Дети Бесконечности

— Нуу, физического слияния с тобой мне не потребуется... я надеюсь, — Охэйо улыбнулся. — Разве что за руки взять, — они у тебя, надеюсь, чистые?

— Вроде бы, — Лэйми с сомнением посмотрел на ладони. — А что, ты хочешь прямо сейчас?..

— Ну, я-то хочу, — вздохнул Охэйо. — Но вот хочешь ли ты?

— Пока что нет, пожалуй... У меня, знаешь, сейчас полный кавардак в голове... Я же помню, что Мроо — тьма. А тут это оказалось... приятно. Приятно умирать, становиться ничем. Брр!

— Вот так они и действуют обычно... Вам-то ещё повезло, — Мроо не имели над вами власти, кроме той, что вы сами по глупости им дали. А вот обычный человек...

— Ты же говорил, что Мроо больше нет, — напомнил Лэйми.

— Здесь — нет. Но бытие, знаешь, штука относительная. Всё существуют где-то и когда-то, — и вопрос только в том, чтобы войти туда. Ты смог.

— А Мроо могут войти сюда? — спросил тезка. Он сидел очень ровно, явно делая вид, что ничего такого не случилось.

— Нет. Сюда — нет. Здесь — личный мир Вайми, а его Воля и Представление исключительно сильны. Сверх того, прыгалка — вовсе не такая обычная вещь, как кое-кому из вас, похоже, кажется. Без Источника она бесполезна, — а удержать Источник может только Творец. Есть, конечно, и другие пути, — но они менее эффективны.

— А что это такое — Источник? — спросил Лэйми.

— Источник — это просто источник энергии для прыгалки и других подобных вещей, — ответил Охэйо. — И они жрут её чертовски много, так что обычные источники тут не годятся. У каждого Творца свой Источник, — кстати, они могут быть у всех разной природы, хотя это и не обязательно. Лучше всего тебе спросить об этом Анхелу, — она лучше умеет объяснять. В смысле, без головоломных формул, как я, и без феерических образов, как Вайми.

— Угу, и как я её спрошу, если даже не знаю, где она живет?

Охэйо вздохнул и поднялся.

— Ладно, так и быть, я тебя отведу.

— А я? — сразу же спросил тезка.

— Ну, что с тобой делать... Иди сюда. Лэйми, дай руку. Надеюсь, в этот раз нас не занесет к черту на рога. Так...

В этот раз они не провалились, а с невероятной быстротой взлетели вверх, — сквозь небо, сквозь слои Реальностей, куда-то на чердак Вселенной. Разница в опыте между отцом и сыном ощущалась очень хорошо: вся Бесконечность раскрылась перед Лэйми... вот только и сейчас разглядеть он ничего не успел, не хватило внимания... или сознания. А потом он полетел вниз, в воронку, и Бесконечность схлопнулась в точку, в ничто. То есть...

Лэйми не сразу смог понять, что по-прежнему видит и думает. Они, конечно, оказались не в точке, а где-то посреди усыпанной тусклыми звездами бездны. На фоне стылой пыли незнакомых созвездий угрюмо чернел огромный, словно бы вырезанный в небесах круг.

+ / Где это мы? + / — беззвучно спросил Лэйми.

+ / Возле станции Анхелы, — ответил Охэйо. — Подожди, сейчас она нас впустит. Ага... + /

Ещё один прыжок, — простой и короткий, не в другое пространство, а просто по вектору (Лэйми уже научился их различать) — и он увидел мертвенно-чёрное небо с бесчисленным множеством жёстких, немигающих звёзд, — скорее, планет, потому что они отчетливо отливали металлом. Их освещала небывало огромная, фиолетовая, туманная... луна? — вся в смутном узоре тёмных пятен. Ощущение громадного чужого мира вдруг захлестнуло Лэйми, и будь у него тут горло, он бы громко вскрикнул от страха.

+ / Успокойся, — беззвучно сказал Охэйо. — Не пугай девушку. Тебе тут совершенно ничего не грозит... ну, если ты будешь достаточно вежлив, конечно. + /

+ / Плохо видно + /, — пожаловался тезка.

+ / По мне — так вполне хорошо + /, — ответил Лэйми. Правду говоря, он всё ещё боялся того, что может тут увидеть.

+ / Так — хорошо, да. Но верхнее зрение тут не работает. Другая реальность. Совсем другая. Жесткая, что-ли. + /

+ / Отлично работает, — отозвался Охэйо. — Только использовать надо не портальные линки, а су-мунн. + /

+ / А что это? + / — спросил Лэйми. Тезка молчал — похоже, уже знал. Ну да, он-то тут не первый день живет...

+ / Мультисенсорное зрение. То есть, не только зрение, а... Тебе эта штука знакома ещё по встрече с Мроо, — телесное ощущение далеких предметов. Ну, тут это не так страшно, конечно. Вот... + /

Лэйми вновь ракетой взлетел вверх — точнее, он рос с невероятной скоростью, вбирая в себя всё окружающее, и ощущая его уже не только зрением. Вот ядро Станции, — крохотная звезда диаметром в полтораста тысяч километров. Очень холодная звезда — меньше одного кельвина, истекающая нездешним сине-фиолетовым светом и тающими в пустоте фонтанами смертельно холодного газа, со вспышками нейтрино внутри, где сквозь свечение проступали странные фрактальные структуры, с ещё более холодными, чем сама звезда, невообразимых размеров континентами, покрытыми фантастическим узором колоссальных построек...

+ / Что это? + / — спросил ошалевший Лэйми.

+ / Су-мунн, Ощущение, — ответил Охэйо. — Сейчас ты видишь всё через меня. Пользуйся случаем, — лететь нам ещё долго, внутри Станции прыгалка не действует. + /

+ / Анхела не велит? + / — спросил тезка.

+ / Угу. Она девушка строгая. + /

+ / А можно мне тут просто полетать?.. + /

+ / Нельзя. Я же тебя знаю, паразита — "я только глазками, только глазками!" — и, набегавшись и насмотревшись, засыпаешь у раскуроченного кухонного комбайна с разобранным будильником в руках. В переносном смысле. + /

Тезка вздохнул. Лэйми попытался вспомнить, что он увидел в миг прыжка. Например, вселенную, которая вся целиком стала ИскИном. Вселенную, в которой жизнь не может возникнуть в принципе. Вселенную, где живут боги-ребёнки, или слабоумные боги, и играют, хаотично и мозаично меняя физику, — гравитационная и инертная масса пляшут независимо друг от друга, свет ходит, как и куда хочет, с любой скоростью, постоянная тонкой структуры... Нет уж, пусть сами разбираются. И с постоянной Планка тоже. А у него от такого вот и крыша может поехать...

Он попытался разобраться, как работает этот самый су-мунн, но не смог: различить свои и чужие чувства у него получалось, но это и всё. Заглянуть внутрь Охэйо, естественно, не выходило. Так как делать больше было нечего, он делал, как попросил друг, то есть осматривался. Благо, посмотреть тут хватало на что.

Станция была огромна, — одно ядро размером с планету-гигант. А сфера внешних модулей, — эффекторов, державших внешнее поле, и стоявших "в доке" скаутов — раскинулась на три миллиарда километров. Снаружи эта сфера была идеально гладкой, черной и холодной, — не защитное поле, но граница собственной физики Станции. Ни один объект, не способный изменять физику, не мог пройти сквозь него, способный — тоже, будь он указан Анхелой, как враждебный. Или способный взорваться, влетев в собственную физику Станции. Впрочем, внутри неё ничто не могло взорваться без воли Анхелы, — хозяйки и создателя Станции. На ней не было лишь одного — экипажа. Сознание офицера Транквилити почти бесконечно превосходило его по интеллекту.

Тем не менее, в ядре Станции скрывался-таки обитаемый модуль, рассчитанный на две тысячи человек, — для её немногочисленной свиты, или на случай, если Анхела захочет перевезти ещё кого-то: в объемлющем пространстве Мультиверса её станция прыгала лучше любого корабля. К этому модулю, собственно, они и направлялись.

+ / Кстати, а где Ахана? — спросил Лэйми. — Почему ты не взял её с собой? + /

Тезка вздохнул.

+ / Ну, подруга у меня, — девушка скромная, сидит дома, учится рукоделию... в смысле, где-то отдельно шарашится, зараза — то ли с Хьютай, то ли с мамой, то ли уже и сама. + /

+ / Ничего себе... Кстати, а что тебе с ней Хьютай посоветовала? Ну, в смысле, что делать после поцелуев? + /

Тезка смутился. Видно это не было, — но всё же как-то ощущалось.

+ / Ну... всё-всё-всё снять, потом лечь с подругой строго параллельно, пятками к Полярной Звезде, нарисовать вокруг пупков пентаграммы, ловить пальцами ног энергию ци, считать розовых слоников и ждать Приятных Ощущений долго-долго. Но, знаешь, душа у нас требует чего-то совершенно другого, от медитации очень далекого... + /

+ / И чего же? + / — с крайним интересом спросил Лэйми.

+ / Ну... Например, нарисовать друг на друге что-нибудь, — не только пентаграммы, и не только вокруг пупка. Так, наверное, можно, да? + /

+ / Я вам порисую... художники, — сказал Охэйо. — Учиться кто будет? + /

+ / Ювана на Айэте рисует, — сообщил тезка. — И Лина на Вайми. И ваймин сын. Почему мне нельзя? + /

+ / Мал ещё, потому что. + /

Тезка опять замолчал и надулся. Ядро станции Анхелы наплывало, заслоняя полнеба. Су-мунн или нет, — но ощущение выходило страшноватое. Холод... казалось, что он падает в ледяной океан. На его фоне уже чернела точка модуля. Она выросла в пятнышко... потом Лэйми увидел зеркальную призму. Опираясь на венец ветвящихся, казалось, до бесконечности, металлических перьев, она парила на слое призрачной фиолетовой дымки. Глубоко под ней застыло странное, сине-фиолетовое, неподвижное море. Картина была нереальная и необъяснимо знакомая, словно во сне.

+ / Офигеть, + / — беззвучно сообщил тезка.

+ / Угу, + / — согласился Лэйми. Он уже видел... посадочную площадку, наверное, — тускло-зеркальный, в искрах отблесков, круг, обрамленный низкими постройками. За ними, по периметру цилиндра, торчал лес перистых то ли антенн, то ли вообще непонятно чего.

+ / Так, зайцы, — сказал Охэйо, быстро замедляясь. — Напоминаю, вы в гостях. Это значит, одеваться прилично, вести себя вежливо... и не задавать глупых вопросов. + /

+ / Глупых — это каких? + / — спросил тезка.

+ / Глупых. Вроде "обязателен ли фрак или бус на попе достаточно", — Охэйо коснулся посадочной площадки. Лэйми понял, что само жилое ядро тоже огромное — метров двести в диаметре и семьсот, самое малое, в высоту. Это если не считать "перьёв", которые раскинулись в зыбком газовом океане километров на пять. — Ага, нам сюда. + /

Низкие широкие ворота в одном из ангаров раздвинулись, и, едва они проскользнули внутрь, тут же закрылись. Вернув себе обычный вид, Лэйми с облегчением перевел дух: по крайней мере, тут был воздух и тепло.

Он осмотрелся. Громадное пустое помещение, светлые стены... непонятно откуда падает свет, да и очертания у стен какие-то странные, — словно их скроили из длинных изогнутых деталей. Кстати, из открытых ворот воздух не вышел, — не вышел, и всё тут, без всяких силовых полей и прочего. Одно это уже говорило о многом.

Охэйо вежливо покашлял. Лэйми оглянулся — и сначала не узнал друга: тот был в тяжелом одеянии из черной, расшитой серебром ткани, длиной до середины икр. Рукава косо срезаны у локтей, тяжелые, со сложным узором браслеты из серебра на запястьях и щиколотках, того же типа плотно прилегающий пояс, — смотрелось всё это внушительно. А вот на тезке была лишь короткая черная туника, и Охэйо печально покосился на него:

— С голыми ногами к даме... Фу.

Тезка вздрогнул, — и туника превратилась в черную футболку, к счастью, дополненную в этот раз джинсами.

— Лэйми, тебя это тоже касается, — напомнил Охэйо.

Лэйми посмотрел на себя. Да. Уж! Из одежды на нем сейчас нашлось лишь парео, а ноги не только голые и босые, но ещё и довольно-таки грязные: песок как налип на них утром (утром?.. Кажется, что целую вечность назад...) так и остался.

Он быстро посмотрел вправо, влево, — но никаких гардеробных шкафов тут, почему-то, не наблюдалось.

— Надо представить, Лэйми, — посоветовал Охэйо.

— Я уже пробовал. Как?

Охэйо вздохнул.

— Закрой глаза. Почувствуй своё тело. Почувствуй одежду на нем. Примерно так. Только не тяни.

Лэйми подчинился. Нет, своё тело он ощущал очень даже хорошо... как и злосчастное парео, и пол под ногами. А вот почувствовать что-то другое... нет, можно конечно, но... но... вот он почти наяву чувствует привычное...

Что-то словно щелкнуло. Лэйми ощутил себя вдруг пузырьком в огромном холодном океане. Зыбкое в зыбком, и мысль от реальности тут не отделяет почти ничего. Достаточно лишь добавить в дымку воображение, авэас, — и она станет плотной...

По коже пробежал странный, электрический зуд, воздух между её волосками словно бы вспух, стал жидким, потом вдруг затвердел.

Лэйми замер, боясь, что тепло и вес одежды на плечах ему просто мерещатся. Судорожно повел рукой... и удивленно замер, натолкнувшись на ткань. Открыл глаза.

— Ну, по крайней мере, это прилично, — сказал Охэйо.

Лэйми осторожно покосился на себя. На нем был черно-серый полосатый халат, — старый его банный халат, пропавший бог весть сколько лет назад. Ноги по-прежнему босые, — впрочем, судя по Охэйо и его сыну, это не выходило за рамки здешних приличий. Интересно, как это у него...

С внушительным рокотом массивные внутренние двери разошлись в стороны. За ними стояла довольно высокая девушка в металлическом платье из сотен тысяч, наверное, деталей, — от одного взгляда на него у Лэйми закружилась голова. Тысячи фактур, тысячи сплавов, тысячи оттенков, — в любом нормальном мире это обошлось бы... дорого. Очень дорого, — может, и не в цену авианосца, но близко.

Лэйми ошалело помотал головой и лишь теперь взглянул на саму девушку. Светловолосая, довольно узкое, приятное лицо, — но точно незнакомой расы.

— Здравствуйте, — вежливо сказала она. — Я Синди, советница госпожи Анхелы. Аннит, и?..

— Лэйми Охэйо, мой старший сын, — упомянутый юнош поступил как образцовый ребенок, то есть, устремил взор на пальцы босых ног и густо покраснел. — И Лэйми Анхиз, мой друг. Старый друг.

— Первый назван в честь второго? — спросила Синди. Голос у неё оказался совершенно обычный.

— Угу, — Охэйо вздохнул. — Назвал из-за тоски, а теперь сплошная путаница.

— Что ж, бывает. Госпожа ждет вас. Проходите.

Она плавно отступила в сторону — платьё зазвенело, как миллион колокольчиков, тезка даже помотал головой, — и они вошли в странную треугольную комнату со срезанными углами. Все её плоскости покрывал белый, похожий на мрамор материал, пронизанный сложными пепельными разводами, — они медленно, но вполне отчетливо двигались.

Лэйми подошел к зияющей треугольной шахте. Углы её занимали круглые колонны лифтов, на их контрольных панелях горели пронзительно-яркие алые огни, сливаясь в дрожащие цепочки. Террасы, уменьшаясь, сбегали вниз, до едва заметного светлого треугольника дна. Похоже, что шахта пронизывала весь жилой модуль насквозь.

— Сюда, — Синди провела их к одной из колонн. Гладкие монолитные плиты раздвинулись, едва она подошла к ним, открыв просторную, ярко освещенную шахту, облицованную полированной сталью; в ней парила белая платформа без перил. Осторожно ступив на неё, Лэйми заглянул за край, на сходившиеся в точку стены с двумя рядами убегающих в бездну огней. У него закружилась голова.