Последователи Глубины

Служитель грустно улыбнулся.

— Молодость не порок, но колыбель заблуждения. Ты привык мыслить стереотипами, как, впрочем, и любой страж закона. Не обижайся, я ничего не имею против береговой охраны, только ведь вы простые марионетки. Вы слепо доверяете приказам, будто рангом выше служат настоящие мудрецы. Именно это мешает вам узреть нечто большее. А знаешь, в чем причина? Так легче и проще... Проще жить по указке и не замечать очевидного. Плыть по течению — это не то же самое, что грести против устоявшегося мнения.

— Хочешь сказать, что все вокруг заблуждаются, считая ихтианов исчадием Подземья? А как же тогда Глубина? Ты разве не знаешь, как она высушивает людям мозги? — не согласился констебль.

— А ты знаешь, как ощетинивается дикобраз, когда чужак лезет к нему в нору? — вопросом на вопрос ответил праведник. И немного подумав, добавил: — Да пойми ты, ихтианы обитатели морского мира и они отчаянно борются за собственную свободу. Отчаянно, выпустив клыки и иглы плавников. Скажи, разве ты упрекнешь в жестокости кита, сражающегося с китобоями за право жить?!

Бушевич с недоверием посмотрел на служителя и потупил взор. Ему не нравились слова Дорна. Он, действительно, привык рассуждать иначе, а от привычки, как ни крути, очень тяжело избавиться. Тем более когда она занозой засела у тебя в голове.

— Ты ведь раньше тоже считал ихтианов плохими? — Внезапная мысль буквально осенила констебля, заставив задать нужный вопрос.

— Абсолютно верно. И заметь, без всякой на то причины, — спокойно согласился Дорн.

— И кто же помог тебе изменить мнение?

— Обстоятельства. Жизнь -самый лучший учитель.

— И люди, за которыми мы охотимся, имеют к этому какое-то отношение?

— Несомненно, — согласился праведник.

— Тогда прошу, расскажи мне все с самого начала. Даю слово, если твоя история заставит меня передумать, я пойду с тобой до конца, — уверенно заявил констебль.

Дорн сомневался всего минуту, а потом кивнул:

— Что ж, последние дни научили меня чуть больше доверять людям. И ты имеешь право знать, ради чего рискуешь жизнью...

Осенив себя знаком бесконечности, приложив указательный палец сначала ко лбу, а затем устремив его туда, где должно было быть небо, Дорн прочитал короткую молитву. Покрутил символ веры: нить с нанизанными на нее неровными черными камнями, и начал говорить.

Маяк 'Спасительная длань' располагался на правой оконечности россыпи остров Фрайделя. Место не для случайных людей. Густые джунгли, десяток разрозненных деревень и целая череда острых, будто зубы акулы, скал. Здесь проходил самый опасный участок торгового пути из Мехеки в Люнц. Сотни судов, настоящие морские караваны, бесконечный денежный поток. С одним неприятным исключением — каждое пятое судно, словно повинуясь неведомому проклятию, натыкалось на клыки каменного чудовища.

Дорн ежедневно взывал к Неведомым мученикам, прося их, чтобы они смилостивились и прекратили череду бессмысленных трагедий. Но те были глухи к любым мольбам. И жертвы множились с каждым днем. Тогда служитель обратился с прошением к высшему духовенству увеличить пребывание праведников на данном острове и построить новые Маяки на возвышенностях у самого горла пролива. Ему хотелось хоть как-то повлиять на ситуацию. Но просьбы его отклонялись одна за другой.

Служитель писал и покорно ждал, а воды выносили на берег безжизненные тела. Иного ответа для него не было.

Дорн делал отметку в своем толстом журнале. Многих жертв так и не удавалось идентифицировать. Впрочем, для служителя Маяка в том не было большой беды. Панихиду он служил по каждому. И неважно, имелся у покойника знак бесконечности или он не принял истину морского причастия.

Тяжелая работа. Уже через год поле было засеяно новыми могилами. А ответа из епархии все не приходило. И тогда Служитель не выдержал. Пробравшись через семь особых кордонов, окружающих кардинальскую епархию, он остался незамеченным. Стража была первоклассной, но никто не мог сравниться с Покинутым. Особая категории священников являлась для большинства коллег абсолютнейшей загадкой. Поселяясь на отшибе, в самых одичалых пределах, они проходили испытание одиночеством. Многие считали это бесполезным издевательством над собственным разумом, но те, кто выдержал послушание, думали иначе. Они обретали не только умение держать язык за зубами, а гораздо большее. Сливаясь с окружающей средой, Покинутые получали в дар способность видеть мир совсем в других плоскостях. И чем дольше они оставались в одиночестве, тем сильнее одаряла их природа.

Те, кто прожил отшельником достаточное время, мог не только не размыкать уста. Их восприимчивость обострялась до предела. Движения приобретали быстроту, а слух — отчетливость. Все чувства без исключения оказывались где-то за привычной гранью, и даже запахи начинали делиться на тысячи неуловимых составляющих. Но это была лишь одна из граней новых талантов.

Каждый служитель Маяка, и неважно какого — Общественного или Одичалого, был обязан практиковаться в воинском искусстве. Эти знания он получал еще в семинарии. Но только здесь, в полной изоляции от всего сущего, ему удавалось доводить их до совершенства.

Именно эти навыки помогли Дорну совершить невозможное — проникнуть в святая святых, папский дворец в Кроакасе. Малый совет был собран в Небесном зале. Воздав молитву и попросив у предков простить ему грехи, Покинутый быстро вырубил двух привратников и вошел внутрь. Кардинал, в отличие от его многочисленной свиты, нисколько не удивился, узрев на пороге одного из сынов веры. Он лишь тихо кашлянул в кулак и пригласил того сесть за стол вместе с остальными старожилами ордена.

Обескураженный такой реакцией святейшества Дорн повиновался.

— Довольно смелый шаг, — произнес кардинал.

— Я находился на грани, — сам того не желая, начал оправдываться отступник. — Отчаянье и страх овладели моим разумом.

— Знаю, — кивнул наставник, — поэтому не виню тебя за проступок. Знаешь, мы как раз обсуждали здесь события, что происходят возле Одинокого мыса. Скажи, известно ли тебе о морском чудовище, которое изводит бедных моряков?

Покинутый лишь пожал плечами и осторожно ответил:

— Слышал о нем от тех, кому посчастливилось спастись. Но своими глазами не видел. Холодный сезон слишком лютует в последнее время. Бури и грозы такие, что не видно кончика собственного носа. А когда Нескучное море вздыбливается во время шторма, то и того хуже.

— Спорить не буду, слухи противоречивы, — изрек кардинал. — И все-таки ответь, как реагируют местные жители на подобную беду? О чем судачат?

— Плохие дела творятся на островах, — не стал скрывать Дорн. — Земли устали от урожая, птицы и животные по гряде перебираются на другую сушу. А от свободных рыбаков я слышал, что в этот год и вовсе рыба перестала идти на нерест.

— Подводные твари! — зло выругался кардинал. — Вот об этом вам и твердит мой престол: нельзя сынам скверны выходить на берег. Все беды из-за этих исчадий проклятой Глубины.

Дорн не стал молчать и громко топнул каблуком. В ответ на него устремились два десятка недовольных взглядов.

— Что вы себе позволяете?! — требовательно спросил первый екарий.

— Хочу лишь поправить его святейшество. На мой взгляд, тут дело вовсе не в подводном народе. Нечеловеки, конечно, иноверы, и ожидать от них можно чего угодно, но, поверьте, тут они ни при чем. Я общался со многими путниками. Помогал тем, кому посчастливилось выжить при крушении. И никто, слышите, никто не упоминал о серокожих пришельцах.

Кряхтя, кардинал встал, прошелся по залу, изредка поглядывая на своих помощников. Остановился возле Покинутого. Обернулся и посмотрел на присутствующих за столом.

— Я всегда знал, что отшельников так просто вокруг пальца не обведешь. Твоя правда, сын мой, дело тут не только в нечеловеках. Скажи, приходилось ли тебе видеть у мыса узкие корабли?

— Если вы говорите о тех, что ходят под серыми рваным парусами и носят флаг солнца, заточенного в клетку, то отвечу — да, видел, — без тени сомнения ответил Дорн.

— Так вот, эти ребята и есть причина, по которой море бушует чаще обычного, — лицо кардинала стало задумчивым. — Понимаешь, глубины содержат такие тайны, что не каждый смельчак решится прикоснуться к ним. Но к сожалению, находятся те, кого не остановить древними проклятиями. Мир меняется и, увы, не в лучшую сторону. Раньше неразгаданные секреты порождали лишь домыслы. А теперь они становятся целью для безумных фанатиков. Мы пытаемся напасть на их след, но пока все попытки тщетны. Они ускользают от нас так ловко, что складывается мнение... впрочем, не будем об этом...

Дорн нахмурился и ненадолго прервал рассказ.

— И кем же были эти люди на узких кораблях? Обычными искателями? — поинтересовался констебль.

— Можешь называть их обычными искателями, охотниками, как угодно. Суть в другом. Дело в том, что граница их интересов лежит далеко за пределами понимания, — честно признался служитель. — Позже, в приватной беседе, кардинал мне поведал о том, что знал сам, и то, о чем лишь догадывался. Оказывается не так давно появилась некая группа высокопоставленных лиц, которая назвала себя коллекционерами Глубины.

— Как-как? — переспросил Бушевич, решив будто ослышался.

— Неважно, — отмахнулся Дорн. — Название имеет множество искажений. Главное, они обладают финансовыми ресурсом, связями и безумным желанием заполучить подводные артефакты. Только речь идет не о сундуках с сокровищами, а о чем-то большем. Это те самые вещи, что ихтианы так старательно оберегают от нас, людей. Их древнее наследие. Магические символы власти!

— А как они выглядят?

Праведник грустно улыбнулся.

— Одну из таких вещиц тебе удалось лицезреть в порту. Помнишь дудочку, на которой играл здоровяк. Благодаря ей он и заставил тех мертвецов защищать своего тощего приятеля.

— Это единственный артефакт или есть еще? — тут же поинтересовался констебль.

— Не знаю, — пожал плечами Дорн. — В этой истории больше неизвестности, чем явной определенности. Например, я не знаю их конечную цель. И хотя мне известно, что она связана с ихтианами, большего я сказать не могу. Единственное, что может нас вывести на их след — это связующее звено. Те самые люди, кого преследуют Тронутые. И у нас есть прекрасный шанс помешать их безумным планам... В противном случае не жди ничего хорошего. Они не привыкли обходить препятствия. Идут напролом, невзирая на сопутствующие этому жертвы.

— Стало быть, наша цель — безумцы, жаждущие власти над всем миром? Так вот какой миссией наградил тебя кардинал, — вздохнул констебль.

Служитель немного помолчал, а потом дрогнувшим голосом ответил:

— Не меня одного. — Еще одна короткая пауза последовала за первой. Дорн вновь собрался с мыслями: — Нас было пятнадцать. Преданные сыны веры, созванные со множества Маяков. Конечно, мы недотягивали во многих умениях до уровня профессионалов личной гвардии конклава, но у нас была вера и огромное желание остановить зло. Только Тронутые оказались хитрее. По моим подсчетам, мы убили их ровно восемь раз. Но каждый раз они возвращались снова и снова. Здоровяк и тощий. Те, кого невозможно уничтожить.

— Как это? — не понял Бушевич. — Вообще никак?

— Не знаю. По крайне мере, мне этот способ пока неизвестен.

По телу констебля пробежала нервная дрожь.

— Послушай, если никто не смог с ними справиться, то как сделаем это мы?

— Думаю, надо действовать по ситуации, — уклончиво ответил Дорн. — Неведомые мученики нам обязательно помогут и подскажут верный способ.

Бушевич только звонко хлопнул в ладоши.

— Здорово! В самую точку! Отличный план. А если что-то пойдет не так, ваш святой папа всегда помолится о наших отправившихся к предкам душах. Все верно?! Я ничего не упустил?

Дорн заиграл скулами.

— Зря ты так. Противник очень силен. Но нам неоткуда ждать помощи. Так что, придется рассчитывать только на самих себя.

— А вот тут ты неправ, — констебль вскочил и дернул праведника за рукав. — Пойдем, нечего рассиживаться!

— Куда?

— Как куда — просить помощи, — пояснил констебль и указал на пузатые стены молельных темниц. — Чему ты так удивляешься? Ты же сам наставлял — ихтианы нормальные парни и не стоит считать их врагами. Ведь говорил?

— Говорил, — растерянно кивнул Дорн.

Бушевич улыбнулся.

— Так вот и не отступай от своих слов. Если эти Тронутые научились быть бессмертными благодаря нечеловекам. То только ихтианы расскажут нам, как их можно прикончить.

* * *

— Слишком много лишнего, — возмутился первый старик.

— Ничего подобного. Все на месте. Иначе он просто не поймет, — подхватил спор второй.

— Можете не суетиться — я уже отправил послание, дорогие мои, — прервал их третий.

Ульга устало потянулась.

— Я думала это займет куда меньше времени.

— Честно сказать, эти споры меня порой сводят с ума, — честно призналась ихтианша.

Тем временем, перестав пререкаться, хориты взялись за длинные полосы факсограмм. Один наматывал ленту на бобину, второй вытягивал ее в струну, ну а третий, как всегда, контролировал этот несложный процесс. Получалось довольно слажено, но, как всегда, крикливо.

— Ладно, пойдем, — позвала девушку Анура. — Здесь больше делать нечего. Нас ждет встреча с узником.

— И все-таки, как он отыщет это послание? — задумалась Ульга.

— Все дело в предопределённости, — с неохотой ответила ихтианша. — Поэтому не мучай себя вопросами. Просто поверь: он придет на встречу вовремя, не опоздав ни на одно мгновение.

В этот момент захламленный кабинет наполнили требовательные звуки.

— Открывайте! Вы что, забыли, что дверь не должна быть заперта?! Никогда! — раздалось снаружи.

— Забыли, — честно признался первый старик и растерянно посмотрел на своих коллег.

Все переглянулись и уставились на Ануру, ожидая от нее дальнейших распоряжений.

— Быстро к двери! — тут же выкрикнула она. — Они не должны войти, пока мы отсюда не уберемся!

— А как же мы? — заволновался второй старик.

— Вас они не тронут. Вы им нужны как воздух. Если что, твердите как один, что мы ворвались и заставили вас отправить послание! Только не рассказывайте про...

Договорить она не успела. Двое крепких воинов в темной прорезиненной форме ворвались в помещение. Они молниеносно сориентировались в ситуации. Первый потянулся за стрелометом, второй развернулся и попытался вызвать подмогу. Но Анура оказалась быстрее их всех. Выхватив нечто искривленное, с острыми гранями, она запустила в ближнего стража. Тот, не сделав и двух шагов, обессилено повалился на пол.

— Ложись! — крикнула Анура девушке.

Ульга только успела пригнуться, как в их сторону устремились смертоносные болты. Целая череда выстрелов. Затем в кабинете воцарилась тишина. Напряженная, грозная, способная взорваться в любой момент.

Тяжело дыша, девушка пробралась в дальнюю часть комнаты, туда, где находилась дыра, ведущая на крышу. Как велела ихтианша. Потом она подобрала веревку и стала ждать следующего приказа. Анура, знаком, попросила немного повременить. Еще чуть-чуть... Взмах лапы, и Ульга, не покидая убежища, запустила веревку вверх, туда, откуда падал нежный свет элюминов. Это движение заставило стража выдать себя. Вскочив, он разрядил практически всю обойму в пустоты. Повелся на движение, решил, что чужаки пытаются скрыться прямо сейчас, и он с легкостью застанет их врасплох. Но просчитался. Ануре хватило всего пары секунд — взмах, свист и некое метательное оружие спеленало никудышного стража. Теперь можно было выдохнуть. Но ненадолго. Из недр коридора уже слышались встревоженные голоса.