и задачи.

— Точно. Я слышал от людей в мастерских, что они похожи на торговцев из дальних мест, которые объединяются для защиты своих прав и взаимной поддержки друг друга далеко от родины, чтобы не быть беспомощными. Они одалживают друг другу учебники, оплачивают дополнительные уроки тем, кому учёба плохо даётся, чтобы они могли выучиться.

— Как рыцари!

Как раз истории из мира путешествий, о которых Миюри не имела бы представления, если бы она осталась в маленькой деревне в горах, заставляли её глаза так сиять. Коул беспомощно вздохнул, а Ле Руа довольно улыбнулся.

— Кстати, рыцари ордена святого Крузы тоже организованы по их происхождению, — заметила Миюри.

— Значит, этот человек много знает ещё и о пустынных местах? — произнёс Коул, который никак не мог избавиться от ощущения, что во всём этом слишком много совпадений, что это всё как-то неправильно. — Мы немного поговорили с одним книготорговцем. Он сказал, что этот глава был последним учеником старого учителя, который разбирался в том, что касалось пустынных краёв.

— Точно-точно, я тоже узнал об этом. Какое совпадение, — откликнулся Ле Руа.

Похоже, не только Коул заметил необычность ситуации. Глупо настаивать, что здесь обязательно скрывалась ловушка, но если бы всё было подстроено, что должно было происходило на заднем плане?

— На самом деле такие странные вещи нередко случаются в путешествиях? — добавил книготорговец, и Коул не думал, что он преувеличивал, Коул и Миюри тоже не раз сталкивались с удачей. — Если вы хотите услышать моё мнение...

Прежде чем продолжить, Ле Руа пододвинул кусок крольчатины к руке Миюри, и та его тут же взяла.

— Даже если мы сюда пришли не для этого, мы должны помочь мудрой волчице.

Коула удивили неожиданные слова Ле Руа, не относившего к тем, кто действует без своего интереса.

— Что это означает?..

Объёмный книготорговец приосанился и заговорил:

— Мудрая волчица, объединяя бедных школяров, помогает им не стать добычей школяров богатых. Азартные игры с выбором книг в качестве учебников погубили многих из тех, кто мог стать выдающимся учёным человеком. Талантливые, они не могли себе позволить дорогие учебники и повсеместно бросали учёбу, когда, поверив ложным сведениям, влезали в эти азартные игры, чтобы погрязнуть в долгах, после чего их избивали и заставляли переписывать учебники, калечили, пока, наконец, их трупы не выбрасывали где-нибудь на пустыре, и таких юношей очень много, не сосчитать. Мудрая волчица хочет попросту поломать этот дурной обычай, позволяющий кому-то грести большие деньги за счёт других.

Те, кто умел загрести кучу денег за одну ночь, когда-то оставили без денег и опутали долгом самого Коула.

А Ле Руа любил книги и разбирался в них.

Своевольная девушка Миюри, увидев на его лице необычно серьёзное для этого книготорговца выражение, облизала тонким язычком губы, убирая налипший жир, и спросила, сияя глазами:

— Так что мы решим?

Ле Руа гордо улыбнулся:

— Рыцарь всегда стоит за справедливость!

Его слова зажгли на лице Миюри то, что не смогли бы зажечь даже конные состязания рыцарей с копьями.

С заходом солнца в комнатах постоялого двора воцарялся мрак, зато на улицах разгоралось яркое оживление.

— Где такое количество народу прячется днём? — произнесла Миюри, сидя на стуле, который она поставила у окна, и глядя вниз.

Она невольно пробормотала этот вопрос при виде толпы, состоявшей по большей части из мальчишек-подростков.

— Днём этот народ присутствует на занятиях у колодца в переулке, на складе торгового дома или даже в таверне, так что на улицу они выходят после наступления темноты.

— Как черви.

— Да, они и есть книжные черви.

Миюри недовольно посмотрела на Коула, нашедшего удачный ответ.

— К слову, брат, почему дядя Ле Руа может делать обход улиц, а мы должны сторожить здесь? Зачем искать ненастоящего волка, ведь должен быть и другой путь?

Какими бы причинами и целями ни руководствовался бы тот, кто возглавлял школяров-северян, смелое название "мудрая волчица" звучало очень неприятно для Миюри, чья мама была настоящей волчицей. Она специально выделила слова "ненастоящий волк", стукнув стулом об пол.

Коул вздохнул.

— Чтобы мне было спокойней. Ребёнок твоего возраста независимо от того, женская или мужская одежда будет на нём, может оказаться лёгкой мишенью для школяров из шаек.

Миюри часто слышала от Коула замечания вроде: "Девочкам твоего возраста нельзя делать то или это", она наверняка собиралась возразить, что одета, как юноша, но после этих слов смолчала.

— Я не сомневаюсь в твоих рыцарских достоинствах. Скорее, я боюсь, что ты окажешься слишком сильной, и это окончится неприятностью, когда к тебе подступится толпа. Потому что ты явно всех их уложишь на месте.

Пусть лучше Ле Руа бродит по улицам в поисках особы, о которой шла речь.

Миюри поначалу воспринимала его слова, как увещевания, с которыми обращаются к детям, и слушала молча, потом она понемногу поняла Коула, скрестила руки на груди и небрежно фыркнула.

— Пфф, спасибо, что ты ещё выжил в этом месте, — произнесла Миюри с раздражением.

Коул подумал, что она сердится на него и потому, стоя рядом, смотрела только на улицу, он вздохнул и сказал:

— Я был действительно очень худым и выглядел несчастным, и люди часто мне подавали милостыню, когда я делал вид, что прошу немного денег в долг, такое мелкое мошенничество проходило довольно удачно.

Миюри посмотрела на него с таким видом, будто что-то сейчас дошло до неё.

— Да, действительно. Если бы я увидела моего брата ещё тем ребёнком, мне бы, как и моей маме, захотелось быть доброй с ним.

Коул не нашёл в её словах повода для гордости, и Миюри, усмехнувшись, погладила его о голове. Он нарочитым жестом отодвинул её руку и сам посмотрел из окна на улицу.

— Кончай ерепениться и следи за этим. Говорят, где-то в это время пройдёт шествие школяров.

Поскольку в комнате были только Коул с Миюри, волчьи хвост и уши были, конечно, на свободе. Миюри села на стул, разместив на сиденье и скрещённые ноги, дотянулась до вощёной дощечки и деревянного стило и посмотрела на Коула.

— Хочешь спросить, что это за шествие? Мм... скажем, что-то вроде обхода, чтобы отметить свою территорию.

Миюри тут же записала на дощечке новые для неё слова.

— Но здесь же не место того, которого мы ищем, верно? Те, что шумят там внизу, это по большей части мальчишки с причёсанными волосами.

Кто-то из них играл в карты, некоторые переругивались и даже были готовы подраться, другие пили и веселились, сидя плечо к плечу друг с другом, иные, упившись, ваялись уже без чувств у края дороги, в общем, кто во что горазд, но общим для них было то, что все были одеты достаточно небедно.

— Нападение — лучшая защита.

— И-и? — протянула Миюри, растеряно моргая, похоже, она была удивлена такими словами брата.

— С древних времён в качестве меры по защите своей территории специально вторгались на территорию противника.

Свет свечей из окон таверны и отблески костра на улице очерчивали контуры ватаги сумасшествовавших подростков, создавая кошмарное зрелище. Коул ощутил себя тем худым мальчишкой из прошлого, который трясся среди этого безумия, торопливо запихивая в рот первую за весь день еду.

— Потом они пошлют школяров-малолеток, этих цыплят, ходить с пустой сумой за плечом и сухой селёдкой в руке по домам на их территории, чтобы стучаться в двери и говорить: "Сегодня у меня день рождения, не могли бы вы дать немного мелочи на хлеб, чтобы скрасить мне ужин, на который у меня есть только эта селёдка". Конечно, все собранные деньги отнимут старшие братки их шайки.

То, что Коул не стал бы рассказывать в Ньоххире, даже если бы Миюри просила бы об этом, не могло не вырваться из него сейчас. В то время его разум заполняла одна забота — как выжить, он даже не думал, что делает что-то нехорошее. Думая об этом сейчас, он осознавал, что всем в городе было ясно, что происходит, что добавляло горечи к его воспоминаниям. И теперь он знал немного больше о том, что означало выражение милосердия на лицах людей, дававших ему мелкие монетки и еду.

Людям, просто проходившим через этот город, вероятно, не была видна сокрытая в нём тьма.

Безучастно глядя вниз на шумную, суетливую улицу, Коул вдруг ощутил спиной тепло чьего-то тела.

— Брат, расскажи мне больше об этом всём...

Ему не было видно лица Миюри, но в его поле зрения попадал подёргивавшийся кончик её хвоста, судя по которому девушка была несколько расстроена. Миюри обняла его, крепко прижалась лбом к его спине и произнесла:

— Жаль, что я не могу попасть в твоё детство, чтобы позаботиться о тебе.

Миюри не раз называла Коула болваном или дурнем, но узнав, с какими трудностями ему пришлось столкнуться в прошлом, она, похоже, немного задумалась. Однако та угрюмость, что прозвучала сейчас в её голосе, заставила и Коула изменить своё отношение.

Помимо того, что Миюри всё ещё нуждалась в защите, она и сама иногда могла защитить его, так что тут они уже были на равных. Там в Ньоххире он не стал бы ей рассказывать о этой части своего прошлого, он поведал ей лишь о небольшой неприятности в пути, приведшей к встрече с родителями Миюри. Учитывая эти два обстоятельства, Коул мог признать, что Миюри и он были в большей мере спутниками, чем ему казалось прежде.

— Верно, жаль. Если б я смог тебе пожаловаться, может, моя тяжесть была бы разделена.

— Да, потому что я рыцарь.

Миюри оторвала лицо от спины Коула, и он, наконец, смог повернуться. Она держалась более героически, чем когда-либо в Ньоххире. Дух рыцарства — это ещё и дух товарищества, забота о тех, кто рядом.

— Но тебе ещё нужно повзрослеть и набраться уверенности, чтобы я чувствовал себя достаточно надёжно, — добавил Коул, положив ладонь ей на голову.

Он не удержался от этого жеста, возможно, потому что хотел, чтобы она поскорей повзрослела, и в то же время немного завидовал ослепительному времени её становления, происходившего у него на глазах.

Миюри сбросила его руку и пхнула кулачком ему в живот.

— Мой брат очень злой.

— Ладно-ладно, прости.

Едва Коул начал успокаивать рассерженную Миюри, её хвост обвил ему ноги, и ему было трудно удержаться от смеха. Настроение её сразу стало улучшаться, и в это время чуткие волчьи уши что-то уловили.

— Там кто-то спорит, — Миюри высунулась из окна, определяя направление. — Там.

Коул поспешно прикрыл её уши капюшоном и, посмотрев, куда Миюри указала рукой, услышал шум, волной расходившийся по толпе школяров.

— Может, там тот школяр, которого мы ищем?

Насколько им было известно, город был поделен надвое бедными школярами с севера и богатыми с юга. На этом постоялом дворе останавливались книготорговцы, а книготорговцы обычно продавали свой товар богатым. Таким образом, этот постоялый двор располагался, скорее всего, в самом сердце территории школяров-южан. Школяры вскочили со стульев и повернулись подобно своре диких собак в сторону источника будоражившей волны. Нападение врага на их территорию?

Коул нервно глотнул в ожидании развития событий.

Вдруг заклубился густой дым, и чей-то голос заорал:

— Кто-то из них предал и сбежал! Сбежали 'цыплята'!

Миюри только что узнала, что такое 'цыплёнок' в этом городе, её поднятые остроконечные уши насторожились, а рука метнулась к мечу на поясе. Коул попытался её становить, но почти сразу сдался и сам схватил плащ. Не потому что нужно было познать тёмную сторону города, чтобы его понять. Слова "сбежал цыплёнок", отозвавшись в его памяти и пробудив в нём гнев, заставили его действовать.

— Миюри.

— Держись за мной! — и серебряный рыцарь выбежала из комнаты.

"Цыплятами" здесь называли маленьких школяров, ещё совсем детей. Они были не просто школярами, а фактически собственностью старших братков шаек. Большинство из них бродили в одиночестве по свету и нуждались в помощи, приходя в города школяров, но находили не помощь, а западню.

Кое-кто из старших братков прежде и сам был 'цыплёнком', но большая их часть приходилась на выходцев из семей аристократов или богатых торговцев, и они, следуя принципам своих семей, не чувствовали вины за то, что они помыкали людьми. Кто-то из них быстро спустил полученные от родителей деньги, кто-то был выставлен из дома за непослушание и неподобающее поведение, но здесь они деньги и власть, опекая 'цыплят'. Вот почему мудрая волчица должна была собраться с силами и противостоять им, ведь школяры-северяне чаще становились 'цыплятами'.

— Вот чем вы отплатили нам за всё, закройте свой долг! Найти мне этих 'цыплят'!

Подростки похватали подвернувшиеся палки стали бегать по окрестным улицам, в беспокойстве, но с выражением презрения на лицах. Более прилично одетые подростки и юноши, повидавшие в городе всякое, остались на месте, продолжая попивать своё вино.

Бродячие собаки, встревоженные суматохой, громко лаяли и выли, выпущенные свободно попастись куры и свиньи, мирно дремавшие по улицам и переулкам, разбегались во все стороны. Работники таверны убирали бьющуюся утварь, а из торгового дома вышло с дюжину мужчин, чтобы пресечь возможность грабежа. Обычные горожане, утомлённые шумом, закрывали окна.

— Брат, такое вот часто бывает? — ошеломлённо спросила Миюри при виде замедленного реагирования горожан на эту сутолоку.

— Город школяров — такое место, где даже король не станет настаивать на своей власти.

Нередко можно было услышать, что именно беззаконные бесчинства школяров принесли их городам ту или иную независимость.

— Когда собирается слишком много мальчишек, становится действительно нехорошо, — с осуждением и очень по-девчачьи высказалась Миюри, что с ней случалось не так часто.

Резкость её замечания была сравнима с переходом воды в солёное состояние при впадении реки в море.

— Ты сказала, что видишь границы территории? Если 'цыплёнок' хочет бежать, ему нужно стремиться к территории противостоящей шайки. Если хочешь спасти людей, лучше подождать там.

— Враг врага — это друг?

— Вернее сказать: "Куда бы ни пошёл 'цыплёнок', там будет его место".

Миюри с выражением отвращения на лице покрутила головой, шевеля под капюшоном ушами, бросила: "Сюда" и побежала. Школяры этой территории тоже должны были знать, куда следует бежать 'цыплятам', и, вероятно, соберутся там. Миюри, уловив шаги подростков и сопоставив их с мысленной картой места, составленной во время обхода лавок, представила себе направление их потока.