Фэнтези-2018 Девять дней исправления

Старагон не отважился смотреть на Телини, застыл как вкопанный, но она на всякий случай попыталась изобразить на лице смесь смущения и лёгкого удивления. Конечно же, для неё это не было новостью. Вот только как это касается этих стариков? Какое им дело?

Знакомый маг подошёл ближе к ученику и слегка наклонился над ним. Голос его был мягок и ненастойчив:

— Если бы ты обучался вместе с остальными с самого начала, то знал бы всё. Но ты хочешь стать волшебником чуть ли не с середины обучения, поэтому придётся слепо слушаться нас, понимаешь? Палтанон должен был объяснить тебе правила. Что нужно поддерживать вес своего тела, что нельзя любить. Это не просто глупое правило. Ты не понимаешь, что такое энергия. Та штука в твоём теле, которая позволяет командовать магией. Это и есть то, что вырабатывают все процессы в твоём организме. Когда ты прикасаешься к чьему-то лбу, возникает ощущение. Ощущение прикосновения, которое тоже вырабатывает энергию. Малую, но энергию. Влюблённость тоже это делает. Когда ты кого-то любишь, то отдаёшь свою энергию ему. Это может происходить на расстоянии, но чем ближе, тем больше. Когда ты видишь человека, к которому испытываешь чувства, они обостряются, ведь так? Ненависть, зависть, любовь, все чувства — это и есть энергия. Мы не должны проявлять те чувства, которые отнимают у нас энергию. Вот почему магам не позволено любить. Вот почему у тебя так плохо выходят даже простейшие заклинания. И ничего не выйдет, если ты не изменишь свою позицию.

Старагон тупил взгляд, стараясь не двигаться. Гэльвка не знала, что маг ему только что так долго рассказывал, но со стороны парень выглядел жалко. Пот покрывал его глаза, и сложно было разглядеть, просятся ли на них слёзы, но Телини почему-то была уверена, что просятся. Она хорошо его знала. Жестокие маги, могли бы просто спросить парня. Хотя вряд ли он признался бы им в таком случае.

Второй, незнакомый волшебник подошёл ближе к ней. Она отшатнулась, но он всего лишь хотел выпроводить её из зала. Когда они вышли, он прикрыл дверь и обратился к девушке.

— Ты наверняка считаешь нас жестокими и бессердечными?

— Я не понимаю тебя, маг.

Тот сплюнул и повторил на гэльвском. Девушка хотела ответить, что нет, но её перебил собственный желудок.

— Ты голодна? Когда ты последний раз ела что-нибудь?

— Вчера.

— Наверное, твой друг не отважился приводить тебя в столовую. Напрасно. Я даю разрешение. Если что, скажи, что Гилон разрешил. Не уходи далеко, скоро Старагон отправится на завтрак.

— Я, пожалуй, пойду в свою комнату, — сказала она.

— И тогда твоему другу придётся подниматься за тобой, ведь он всё равно захочет тебя позвать. Пожалей его и останься.

Девушка заметила, что маг пялится на её грудь, которая, видимо, слишком сильно выглядывала из-за мантии. Ей было плевать, но вот волшебнику следовало быть хотя бы чуть осторожнее, раз уж в народе известно, какие они все озабоченные.

Она хотела ответить, что не голодна, но передумала. Пусть он только отвяжется.

Маг кивнул и скрылся за дверью. Телини устроилась на лавочке рядом. Есть ей хотелось, но она могла бы и потерпеть. За всю жизнь было и того хуже — голод не сломил её, а только закалил. А теперь придётся терпеть общество магов и наблюдать за Старагоном, который будет стараться не встречаться с ней взглядом и не разговаривать.

Ей хотелось обратно в комнату.

* * *

— Ты думаешь, мы поступили с тобой неправильно? — спросил магистр Дардарон, когда занятие подходило к концу.

Старагон задумался и вспомнил Тарию. Ему было жутко неловко перед ней после того, как маги устроили весь этот спектакль. Гилон намеренно сказал обо всём на гэльвском, чтобы девушка поняла. Но парень был благодарен им. Теперь Тара знает о его к ней отношении, а сам он ещё долго не отважился бы сказать ей.

Потом они встретились в столовой. Молча ели, сидя за столом. Так же молча встали ушли, вместе. Следующий раз они встретятся снова в столовой, но чуть позже. Дардарон закончил занятие раньше, сказав, что никакого толку всё равно не будет.

Он молчал слишком долго, и учитель заговорил снова.

— Другого выбора не было, — голос и взгляд оставались прежними, но уже не излучали страха. — Мы хотели понять и твоё отношение, и её. Она врала, что тоже любит тебя?

— Нет, — ответил юноша. Из-за комка в горле этот ответ застрял. Он прокашлялся и повторил.

— Не следует мне тебе этого говорить, но... — магистр отпустил пару секунд. — Если бы она тоже любила тебя, то таких сложностей с магией не было бы.

— Она же не владеет магией, — сказал Старагон, утерев нос.

— Но энергия есть во всех людях. Я ведь сказал тебе, это все чувства и эмоции. Простые люди не могут управлять этой энергией и с её помощью использовать магию.

Простые люди, — подумал Старагон. Ему теперь казалось, что простота — великое могущество.

— Если ты хочешь стать магом, а ты должен им стать, потому что согласился и принял наши секреты, — не замолкал магистр. — То придётся отпустить девушку.

— Но если она тоже полюбит меня, то всё ведь будет нормально?

Дардарон грустно улыбнулся. Наверное, поэтому он и не хотел рассказывать то, что рассказал.

— Да, и даже чуточку лучше, но... ненадолго. Влюблённость — чувство временное. затем оно заменяется другим. Либо крепкой любовью, либо, что вероятнее всего, особенно в случае с магом, разочарованием, грустью, тоской. Это будет отнимать у тебя энергию точно также, и выпускать в никуда. К сожалению, люди не наделены способностью управлять любовью.

— Вы просите меня разлюбить Тару?

— Да. — Ответил Дардарон резко.

— Но, одновременно с этим, говорите, что любовью управлять нельзя.

Учитель улыбнулся.

— Нельзя приказать человеку полюбить, чтобы он выполнил приказ, но разлюбить вполне возможно.

— Нет, — покачал головой Старагон. — Вы не знаете, что это такое.

— Знаю.

— Вы ни разу не были в моей ситуации...

— Был.

Старагон замолчал. Учитель же продолжил.

— Многие из нас были в твоём положении, а кто-то и не единожды. В том, чтобы разлюбить нет ничего сложного. Но неприятного предостаточно. На самом деле, влюблённость — это иллюзия, обман, который мы применяем к самим себе. Мы обманываем себя в том, что другой человек значит для нас слишком много, что он — тот, которого мы хотим видеть рядом с собой всю жизнь. Мы можем не знать об этом человеке практически ничего, но выдумывать самим себе его положительные качества. Выдумывать оправдания его недостаткам, видеть в нём несуществующую красоту. Разрушить этот обман просто, если смириться с его сущностью. Нужно лишь посмотреть на этого человека ещё раз и попытаться увидеть его настоящим, какой он есть, его недостатки и даже преступления. Потом подсознание само поймёт, что его пытаются обмануть, и через несколько дней, иногда больше, иногда меньше, влюблённость исчезнет. Это может занять не больше пары десятком часов.

Старагон долго смотрел на учителя, сомневаясь, стоит ли ему раскрывать свои мотивы, пока, наконец, не решился.

— Тара, — медленно проговорил он. — Это всё, что осталось от моей жизни. Родителей я не имел, друзей потерял, а затем у меня отняли родину. Единственный человек, который был рядом со мной долгое время, это она, Тария. Оттолкнуть её, это как оттолкнуть собственную мать, хотя я и не знаю, каково это.

— И поэтому ты держишь её здесь, в школе. Я слышал ваш разговор, она хочет вернуться в Каганат. Но ты её не выпустишь.

— Потому что она не дойдёт до Плима. А если дойдёт, то снова станет попрошайкой и не проживёт долго.

— Самое большое преступление против человека — препятствовать ему жить в согласии с самим собой, — поучительно сказал маг. — Что стоит жизнь, лишённая свободы и всего остального?

— Вы хотите, чтобы я отпустил её?

— Я думаю, что ты должен предоставить ей выбор.

Старагон задумался. В памяти навязчиво прозвучали слова Олтанона: "Скорее всего, скоро тебя попросят её выгнать. Скажут это по-другому, но означать это будет именно "выгнать". Внезапно где-то в глубине души возникло чувство, что учитель прав, и, как бы он не пытался отогнать это чувство, оно не пропадало.

Рука старого волшебника легла на его правое плечо.

— Поступай, как знаешь. В конце концов, не буду же я заставлять тебя, иначе нарушу своё собственное правило.

Наблюдая, как он уходит, Старагон пребывал в глубоком сомнении.

— Стойте, — крикнул он. Маг оглянулся через правое плечо. Это вселило уверенность. — Я хотел бы поговорить ещё кое о чём.

Затем он рассказал учителю все свои мысли, надуманные этой ночью. Он рассказывал, но в голове витали сомнения. Дардарон, так же как и Палтанон, не был похож на предателя, на того самого убийцу, но всему виной могла быть наивность Старагона. Вряд ли бы убийца так долго продержался, если бы не умел производить должное впечатление. Как бы то ни было, парень уже начал рассказывать все свои мысли магу, и останавливаться было поздно.

— Вы ведь тоже заметили, что убийства происходят каждый третий день?

— Для новичка, который находится в школе всего три дня, ты неплохо освоился здесь, — проговорил Дардарон. — Конечно же, заметил. Сегодня третий день. Если всё это было чем-то большим, чем совпадение, то этой ночью нужно глядеть в оба глаза.

— Я подумал, что убийца специально делает одинаковые перерывы. Может быть, они вынужденные, а может это трюк, и он хочет нас обмануть.

— Как же нам понять это?

— Пока никак, но это может быть и неважно, — Старагон сделал паузу, ожидая увидеть удивление на лице учителя, но тот сохранял хладнокровие. — Если это всё трюк, и убийца хочет, чтобы мы подсчитывали дни до следующего убийства, то нужно всего лишь нарушить им самим созданную тенденцию. Не дать ему сохранить равные промежутки между убийствами. А если паузы вынужденные, то скорее всего из-за того, что убийца не каждый день может выходить из укрытия или пробираться внутрь школы. А только раз в три дня. Почему так — я не знаю, но это тоже неважно. Важно то, что если ему не удастся кого-то убить в эту ночь, то скорее всего ему придётся ждать ещё три дня. Получается, что в обоих случаях, при обоих вариантах, если этой ночью никто не умрёт, то мы расстроим все его планы и нанесём серьёзный удар по нему.

— Если мы могли бы не дать себя убить, уж поверь, сделали бы это в прошлые разы.

— Но в этот раз нужно постараться больше всего, — растерянно проговорил Старагон, торопясь передать мысль, чтобы не показаться глупцом. — Нужно сделать то, чего убийца не ожидает — уйти из школы этой ночью. Всем составом.

Дардарон улыбнулся.

— Ты хочешь, чтобы мы сделали то, чего и добиваются наши недруги? Вся эта запутанная ситуация с убийцей и болезнью, возможно, была создана именно затем, чтобы мы ушли, оставили это здание без своей защиты.

Старагон покраснел.

— Тогда нужно придумать что-то другое. Как действует это самое заклинание, которым пользуется убийца?

Учитель вздохнул.

— Послушай, — сказал он. — Ты попал к нам из Каганата, от наших врагов. Что если твои бывшие хозяева специально послали тебя? Что если ты в заговоре с ними? Как я могу доверять тебе?

Старагон не поверил ушам.

— По вашему, это я убийца? Вы ведь сами видели, что я не могу научиться даже простейшим заклинаниям?

— Да, я не верю, что ты заговорщик, — сказал Дардарон. — Но всё же это может быть. — Он вздохнул снова. — Ну, хорошо. Может быть, я пожалею, но поделюсь с тобой тем, что мы знаем. Это заклинание — пузырь — одно из самых мощных. Лишь опытные маги могут им овладеть. Его изъян в том, что действует оно не моментально. Нужно расстояние с противником, чтобы успеть убить его. Поэтому, если кто-то стоит совсем рядом с тобой, куда надёжнее будет обыкновенный меч.

— А если будет двое противников?

— Тогда они оба должны быть на хорошем расстоянии.

— А если комната тесная?

— Тогда слишком большого расстояния, конечно, не добиться...

— Вот и решение! — Старагон чувствовал, что сейчас снова скажет глупость, но всё же продолжил: — Нужно забраться в тесные комнаты по двое. Сейчас в школе четырнадцать человек. Нужно разбиться на семь групп и уйти в те комнаты, которые обычно пустуют. Замок ведь большой. Если убийца постоянно сидит в укрытии, то он уже привык к нынешнему расположению людей, он будет искать в тех комнатах, где мы обычно спим, но нас там не будет. Если всё же найдёт, то в тесной комнате двое человек справятся с ним. А если же убийца среди нас, то по тому, кто будет убит, станет ясно, кто убийца, ведь в каждой комнате будет всего двое. Второй, кто сидел наедине с убитым, и будет убийцей.

Учитель молча смотрел на него. Тонкие губы, обрамлённые бородой и усами, стали настолько тонкими, что почти исчезли.

— Это хорошая мысль, — наконец, сказал он, и Старагон выдохнул. — Палтанон предлагал собраться всем вместе в одной комнате, но мне это показалось не очень хорошей идеей. Возможно, так мы поступим, если провалится твой план. К тому же, если соберёмся все вместе, то спрятаться вряд ли получится.

— Только нельзя говорить никому, кроме своего второго человека, в какой комнате будем прятаться, — добавил юноша.

— Да. и желательно разбиться на группы, где будет хотя бы один маг, хорошо владеющий воздушным щитом.

Старагон кивнул. На душе была удивительная лёгкость — то ли гордость за этот план пробирала его изнутри, то ли он просто радовался, что смог быть полезен. Порой, сложно бывает разобраться даже в своих собственных чувствах.

Но кроме убийцы его интересовала и вторая проблема — отряд гэльвов, который, возможно, появится здесь уже через семь дней. Он попросил Дардарона рассказать ему о той монете, и учитель ещё много поведал про какой-то склад со странным каменным веществом, которое взрывается лишь от магии, и про ещё одного мага за городом. Старагон мало что понял, однако вслух усомнился, можно ли доверять этому магу, на что учитель ответил, что доверять нельзя никому, но приходится. Без доверия эту битву не выиграть.

Он рассказал ему довольно много. Может быть, понял, что даже от ученика может быть польза?

Оставалось узнать лишь одно.

— Магистр Палтанон приказал мне прочитать книгу "Святое Слово" — это та, которой пользуются священники? И он даже не сказал, где искать её.

— В этом весь Палтанон, — сказал Дардарон. — Он считает, что всего в жизни нужно добиваться самостоятельно и не пользоваться ничьей помощью. Знал бы ты, как сложно было учить его магии. Что до книги — у нас есть библиотека здесь. Загляни в одну из следующих комнат в этом коридоре и найдёшь её. Там несколько экземпляров этой книги, но я даже не знаю, где их искать. Давно не брал её в руки.

— Но магистр требовал этого от меня так настойчиво, словно книга поможет мне колдовать.

— Я всё время забываю, что ты обучаешься не вместе со всеми и что тебе всё нужно объяснять. Понимаешь, наша сила — магия — дарована богами. Никакого другого объяснения ей нет. Мы должны почитать Богов в ответ, чтобы сохранять эту силу. Говорят, давным-давно жил волшебник, который усомнился в божественном влиянии Богов, и вскоре он разучился колдовать.