Фэнтези-2018 Девять дней исправления

— Тогда удачи!

— Не слушай его, — вставил Таралон. — Я тоже считаю, что мы все должны работать на общее дело, а не просиживать задницы.

— Считаешь, — повторил его товарищ. — Да только на этом считании всё и заканчивается. Скажи, новенький, а зачем тебе всё это?

— Зачем?

— Именно. С нами-то — понятно. Мы в этом котле уже не просто варимся, а догораем. Ты же, отнюдь, можешь текать отсюда, пока не поздно. Скажешь, хуже было в твоём Плиме? Ничего подобного. Тут убийца, злобно настроенный народ, скорая погибель от рук гэльвов...

— А там не было вообще ничего, — прервал его Старагон. — Вряд ли вы сможете понять, но мне невыносимо надоело не иметь в жизни никакой цели. Выжить подольше? Протянуть своё жалкое существование? Мне кажется, такие цели себя не оправдывают. Всю свою жизнь я хотел быть частью чего-то осмысленного. Не рабом на службе гэльвских шпионов, цели которых мне самому не известны. Сегодня я впервые почувствовал себя удовлетворённым. Может быть, мне осталось жить всего девять дней, но зато хотя бы на их протяжении я буду чувствовать себя кем-то, нежели никем. У меня будет цель, как и у всех вас. Лучше погибнуть на пути к этой цели, нежели возвращаться к бессмысленной жизни.

— Кстати, хорошо, что ты заговорил, — встрепенулся, приподнимаясь на локтях, Олтанон, явно не оценивший услышанной речи. — Что там было про девять дней? Все о них только и говорят, а толком никто ничего не объясняет.

Глубоко вздохнув и почувствовав себя глупо, Старагон начал заново рассказывать историю, произошедшую в замке хана Гломина. Маги и по совместительству новые его товарищи внимательно слушали, один лёжа на кровати и приподняв туловище локтями, второй — прислонившись к стене и выслушивая одновременно то, что за ней. Когда рассказ закончился, никто из них не сменил положения. Стоило отметить, в этот раз изложение получилось менее длинным.

— И поэтому, — добавил, немного помолчав, рассказчик, — вина за то, что здесь случится через девять дней, частично на мне. На господине Санмире, на хане Гломине, на многих других, но и на мне тоже. И я хочу эту вину исправить.

— Значит, всего лишь девять дней осталось, — проговорил Олтанон и снова упал на матрас. — Ну и ладно. Бывали ситуации, когда мне грозила куда более скорая смерть, — он сказал это так, чтобы скрыть зарождающееся внутри себя волнение. Вышло у него скверно. — Больше всего в этой ситуации мне жалко твою подружку. Она ведь вообще никакого отношения не имеет, ни к этим гадам, сидящим в Каганате, ни к нашей школе. Если ты такой благородный и стараешься всё исправить, то попытайся исправить и её положение, в котором она оказалась из-за тебя. Береги её, одним словом. Впрочем, уж это ты будешь делать и без внешних советов. Я заметил, как ты на неё неровно дышишь. Вы с ней... того?

— Нет, — ответил Старагон, резко и необдуманно, прежде, чем понял, зачем ему задали такой вопрос. — Мы с ней никто друг для друга. Два человека, живших под одной крышей. Хотя... я пытаюсь.

— В смысле, хочешь быть с ней вместе? — Таралон был столь удивлён, что в этот раз всё же отслонился от стены, оборачиваясь к новенькому. — Ты что! Правило же есть: магам не позволено любить. Дардарон орать будет.

— Да, есть тут правда, — спокойно сказал Олтанон. — Ручаюсь, скоро тебя попросят её прогнать. Вот увидишь. Скажут они это по-другому, но значить оно будет именно "выгнать". Поэтому вот тебе совет: притворись перед учителями, что она твоя... сестра? Ну да, глупая идея. Ты ведь ни капли не похож на гэльва. В общем, придумай что-нибудь и не смей говорить правду.

— Благодарю, — из вежливости ответил Старагон, пусть и не собирался пользоваться советом. — Я, пожалуй, пойду к себе.

Маги ему не ответили. Махнув им рукой, он отправился к двери.

— Кажется, я их слышу, — чуть слышно бормотал первый, снова прилипший к стене. — В те моменты, когда они повышают голос. Я уверен, это именно их говор. Пока что, правда, ничего не разобрать.

— Балбес! — засмеялся второй. — Что ты там собрался услышать? Ты даже гэльвский не знаешь ни капельки!

Выходя в коридор, новенький думал о том, как сильно разошлось его представление о царящем в стенах школы настрое с реальностью. На общем угрюмом фоне, состоящем из жестоких убийств, ненависти и грядущей опасности, волшебники ухитрялись беречь хорошее настроение, к удивлению Старагона. Не разделяя этого настроения поначалу, теперь он проникся им тоже. Что было очень даже хорошо.

За дверью он обомлел и чертыхнулся, когда оказался едва ли не лицом к лицу с Алион. Магичка ждала в коридоре, облокотившаяся о стену, одетая в халат, тапочки на толстой подошве и перчатки. От осознания того, что Таралон сейчас слышит то, что выдумывает сам, на губы упрямо запросилась улыбка, и её не удалось сдержать.

— Что? — девушка дрогнула, выпучила глаза. Бывшая уверенной и высокомерной, её поза в одну секунду стала съёженной и испуганной. — Вы что-то слышали?

— Ага, — кивнул Старагон. — Таралон. До сих пор подслушивает.

— Значит, — магичка облегчённо вздохнула, — заклинание работает. От этих извращенцев приходится закрываться магией поглощения звука.

— Мне показалось, они безобидные.

— Как человек, знакомый с ними больше одного дня, скажу, что ты глубоко заблуждаешься. Скоро сам убедишься. Если позволишь дать совет, держи свою подругу подальше от них. Она ведь хоть что-то для тебя значит?

Старагон хотел бы задать магичке больше вопросов, но она развернулась и быстро прошмыгнула за дверь.

Помимо воли отмечая, что выглядит она просто великолепно, парень тоже забрался в свою комнату. Тария не обратила на него внимание. Одетая в симпатичный халат, копию того, который был на Алион, она сидела на краю кровати и перебирала в руках

До конца дня Старагон ждал, что девушка не стерпит и возобновит прерванный разговор, но этого так и не случилось.

* * *

Дардарон задрал голову, присматриваясь к ставням верхних окон обветшалого, покрытого трещинами трёхэтажного дома. Он долго разглядывал кромку крыши, пока не заметил, что небольшая её часть с восточной стороны обвалилась, притом давно, если брать во внимание отсутствие каких-либо следов обвала на земле. Самому зданию, по его мнению, осталось стоять ещё года три, после чего оно рухнет целиком, и повезёт, если не на расположившуюся по соседству плотническую мастерскую.

Больших трудов волшебнику стоило отыскать входную дверь, спрятанную за огромным кустом, название которого он не знал по той простой причине, что не разбирался в растениях. Отпиралась дверь почему-то вовнутрь и тут же билась в угол печи, непонятно как появившейся на первом этаже. Переступив порог, маг оказался в окружении группы людей разного возраста и пола, которые не обратили на него никакого внимания. Были среди них и заражённые и даже заражённая женщина, кормящая грудью ребёнка, что не делало чести тем, кто спокойно смотрел на неё, не пытаясь вразумить. Пряча руки в плаще, чтобы никто не заметил перчаток, волшебник проскользнул к лестнице. Наверх он поднимался, посматривая не на ступеньки, а на облупившиеся стены. С этой стороны трещины проглядывались гораздо заметнее, и местами даже зияли небольшие дыры, через которые сочился свет.

Имевшая поначалу пологий наклон лестница вскоре стала становиться всё круче, как будто строившие её куда-то торопились. К концу подъёма мага пробирала неслабая отдышка.

Возле потрёпанной временем двери он остановился. Прежде чем врываться в жизнь Транона, нужно было хорошо всё обдумать.

Из головы никак не выходила мысль о том, что старый друг и в самом деле спрятался в этой выгребной яме не только от городских стражников, но и от остальных магов. Самая очевидная тому причина — не хотел, чтобы его кто-то видел в их компании. На этот случай Дардарон специально выждал, когда от дома отойдёт подальше последний патрульный.

Могла быть и иная причина. Дардарон знал Транона, как человека творческой натуры. Постоянно в поиске нового заклинания или формулы, постоянно с ног до головы покрыт ссадинами и ушибами, всегда занятой и уставший. Однажды такая озабоченность делом должна дать плоды. Что если Транон изобрёл нечто такое, что хочет скрыть ото всех остальных, пока сам не разберётся, что с этим делать?

В любом случае Дардарон уже нашёл его и поворачивать назад не собирался. Если у этого психа есть причина прятаться, то пусть сам назовёт её, и они решат всё по-человечески.

Маг постучал в дверь. Выждав полминуты и не получив ответа, постучал снова. Когда он собирался стучать третий раз, дверь неожиданно скрипнула. В отличие от той, что снизу, она отпиралась наружу, так что едва не ударила ему по лицу, благо он успел закрыться рыками.

Из щели между дверью и стеной на мага уставилось лицо с прищуренными морщинистыми глазками и длинным горбатым носом. На лоб этого человека падали несколько серых прядей, растущих едва ли не с затылка. Затылок находился на уровне живота Дардарона.

Хозяин долго молчал, и волшебник заговорил первым:

— Здесь живёт Транас? — понятное дело, Транон назвался именно так, своим старым именем.

Лёгкий прищур в глазах хозяина сменился более интенсивным. Ответа не последовало.

— Вы расслышали вопрос? — сдержанно поинтересовался волшебник.

— Его здесь нет! — резко выдал хозяин скрипучим, противным голосом.

— Но вы не стали отрицать, что знаете, о ком идёт речь. Стало быть, вы знакомы с Траноном. Он жил здесь раньше и куда-то съехал, стоит полагать. Не скажите ли, где я могу его найти? Я его друг.

— Я не знаю, кто это, — ещё более скрипуче и противно ответил некто.

— Постойте же! Вы сначала сказали, что "его здесь нет", а значит вы не можете не знать...

— Орнелия! — изнутри послышался знакомый голос. — Пропусти его, будь добра.

Затем в узком просвете двери Дардарон увидел и самого Транона, одетого, как ни странно, в выразительно маговский наряд — серую накидку с длинными полами и парализующие перчатки.

Хозяин дома, названный Орнелией, распахнул дверь на всю ширину, а потом куда-то быстро скрылся. Дардарон переступил порог, закрыл дверь, поглядел на Транона. Лицо, всё такое же крепкое и подтянутое, словно время не имело над ним власть, было кислым.

— Орнелия? — переспросил гость. — Так это женщина?

— Я тебя тоже приветствую, — тоном, соответствующим лицу, проговорил товарищ. — Что до вопроса... понятия не имею. Не было желания и времени проверять.

Замечательно. Транон играл злобу, но Дардарон разглядел его истинное настроение. Это не составило для него никакого труда.

Вместе они прошли в другую комнату, коих в доме было немало, пускай каждая годилась размерами нужнику в замке. По всему помещению витали запахи гари и птичьего помёта. Вскоре стало ясно, откуда они берутся. Транон привёл Дардарона в просторную (по здешним меркам) комнату, в которой лучи, легко проникающие в огромную дыру в крыше, освещали узенький стол, помещающий на себе знакомый прибор и несколько серых камней, тоже весьма знакомых. Солнце уже клонилось к закату, а поэтому тень от стола покрывала едва ли не всю противоположную дыре стену.

— Не было желания, — вспомнил Дардарон недавнее высказывание друга. — А не ты ли мне когда-то говорил, что молодухи — не в твоём вкусе?

— Это потому что ты поднимаешь свой старый морщинистый стручок на любые девчачьи сиськи, даже на те, которые только начали появляться, — парировал собеседник.

Он стянул с себя накидку серого цвета, оставшись в рубахе, открывающей худощавое тело, и бросил её на стоящий в углу верстак, где уже лежали две другие, коричневая и чёрная.

— Хорошо, с желанием всё понятно, — сдерживая улыбку, протянул Дардарон. — А с временем что?

— Тебе Трилон глаза вышиб, когда пинал под зад? Ты разве не видишь песчитель? — он указал на прибор, расположенный перед ним на столе. — В отличие от кое-кого, я здесь работаю.

— Столь усердно, что больше всего беспокоишься, как бы тебя кто не прервал? Зачем ты потребовал у Скилта, чтобы он не выдавал твоё местоположение никому? От местных "стражей порядка" тебе есть смысл скрываться, но не от других магов.

Транон поднял на Дардарона глаза. В них виднелся блеск — сдерживаемое желание рассмеяться. Он притворяется — Дардарон прекрасно знал об этом. И Транон тоже был в курсе. Это была их игра — разыгрывать недружелюбие друг к другу, кто дольше сможет.

— Посмотрите на него! Припёрся в мой дом, хотя я его не звал, стоит передо мной и рассказывает, какой я плохой, отвлекает от работы, а потом ещё спрашивает, почему я от него прятался! Действительно, почему это!

— Да, расскажи мне. Мне, правда, интересно.

Транон вскинул руками, испещрёнными ссадинами и порезами, а потом упёрся ими в стол. Выглядело очень наигранно. Он начинал сдавать игру.

— Потому что мои эксперименты — важнее, чем ваши сопливые понятия о дружбе и прочей чепухе.

— Эксперименты? Ты просто измельчаешь стерень*. Хочешь, я тебе скажу, что получится? Получится смесь селитры, углерода и обыкновенного каменного песка. Если потом вымыть песок и профильтровать осадок через тонкую сеть, то получишь чистую селитру — ценный на рынке товар.

— Ты ли мне будешь всё это рассказывать.

— Так зачем тебе столько стерня?

Транон секунду молчал, сдерживая смешок. Потом выдал:

— Буду швыряться им из вон той дыры во всех, кто подходит к дому.

Дардарон тоже едва сдержал смешок.

— Что ж, — протянул он. — Это хороший способ притвориться, что ты ничего не смыслишь в магии.

Транон не выдержал и громко расхохотался. Следом за ним расхохотался и Дардарон.

— Я придумал ещё лучше способ, — добавил уличный маг. — Когда ко мне сюда вломиться стража, я буду драить стол парализующими перчатками.

Волшебники протянули друг другу руки. Дардарон был очень рад видеть старого друга в его обыденном настроении. Транон всегда внушал веру в лучшее, стоило провести с ним несколько минут. Как ему это удавалось — никто не понимал, но, вероятнее всего, так получалось из-за того, что этот волшебник вечно имел такие проблемы, рядом с которыми твои собственные казались блёклыми и несущественными, но при этом он никогда не унывал и не отчаивался.

Хозяин предложил гостю чаю, и, пускай Дардарон только недавно пил чай в гостях у Скилта, он всё равно не смог отказаться.

— Что там в твоей школе? Трилон ещё не сдох?

— Учитывая теперешнюю ситуацию в городе, он, вполне возможно, переживёт тебя. Хотя, признаться, в школе не многим лучше. Кажется, кто-то намеренно хочет нас извести. Среди нас есть убийца. И ни я ни Трилон не можем простить себе, что уже позволили ему трижды совершить своё дело.

— И при этом он не убил самого Трилона — самого ворчливого и противного человека в этом гнилом городе? Подозрительно.

— Смешного тут мало. Вчера он расправился с одним из учеников. Скоро доберётся и до нас, если мы его не поймаем. А ещё он убил одного из поваров...

— Он плохо готовил?

— Да, но... не настолько же, чтобы убивать его. К тому же, второй готовит ещё хуже.