Смерть его игрушка

— Ещё раз! — потребовал резко мужчина.

Может, это и проверка. Но я не могу ему возразить. Я же не продавцом устраиваюсь и не специалистом по связям с общественностью! Для меня главное — профессиональные навыки.

— Вакансия инженера... — мой голос, кажется, сбился в полушёпот.

— Во-от! — протянул он презрительно. Инженера, а не инженерихи! Вы свободны.

Он встал. Я некоторое время сидела ошарашено. Как так? Ведь в объявлении не был указан пол кандидата!

— Но ведь... — попыталась я хотя бы уточнить.

— Девушка, идите, устройтесь поваром в ресторан. Займитесь своим делом.

Место женщины — дом и кухня. Он вышел, обозначив свою позицию, а я медленно встала и выползла за дверь. Спускаться три этажа. Может, хватит времени успокоиться? Слёзы лезли из глаз. Ни в коем случае нельзя! А если Роман увидит? Мало ли что он может сделать...

Я стояла на лестнице, когда меня нагнала девушка из отдела кадров.

— Вы расстроились? — Она пыталась говорить успокаивающе и примирительно. — Не стоит. Роман Петрович может быть грубоват. Не позволяйте ему расстроить вас.

Я вздрогнула. Очень неприятно, что этого хама зовут так же, как моего мужчину. Впрочем, моего Романа зовут на самом деле Рамон. Но всё равно неприятно.

Я постаралась успокоиться и сказать ровно:

— Всё хорошо. Я пойду, меня ждут.

Слёзы тут же рванулись обратно, но я не позволила им. Не дай бог, Роман заметит.

Спустилась вниз и деланно-лёгким шагом прошлась по тротуару. Вот он, фиолетовый 'Solaris' во втором ряду.

65.

Он ждал меня рядом с машиной.

— Ну как? Что такое?

Открыл мне дверцу и помог сесть. Пристегнул меня, закрыл машину, обошёл и сел сам. И тогда я сказала:

— Им нужен был мужчина.

— Ты расстроилась? — он выехал на дорогу и смотрел вперёд. Это хорошо. Не заметит, в каком я состоянии.

— Не особенно. Всё в порядке. Такое бывает, особенно с моей профессией.

— Ты расстроилась, — констатировал Роман. Свернул в какой-то проулок, выехал на широкую дорогу. Он молчал, я тоже. Комок в горле ещё стоял.

Парк, переходящий в лес. Но на дорогу к дому мы не свернули. Проехали по почти тропинке в лес. Машину мелко затрясло.

Остановился он резко. Заглушил мотор, повернулся и поцеловал меня.

— Дашенька, ты очень расстроилась?

— Всё нормально, честно.

Я уже отошла, и получилось сказать непринуждённо. Он отстегнул ремни безопасности, подхватил меня и затянул к себе на колени.

— Тебя кто-то обидел?

— Нет, — спокойно, равнодушно.

— Точно?

— Точно.

Он вздохнул:

— Не хочешь говорить, твоё дело.

— Всё нормально, честно! — надеюсь, так более убедительно?

— Хорошо. Он нежно поцеловал меня и отстегнул мою заколку. Волосы рассыпались по спине.

— Вот так, милая. У тебя же кончились на сегодня собеседования?

— Да.

Я обняла его и поцеловала сама. Да, я женщина, и этот невоспитанный Петрович — я в мыслях не могла назвать его Романом — не докажет, что это плохо.

66.

Мне не хотелось отрываться от его губ, но, кажется, он хотел продолжения. Расстегнул несколько пуговок на блузке снизу и засунул туда руку.

— Эй! — я отпрянула. — Ты что, тут же люди ходят!

Роман рассмеялся.

— Ну что ты! Какие люди? Маленькая заросшая дорога в лесу. Тут люди даже не появляются.

Он задрал блузку и принялся за бюстгальтер. Я схватила его за руки, пытаясь остановить.

— Ром, ну правда, давай вернёмся домой! Пусти!

Он посадил меня верхом к себе на колени и снова поцеловал. Вот это меня устраивает, вечность бы так просидела. Но раздеваться в машине? Нет, ни за что!

Снова его руки под блузкой, внезапно в груди стало свободней. Бюстгальтер упал на соседнее сиденье. Я попыталась возмутиться, но он схватил меня за волосы и удержал поцелуй.

Он прав — здесь не ходят и не ездят, но сама мысль о том, что нас могут заметить, возбуждала всё больше. Возможно, именно этого Роман и хотел. Он положил меня на руль спиной и расстегнул джинсы. Нет, так нельзя. А если действительно кто-нибудь придёт? Ведь есть же закон подлости. Или на мистиков он не действует?

Снова захватил мои губы, смял подол юбки и потянул вверх. Господи! Он же сейчас...

— Даша?..

С силой задрал юбку и посмотрел мне в глаза. Всего мгновение тьмы, сияющей в его зрачках, и взгляд снова упал вниз.

— Ром, не говори ничего. Я и так знаю, что не должна была так делать.

Я попыталась вернуть подол на место, но он перехватил мои руки и завёл их назад.

— Не думай даже!

Задрал юбку повыше, перехватил запястья одной рукой. Плечи вывернулись назад, больно не было — скорее просто неудобно. Но я молчала. Мне было стыдно. Что он скажет теперь?..

— Мы же обговаривали твой внешний вид.

Голос чуть срывается. При его самоконтроле я ещё такого не наблюдала. Сердится? Он теперь обидится на меня? А если извиниться?

В голову вдруг стукнула мысль.

— Ты думаешь, меня поэтому не взяли? Да?

Он закусил губу, сдерживая смех.

— Ну Даша! Умеешь ты в самый неподходящий момент... Разве что ты задирала там юбку. Или у них в туалете камеры наблюдения.

— Нет, ничего такого!

— Даш, да я шучу. Значит, всё время, пока ты изображала деловую женщину, на самом деле было вот это?

Он провёл пальцем по краю чулка. Рывком подтянул юбку повыше и сжал моё бедро выше чулка. К счастью — может, бельё в этот раз уцелеет?

Я смотрела на него и не замечала привычной улыбки. Его лицо стало жёстким.

— Отпусти меня, пожалуйста.

Я так и не поняла, он сильно рассердился? Вот приду домой, сразу переоденусь. Секс-бомба из меня никакая...

— Ром, ты сердишься?

Почти шёпотом. Причём виноватым. Жалко получилось.

— Сержусь?! На что?

Голос низкий, грубый, срывающийся. Меня это пугает.

— Ну, что я так оделась.

Кажется, кровь прилила к лицу. Я, наверное, совсем красная. Может, теперь он меня отпустит? Я не могу серьёзно разговаривать в такой позе.

— Даша, ты глупая.

Я снова попыталась слезть с его колен. В его глазах сверкнула тьма.

— Ещё раз попробуешь, привяжу к рулю.

Он закинул мою ногу к себе на плечо и потёрся об неё щекой.

— Приятная ткань. Удачно выбрали.

— Рома, не надо!

Получился жалкий писк. Я не пыталась сопротивляться — всё равно сделает по-своему. Руль, обитый мягкой тканью, тем не менее уже давил на спину, и я ухватилась за приборную панель.

Кажется, ещё минус комплект белья. Он снова разорвал мои трусики и вошёл в меня. Я вздохнула и закрыла глаза.

— Тихо, не ударься.

Он подхватил мою голову, отдаляя от стекла, и привлёк меня к себе. Я уже не раз решала взять на себя инициативу, и не изображать больше бревно — но в такой позе мало что можно сделать. Только покориться его движениям. Когда он меня берёт — я просто не способна соображать и чего-то делать. Это и называется — сходить с ума от страсти?

67.

Только когда мы припарковались во дворе я поняла, что не могу выйти из машины в таком виде. Мятая юбка и блузка, растрёпанные волосы, бельё валяется на ковриках под сиденьями...

— Ну вот, всё-таки осталось... — вздохнул Роман, глядя на меня. — Извини.

— Что?

— У тебя губа чуть кровит. Раньше я следил за этим. Извини, я уберу.

Кровит? Ещё этого не хватало!

— И как я теперь отсюда выйду? — возмутилась. Надо мной же весь двор смеяться будет. Может, он всё-таки сердится и поэтому так сделал?

— Я уберу.

Он легко прижал пальцами мои губы.

— Посиди тихонько. И не возмущайся. Ты сама виновата. У меня от тебя и так башню сносит, так ещё и такие штучки.

Снова улыбается. Просто какое-то облегчение.

Когда он отнял пальцы, я виновато сказала:

— Я больше не буду так делать. Просто плохо подумала.

Опять дьявольская улыбка.

— Нет, моя милая, наоборот. Побольше таких штучек, а? Мне понравилось. Давай приведём тебя в порядок, если ты уж стесняешься пройти по двору. Переоденешься и поедем в... клуб 'Модерн'. Там сегодня вечер живой современной музыки. Джаз, рок, гитары... Хочешь?

Конечно. С ним я всегда хочу, подумала я. И снова смутилась от собственных мыслей: моя же фраза показалась мне двусмысленной.

68.

Зря меня пугало слово 'рок'. Музыка оказалась приятной и красивой. Мы пришли уже, видимо, в разгар концерта. Роман окинул взглядом зал и провёл меня к свободному столику у окна.

— Здесь официанты? — поинтересовалась я.

— Да, к нам подойдут.

Но с меню подошёл человек, не похожий на официанта. В деловом костюме, с бейджиком, который в полумраке зала было не разглядеть.

Он и Роман кивнули друг другу.

Так они знакомы! Очень интересно.

Мужчина положил меню и ушёл.

— Выбирай, милая, я сейчас приду.

Он вышел. Я уверена, вслед за тем 'официантом'.

По возвращению, он объяснил кратко:

— Мой знакомый.

И всё. Ну и ладно. Захочет — скажет. А то вдруг снова какая-то жуткая тайна.

Но настроение у него стало каким-то необычным. Он сидел, глядя на меня без тени улыбки, и держал за руку. И всё. На вопрос 'Что случилось?' отвечал 'Ничего'. И вроде бы правда ничего, но интуитивно я чувствовала — что-то не в порядке.

69.

Мы провели в этом клубе часа два. Когда вышли, было уже темно. Но Роман всё равно предложил прогуляться.

— Только давай меня с крыши не будем сбрасывать, а? — попросила, помня одну из предыдущих прогулок.

Он засмеялся. Мы поехали в большой парк через несколько улиц.

Дул прохладный ветер, и после духоты клуба я им наслаждалась. Я взяла Романа под руку, чтобы быть ближе. Раньше я была достаточно равнодушна к романтике, но сейчас... Магия лёгкого весеннего вечера и близость дорогого человека. Ощущение тихого счастья и покоя. Чувство, что весь мир замер ради нас двоих.

— Даш, что связывает тебя и твоих друзей? — он спросил обыденным тоном, и романтика притихла.

— Да практически всё... С Андреем мы познакомились лет пять назад. Он был сиротой, детдомовским, а я потеряла мать, вроде как что-то общее...

Я осеклась.

'Мой отец был маршалом Франции'.

— То есть... я так думала...

А было ли у нас вообще что-то? Не детдомовский парень Андрей Верхов, а дворянин, сын маршала Андрэ Доминик де Дюфо. В пятнадцать раз старше меня.

— Девочка моя, ты же понимаешь, что Монах не мог сказать тебе правду. Понимаешь ведь?

Кивнула. Понимаю. Я бы сама не поверила. Мне пришлось вылечиться от смерти до того, как поверить в чудеса.

— Ты у меня умница. Просто относись к нему как раньше. Он это оценит.

Снова кивнула. Так просто. Но трудно. Такая малость — и так много. Но Роман его знает. В самом деле, если Андрей захочет избавиться от нашей дружбы, он даст знать. До тех пор мы — близкие люди. И он мне останется дорог, что бы ни случилось.

— Андрей говорил, что не смог учиться, потому что пришлось работать. А я училась. По вечерам мы созванивались и гуляли. С Ланой он меня и познакомил. Сказал, что просто подруга, но я была уверена, что девушка. Я...

Голос стих как сам собой. Почему-то захотелось сказать.

— Он мне очень нравился. Но я сразу решила, что с такой красавицей мне не тягаться. Все чувства я в себе вытравила. Потом я уже поняла, что ошибалась на их счёт, но встречаться с ним самой уже не хотелось.

— Ты была влюблена в Монаха? — переспросил Роман с неприязнью.

— Нет, просто нравился.

— Сильно?

Зачем ему это? Без привычной улыбки, мрачным тоном... Он что, ревнует?

— Ты намного сильнее, — я улыбнулась и сжала его руку.

Остановился. Резко выдохнул. Сжал пальцами мой подбородок и и чётко сказал мне в лицо:

— Даже не смей меня с кем-либо сравнивать.

Ох ты. Он же ревнует. Даша, ты попала. Это человек, который в состоянии превратить тебя в лягушку. Осторожнее.

— Извини.

Опустила глаза. Роман некоторое время смотрел на меня, и я чувствовала его дыхание, но не могла и взглянуть. Потом он отпустил меня и снова повёл по парку.

— Давай дальше, малышка.

Ласковое, нежное обращение неприятно кольнуло.

— Ром, не называй меня так. Я сразу думаю о возрасте. Твоём и моём.

Он засмеялся.

— И я о нём. Ты маленькая девочка, почти подросток. Наивная, неопытная, глупенькая.

— А ты — престарелый педофил! — ляпнула я и прикусила язык. Он заслужил. Он враг мой.

А Роман расхохотался.

— Даша, ты неподражаема! Ну что ж, ты права. Поцелуй старичка!

— Иди ты! — я сердито отвернулась. Всё бы ему смеяться. Но, тем не менее, от поцелуя не увернулась. Да и не очень-то хотелось.

Ветер резко похолодел.

— Ром, а дождя не будет?

— Начнётся — уйдём. Мы же на машине. Ты хотела кое-что рассказать.

— Ага. С Алёной мы вместе поступали. Там и познакомились.

— Алёна меня не интересует. Хотя... — он задумался. — Хотя давай.

— Ещё Егор. Он учился в параллельном классе, тогда мы не общались. Потом как-то... он с нами поступал, не поступил. Отучился в колледже. Женился на Алёне.

— И вы все — просто друзья?

— Ну... Наверное, больше чем друзья. Мы почти родные друг другу.

— Почти семья. У меня другой нету, — я улыбнулась, одновременно тёплые и грустные чувства колыхнулись внутри.

— Будет тебе семья.

Тихонько, почти не слышно. Его слова заглушал даже ветер. Я скорее почувствовала, чем услышала.

— А зачем ты хотел знать всё это?

— Надо.

Ладно. Снова каменное твёрдое 'Надо'. Ну и пусть, ещё кое-что волнует.

— Ром, а вот что бы ты сделал, если бы подумал, что я тебе изменила?

Он резко остановился.

— Ты этого не делала.

Очень напряжённо. Но холодно. Слова все ровные и одинаковые. Но почему-то они просто обрушились на меня.

Ну и понятно. Я когда-нибудь научусь думать, прежде чем сказать?

— Ром, я не собиралась. Я в принципе. Заметь, я сказала: 'если бы ты так подумал'.

— Даша.

Он вздохнул. Покачал головой.

— Ты меня боишься.

— Нет, я не то, чтобы боюсь...

— Боишься. Но это нормально. Меня все боятся.

Он равнодушно пожал плечами.

Да, он говорил, что его все боятся.

А я говорила, что не боюсь.

Что, Даша, наврала? Хотела показаться хорошей?

Я обняла его за пояс и прижалась щекой.

— Ро-ом... Я не боюсь тебя... Ну есть немного, ладно. Но это ничего, я тебя всё равно не оставлю. Ведь даже если ты убил бы меня — ничего бы для меня не изменилось, правда? Я и без тебя бы прекрасненько умерла. Ты только дай мне время, а? — я глянула ему в глаза. Кажется, они улыбаются? Или всё-таки кажется? — Меня беспокоит другое. Ты считаешь себя умным и умудрённым, а меня — глупой маленькой девочкой. Ну, есть два мнения — твоё и неправильное. Я ведь измену просто так привела в пример. Тут может быть что угодно. Ты про меня что-нибудь решишь, а я даже переубедить тебя не смогу. Ты ведь даже слушать не станешь...

Он всё-таки улыбнулся. Ласково.

— Моя девочка, твоё мнение для меня важнее всего. И в любом случае прежде всего я поверю тебе, а потом уже кому-нибудь ещё. То, что ты меня боишься — не страшно. Пока. Я хочу, чтобы ты мне доверяла. Понимаешь?