Вторая неповторимая

— Хоук с тобой все хорошо? С чего ты вдруг решила...

— Ой, да ладно тебе. Жалко, что ли?

— Ты не подумай что я...

— Вот и отлично! Пошли-пошли, а то опоздаем.

Она развернулась и пошла мимо прилавков к выходу из торговой улочки, поманив Себастьяна за собой. А он сам удивленно смотрел вслед Хоук. Что такое на нее нашло?

— И чего ты там застрял? — крикнула обернувшаяся девушка, и ему ничего не оставалось, как идти за ней.

Правда, когда они зашли в церковь, выяснилось, что до службы еще как минимум несколько часов и вся их спешка была всего лишь неудачным подобием утренней пробежки.

— Слушай, Святоша, что в твоем понятие означает слово "скоро"? — спросила Мариан, улыбаясь. Почему-то она совсем не сердилась.

Себастьян тоже улыбнулся.

— Ну, может быть, я немного не рассчитал...

— О, ну да... разве что совсем чуть-чуть.

— Хоук, мне нужно отойти ненадолго. Если хочешь, ты можешь пока осмотреться тут.

Развернувшись, он уверенной походкой направился куда-то вглубь, по пути расстегивая и снимая колчан со стелами. Мариан смотрела ему вслед и по мере его удаления пропадала и улыбка на ее лице, вместе с хорошим настроением.

— Ну почему иногда так сложно улыбаться, — вздохнула она, только сейчас осознавая, как тяжко ей все это давалось. Да и зачем вообще она поперлась в церковь? Все ее глупое упрямство и самонадеянность. Неужели она действительно верила, что в состоянии справится с собственными чувствами?

Себастьян снял с себя вооружение и часть брони. Полностью переодеваться времени не было, ему не хотелось оставлять Хоук одну надолго, но и носить оружие в церкви тоже не подобало.

Когда он вернулся в зал, то заметил девушку на втором этаже. Облокотившись на перила, Мариан смотрела на большую статую, купающуюся в солнечном свете, льющемся из окон. Это было действительно красивое зрелище, он сам не раз любовался им в свободные минуты.

Поднявшись, он встал рядом с ней, ожидая увидеть на ее лице то же восхищение, которое сам испытывал. Но девушка была хмура и погружена в собственные мысли.

— Тебе не нравится? — спросил он растерянно.

— Что? А, это очень красиво, правда. Я, честно говоря, даже не ожидала.

— Тогда почему ты такая мрачная?

Мариан отвернулась, пряча лицо.

— Скажи, Себастьян, почему ты решил служить в Церкви? — выпалила она, прежде чем успела прикусить свой болтливый язык. Пытаясь хоть как-то исправить ситуацию, она продолжила. — В смысле, я слышала, что ты сначала ушел отсюда... Зачем ты вернулся?

Мда... Ни капельки не лучше.

— Это... — он посмотрел куда-то перед собой, и взгляд его посерьезнел. — Я вдруг осознал, что просто прожигаю свою жизнь без всякой цели. Я не хотел быть эгоистом, хотел приносить пользу, и вдруг понял, что все это возможно здесь. В тот момент я только здесь смог обрести какой-то смысл в своей бесполезной жизни.

— В тот момент? А теперь? — не удержалась от вопроса Хоук.

Себастьян улыбнулся, опустив голову, но ничего не ответил.

— Ну, я имею в виду, что теперь ты можешь вернуться и занять трон. Разве это не более достойная цель?

— Я не знаю... — наконец ответил он. — С одной стороны я хочу вернуться, но не могу просто так оставить все это. Преподобная мать очень многое для меня сделала, и я уже привык думать о том, что всю свою жизнь посвящу Создателю.

Мариан нахмурилась и сделала несколько шагов в сторону, отходя от перил. Все эти статуи и горящие свечи начали ее раздражать.

— Знаешь, все это конечно похвально, и я даже завидую твоей целеустремленности. Хотела бы я тоже иметь такой же твердый характер. Сказал — сделал. И все.

Она подошла к камину, что приятно потрескивал в углу, и присев рядышком засмотрелась на пляшущие огоньки. На душе опять скребли кошки. Как же надоело это состояние, будто ее со всего размаху шарахнули об стену, а потом спрашивают, все ли с ней в порядке.

Хоук услышала, как Себастьян спокойными шагами приближается к ней. Медленно поднявшись, девушка посмотрела на него, принц стоял рядом задумчивый и грустный. Словно хотел что-то сказать, но не решался.

Она прислонилась к стене, натягивая на лицо улыбку.

— Ну что? Не будешь читать мне проповеди о том, как воспитать в себе все эти прекрасные качества, которыми ты обладаешь?

— Хоук, тебе , наверное, лучше уйти, — сказал он неожиданно.

— Что, надоела я тебе уже, — горько усмехнулась девушка

— Дело не в этом. Я не такой идеальный, как ты считаешь. Если ты, правда, хочешь остаться на службу, то...

— Да плевать мне на нее! — слишком уж агрессивно выплюнула она.

Но Себастьян даже не обратил на это внимания, он лишь поднял глаза и, посмотрев на обиженную девушку, сказал:

— Пожалуйста, не пойми меня неправильно, но некоторое время тебе лучше не приходить. В смысле, ко мне. Хотя я все равно останусь твоим другом. Если тебе нужна будет помощь...

Хоук вдруг рассмеялась.

— Ты, правда, думаешь, мы можем быть друзьями? — она запрокинула голову, упершись затылком в стену. Ну вот опять, сначала об стену, а потом чушь про "друзей". Зачем она вообще вчера это сказала? — Для тебя что, правда, все так просто? Тебя совсем не мучают мысли о том что...

— Хоук, прошу не надо... — вдруг перебил он ее, запуская руку в волосы. Он выглядел отчаявшимся.

— Почему? Потому что это не понравится твоей ненаглядной Андрасте? Или Создатель поразит тебя молнией? Ты только и твердишь: Андрасте то, Андрасте это, Создатель, Создатель, Создатель! Зачем ты поцеловал меня, Себастьян?

Вопрос прозвучал так резко, что она сама тихо ахнула от него. Принц замер, словно окаменев, так и не опустив свою руку.

— Ты вообще допускаешь мысль, что я могу что-то чувствовать? — продолжила Мариан. — Что я не могу при слове "забудь" все взять и забыть. Что для меня все это может что-то значить...

— Прошу тебя Хоук, остановись. Я уже не раз корил себя за то, что сорвался тогда. И мне очень жаль, что это настолько шокировало тебя. Я обещал тебе, что этого не повториться, и я сдержу слово.

— А МОЖЕТ, Я И НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ЕГО СДЕРЖИВАЛ! — выкрикнула она, и более тихо добавила, — Может быть, я так же не хочу, чтобы мы оставались друзьями. — Сделав шаг, она приблизилась к нему, стараясь заглянуть в глаза и понять, что он чувствует, — Может быть, я хочу чего-то большего...

— Хоук, ты не понимаешь что творишь... не надо... я... — проговорил он, когда она подошла почти вплотную. Рука его непроизвольно дернулась, желая дотронуться до нее, но усилием воли он ее опустил.

— Надеюсь, Создатель простит мне это, — прошептала она и, поднявшись на носочки, обвила его шею руками и поцеловала.

Себастьян на миг оторопел. Эта сцена так похожа на ту, что была утром, но тогда он, не мешкая, оттолкнул женщину, почему же он не может сделать то же самое, когда его целует Хоук? Вместо того, чтобы дотронуться до ее плеча и слегка нажать, отстраняя от себя, его руки, поднявшись, медленно поползли по спине девушки, обхватывая ее.

Но потом все мысли растворились в неописуемом желании что-то сделать. Застонав, он прижал Мариан к себе. Когда его язык проник в ее рот, застонала уже она, вплетая в порыве страсти пальцы в его волосы и тая в крепких объятьях.

Она чувствовала его. Того самого дерзкого мужчину, который нес ее на руках, распахивая двери перед собой, того, кто сорвался и поцеловал ее в ее же гостиной, того, кто уверенно держал лук, сохраняя хладнокровие в пылу сражений, того, кто не боялся своих желаний...

Слегка подтолкнув, Себастьян прижал ее к стене, нависая над ней и ни на миг не прерывая поцелуя. Мариан ощущала, как по всему телу расплывается жар, она не хотела отпускать его, не хотела, чтобы это кончалось, все, что она сейчас хотела это то, чтобы этот поцелуй длился вечность, чтобы его смелые руки ласкали ее, а дыхание обжигало...

Но все имело конец. И этот безумный поцелуй тоже кончился. Внезапно и неожиданно.

Послышался какой-то шум у подножия лестницы на второй этаж и Себастьян резко отстранился. Как только он сделал этот шаг назад, она почувствовала, что не может дышать, и машинально потянулась к нему, но он уже отвернулся и отошел.

Принц отчаянно обхватил голову руками, опустив взгляд в пол. Весь вид его как будто кричал: "Что я наделал?!!"

Он жалеет... Сердце ее разрывалось. Он жалеет о том, что сейчас произошло.

— Я... — начала Мариан.

Он вздрогнул, услышав ее голос, и это ужалило еще больнее.

— Я наверно пойду. Извини... — пробормотала она, заворачивая за угол и буквально слетая с лестницы. Глаза жгли слезы. Да что такое с ней происходит? Не могла она влюбиться.

Не могла...

Глава 9

На следующее утро Мариан равнодушно взглянула на свое отражение в зеркале. Мешки под глазами и помятое лицо красноречиво свидетельствовали о бессонной ночи.

Весь прошлый вечер она кричала сама на себя и обзывала последними словами. Это же надо было так унизиться, чтобы самой приставать к мужчине, да еще и тому, кто дал обеты безбрачия. И чему удивляться, что он ее отверг?

Хотя он сам хотел этого поцелуя. Очень хотел. Так же как и она. Ну не целуют так, если сами не хотят этого.

Она вспомнила, с каким отчаяньем прильнула к нему, и ей опять стало стыдно. В конце концов, он все равно выберет Церковь. Кто она такая? Очередная дура, которая вешается ему на шею. Таких в его жизни и так было полно. Может, потому он и сбежал в Церковь.

Ах, что за идиотизм.

Она отошла от зеркала и посмотрела на кровать. Может лечь и все-таки попробовать уснуть? Но, скорее всего, ничего из этого не выйдет. Она опять будет рассматривать уже ненавистный балдахин, который был свидетелем всех ее истерик и раздумывать на тему: "А чего ты еще хотела?"

Ну не идиотка ли она, в самом деле? Ревет после того, как ей разбили сердце. И не в первый раз. Только почему-то было гораздо больнее. Если после неудачи с Андерсом ее охватили тоска и одиночество, то сейчас ей казалось, что она потеряла нечто невосполнимое и очень важное. Что-то, без чего она уже не сможет жить как раньше.

Она медленно подошла к шкафу, открыла дверцу и достала первую попавшуюся одежду. Она не чувствовала ничего, кроме апатии. На все было плевать, даже на то, как она выглядит. Взяв какой-то шнурок, она завязала волосы в хвост. Расческа сейчас ей казалась каким-то монстром, к которому лучше даже не прикасаться.

Главное, не раскисать. Если нет сил что-то делать и куда-то идти, надо просто продолжать переставлять ноги. Она и переставляла. Для начала к кухне, где попросила собрать ей мешок с едой на несколько дней.

Бодан, не раз выполнявший подобные просьбы, когда Хоук собиралась в поход, поначалу не придал этой просьбе никакого значения. Лишь взглянув в пустые глаза хозяйки, он забеспокоился. Но Мариан взяла еду и пошла к выходу, ничего не сказав и не предупредив, как обычно, куда отправилась.

Обеспокоенный гном пытался что-то спросить или хотя бы задержать ее, но был просто проигнорирован.

Мариан направилась к выходу из города. Ей давно требовалось пройтись по Рваному берегу в поисках ингредиентов для зелий, но она все время откладывала это. Ну, сейчас как раз идеальное время. Берег они не раз зачищали и вряд ли ей попадется кто-нибудь опасный. По крайней мере, бесцельное брожение было единственным, на что она сейчас была способна. А одиночество — приятное дополнение. Ведь никто не будет приставать со своим сочувствием и любопытством.

— Да что вообще происходит? — возмутилась Изабелла. — Куда она пропала? Уже пятый день пошел, как она исчезла.

— Она наверняка просто от тебя прячется, — сказал Фенрис, откинувшись на стул. Они очередной вечер играли в карты в Висельнике. Что было не особенно весело, потому как Изабелла куксилась, Варрик постоянно отвлекался, а Мерриль, которая наконец-то к ним присоединилась, играла даже хуже, чем он сам.

— Говорю тебе, она пропала. Даже этот ее домашний гном говорит, что беспокоится, так как она выглядела как зомби, когда уходила из дома. Пять дней назад! Где можно прятаться пять дней?

— Странно, когда мы заходили в дом Бартранда, она вполне нормально выглядела.

— Это ты про свой домик с привидениями? — поежилась пиратка.

— Может, в нее тот демон вселился? — испугалась вдруг Мерриль. — Мне он с самого начала не понравился.

— Дом с привидениями? — переспросил Фенрис. — А почему меня не позвали?

— Да что бы ты там сделал, эльф?

— Ну, может быть, что-то и сделал бы... — буркнул он

— Все-таки странно все это... С чего она вдруг пропала? — задумался Варрик. — Вроде ничего особенного не происходило... Или я чего-то не знаю? — он внимательно осмотрел всех вокруг.

Фенрис пожал плечами, Изабелла задумчиво посмотрела в потолок, а Мерриль, вдруг просияв, сказала:

— Надо Себастьяна спросить. Они же тогда вдвоем остались, значит, он последний, кто ее видел. Может он что-то знает.

— Кстати он тоже в последнее время пропал. Я даже в церкви его ни разу не видел... — хмурый эльф подозрительно посмотрел на свои карты, будто там скрывался упомянутый принц.

— Что-то здесь неладно.

— А может, она все-таки соблазнила его и сейчас они где-то свили любовное гнездышко и поэтому от всех прячутся? — резко повеселев, предположила пиратка. — А мы тут гадаем и переживаем.

— Арх... Изабелла! — Фенриса просто перекосило, — Ты что, не знаешь Себастьяна? Да и Хоук никогда бы так не поступила.

— А ты-то откуда знаешь?

— Да ну тебя, — махнул он рукой, вставая из-за стола. — Пошел я, вы все сегодня какие-то скучные, так играть неинтересно.

Он не показывал своих чувств, но его очень обеспокоило известие, что Хоук куда-то пропала. Наверняка, что-то снова случилось. Но что может быть страшнее перспективы застрять здесь навсегда и новости о том, что дорогой тебе человек влюблен в другую?

В любом случае, так просто все оставлять он не собирается.

На следующий день с утра он первым делом отправился к поместью Хоук. Он понимал, что скорее всего, снова услышит историю, как она вышла из дому и не вернулась, но поиски откуда-то нужно было начинать. Не ходить же по городу, выкрикивая ее имя.

Подойдя к двери, он постучался, ожидая, когда Бодан ему откроет. Каково же было его удивление, когда почти сразу Мариан сама открыла ему дверь и без лишних слов впустила внутрь

— Хоук, — озадаченно произнес Фенрис, осматривая ее. Грязная пыльная одежда, всклокоченные волосы, завязанные в узел, ссадины и царапины на руках и лице, и равнодушные безжизненные глаза, не отражающие никаких эмоций. — Ты только что вернулась?

Мариан лишь безразлично пожала плечами и, подхватив какие-то вещи, пошла внутрь.

— Хоук, где ты была все это время? — не унимался он.

Обернувшись, девушка, нахмурилась и холодно произнесла:

— Извини, но я взрослый человек и не обязана ни перед кем отчитываться.

И раздраженно скинув пыльный мешок в угол, медленно поплелась в свою комнату, попросив по пути, чтобы ей приготовили ванну.

Забота и беспокойство ей были нужны не больше, чем пять дней назад.