Последователи Глубины

— Вы что, хотите нас ограбить? — первым высказал свое предположение Ян.

— По-моему, ты не сильно ошибаешься, — шепнул ему на ухо унд.

Официантка медленно спустилась по лесенке и, дождавшись пока ее помощники окажутся рядом, тихо произнесла.

— Я лишь выполняю часть услуги, — и, обратившись к Ульге, напомнила: — Насколько я знаю, ты скрепила свой договор клятвенной печатью.

Предводительница вздрогнула, но осталась стоять на месте — бежать ей было просто некуда.

— Моя задача доставить вас на Шептун — миную пересадочную станцию.

— О чем она говорит? — попытался вмешаться унд. Но Ульга остановила его.

— Я помню условия сделки, но вы должны гарантировать, что с моими друзьями ничего не случится. Ничего дурного.

— Дурного? — официантка рассмеялась и сделал решительный шаг вперед. — Довольно забавное требование, если учесть обстоятельства, в которых ты оказалась.

Свет полной луны, выступив из-за могучего тела серых облаков, озарило ее лицо. Наваждение или случайный обман коснулся привычных человеческих черт, изменив их до неузнаваемости. Ровные щеки приобрели темный оттенок и выступили вперед, нос и губы удлинились, образовав подобие морды, а глаза стали напоминать огромные смоляные шары для игры в хадугу. Подобные метаморфозы произошли и с находившимися поблизости людьми. И сразу все встало на свои места. Корабль заскрипел, и из трюма донесся запах гнилых водорослей. На палубе проступили следы полипов. От привычного мира не осталось и следа.

— Вы, человеки, не заслуживаете ни нашей помощи, ни нашего сострадания, — оскалившись, произнесла ихтианша. — И если бы не слово, которое я дала, мы бы выбросили вас за борт еще у побережья.

— Но вы же не сделаете этого? — нервно взвизгнул Дорченский. — Не посмеете?

— Не посмеем,— кивнула ихтианка. — Но лишь потому, что наша цель гораздо важнее наших желаний. Впрочем, держать вас без кандалов — проявление несусветной глупости.

Молчаливые подводные братья, обнажив сабли, окружили Ульгу и ее друзей.

— Лорик, Скваки, Рурси, приведите глубинщика. В отличие от этих отроков, он прекрасно понимает, почему мир стал вращаться чуточку иначе, — изобразив подобие улыбки, скомандовала ихтианша.

Тяжелые шаги исчезли в пустоте корабельного коридора. Они должны были быстро справиться с делом — Анура нисколько в этом не сомневалась. Прирожденные охотники далеки от легкомыслия. А добыча не является для них столь опасной. Этот мерзкий человечишка все-таки обычный двуногий ходяч преклонных лет, а не клыкастый мавр. Но как бы она ни старалась себя успокоить, волнение все-таки взяло верх, и пришлось пойти следом за охотниками.

Мрачный полумрак коридора не испугал Ануру — ее глаза прекрасно видели в темноте. И не просто различали призрачные очертания предметов, а все вплоть до крохотных деталей. Она не услышала голосов, в каюте стояла гробовая тишина. Ихтианы столпились в центре. Опущенные плечи, пустые взгляды — все было понятно без слов. Один из них, кажется Скваки, замер возле узкого окна и держал над собой обычную масляную лампу. Лорик и Рурси, склонив головы, уставились на разбросанные вещи и перевернутую вверх дном кровать.

— Это не может быть правдой, — пытаясь уловить человеческий запах, рявкнула Анура.

— Хитрый как жульпень! — глубоко вздохнул Лорик.

— И проворный словно юп! — согласился Рурси.

— Это не может быть правдой, — повторила Анура, понимая, что провалила охоту всей своей жизни. А если ей и удастся нагнать жертву, то взять узника наскоком уже не получится. Придется сражаться, рвать друг дружку на части. Но на этот раз у них не будет преимущества. И все может сложиться не в их пользу. Идеальный план рушился, словно ракушечный домик, но изменить ничего ихтианша была не в силах.

* * *

Скомканная лента телеграммы, исчезнув в кулаке, мгновенно превратилась в рваные клочки. Бумажный снег медленно осел на пол. Пытаясь унять эмоции, Буревестник покосился в сторону наемников и, подхватив бокал вина, направился к рабочему столу. Мистер Юнг и Фрейд, опустив головы, стояли посреди огромной библиотеки: один нервно теребил свой излюбленный котелок, а второй промокал платком вспотевший лоб.

Подойдя к окну, советник сделал глоток и только после этого позволил себе начать разговор.

— И чего вы добились?! — выдержал паузу и продолжил разнос: — Мне очень интересно, как вам вообще такое могло прийти в голову? Совсем сдурели!

— Время играло не в нашу пользу, сэрг, — первым решился на ответ тощий.

— Вот как? — резко обернулся Буревестник. — И вы решили действовать напрямую, словно банда душегубов!

— Мы бы не стали... — тихо пробубнил мистер Фрейд. — Но там появился этот праведник... и еще какой-то констебль, будь он неладен...

— И что с того?! — повысил голос советник.

— Нам пришлось идти на обоснованный риск! — вновь вступил в разговор тощий. — Вы же знаете, сэрг, мы очень стараемся. Но одно дело действовать против этих гребаных подводных слизняков и совсем другое — святые воины.

— Мой приятель, как бы оно, прав, — согласился здоровяк. — Двое противников — это скверный расклад... Мы так, как бы, недоговаривались... надо бы набавить...

— Не хочу вам перечить, сэрг. Вы знаете, я часто ругаю своего слегка туповатого напарника за его угловатый язык. Но сейчас он абсолютно прав. Условия договора изменились. И не в лучшую сторону, надо заметить. Хорошо бы пересмотреть наше вознаграждение. Конечно же, мы не настаиваем... хотя, утопленники меня побери, почему нет! Наш гонорар должен значительно подрасти...

Слова были произнесены и, повиснув в воздухе, быстро затерялись среди высоких стеллажей библиотеки, от которых исходил приятный запах старой бумаги. Воцарилась неприятная напряженная тишина.

— Итак, друзья мои, вы явно осмелели, — пристальный взгляд коснулся каждого из наемников, заставив тех заметно напрячься. Немного поразмыслив, Буревестник подошел к зеркальному столику, поставил на него бокал с вином и задумчиво продолжил: — Жаль, а я был о вас лучшего мнения. Ну что же, рад был с вами сотрудничать. Но видимо, придется найти исполнителей понадежнее. Кстати, мне недавно рекомендовали одних удальцов, которые...

— Стойте! Не надо! — уронив платок Юнг, едва не упал на колени, только чтобы изменить решение советника. — Мы больше не облажаемся... Клянемся морскими сыновьями, сэрг!

Буревестник замер, затем присел в глубокое кресло и принялся барабанить пальцами по поверхности изящного деревянного столика.

— Интереснейшую клятву вы произнесли, мой дорогой друг. А как насчет усложнившейся задачи? Похоже теперь она беспокоит вас гораздо меньше?

— Ни в коем разе, сэрг, — словно заправский глубинщик отрапортовал Юнг. — Мы уничтожим и тех и других.

— Да как две рыбы на уху! — поддакнул здоровяк.

Недовольно скривившись, советник поднял указательный палец:

— Только без самодеятельности, уважаемые джентльмены. Больше я не дам вам шанса совершить ошибку. Слушайте меня внимательно: в дальнейшем наша увлекательнейшая операция будет проходить под моим чутким руководством. Только так и никак иначе.

— А может быть, мы, как бы это, сами?.. — не подумавши, ляпнул Фрейд.

Резкий хлопок тусклых газовых ламп, что располагались на одной из стен, заставил тощего насторожиться и потянуться к внутреннему карману, где находился его излюбленный бразерс-кольт. Незаменимое в ближнем бою оружие. Но было уже поздно. Мрачная тень змеей скользнула по стене, оставив за собой извилистый чернильный след. Сам же Буревестник оставался на месте.

— Берегись! — рявкнул Юнг.

— Да я, как бы... — здоровяк попытался развернуться. И, получив мощный толчок в спину, полетел кубарем в ближайший угол. Его приятеля ждала подобная участь.

Советник улыбнулся. В его руке каким-то образом оказался тот самый бокал вина, что он так легкомысленно оставил на зеркальном столике возле окна. Он с жадностью приник губами к краю и залпом осушил дорогой напиток.

— Вы же внимательно читали контракт, джентльмены. В нем сказано, что перечить заказчику весьма опасно. Я бы еще добавил: смертельно опасно. Поэтому ноги в руки и марш вниз. Поджидающий дилижанс доставит вас до южного мыса Остроклювов. Оттуда на пароходине доберетесь до Горизонта Юпитер. Билеты у вас в саквояже. Дальше совсем просто: пройдете контроль и на капсуле погрузитесь в резервацию. — Буревестник покосился на циферблат. — Так что, встретимся в Шептуне ориентировочно через восемь часов. Да, и не забудьте приобрести добротные хронометры! — Щелкнув пальцами, он указал на большую стрелку часов, и добавил: — В Подземье пунктуальность сродни свежему воздуху. Так что, если вы опоздаете на встречу, я изыму из ваших тел свой дар... Ничего личного, просто условия договора!

* * *

Праведник протянул констеблю фляжку и терпеливо ждал, пока тот отхлебнет из нее и разразится глухим кашлем. Лишь потом пояснил:

— Подобные вещи тяжело воспринять неподготовленному разуму.

— Тяжело? — Бушевич скривился и сделал еще один глоток. — Ничего подобного. Это невероятно трудно. Лично я до сих пор не могу поверить собственным глазам. А слушать твои объяснения и вовсе сродни сумасшествию.

Церковник пожал плечами:

— Ничего страшного. Просто нужно немного времени. Но его у нас, к сожалению, нет...

Приняв эстафету, Дорн почувствовал, как горячовка разливается по внутренностям и начинает свое согревающее путешествие по организму.

— Ты точно уверен, что они были мертвы? — немного помедлив, все-таки задал мучавший его вопрос констебль.

— Абсолютно. И любой судебный медик подтвердит тебе этот факт. А если ты расскажешь ему, что еще недавно они пытались напасть на тебя и пустить кровь, вот тогда начнутся трудности. Он, конечно, выслушает тебя до конца, возможно, даже в чем-то согласится. Но, в конечном итоге, твоим уделом станет больничная палата для умалишенных.

— И все-таки я видел то, что видел! — уверенно заявил Бушевич.

Дорн улыбнулся и кивнул:

— Очень может быть, ты прав.

— И все-таки, как такое возможно? Конечно, я все понимаю, мир огромен и непостижим. И чудеса, назовем их так, действительно, существуют. Но как эти знания могли оказаться в человеческих руках? — и немного поразмыслив, поинтересовался: — Ведь те, за кем ты охотишься, являются людьми, верно? Или я чего-то не знаю? И под человеческой личиной...

— Люди, человеки, безумцы, да какая разница, кем является мой противник. Главное, что Тронутые пытаются изменить мир. Подмять его под себя! Вот что должно беспокоить того, кто им противостоит.

— Именно об этой опасности ты предупреждал меня, когда пожаловал в порт? — догадался констебль.

— Действительно хочешь знать правду?

Бушевич немного подумал, отхлебнул еще напитка, который прибавил храбрости, и уверенно ответил:

— Если я собираюсь стать твоим помощником и окунуться в это дерьмо с головой... То да! Я хочу знать хотя бы часть безумной правды. И пусть неведомые мученики заткнут свои святые уши, потому что, уверен, им это явно не понравится!

Праведник присел рядом и, свесив руки на колени, уставился вдаль, туда где призрачная линия горизонта терялась среди тяжелых свинцовых облаков. По всей видимости, погода не сулила ничего хорошего, напоминая Дорну о его бесконечных жизненных потерях, что последнее время шли с ним рука об руку. Выбор был довольно сложный. Он прекрасно понимал, его уста скованы клятвой, но в то же время, констебль был прав — ему нужна помощь. И Бушевич сейчас оставался единственным вариантом. Но сможет ли констебль защитить его спину и не спасовать перед опасностью, праведник не знал. Стоило просто довериться высшей силе.

Служители спасительных маяков обычно несли свою нелегкую повинность вдвоем, поскольку церковный устав строго-настрого запрещал оставлять без присмотра страждущих помощи. Пока один дежурил на башне, второй проповедовал и вел хозяйственную деятельность. Потом они менялись, и их служение продолжалось. Работать на маяке в одиночку было невозможно. И даже если судьба забирала одного из праведников на небеса, второй сразу покидал башню, отправляясь в бесконечное скитание по пыльным дорогам побережья, дабы продолжать нести учение истины в отдаленные деревни и поселения.

— То есть, получается, что праведник превращается в изгнанника? — удивился Бушевич.

— Ни в коем случае, — покачал головой Дорн. — Каждое послушание во благо и неважно сколь сложным или опасным оно окажется.

— Но ты непохож на скитальца.

— Верно, — согласился праведник. — Милостью нашего ордена мне не был дарован данный сан. Когда моего брата по маяку унесла тропическая лихорадка, мне было чуть больше шестнадцати. Патриархат собрал совет, где было решено мои умения пустить в иное русло.

— И о чем же идет речь? — нетерпеливо поинтересовался констебль.

Праведник задумался, покрутил в руке фляжку и, убрав ее во внутренний карман, ответил:

— Защищать церковь от той хвори, что нельзя исцелить словом. Мне вручили острый кинжал и поставили на защиту церковных тайн. Таких как я называют привратниками истины.

— Никогда не слышал о таком сане, — после короткой паузы честно признался Бушевич.

— Ты много о чем не слышал. Праведники — это не только пастыри добра, но и отчаянные воины за справедливость. Нас очень много, и у каждого свое послушание.

Констебль почесал затылок и пожал плечами:

— Знаешь, а вот на мой взгляд, единственные, с кем действительно стоит сражаться, так это с представителями подводного народа. Вот уж кто поистине настоящие еретики. Это самые обычные ихтианы и точка.

— Не хочу тебя разочаровывать, но у нас есть враг посерьезней. Впрочем, ты и сам успел в этом убедиться.

— Опять мы возвращаемся к этой парочке Тронутых, — Бушевич заметно вздрогнул, и рука машинально потянулась к кобуре.

— Ну начать, пожалуй, стоит именно с них, — согласился Дорн. — Хотя наемники всего лишь инструмент. Вопрос в том, кто стоит за ними и отдает приказы. Понимаешь, тут не все так просто. Нити кукловода тянутся на самую вершину власти. Гораздо выше адмиралтейств и министерств. И поэтому наша миссия опасней обычной охоты на подводного зверя.

— И в чем же цель заговорщиков? — поинтересовался констебль.

Праведник вздохнул, поднялся и направился к берегу. Он итак рассказал слишком много для первого раза. С другой стороны, растягивать беседу не имело никакого смысла. Констебль дал свое согласие. А в данной ситуации этого вполне достаточно. И неважно, что послужило причиной, юношеская бравада или желание пощекотать нервы. Дорну было все равно. Его главная задача — добраться до таинственного покровителя Тронутых и рассчитаться с ним за все то зло, что совершил. Пускай и не своими руками. К тому же, Праведники не меняют свои решения, ведь жизненные ошибки — это самый богатый в мире опыт.

Вечерело. Береговая линия, где располагались палатки и хлипкие домики охраны, вспыхнула огнями, а над водой загорелись две линии подвесных газовых фонарей. Покачиваясь в такт легкому бризу, они освещали путь к пересадочной станции. Отсюда до резервации Шептун было не так далеко. Всего каких-то пару миль — только не вперед, а вниз.