Фэнтези-2018 Девять дней исправления

Переглянувшись, ученики подошли к Старагону и окружили его. Первой заговорила Алион.

— Если честно, мы не имеем понятия, какому заклинанию учить тебя, потому что сначала нужно узнать, энергией какого полюса ты владеешь?

— А что такое полюс? — спросил Старагон.

— Вчера Палтанон рассказывал тебе, — напомнила девушка. — Про плюс и минус.

— В общем так, — заговорил Олтанон. — Есть плюс и есть минус. Если у тебя плюс, то ты научишься одним заклинаниям, а если минус, то другим. И какому из простейших заклинаний нам учить тебя, можно узнать, когда станет ясно какой у тебя полюс. Воздушный щит — он и к тому и к тому полюсу, отличается у плюса и у минуса только изгибом. Как-то так.

— Из тебя выйдет отличный учитель, — сказал Палтанон с лавочки.

— Уж получше, чем из тебя, — пробурчал Олтанон.

— Остаётся только одно, — пожал плечами Таралон. — Пробовать сначала одно заклинание, потом другое. Какое получится.

— Будет сложно, — прошептала Алион, видимо вспомнив сегодняшние попытки Старагона поставить щит.

— Другого выбора нет, — сказал Олтанон. — Начнём с плюса, он ведь встречается чаще, чем минус. Итак, — он отвёл взгляд, что-то вспоминая. — У плюса простейшее заклинание — повысить температуру воздуха. В обиходе его называют пламя, хотя самого пламени почти и не будет.

— А было бы красиво, — улыбнулся Таралон.

— Было бы красиво, если бы облака на небе были розовыми, — съязвил его товарищ. — У минуса в противоположность — понизить температуру, то есть заморозить. Но мы попробуем сначала плюсовое заклинание. Итак, ученик, попробуй поджечь воздух. Сначала поставь щит, а затем сделай так, чтобы на его поверхности воздух накалился. Потом посмотрим, как далеко получится создать заклинание.

Старагон только сейчас заметил, что его собственное лицо и волосы покрыты потом. Стерев его тыльной стороной левой руки, он вскинул правую, произнёс заклинание и воздвиг воздушный щит. Это уже не казалось столь сложной задачей.

— Заклинание для огня — Tare, — напомнила Алион. Старагон помнил, tare — огонь.

Он произнёс это слово, заставляя воздух за щитом стать горячим. Едва не потерял контроль над уже знакомым заклинанием, но смог удержать его. Попробовал ещё раз.

— Можешь пока что попытаться использовать вторую руку, — посоветовал Таралон. — Я раньше так делал.

Старагон вскинул левую руку, но это не сильно ему помогло. Ничего не выходило. Лишь спустя минуту, покрывшись потом с ног до головы, он увидел, как на поверхности искажённого воздуха затанцевали крохотные язычки пламени. "Значит, плюс!" — хором сказали ученики.

— Очень слабо, — оценил Олтанон. — Нужно, чтобы жар шёл по направлению от твоего щита в сторону врага. Давай, пробуй.

Старагон попытался, но в итоге потерял даже щит.

— Я смогу, — выкрикнул он и снова вскинул руку. — Tare!

Жар ударил ему в лицо. Юноша почувствовал запах горелых волос и понял, что горят его брови. Он прекратил колдовать и принялся тушить их ладонями.

— Хорошие же из вас выйдут учителя! — раздавшийся смех Палтанона разозлил парня. — Это будет вам уроком. Нужно сначала объяснить ученику, что щит защищает его от собственной же магии. Давай, новенький, вставай и пробуй заново. Тебе это тоже будет уроком.

Старагон почувствовал, как злость рвётся наружу. На глаза запросились слёзы. Сдержав их, он молча встал, стряхнул с лица обгоревшие волосы, проигнорировал мерзкий запах и приготовился к ещё одной попытке.

Оставшийся день ушёл на то, чтобы у новенького стало получаться поджигать воздух в метре от себя. Жар несколько усилился, и язычки пламени на поверхности воздушного щита пропали, но Палтанон всё равно сказал, что это плохой результат. Учитель вскоре не выдержал и занял своё место, прогнав Олтанона, Таралона и Алион. Он много ругался на Старагона, оскорблял и унижал. Напоследок он спросил у новенького, прочитал ли он Святое Слово, но вчера было не до этого, парню пришлось ответить "нет", из-за чего учитель ещё раз наорал на него и отпустил всех на обед.

Выходя из зала, весь потный и уставший, Старагон испытывал доселе неведомое ему чувство. Он чувствовал себя магом. И оно сильно отличалось от того, что он представлял себе раньше.

* * *

Утром, после часа обучения, им давали несколько минут на кухне. Завтрак был скромным, зал, освещаемый лишь факелами, пустовал, только толстый запыхавшийся повар где-то в углу что-то бормотал себе под нос.

Зато во второй половине дня, к концу занятия, их снова привели сюда на обед. В это время на кухне собиралась почти вся школа — учителя, их помощники и ученики. Только стражники и Хэрик — охранник у входа — ели в другое время.

— Смотри, — шепнул Олтанон на ухо новенькому, отчего тот вздрогнул. — Тут собрались почти все. Интересный момент, ведь тот самый убийца скорее всего сейчас среди нас, в этой комнате.

— А может быть, убийца — один из охранников, — возразил Старагон. — Или этот Хэрик.

— Я не верю, — пожал плечами Олтанон. — Хэрика проверяли на магию, он ей не может владеть. У этих двоих бестолочей тоже мозгов нет. Да и самый идиотский вариант — быть убийцей, притворившись одним из двух стражников. Лучше посмотри на тех людей, которые сейчас здесь, и будь с ними внимательнее. Кто бы ни был убийцей, Дардарон, или Палтанон, или я, он сейчас ведёт себя спокойно, чтобы его не заподозрили. С недавних пор ото всех здесь просто разит наигранной, неискренней спокойностью. Никто не хочет, чтобы подозревали его.

Старагон присмотрелся к людям. Были среди них несколько незнакомых ему лиц. Прежде, чем он успел спросить о них Олтанона, раздался треск — разбилась тарелка, упав вместе с неаккуратным Таралоном, который споткнулся о ножку табурета. Суп расплескался и запачкал край мантии Алион, за что девушка наградила упавшего щелчком под затылок и ушла прочь, не доев обед.

— Новенький! — сказал пострадавший, потирая ушибленное место. — Зачем так далеко свой табурет выставил? Тут вообще-то люди ходят!

— Будешь всех подряд винить, или перестанешь, наконец, таращиться на Алион хотя бы когда нужно смотреть под ноги? — упрекнул друга Олтанон. Старагон всё же придвинул табурет ближе к столу. Таралон ушёл за другой порцией, повар печально взглянул на лужу и осколки — убирать ведь ему, а бывший переводчик снова оглядел зал.

— Кто вон тот? — спросил он, едва заметно указывая пальцем на мужчину с почти лысой головой — волосы остались лишь на висках — но зато густыми бровями.

— Это Гилон. Тот старикан, о котором я рассказывал, — пояснил Олтанон. — Сам разучился почти колдовать, а нас учит. Но с ним весело. Тот раз Таралон ему нечаянно зад подпалил, он заверещал, чтобы Алион потушила, а она повертела носом, и пришлось этому придурку, Таралону в смысле, самому его тушить — руками.

Подоспевший с новой порцией Таралон ничуть не обиделся на оскорбление, и даже поддержал смех.

— А помнишь, когда он пьяный занятие вёл! — сказал он.

Не обращая внимание на их смех, Старагон снова оглядел зал.

— А это кто, — спросил он. — Рядом с Дардароном сидит?

— Это помощник его, часто за ним ходит, когда он ведёт занятие. Имя его — Колриус, но мы зовём его Шишка, потому что на макушке у него здоровенная красная шишмень, которую не могут скрыть волосы. Как будто ему кто-то лет десять назад зарядил по голове молотком. Причём, сколько мы уже тут учимся, а она как была, так и есть.

Парень пригляделся. И вправду, из макушки торчала какая-то красная шишка.

— Говорят, у него в столице есть сын, — продолжил Олтанон. — Но мне что-то в это не верится. Тарос, помощник Палтанона, был его другом и даже каким-то дальним родственником. Но что-то он не сильно горевал после его гибели.

Старагон больше не увидел ни одно знакомое лицо. Дардарон, Палтанон и Трилон сидели рядом с Колриусом и Гилоном. Вид у всех был мрачный. кажется, их ситуация в школе беспокоила гораздо больше этих двоих шутников.

— А что насчёт тех, кого тут нет? Я бы хотел знать про них побольше, — заявил новенький.

— Ты про стражников и Хэрика? — Олтанон задумался. — Про этих двоих я и сам ничего не знаю, кроме того, что они оба тупые как брёвна. Никто про них не знает, кроме учителей. А что до Хэрика. Он работал здесь охранником с самого основания школы, насколько я слышал. Причём, уже тогда он был старым пнём. Трилон и Дардарон небось ждут не дождуться, когда он откинется, и можно будет найти нового охранника, помоложе. Выгонять старика им совесть не позволяет. Да вот только Хэрик помирать и не собирается. Больно долго его старость затянулась. Ну, насколько я слышал. Лично я не понимаю, какая разница, кто будет охранником. Его работа — следить за магической заслонкой на выходе, через которую могут проходить только те, кто владеет магией. Если через неё попробует пройти кто-то посторонний, Хэрик бьёт тревогу, и ему на помощь прибегают другие. Ещё он может убрать эту заслонку, ведь рядом с его постом есть рычаг. Но это на крайний случай, если вдруг король, например, захочет войти, чего не было с незапамятных времён. Из-за всякой мелочи заслонку не убирают, потому что потом её нужно будет опять ставить, а это не так просто. В общем, особой сложности в работе охранника нет, поэтому Хэрик до сих пор им является. Была бы там нужна сила или что ещё, Трилона бы совесть не остановила, и он бы выпер Хэрика вон и нашёл бы другого охранника, моложе.

Теперь ты про всех знаешь в школе? Если что ещё будет интересно, спрашивай меня. И помни, кто-то из них убийца. Лучше тебе вообще ни с кем в этой школе не оставаться один на один в тёмном углу.

Старагон поблагодарил Олтанона. Всё это действительно было очень интересно и загадочно. Ему не очень-то верилось, что кто-то из этих людей и есть убийца, ведь для них всех эта школа стала родным домом за все годы работы, а коллеги — семьёй. Скорее уж, кто-то посторонний смог пробраться внутрь и усердно прячется ото всех.

На обед кроме супа давали пирожки с какой-то непонятной начинкой, и Старагон незаметно спрятал половину своей порции в рукав.

* * *

Когда он вошёл, Тария смотрела в окно. Это навело на мысли, что ей грустно, однако, когда она повернулась, стали видны её повеселевшие глаза и расслабленные уголки рта. Перед глазами Старагона встала утренняя картина, он словно вновь увидел её в непристойном виде. Пришлось встряхнуть голову, чтобы отогнать мысли.

Он достал из рукава еду.

— Это тебе.

Вчера Олтанон и Таралон поделились с ними припасённой едой, а сегодня Старагон спросил Палтанона, можно ли Тарии есть вместе с остальными, и тот ничего не ответил, только скривил губы и прошептал что-то про и без того уставшего повара и скромные запасы. Парень решил не рисковать и не затрагивать эту тему снова.

Гэльвка посмотрела на еду с каким-то странным выражением лица.

— Спасибо, — сказала она и приняла пирожки.

Как ни странно, ела она без особого аппетита.

— Я... — замялся Старагон. — Я хотел бы поговорить.

— Ещё бы, — улыбнулась девушка, стирая со рта крошки.

Парень тоже улыбнулся. Там, в Плиме, он часто подолгу разговаривал с ней, даже если она молчала в ответ, рассказывал о том, как переводит, или просто со скуки жаловался на господина Санмира, и оттого Тара стала думать, что он болтлив. В Ридвинге у него тоже были друзья, если их можно было так назвать, и они тоже отмечали, что он любит поговорить. Но Старагон знал себя лучше других — порой он был молчалив, так что немногим реже, чем говорить, он любил и молчать.

— Если честно, я бы сама хотела поговорить... кое о чём, — Тария прикусила губу, но затем выпалила:

— Я бы хотела переселиться и спать в комнате Алион.

— Да, конечно, — Старагон обрадовался. Это именно то, что нужно. После утреннего случая он бы и сам хотел предложить такой вариант. Можно было бы и вовсе поселить девушку в любую из свободных комнат, но парень боялся за неё, если вдруг убийца придёт. Возможно, он не станет рисковать и нападать на двоих. Уж лучше пусть он убьёт самого Старагона.

— Алион знает гэльвский?

— Немного, — сказала Тара. — А ты? Что ты хотел?

Ему было очень стыдно даже когда он проговаривал свои мысли в голове. Но он понимал, что поговорить об этом нужно, когда-нибудь.

— Я хотел обсудить сегодняшний случай. Утром.

Она скривила лицо.

— Ты серьёзно? Нас два дня назад швырнуло магической штукой в другую страну, тебя хотели убить, а здесь выяснилось, что ты маг и что тебя тоже в любой день могут убить, и меня, а тебя беспокоит такая ерунда?

Старагону стало смешно. Наверное, из-за того, что Тара была права.

— Кажется, — сказал он. — В этой школе никого не волнует самое главное, и убийца тоже никого не волнует.

— Ты слишком быстро стал похожим на них.

Нет, подумал Старагон, я пока что ничуть не похож на этих похотливых мерзавцев. Даже наоборот.

— Я уже сказала тебе, — вздохнула Тара. — Ты не виноват. Я и сама знаю, что беспокойно сплю, что ворочаюсь и разговариваю во сне. То, что ты испугался за меня и посмотрел, нисколько не странно. Всё нормально.

— Меня больше беспокоит то, как ты к этому отнеслась, — Старагон попытался сказать это максимально серьёзно. — Тебя как будто вовсе не обеспокоил этот случай.

— Что меня не обеспокоило? То, что ты увидел меня без одежды? В первый раз что ли? — Старагону стало страшно, не услышит ли их кто-нибудь. Хотя, за стеной были лишь Олтанон и Таралон, которые, похоже, не знали гэльвского языка.

— Как бы тебе сказать, — он и в самом деле задумался, как бы сказать ей это, чтобы не обидеть. — Тогда на тебя никому бы и не захотелось смотреть.

— Тоже верно, — кивнула девушка. — Но ты всё равно относишься к этому слишком бурно. Мы ведь с тобой... Ну, в смысле, ты ведь...

— Кто? Кто я? Евнух? Нет, я не евнух, если ты не знала.

— Прости, — гэльвка опустила голову. Хотя стыдливости в её голосе не было. — Я должна была это понять. Я, что, первая девушка, которую ты видел без одежды?

— Не то, что бы... Скорее, первая из них, с кем я близко общаюсь, — Старагону стало жутко стыдно за этот разговор. Он снова увидел Тарию в том, утреннем виде, и отвёл взгляд.

— Ты слишком застенчивый, — сказала она. — К твоему возрасту мальчики обычно уже хвастаются тем, скольких женщин затащили в постель. А ты переживаешь из-за таких пустяков. Наверное, пора перестать это делать, не думаешь?

— Нет, я переживаю не из-за этого. Я переживаю из-за тебя, именно из-за тебя. Потому что ты для меня нечто большее, чем ещё одна девушка, которую можно затащить в постель. Потому что я пытаюсь понять, кто я для тебя, как ты ко мне относишься? Почему не хочешь рассказывать о своём прошлом? Почему относишься ко мне настолько равнодушно, что даже не стесняешь передо мной своей наготы? Есть ли шанс получить твою взаимность? Почему, почему ты такая странная? Что мне нужно сделать, чтобы понять тебя?

Старагон вдруг понял, что сказал всю эту длинную мысль у себя в голове, а вслух не произнёс ни слова, и Тария до сих пор слушает его молчание и ждёт ответа.