Ругару

— Обращайтесь, — откликнулся он более миролюбиво. — До свидания.

Он вышел. Ольга опять метнулась в детскую. Сын спал, свернувшись клубочком, и положив под щечку кулачок. Словно ничего и не было. Пожалуй, сегодня она тоже ляжет здесь, чтобы быть рядом, если что-то произойдет.

Она быстро постелила матрас — им обычно пользовался Борик, если оставался ночевать. Такое бывало довольно редко, если Гриша с ним засидится на кухне с мужскими разговорами.

С более несхожими друзьями Оля не сталкивалась. Гриша — худой, высокий, нескладный, в больших очках, похожий на кролика из русского мультфильма о Винни-Пухе. В Волгограде он работал водителем в небольшом продуктовом магазине. И Боря — сто килограмм живого веса, эдакая гора, сошедшая с места. У него было какое-то собственное дело. Единственное, что их объединяло: они оба постоянно разбивали посуду. Борик, потому что его тушке всегда не хватало места, неловко повернется — что-то летит на пол. Не только у них дома, везде. Борик много извинялся, краснел, и обязательно приносил целый столовый сервиз взамен одной разбитой чашки. На такого не обидишься. Он мало того, что постоянно баловал их обновками на кухне, так еще оплачивал и свои промахи, и Гришины. Ее муж бил посуду по рассеянности. Он вообще до крайности невнимателен. Пару раз едва не попал под машину, постоянно где-то забывал барсетку, а то и кошелек с зарплатой. Размахивая длинными руками, то опрокидывал на себя горячий чай, а то и тарелку с супом. Затем тоже виновато ковырял ботинком пол. Но Оля и на него не могла сердиться. Она давно привыкла, что стала для мужа чем-то вроде мамы и жены в одном лице. Постирать вещи не проблема, благо есть стиральная машинка. Гладит он сам. Так чего зря воздух сотрясать? Такой у него характер. А забытые вещи, кстати, ни разу не пропали. Ему возвращали все. Даже деньги вплоть до копеек.

Размышляя об этом, Оля постелила простынь, легла сверху прямо в халате. А покрывало не нужно. Лето же — не замерзнет, несмотря на кондиционер. Привстала, взглянула на сына. Елисей спал так же, как всегда. И не подумаешь, что полчаса назад он умирал у нее на руках...

Мысли вернулись к фельдшеру. Все-таки странный этот Ефим. С чего он взял, что Гриша чем-то поможет? Мужу она звонить не будет. Только расстроит его. Ему и так нелегко там, на стройке. Она боялась, что из-за его рассеянности он откуда-нибудь свалится и превратится в инвалида. Первое время она делилась с ним своим беспокойством по телефону.

Но Гриша быстро ее утешил:

— Когда я стал водителем, ты тоже боялась, что я столбы буду считать. А ничего, ни одной аварии не сделал и штрафа не заработал. Самый аккуратный шофер в городе. Зато через год мы купим квартиру, и ты наконец найдешь работу по душе.

Да, это тоже ее мучило. Гриша поехал из-за нее. Но кто мог предположить, что Ивинская Олечка, окончившая школу с серебряной медалью, а потом окончившая университет и получившая сразу два красных диплома — по психологии и иностранному языку, станет секретаршей? Она ведь второе высшее сама себе оплачивала, потому что маминой зарплаты на это не хватило бы, а папа — всю жизнь прослуживший прапорщиком, но не взявший домой и лампочки, — умер в сорок лет, когда ей исполнилось восемнадцать. Так что она работала в гимназии психологом и училась разом на двух факультетах. И как училась!

Сколько планов было по окончанию... Но не удалось. Не настолько пробивная оказалась. Предложили хорошую зарплату и квартиру за счет предприятия. Она и обрадовалась — выгодно же. Оно и сейчас, без сомнения, выгодно. Только Оля задыхалась. Столько задатков у нее, а работа как в сказке Чуковского: "И такая дребедень целый день: то тюлень позвонит, то олень".

Спасибо с мужем повезло. Они столкнулись в магазине "Магнит". Гриша умудрился упасть на нее так, что она не удержала корзинку. Пакет молока разорвался при падении, обрызгав обоих, банка кофе разбилась. Он поспешил помочь, и кажется, хотел вытереть ее собственным платочком от макушки до пяток. Но взгляд у Оли коня на скаку останавливал без всякой узды. Может, поэтому к двадцати одному году у нее не завязалось ни одного серьезного романа. Проще говоря, она была девственницей, несмотря на милое личико, синие глаза, в черных ресницах, и шикарные каштановые волосы. Белоснежка, блин. А на душе в тот день было паршиво, потому что умерла мама, и осталась она одна-одинешенька, не имея ничего, кроме выгодной работы. И этот случай стал еще одной каплей в озере несчастий. На долговязого интеллигента она нисколько не сердилась, но лапать себя она не позволит. Даже из самых лучших побуждений.

В общем, интеллигент возместил убытки, помог донести продукты до дома (забыв, кстати, собственную сумку прямо на прилавке). А потом, точно в старых добрых комедиях, дежурил у ее подъезда с розой в руке. Если он не появлялся утром, то уж к вечеру, как стойкий оловянный солдатик, непременно замирал на посту. Это было так трогательно, что Оля не могла не поддаться очарованию. И они поженились, а через год родился Елисей. Оля получила семью.

И настоящих врагов. Свекор со свекровью ее так и не приняли. Ни через год, ни через пять. Они приходили в гости, презрительно морщили носы, всячески подчеркивая, что их сын заслуживает гораздо большего, чем жена-секретарша. Ольга не любила их, но ни словом, ни жестом, ни наедине с Гришей не выдала настоящих чувств. Ни разу не отказалась отдать им Елисея погостить и всегда готовила подарки на праздники и дни рождения. Все должно быть правильно. И если эти взрослые люди не желают поступать так, то Оля не поддастся их дурному влиянию. Никто никогда не упрекнет ее в том, что она плохая невестка.

У нее так и не появилось подруг. В школе и университете она слишком увлеклась учебой. Когда вышла замуж, круг ее общения свелся до коллег по работе и жен друзей Гриши. Но на работе положено работать, а не болтать. А супруги тоже так и не приняли ее в свой круг, и вели себя чуть благосклоннее, чем родители мужа. Иногда Ольга ковырялась в себе: она что-то делает не так? Но вот же с Бориком она подружилась. Почему-то казалось, если бы он женился, то с его женой она поладила бы непременно. Но это прямо-таки несбыточная мечта.

Оля вздохнула, снова посмотрела на сына. Потом так же, как он, положила кулачок под щеку и закрыла глаза. Она не будет грустить. Она будет думать о Грише. Он у нее замечательный...

...Сквозь сон она услышала сигнал домофона. Он звонил долго и настойчиво, снова и снова. Наконец Оля помотала головой, взяла сотовый — три часа ночи. Это что за новости? Она побрела в коридор, словно сквозь туман. Домофон звонил. Женщина взяла трубку.

— Кто? — спросила она сонно. В ответ прозвучала тишина. — Придурки, — вяло выругалась Оля и снова отправилась в постель.

Уснула почти мгновенно. И сразу увидела его. Он поднимался по лестнице медленно, но не потому, что устал. Он был чудовищно толст, ноги, словно тумбы, и уже одно это равномерное движение по ступеням вызвало в ней ужас. Казалось, еще немного, и резонанс, который идет от его туши, разрушит лестницу. Ему-то ничего, но следом начнут падать и этажи. А он шел, огромная серая масса, будто покрытая волосатой древесной корой. И почему-то казалось, что это не одежда, это он сам. И эти руки, непохожие на руки, и голова, точно бугор на плечах без глаз, рта и носа, пугали так, что Оля хватала ртом воздух и не могла вдохнуть. А самое страшное — он шел к ней. Вот сейчас... Еще один пролет, и он подойдет к двери, взломает ее. Она сжалась на постели: сейчас не выдержит сердце, надо бы выпить какое-то лекарство. Но зачем продлевать жизнь? Лучше уж умереть до того, как он войдет в квартиру. А как же сынок? Она пыталась пересилить страх и подойти к шкафчику с лекарствами, но не могла. "Гость" подошел к двери и толкнул ее.

Дверь они в съемной квартире не меняли. Зачем тратить на это деньги? Поэтому от удара она подпрыгнула на петлях. Снова удар. Хлипкая деревяшка пока держится, но щель расширяется и в нее светит подъездная лампочка. Снова грохот. И тогда где-то внутри рождается вой. Он не может вырваться наружу, потому что всю ее будто скрутили тугими веревками, но внутри плачет и рвется: "За что? Почему? Я ведь всегда жила порядочно! Почему ко мне? А Елисей чем заслужил?" Спазмы подступали все ближе к горлу. Она не могла дышать...

Оля резко села на кровати, жадно хватая ртом воздух. Никак не могла прийти в себя: тело онемело. Она читала, что есть такое заболевание — микроостановка сердца во сне. Тогда человек задыхается, и снятся кошмары. Неужели у нее началось подобное? Но почему у нее ощущение, что воздух вибрирует от грохота? Как будто на самом деле только что дверь ломали. Может, и действительно ломали? Или нет? Не соображая, что делает, она бросилась в коридор, на ходу поправляя халат. Там на цыпочках подошла к двери, помедлив, заглянула в глазок. Площадка пустовала.

Сон! Она потерла лоб, пошла на кухню, выпила воды. Снова вернулась в спальню. Елисей теперь спал на другом боку, но лицо хранило безмятежное счастье. Она еще раз успокоила себя. Сон, конечно, сон. Таких чудищ и в природе не бывает, что это она вздумала? У Елисея сон крепкий, как у здорового ребенка, но от такого грохота он непременно бы проснулся...

Устроившись поудобнее, она какое-то время разглядывала потолок, на котором светились фосфоресцирующие звездочки. Попробуй теперь усни, после такого ужаса. А через три часа подниматься надо.

И тут снова зазвонил домофон.

Любимая актриса

Вчера Лекс посмотрел "Дело было в Пеньково". Сессия у Олеси закончилась, и теперь девушка опекала гостя, ни на что не отвлекаясь. Так что сразу после просмотра Лекс опять долго, путаясь в словах и проглатывая фразы, обосновывал Лесе, почему этот фильм его не вдохновил. Все было просто: у него на родине никто бы не посадил человека в тюрьму за сломанный трактор. Сломал? Отрабатывай. В крайнем случае выговор опять же занесли бы в личное дело. И ни одна сволочь не заставила бы жениться насильно. Не смогла бы заставить. И вот эта слабость людей, неумение отстаивать собственные интересы, очень раздражала. Это он и втолковывал девушке.

— Я размышляю об этой истории с двух позиций. Во-первых, допустим, все сложилось бы хорошо. Женился бы он на дочери председателя колхоза и жил бы себе, пока смерть их не разлучила. Но скажи, так ли уж его жизнь отличалась бы от тюрьмы? О да тюрьма, — он чуть не произнес "у вас", — испытание не для слабонервных. Но сколько бы ему лет дали? Год? Три? И отпустили бы скоро за хорошее поведение. И теперь объясни, чем его женатая жизнь так уж от тюрьмы отличалась? Зеков рядом не было? Но ведь гораздо страшнее, что в душе он чувствовал себя заключенным. Дальше. Что мешало ему развестись? Неужели председатель хранил материалы и всю жизнь его шантажировал? Да бред! Сейчас не засадили — потом поздно будет. А если он таких строгих правил, что раз женился, то на всю жизнь, то уверяю: тюрьма легче, она хотя бы заканчивается когда-нибудь. Но самое смешное — он ведь все равно попал в тюрьму! Или это у него фишка такая — за трактор не хочу, а за покушение на убийство — легко.

— Ну, ты загнул! — сумела прервать Олеся его вдохновенную речь. Они снова сидели на кровати в мансарде. — Причем здесь покушение на убийство? Он любимую женщину защищал.

— Да-да, — раздраженно прервал Лекс. — Только зачем женился на нелюбимой, вот я чего не могу понять. Все равно же в тюрьму сел. И это легко было предсказать с его характером. А на бабку, вот взгляни непредвзято, в чем она виновата? Самогон варила? А кто его в деревне не варит? Еще и в почете, те, кто может вкусный напиток изготовить. Сплетничала? Так одинокие старушки всегда сплетничают. Им общаться не с кем. Да, характер у нее отвратительный, так она не родилась такая. У вас фраза есть такая — он все-таки оговорился, но Олеся, кажется, не заметила. — Собака бывает кусачей только от жизни собачей. А из этого фильма получается так: парень один раз не сумел проявить характера, рубануть по-мужски: не люблю я эту Лариску и не смогу с ней жить. Но виноваты оказались почему-то все вокруг. Чуть не весь колхоз. А он, вроде как жертва обстоятельств. Посочувствовать ему надо. Вот за эту, так называемую жертвенность, я и не люблю... — он едва не сказал "людей", но вовремя прикусил язык. Затем немного изменил формулировку, — некоторых людей.

— Позволь поинтересоваться, — Олеся будто сердилась. — Что ты называешь "так называемой жертвенностью"?

Лекса снова понесло. Уже много лет он не встречал человека... да вообще любого существа, которому было бы интересно, что у него внутри. И он с трудом себя сдерживал, даже вон проговариваться начал. Впрочем, истина такова, что девушке и в голову не придет. Воспримет именно как оговорку. Или решит, что какую-то из российских деревень имеет в виду, когда проскальзывает в речи "у нас". О каторге ей ни за что не догадаться. И расскажет он — не поверит. И доказательства приведет — подумает, что ей это снится. Не уместится такая правда в сознании обычного человека.

— Вот ситуация, — он старался не распаляться, но ему не очень хорошо это удавалось. — Живет семья. Мама, папа, двое детей. Почти как у вас. Только папа лет пять как любит совсем другую женщину. И ждет — не дождется, когда младшему исполнится четырнадцать. Вроде как тогда дети большенькие будут и поймут. А пока он жертвует, — Алексей произнес это слово с непередаваемым сарказмом, — своим счастьем. Хорошо он делает?

— Конечно! — Леся тоже заразилась азартом спора.

— А ни фига! Пардон за мой французский. Знаешь почему? Потому что женщины измены чуют на уровне инстинктов. И таких шпионов, которые умеют шифроваться так, что их не поймаешь, — единицы. В результате в доме каждый день скандалы. "Скажи мне кто она! — Что ты выдумываешь? Никого у меня нет! — Ты из меня идиотку-то не делай!" И дальше в таком духе, вплоть до того, что порой на выходные папа сваливает к любовнице. Кому нужна такая семья? Детям? Что они из нее вынесут? Они в стрессе живут постоянно. В страхе. И в четырнадцать лет, когда самый трудный возраст, папа раз — и свалил. Типа он обязанности выполнил. А детям отец всегда нужен. Всегда! Бывает и под сорок уже, а все равно хочется отцу позвонить, посоветоваться. Если отец адекватен.

— Значит, гулять не надо! — взвилась девушка. — Что это за кобелизм такой?

— Кобелизм тоже бывает, не спорю, — Лекс чуть остыл. — Но бывает любовь уходит. Сердцу не прикажешь. И не надо строить совместную жизнь на лжи. Не любишь — уходи. Только по-хорошему уходи. Разъясни бедной женщине, что она ни в чем не виновата. И детей убеди, что развод — это не потеря отца. Что он по-прежнему рядом будет, в любое время дня и суток, потому что они для него главнее, чем все прочее. И помогай. Материально поддерживай, воспитывай если надо. И, кстати, в маленьком возрасте они лучше это поймут и привыкнут, чем в подростковом. Бабы тоже дуры. Часто мстят мужу через детей. Настраивают против, видеться не дают. Сам по себе развод — ничего страшного. Надо только достойно из этой ситуации выйти. Да, мы живем в мире, где любовь не вечна. И надо уметь расстаться достойно, а не устраивать войну из-за этого. Но это еще мелочь. Я вот женщин, которые ценой здоровья и детей спасают мужей — алкоголиков, наркоманов и дебоширов — вообще не понимаю. Детей спасать надо! Детей. И не прикрываться ни заповедями, ни жертвенностью. Красивая поза, ничего не скажешь. Но у нас бы баба пару раз с лестницы спустила мерзавца, который напился, и рот разевать смеет, дерется или еще чего. Глядишь, он в следующий раз потише станет.