Вторая неповторимая

— А если вдруг она не просто свяжет себя с ним? Если потом появятся дети? И они будут постоянно проходить мимо. А тебе останется лишь наблюдать за тем, как они растут...

— Я не вынесу этого... Но может, если мне уехать... далеко... туда, где даже не слышали о Киркволле...

— Это не спасет тебя от знания. Но да, будет легче. Но есть другой вариант, уйти из Церкви. Возвращать или не возвращать себе трон, решать тебе, но ты сможешь стать тем самым мужчиной, с которым она свяжет свою жизнь.

— Преподобная мать, вы всегда порицали меня за земные страсти, а теперь предлагаете полностью погрузиться в них? — недоверчиво спросил он.

— Себастьян, — вздохнула она. — Пойми меня правильно, пожалуйста. Я не говорила, что это плохо. Мирская жизнь очень ярка и привлекательна. В тебе ее слишком много, чтобы обречь себя на жизнь, полную смирения. Пойми, ты сам слишком ярко сияешь, чтобы посвятить себя отражению света, что несет Создатель.

— Но я хочу нести его. Преподобная мать, я все еще хочу его нести!

— Ты можешь нести его, Себастьян. Я хочу сказать лишь, что тебе будет сложно посвятить этому всю свою жизнь. Я говорила тебе раньше и повторю вновь: "Люди служат Создателю разными путями. И тебе не нужно принимать обеты, чтобы служить Ему".

Она поднялась и, похлопав его по руке, удалилась по своим делам.

Себастьян же поднял глаза и посмотрел на профиль Андрасте, чья статуя царила над храмом. В душе что-то затрепетало, от чего перехватывало дыхание. Что-то очень знакомое, но словно давно забытое. Что-то маленькое, но гораздо сильнее любых сомнений...

Надежда.

Глава 10

Мариан стояла и смотрела на обшарпанную, облезлую и местами даже погрызенную крысами дверь. Ей стоило огромного мужества придти сюда. Она собиралась все утро, наворачивала круги по округе, не решаясь зайти, и вот, наконец, она здесь.

Медленно отворив неприглядную дверь, Мариан вошла внутрь и сказала:

— Доброе утро, Андерс.

— Хоук, — удивился маг, вскакивая и торопливо прикрывая какие-то бумаги. Мариан лишь мельком успела заметить какие-то чертежи, но не придала этому большого значения.

— Я хотела поговорить с тобой, — сказала она, садясь на ящик, который всегда использовали в качестве стула. — Извини, что так резко с тобой обошлась в прошлый раз. Мне было нелегко. Но я понимаю, что тебе тоже несладко приходится. В общем, прости меня.

Андерс, присевший рядом, покачал головой.

— Все в порядке, Хоук. Я вовсе не злюсь на тебя. Просто...

Он замолк, пытаясь подобрать слова.

— Послушай, ты ведь знаешь, что у нас в прошлом были отношения? В смысле, не у нас, а у меня и другого Андерса из моего мира.

Маг вдруг замер, озадаченно смотря перед собой.

— Знаю, — вздохнул он, наконец. — Я...

Андерс опять замолчал, и Мариан подумала, что понимает, как он себя сейчас чувствует. Наверно, так же, как она себя чувствовала поначалу, в присутствии Мерриль. Очень сложно общаться с человеком, который испытывает к тебе сильные чувства, а сам ты не можешь на них ответить.

— Не переживай, Андерс, — мягко улыбнулась она. — Я уже все знаю и понимаю.

— О чем ты? — встрепенулся маг.

— Я видела вас. Тебя и Бетани. Это был шок. Я-то думала, что если ты узнаешь меня поближе, то ответишь на мои чувства. Но почему-то упустила возможность того, что ты успел полюбить кого-то другого.

Андерс, удивленно смотревший на нее, пока она говорила, в конце опустил голову, словно не решаясь смотреть ей в глаза. В глубине души он догадывался, что она обо всем узнала. Ведь появляться у него Мариан перестала именно тогда, когда он встречался с Бетани.

— Прости меня, Хоук, — сказал он, наконец. — Если бы я знал, что все может так обернуться, я бы все сделал совсем по-другому.

— Что бы ты сделал? — усмехнулась она. — Чувства они такие, им плевать на расчеты.

— Здесь я полностью с тобой согласен, — сказал он, как-то странно глядя на нее.

— В общем, я пришла сказать, что, во-первых, мне лучше, я вроде как отошла от шока и больше не переживаю...

— Не храбрись, Хоук, я прекрасно знаю, что такое неразделенное чувство...

— Да нет, я, правда, в порядке, — она похлопала мага по руке. Ох... А ей и, правда, легче. Она чувствовала себя сейчас так, словно он очень хороший старый друг, с которым она, наконец, помирилась. — На самом деле произошло столько всего, что мне и переживать было некогда.

— Знаешь, а это не очень приятно — слышать, что чувства ко мне так быстро оставили тебя, — скривился маг в такой знакомой полуулыбке.

— А ты бы предпочел, чтобы я продолжала провожать тебя тоскливыми взглядами и обливать слезами порог клиники?

— Нет, конечно, нет!

— Вот и не ворчи.

— Но мне было бы приятно, — уже шире улыбнулся Андерс.

— Ах ты, садист! — Мариан смеясь, возмущенно толкнула его в плечо.

— Ладно-ладно. А что, во-вторых?

— М? Ах да, я пришла помогать тебе. Ну, там все дела с магами и отступниками. Ты, кажется, в последний раз упоминал, что тебе нужна помощь?

— А, это... — вся веселость вдруг резко пропала. Он снова нахмурился и почему-то покосился на стол, где лежали бумаги, которые он не захотел ей показать. — С этим я уже вроде бы разобрался.

— Хм... Да? — Мариан тоже посмотрела в ту сторону. — А еще помощь нужна? И что у тебя там? Точно не хочешь показать?

— Э-э, нет. — Андерс постарался не слишком торопливо встать. Подойдя к столу, он собрал чертежи и убрал в большой ящик. — Это так, я еще сам разбираюсь.

— Но я хоть чем-то помочь могу?

— Можешь, — он повернулся и посмотрел на Защитницу. — Только ты и можешь, но сейчас я ничего не могу рассказать. Позже.

— Все секретничаешь? Ну ладно. Давай хоть с клиникой помогу, полечу твоих пациентов, пока ты строчишь свои манифесты.

И Хоук, прислонив к стене посох, пошла в ту часть клиники, где начали собираться больные люди и эльфы.

Андерс стоял, грустно глядя на Мариан, которая добродушно улыбалась всем, независимо от возраста, класса и состояния.

Именно в такую Хоук он когда-то влюбился. Хотя тогда она махала мечом, а не лечила людей магией, но была такой же чуткой и отзывчивой. Что за ирония. Тогда его чувства были отвергнуты. Это было больно... Но, тем не менее, он остался рядом. Стал просто товарищем, готовым придти на помощь в любую минуту.

У него, утомленного в клинике и так было мало сил. Если бы только он захватил свою сумку с настойками... наверняка смог бы ее спасти. Андерс всегда ее носил с собой, но в тот вечер его выдернули из дома, ни слова не сказав, и он не взял... не успел взять ее собой. И именно в тот вечер, когда его настойки были нужны больше всего...

Андерс сел на стул, уронив голову на руки. Вина за то, что не смог спасти ту Хоук, все еще душила его.

Повернув голову, он опять посмотрел на новую Защитницу.

И как будто мало с него горестей, появилась она. Та, что с самого начала была неравнодушна к нему, и хотела добиться ответных чувств. Но теперь он не мог ответить ей взаимностью. Все изменилось в тот вечер, когда Бетани подошла к нему. Еще до того как она попала в Круг. Эта милая и красивая девушка смогла тогда обогреть его разбитое сердце, но даже она не сумела вылечить его до конца, как и не смогла излечить его душу. Она дорога ему, очень дорога, но с ним самим уже все кончено.

Андерс взял чертежи, над которыми работал уже несколько дней.

Для него нет пути назад.

Мариан шла домой в приподнятом настроении. Хорошо, что она смогла поговорить с Андерсом, прямо как гора с плеч. Хотя он очень странно себя вел. Словно скрывал что-то. Что у него за тайна? Впрочем, кто она такая, чтобы лезть в чужие тайны. У нее и своих полно.

Когда она подошла к своей двери, то увидела Мерриль. Эльфийка с грустным видом как раз выходила из дверей поместья.

— Мерриль? — удивилась Защитница. — А что ты тут делаешь?

— Хоук? — так же удивилась долийка. — Я хотела зайти к тебе в гости, но там и так целая комната гостей, поэтому я решила придти в другое время.

— "Целая комната"?

— Да, я видела Варрика, они о чем-то говорили с Фенрисом. Кто-то еще был в библиотеке, но я не стала смотреть и сразу ушла. Мне хотелось поговорить с тобой вдвоем, а не при всех.

— И что же им всем понадобилось? Что-то случилось? — Мариан бросилась к дому, стараясь унять накатившее беспокойство. Вдруг действительно что-то произошло, пока она была с Андерсом?

— Да нет, не думаю, — пожала плечиками Мерриль, смотря на сорвавшуюся с места девушку. — Скорее всего, они тоже хотят поговорить с тобой о Себастьяне.

Мариан замерла на месте, даже не опустив поднятую ногу, в результате она покачнулась и чуть не упала. Вот была бы картина...

Раскисла ты великая Защитница, уже от его имени, произнесенного вслух, теряешь голову и забываешь даже, как держать равновесие, чуть не поприветствовав носом каменную мостовую.

— Зачем? — дрожащим голосом спросила она, понимая, что бесповоротно выдает сама себя.

— Они волнуются о тебе, — задумчиво сказала Мерриль, казалось, не замечая ее нервозности. — После вчерашнего у них появились вопросы. Вы очень странно себя ведете. Даже для людей...

— Почему странно? В общем, я думаю, что не хочу кого-либо из них видеть, — Хоук старалась быстро что-нибудь придумать, чтобы вывернуться из сложившейся ситуации. Вот тебе и секреты. Только что думала о том, как хорошо, когда люди не лезут не в свое дело, и вот на тебе, Мариан, чтоб сладко не жилось!

— Но что ты тогда будешь делать?

— А пойдем к тебе! Посидим, поговорим. Ты ведь хотела поговорить. Вот и отлично.

И девушка, пока никто вдруг не вздумал выглянуть за дверь и проверить, не Защитница ли Киркволла так шумит у входной двери, быстро схватила подругу за руку, направившись к эльфинажу. Ее, конечно, вполне могут найти и там, но Мариан надеялась, что всей толпой они не явятся. И чего они все лезут не в свое дело? Не дай Создатель, еще догадаются обо всем.

— А кстати, о чем ты сама хотела со мной поговорить?

— Да ни о чем конкретно. Просто я понимаю, как тебе сложно пережить свои чувства к Себастьяну. Поэтому, подумала, что дружеская беседа поднимет тебе настроение.

Мариан остановилась, окаменев. Вот тебе и "не дай Создатель". Она хмуро посмотрела в небо.

"Это ты мне мстишь, да?" — мрачно подумала она. — "За то, что замахнулась на твою собственность?"

Ну за что ей все это? Ведь вроде успокоилась, даже смирилась. Ну хорошо... почти смирилась, по крайне мере, старается... Пытается забыть все и оставить в прошлом. Зачем бередить уже почти затянувшуюся рану?

— Знаешь, что... я, вообще-то, совсем не хочу это обсуждать, так что давай поговорим о чем-нибудь другом, — мрачно сказала Хоук, продолжая идти за эльфийкой.

— Хорошо, а о чем тогда?

— Ну, например, как у тебя дела? Ты ведь о себе редко рассказываешь.

— О, у меня все нормально. Помогаю эльфинажу, чем могу. От меня конечно, не особенно много пользы, но я занимаюсь детьми. Учу тому, что знаю, с ними, оказывается, так весело!

Всю дорогу до своей лачуги Мерриль рассказывала о своих наблюдениях, маленьких житейских приключениях или забавных случаях из жизни эльфинажа. Для Мариан это все было просто скучными буднями, поэтому она удивлялась, как долийка может находить столько интересного в банальностях.

Когда они, наконец, дошли до дома, Мариан не выдержала. Не то чтобы ей было скучно слушать историю "о дядюшке Бо, который уснул на скамейке под полуденным солнцем" или "о том, как маленький Мэндель на спор пропрыгал вокруг Венадаля на одной ноге". Просто она не могла сосредоточиться на этом, потому что внутри все кричало и тряслось. С одной стороны, ее друзья почти обо всем догадались, с другой стороны, Мерриль, далеко не самая сообразительная в их компании, УЖЕ все знает! А значит, остальные тоже скоро поймут. А она в свою очередь сгорит от стыда. Если ее еще и жалеть начнут...

Хотя, если посмотреть с другой стороны, она наконец-то хоть кому-то может открыться.

— Мерриль, — тихо сказала она, воспользовавшись паузой в очередной забавной истории. Сама эльфийка бегала по дому, собирая посуду по всем углам своего дома.

— Что такое, Хоук?

— Откуда ты знаешь?

— Так я сама видела, как Тильна пошла туда...

— Что? Да нет, я не об этом. Я о Себастьяне. Откуда ты все знаешь? — Марианн вся напряглась, садясь в кресло.

— Я видела, — тихо сказала эльфийка. — Ты смотрела на него так, что я сразу все поняла. Так, будто никого больше не существует. Ты вся тянулась к нему, но в тоже время стояла как связанная, а вид у тебя был, словно ты сдерживаешься из последних сил.

— О, Создатель, — она уронила лицо в ладони.

— Я поняла, что ты любишь его, — Мерриль забыла о посуде и присела рядом. — Я только одного не могу понять, почему вы не можете быть вместе, если оба чувствуете одно и то же? Ведь он точно так же смотрел на тебя. А когда ты ушла, он словно сдулся, даже сверкать перестал.

Хоук подняла глаза и посмотрела на печально надувшую губы эльфийку. Ее забавляла здешняя привычка всячески подчеркивать начищенные до блеска доспехи Себастьяна, в ее мире ничего подобного не было. И сейчас почему-то этот расстроенный вид, от того, что Святоша, видите ли, перестал сверкать, немного поднял ей настроение.

— Тебе так нравятся его доспехи?

— Да, они красивые.

— Красивые... — улыбнулась Мариан, чувствуя, как опять накатывает тоска и чтобы избежать ее, придав своему голосу значительную дозу бодрости, сказала. — Ну, и где же чай?

-О, Эльгарнан, я совсем забыла.

Эльфийка подскочила и с удвоенной скоростью начала бегать по дому в поисках чашек. Сама Хоук улыбаясь, встала, чтобы помочь, а то суетливая хозяйка обязательно что-нибудь разобьет.

Ближе к вечеру, когда Мариан возвращалась, у нее было двоякое состояние. С одной стороны, ей было хорошо. После беседы с Мерриль стало гораздо лучше на душе, словно легкость и беззаботность долийки частично передалась и ей. Мариан даже сама не замечала, что идет с улыбкой на лице.

Но с другой стороны, она все еще переживала по поводу делегации, которая до сих пор могла заседать в ее доме. Она предчувствовала, что эта беседа испортит ей все настроение, и потому шла медленно и неторопливо, любуясь видами Верхнего Города. Поэтому, когда она, наконец, подошла к дому, солнце уже окончательно скрылось.

Осторожно открыв дверь, она пробралась внутрь, чтобы в случае чего, незаметно проскользнуть в свою комнату или вообще сбежать. Это конечно, будет некрасиво с ее стороны, да и трусливо, но в тот момент она не думала о том, что о ней могут подумать.

Но к сожалению, она совсем забыла о гноме, который, услышав, как тихо хлопнула дверь, поспешил проверить, кто пришел. И если гость, то проводить в гостиную, а если хозяйка, — поприветствовать, что он и сделал когда увидел Хоук. Причем громко и отчетливо.

— Добрый вечер, монна. Вас ожидают...

— Бодан!.. — перебила его Мариан, но естественно, было уже поздно. Его громогласный голос прозвучал на весь дом. — Ну, вот кто тебя... А-ах... не важно.