Фэнтези-2018 Девять дней исправления

Войдя в дверь справа от стояка, Дардарон оказался в тёмной комнате, которую соорудили из тоннеля, перекрытого с обеих сторон платинами из досок и ящиков — явно инородными для него. В центре располагался крохотный столик, за которым однако умудрялись сидеть шестеро человек. При виде волшебника пятеро из них встали, присоединившись к двоим уже стоящим, а последний не повёл и ухом. Тот, что посередине, низкий, но широкий, со шрамом на глазу, подошёл ближе к гостю и прищурился — в комнате недоставало освещения.

— Мне кажется, мы с тобой никогда раньше не виделись, — грозно произнёс он.

— Надеюсь, что это правда, — спокойно сказал Дардарон, скрестив руки. — Потому что я тоже не помню такого.

Шестеро мужчин за спиной главного напряглись, седьмой, за столом, не пошевелился. Было похоже на то, что он спит. Главный тоже помрачнел, видно, пытаясь нагнать на Дардарона страх. Магу вовсе не было страшно. Отнюдь, все эти "серьёзные" лица казались ему смешными, ведь он прекрасно знал, кто такие эти люди и что из себя представляют.

— Ну говори уже, зачем пришёл?

— Повидаться со Скилтом.

— Я перед тобой уже битую минуту стою, — главный вскинул руками. Дардарон уточнил:

— С настоящим Скилтом.

— Я, по-твоему, деревянный?

Невыносимо хотелось надерзить ещё немного, но маг взял себя в руки. Ни один из людей вокруг этого не оценит, а когда его выловят из каналов с перерезанным горлом, никто не узнает, как хороша была последняя шутка. Лучше без промедлений выполнить то, зачем понадобилось спускаться в оркову канализацию, и побыстрее уйти.

Волшебник сменил тон на более подходящий:

— Извини, мне не хочется ждать, когда ты убедишься, что я и в самом деле знаю, как выглядит Скилт. Просто поверь мне, пожалуйста.

Подставной Скилт плюнул, едва ли не на ногу Дардарона. Люди за его спиной напряглись ещё сильнее. Сидевший за столом остался спокоен, на его теле, казалось, не дрогнул ни один мускул.

— Твоя взяла. Но если мне что-то не понравится в твоём поведении, я прикажу заколоть тебя и оставлю гнить в этой канализации. Согласен?

— Конечно.

— Вот и хорошо. Бэл, где сейчас логово командира?

— С южной стороны пятого отсека, — ровно ответил человек за столом.

Оставив в лагере его и ещё двоих, включая стояка, бандиты повели Дардарона в неведомом направлении, направо от тоннеля, которым он сюда пришёл. Вонь накатила с новой силой.

Так продолжалось дальше: смрад, темнота, одинаковые коридоры и повороты. Однако продолжалось недолго. Вскоре они завернули за угол, откуда бились в крохотном просвете лучики не то солнца, не то множества факелов. По мере продвижения по этому тоннелю свет усиливался, а вонь пропадала. Сюда стекались воды из реки, впоследствии выпадая через решётку обратно, чтобы порт не затопляло в половодье. Сейчас воды здесь было немного.

Свет всё же оказался солнечным — его пропускала в тоннели решётка, перегораживающая отверстие выхода к реке. Сбоку виднелся единственный поворот — очевидно, туда мага вела банда подставного Скилта. Очевидно, там располагалось логово настоящего. Довольно затратная идея — устраивать убежище, которое вскоре придётся покидать в виду подъёма уровня воды и затопления тоннелей. Но учитывая заморочки Скилта с постоянной сменой логова, не так уж всё это удивительно. И в кои то веки он поселился там, где не так сильно воняет.

— Драдарон! — раздался знакомый голос из-за поворота, хотя маг ещё не успел показаться на глаза хозяину. — Ты ли это? Точно, ты! Мне как сказали "борода и мантия, а ещё закладывает правую руку под левую, когда скрещивает их", я сразу понял, что это ты! Ко мне такие гости не часто заходят.

— Неужели не бывает бородатых шлюх-левшей? — пошутил Дардарон, чтобы сильнее развеселить бандита. Шутку тот оценил.

— Если и есть, они мне точно не нужны в мантиях.

Волшебник поддержал смех. Подставной Скилт, лицо которого в этот момент напоминало кочан капусты, перевёрнутый вверх дном, подозвал своих людей и молча двинулся в обратный путь. Настоящий главарь городской преступности сопроводил Дардарона вглубь своего убежища. Участок канализации, занятый им, был достаточно велик. Секции, обозначенные колонами, были перегорожены иногда каменными стенами, возведёнными явно не бандитами, а иногда хлипкими заборами, построенными совсем недавно. Обстановка выглядела довольно прилично — целая мебель, стойки под оружие, бочки и подставки для факелов, половина из которых пустые. Финальный размер логова Дардарон оценить не смог. Скилт завёл его в одну из комнат и усадил за столик, с которого его подчинённые быстро сбросили карты.

— Жрать будешь? — предложил хозяин.

— Нет, спасибо. Если только чаю.

Пока огромный мускулистый мужчина, которому меньше всего подходила роль слуги, бегал за чаем, маг разглядывал своего знакомого. Тот сильно изменился: морщин стало больше, старые укрупнились, а волосы с головы, наоборот, исчезли. Появилась короткая борода. И, как ни странно, сломанный ранее нос казался целым. А вот, что осталось прежним, так это прикид. Скилт всё так же носил жёлтую рубашку и серые штаны, даже пятна крови словно остались на тех же местах, что и раньше.

Дардарон вгляделся в его глаза — кругов не видно, значит гаргена пока не пробралась в канализацию.

— Высматриваешь, не заразен ли я? — догадался бандит, заметив его взгляд. — Нет, дружище. До меня эта дрянь пока не добралась. Я ежели вижу, что один из моих людей приходит с красными глазами, тут же его на дно пускаю с перерезанным горлом. Пущай это могут быть круги от недосыпа.

"Надеюсь, рука, держащая нож, облачена в перчатку" — подумал маг.

— По всем правилам, мне бы и тебя стоило туда отправить, — продолжил Скилт, улыбаясь. — Вдруг про вас правду говорят, что это вы болезнь разносите. Шучу, конечно. Я тебя не трону, дружище Драдарон.

Маг проигнорировал неправильное произношение своего имени. Он уже привык к тому, что некоторым людям сложно выговорить столь запутанное сочетание звуков. Хотя Скилт скорее всего притворялся, строил из себя недалёкого и простого. Волшебник давно раскусил его, хищника, затаившегося среди листвы, выжидающего и никогда не показывающего всех своих способностей тем, на кого охотится. То, что Дардарону он также не раскрывался, говорило о многом.

Пару минут они просидели молча, потом слуга принёс чай в чистых и почти не побитых белых чашках, и ещё какое-то время в убежище среди удивительной для такого места тишины раздавались протяжные хлюпы. Скилт не спешил начинать разговор, и волшебника это раздражало. Когда он строил их диалог в голове, то начать беседу должен был бандит.

— Почему ты не спрашиваешь, зачем я пришёл?

— Чего спрашивать? — не отрывая взгляда от пустоты перед глазами, проговорил тот. В голосе была различима усмешка. — Ведь и так понятно, что ты пришёл, чтобы проведать старого друга! Неужто ты думаешь, что я верю, якобы ко мне приходят, только когда им что-то от меня надо?

Дардарон хлебнул из чашки. Он не считал Скилта своим другом.

— Любишь же ты, — с упрёком сказал он, — надавить на чувства. Выжать из человека то, чего в нём нет. Со мной такое не пройдёт. Конечно же, я пришёл потому, что мне от тебя кое-что ну...

— Чего в тебе нет, Драдарон? — голос Скилта оказался неожиданно твёрд и холоден. — Мягкосердечности? Или ты не хочешь признавать меня своим другом? Или чего-то другого?

Дардарон от неожиданности перестал пить. Молчание продлилось дольше, чем хотелось бы обоим собеседникам.

— Мягкосердечности, — наконец ответил маг, отрезав.

— И ты всё-таки мой друг?

— Не переводи тему, Скилт. Ты знаешь...

— Это ты не переводи тему! Почему вы маги такие двуличные? Изображаете из себя хладнокровных и спокойных, готовых поделиться с кем угодно своим мнением. Якобы его не стесняетесь. А на самом деле вы такие же, как и все остальные. Просто лучше умеете притворяться. Я не буду даже слушать тебя, не то что выполнять твою просьбу, пока ты не найдёшь в себе мужества ответить мне, считаешь ли ты себя моим другом. И, если нет, то кто я в твоих глазах?

Дардарон не показал волнения, не показал короткой растерянности, которую ощутил кончиками пальцев, держащими чашку с чаем. Волшебник отпил, глядя в глаза Скилту, и твёрдо и уверенно произнёс:

— Радуй своё самолюбие сколько хочешь, воображай, что застал меня врасплох, но в том, что люди скрывают что-то от других людей, нет ничего плохого. Если бы мы говорили то, что думаем и чувствуем, то давно бы вымерли. Потому что эта искренность служит поводом для распрей. И служит весьма часто, потому что мир построен глупцами.

— Ты считаешь меня глупым человеком? — поинтересовался Скилт.

— Я считаю глупыми всех людей, не исключая себя самого. Ты прав: хладнокровие — лишь часть притворства. Хладнокровных людей нет. Все глупы и нехладнокровны. Единственное, что поддерживает нашу с тобой так называемую "дружбу" — это то, что мы не настолько глупы и чуть более хладнокровны, чем все остальные.

— Так мы, значит, всё-таки с тобой друзья? Ты признаёшь это?

— В том же смысле, в котором и ты, — Дардарон сделал паузу, отпивая из чашки. — Делай то, что считаешь нужным: убивай, воруй, обманывай людей. Я тебе не мать, чтобы говорить, чего нельзя делать. От этого я лучше к тебе относиться не буду и никогда не проникнусь твоим мироощущением, но и мешать тебе я тоже не собираюсь. У магов есть правило: действовать только в том случае, когда можно что-то изменить. Изменится ли что-то, если я стану тебе читать мораль? Нет. А если мы перебьём всех вас? Тоже нет. Если перестанем продавать вам серу и железо? Нет. Точнее да, вы ведь её будете покупать на рынке за гораздо большую цену, а значит будете больше грабить. У магов есть мораль, но мы её чтим, а не читаем другим. Ну а теперь, — он покрутил чашку, чтобы встряхнуть в ней осадки чая и чтобы сделать хладнокровный вид, — когда ты услышал то, что тебе и так было прекрасно известно, как и то, что об этом было известно мне, и тебе просто хотелось, чтобы я всё это произнёс вслух, ответь мне на интересующий меня вопрос. Даже не скрывай, что тебе известно...

— Конечно же мне известно, — резко прервал Скилт. Выглядел он недовольным. — Но не могу сказать, где он.

— Где кто?

— Не прикидывайся. Транон. Ты ведь пришёл за этим, так ведь? Узнать, где он.

Дардарон замер с чашкой чая у рта. Откуда Скилт узнал? О своих планах маг разговаривал лишь с Трилоном, и то лишь один раз.

— Сколько меня знаешь, а удивляешься таким простым вещам, — объяснился бандит, увидев замешательство гостя. — Угадать твои желания ничуть не сложнее, чем понять, что станут делать голодные собаки, если им бросить кусок мяса. В городе нынче неспокойно из-за этой напасти. И все винят вас, колдунов. Уже даже казни начались. Как вдруг ты приходишь ко мне в кои то веки, весь такой правильный и моральный, и что же, имей меня орк, тебе может быть нужно? Конечно же, тебя интересует кто-то из живущих вне твоей школы магов! — Скилт допил то, что оставалось в его бокале. — А так как все нормальные колдуны, дураку понятно, сбежали куда подальше, тебе интересен ненормальный.

— Раз сам знаешь, что мне нужно, то отвечай.

— Говорю же, я не могу его выдавать.

— Но всё-таки знаешь, где он!

— Конечно, знаю. Я ведь Скилт! Это мой город. Я знаю, где можно найти любого человека. Но Транону я пообещал, что не выдам его убежище. Он сказал: "пообещай, что никому не скажешь, где я живу", и я пообещал.

— Когда он говорил "никому", он не имел в виду своих старых знакомых. Мы тоже маги.

— Может и не имел, кто его знает! А может, захотел вас всех перебить, вот и скрывается. Как знать? Почём мне лезть в эти ваши колдовские разборки? Мне главное держать своё слово и репутацию.

— Как-то ты резко посерьёзнел, — заметил Дардарон. — Только что называл меня другом и чуть ли не на шею мне вешался, как вдруг резко похолодел и теперь посылаешь меня прочь.

— Не посылаю, — буркнул преступник. — Просто не могу помочь.

— Можешь.

— Хорошо, давай так: могу помочь, но не стану этого делать. Потому что Скилт всегда держит своё слово.

— Помнится, когда-то ты обещал мне, что ни в жизни не откажешь мне в помощи. Как насчёт того слова? Его ты держать не собираешься?

— Да чтоб тебя имели орки, Драдарон! Приклеился, как банный лист! Хорошо, ты уговорил меня. Я скажу тебе, где он. Чувствую, что если не скажу, то ты будешь надоедать мне со своей магией. Будешь следить за мной днём и ночью, пока я буду пересчитывать товары и пока я буду срать. Поэтому у меня два выхода: прикончить тебя на месте, и тогда твои дружки маги придут за мной, либо дать тебе то, что ты хочешь. Видят боги, это нисколько не дружеский обмен, но другого выбора ты мне просто не оставляешь! Я скажу тебе, где искать Транона, но ты мне пообещаешь, что если он и в самом деле не хотел, чтобы ты его находил, то ты убьёшь его на месте и никому не скажешь.

— Этого не понадобится, — сказал Дардарон, улыбаясь. — Я уверен.

Он уже почти допил чай.

* * *

Дверь была приоткрыта, и в просвете виднелась пустая кровать, ровно укутанная одеялом. Это не мог быть убийца — тут Старагон не сомневался, вспоминая вчерашний случай с трупом, найденным за запертой дверью. Дверь могла открыть сама Тария.

Осторожно подойдя вплотную, он расширил просвет до такой степени, чтобы можно было заглянуть внутрь. Никого. В комнате никого не было. Гэльвка сделала то, что обещала — сбежала. Причём в первый же день!

Уже безо всякой осторожности он ворвался к комнату, оглядел её целиком, зачем-то приблизился к кровати и приподнял одеяло, потом выскочил обратно в коридор.

В коридоре он едва не столкнулся с девушкой. Всё это время она была по другую сторону от двери, спрятанная в темноте, поэтому осталась незамеченной им. Парень вдруг осознал, что гэльвка наблюдала за всем, что сейчас происходило. Ему стало невыносимо стыдно.

— Тебе здесь не нравится? — он спросил это, только чтобы спросить и тем самым быстрее сгладить ситуацию, и вместе с тем потому, что заметил грусть в её взгляде.

Тара зачем-то поглядела на паутину, застлавшую угол стены.

— После того, как я прожила на помойке несколько месяцев, мне уже вряд ли что-то может не понравиться.

Старагон невольно, искренне улыбнулся, и увидел ответную улыбку на губах гэльвки. Улыбка, однако, почти сразу исчезла:

— Но мне здесь страшно. Очень страшно.

— Ты разве не помнишь, что нам вчера сказал магистр Дардарон? После очередного покушения убийца обычно затихает на пару дней. Пока что мы можем расслабиться.

— Я боюсь не только безумца, орудующего по ночам. Те, на кого он охотится, пугают меня не меньше. Только вспомни их глаза, когда они произносят одно из своих заклинаний. Я до сих пор не могу забыть их... и твои глаза. Всемогущие Боги, мне хочется отсюда бежать!

— Мне тоже иногда не по себе, но мы ведь не можем бежать.

— Не можем? Даже если захотим?

Старагон вздохнул, думая, что сказать.

— Тебе кажется, нас тут насильно держат? Как в плену?