Люпин посмотрел в пустой стакан и спросил.
— Ну, и из-за чего якобы адекватный Фенрир сбесился?
Снейп откинулся на спинку стула.
— Когда-то давным-давно жил-был на свете Лайелл Люпин. И работал он в отделе регуляции магических популяций и контроля над ними. Однажды к нему на беседу привели нескольких оборотней, в том числе и Фенрира Сивого.
— Не юродствуй, — поморщился Ремус. — Мне это известно. Отец не сдержался и сказал им, что они все бездушные, злобные существа, которые не заслуживают ничего, кроме смерти. Он всегда сожалел о своих словах и считал, что был не прав. И это недостаточное оправдание тем нападениям.
— Если приводить фразу Лайелла дословно, то он сказал буквально следующее: 'Вы все бездушные, злобные твари, которых необходимо уничтожить, стереть с лица земли'. Но это все лирика, поскольку, на следующий день он продавил у руководства министерства санкцию на облаву, — профессорским тоном продолжал Снейп, не обращая внимания на перебившего его Люпина. — Она состоялась в новолуние. Во время этой облавы в стае Фенрира были изнасилованы и убиты четыре девушки и утоплено трое новорожденных детей на глазах у их родителей. Именно утоплено. Со словами, что вот так и нужно поступать с волчатами. Одной из девушек была дочь Сивого, а один из детей — его новорожденный сын. Так что право на месть у них было. Я не оправдываю, но понимаю.
Потрясенный Люпин немигающим взглядом смотрел на Северуса.
— Надо отдать должное вожаку стаи — Фенриру. Несмотря на собственную скорбь, он смог удержать остатки стаи от тотальной мести. Возмездие коснулось только семей тех волшебников, чьи подписи стояли на санкции. Также следует принять во внимание, что оборотни никого не изнасиловали и не убили. Их месть ограничилась обращением.
— Это... ложь... — выдавил из себя Люпин. — Ты поверил Фенриру? Он хотел обелить себя.
— Сивый хоть и выглядит, как мужик от сохи, но он далеко не дурак. Он стал вожаком и уже много лет ведет за собой стаю, что уже говорит о его умственных способностях. Фенрир знает: обелить себя у него не получится. Он вымазан черным от лысой макушки до кривых пальцев на ногах. Это, во-первых. А во-вторых, я никому не верю на слово. Я все проверил лично.
— И как же тебе это удалось? — скептически спросил Люпин.
— Легко и непринужденно. Мне это обошлось в десять галлеонов для мелкой сошки в архиве министерства и большую шоколадку для девочки, которая нашла для меня нужные бумажки. Я видел их собственными глазами, — сказал Северус и мысленно добавил: 'И скопировал. На всякий случай'.
— Я не верю... — прошептал Люпин.
— И еще, — медленно, словно размышляя, продолжать или нет, проговорил Снейп. — Шестеро из семи обращенных в ту ночь теперь полноправные волки в стае Фенрира. Их не бросили и обучили. Все они вполне успешно уживаются со своей звериной половиной. Хотя и сомневаюсь, что подобная жизнь была пределом их мечтаний. Родители седьмого от помощи оборотней отказались. Надо ли называть их фамилию?
Люпин сидел, сгорбившись, уставившись невидящим взглядом в стол. Потом поднял голову и упрямо посмотрел на Снейпа.
— Даже если все было именно так, — выдавил он. — Я сказал 'если'... Мой отец поступил правильно, не став связываться с этим маньяком Фенриром. Я полностью согласен с ним и с Дамблдором: нельзя заигрывать со зверем. С ним нужно бороться и держать на цепи. Только так можно сохранить свет внутри себя. Поверь, Северус, мне на моем месте виднее.
Снейп крутил в руках пустую чашку.
'Потрясающе! Полностью незамутненный разум. Сколько лет уже живет, можно сказать, в канаве, и все равно никаких сомнений. Только ярлыки лепит. Аккуратно подписанные. Четкое деление: свой-чужой, белый-черный. Надпись не соответствует? Перечеркнем, подпишем заново, не раздумывая. Как с Блэком. Свой — чужой. Многолетняя дружба — не аргумент'.
— Твое право, Люпин. В любом случае, в полнолуние на узкой дорожке я предпочел бы встретить любого из волков Фенрира, чем тебя. С ними хоть шансы есть дожить до утра.
Снейп поднялся из-за стола.
— Спасибо за кофе, Люпин.
Через три часа Северус вернулся в Тупик прядильщиков с кипой книг в руках и в одном тапке.
* * *
На следующий день после своих балканских приключений Мелисса получила потрясающий нагоняй от Макнабб.
Нет, директриса не упоминала самого факта заграничного вояжа и сопутствующих ему проблем. Разговор был исключительно о безопасности, здравом смысле и инстинкте самосохранения. И все бы ничего, но эти, несомненно, разумные вещи упоминались лишь в контексте посещения опасных мест с — та-дам! — незнакомыми волками.
Ошарашенная девочка в первый момент даже не знала, что возразить. Только слушала с открытым ртом. Потом, когда эмоциональное выступление Макнабб подошло к своему логическому завершению, Мелисса решилась на пару реплик.
И тут ее ждало еще большее потрясение. Директриса вообще не помнила, о чем вела речь всего несколько минут назад. Она встревоженно посмотрела на девочку, пощупала ее лоб и предложила денек полежать в кровати.
'Ее использовали как магнитофон! Магия разума!' — дошло до Мелиссы.
Она не знала, как реагировать на подобное. Перед ней встала дилемма. С одной стороны, это выглядит, мягко говоря, неэтично. С другой, она уже несколько лет учится по стипендии, полученной именно с помощью магии разума. И не особо переживает на сей счет. Если честно, вообще не переживает.
Конец ее моральным терзаниям положил прилет крылатого почтальона. В этот раз сова, скинув сверток, не улетела, а протянула Мелиссе лапу. К ней был привязан ярко-красный конверт.
Как только девочка вскрыла его, все посторонние звуки стихли, будто кто-то поставил полог тишины. Письмо вылетело из ее рук, и зазвучал громовой мужской голос:
— Если вы, мисс Эванс, полагаете, что это очень забавно оказаться в другой стране в публичном месте в домашних тапочках на босу ногу, спешу вас разочаровать. Я не смеялся.
Также считаю абсолютно недопустимым, когда девочка вашего возраста посещает злачные места и встревает в разборки стражей порядка и беглых оборотней. Вы отдаете себе отчет в том, что, если бы с вами что-то случилось, пострадали бы взрослые люди, которые несут за вас ответственность? Я говорю не только о руководстве приюта, но и о миссис Макнабб. Полагаю, причинение подобных неприятностей было бы сущей неблагодарностью по отношению к даме, которая столько лет принимает близко к сердцу ваши интересы.
Рекомендую вам, мисс Эванс, воздержаться в ближайшие годы от подобных авантюр и включить здравый смысл. В противном случае, обещаю тебе, малыш, я лично тебя выпорю. С днем рождения!
Настроение стремительно улучшалось, несмотря на прозвучавшее обещание порки. Значит, медальон работает! Северус был в Софии, и он за нее волнуется!
* * *
— Здорово, мелкая. Поболтаешь немного со стариной Фенриром?
Сивый ждал Мелиссу у ворот приюта. Девочка с интересом посмотрела на него. Выглядел он неплохо: раны уже затянулись, он был побрит, причесан и на нем была приличная одежда. Так что никто его от обычного здоровяка-работяги и не отличил бы. Проследив ее взгляд, оборотень хмыкнул.
— Угу, старая перечница Блэк меня подлатала. Можно с ней дело иметь. Кстати, мелкая, если она тебя в гости позовет, ты уж не отказывайся. Она тетка разумная, может подсказать что полезное. Ты ж вон у маглов обитаешь. А жить-то тебе все равно у нас. Обычаев-законов не знаешь — можешь вляпаться.
— Спасибо за совет, Фенрир. Но не думаю, что она меня пригласит.
— Пригласит. Иначе от любопытства помрет. Да и одиноко ей.
Мелисса пожала плечами.
— Я чего пришел-то, мелкая...
Фенрир порылся в карманах и протянул Мелиссе маленькое кольцо-печатку с руническим символом: зеркально отображенной латинской буквой 'N', перечеркнутой вертикальной линией посередине(2).
— Носи и не снимай. Это знак, что ты под защитой стаи Фенрира Сивого.
Мелисса надела кольцо на мизинец левой руки. Оно сжалось по размеру и исчезло. Она вопросительно подняла голову.
— Не боись. Его только маги не видят. А оборотни всегда разглядят. А ты гордись, мелкая! Ты всего лишь второй человек, получивший такой знак.
— Спасибо, Фенрир!
Оборотень махнул рукой, мол, даже не стоит упоминать.
— Я вот думаю, может, тебе сову поймать? А, мелкая? Если кто обидит, мне черкнешь пару строк. Я пыль-то неплохо выбиваю. И тебе задолжал маленько. А? Моя стая почти всех животных для магазина в Косом ловит. И тебе подкинем.
— Мне совы не нравятся, да и держать их негде.
— А кто нравится? Кошки, небось, — скривился Фенрир. — Нет, ты не думай, мы тебе и книззла можем словить.
— Ты серьезно? Тогда я хочу ворона. Только не сейчас. Через три года.
— Фамильяра решила завести? И то дело, — проницательно заметил оборотень. — Лады. В августе перед школой будет ждать тебя в магазине в Косом. Владельцу кольцо покажешь — он тебе отдаст. Самого лучшего отловим! Ну, все. Бывай, мелкая! Еще свидимся!
__________________________
(1) Иоганн Генрих Песталоцци — швейцарский педагог, один из крупнейших педагогов-гуманистов начала XIX века, внесший значительный вклад в развитие педагогической теории и практики.
(2) Вольфсангель — внеалфавитный рунический символ. В таком виде, как на кольце Мелиссы, означает 'оборотень'.
ГЛАВА 8
Боггарт и пугало
Как Фенрир и предсказывал, Вальбурга Блэк, действительно, пригласила ее на чашечку чая. И подобные чаепития стали регулярными.
Раз в неделю, в воскресенье, в комнате Мелиссы появлялся Кричер — старый домовик рода Блэк, всегда как-то странно реагирующий на девочку. Едва завидев ее, он начинал кланяться, как китайский болванчик, называл 'доброй леди', всячески демонстрировал почтение и пытался услужить. Накланявшись вдоволь, эльф переносил Мелиссу в дом Вальбурги.
Почему старая колдунья использовала именно такой способ доставки гостей, Мелисса не знала: то ли Вальбурга не доверяла ей, то ли по какой-то другой причине, но точный адрес фамильного дома Блэков оставался тайной. Хотя девочка была уверена, что особняк находится в Лондоне, ведь из окон можно было увидеть вполне себе городскую площадь, застроенную очень даже современными домами, и проезжающие мимо автомобили.
Сам трехэтажный дом был огромен и явно предназначался для большой семьи, но жила Вальбурга в нем одна. Когда-то он, должно быть, поражал изысканностью и элегантностью интерьера. Здесь и сейчас можно было наблюдать 'остатки былой роскоши'. Однако повсюду, кроме комнат, где жила или часто бывала хозяйка, царило запустение: мебель давно не вытирали от пыли, ковры и портьеры не выбивали, а углы длинных темных коридоров облюбовали пауки.
Леди Блэк, заметив, какие недоуменные взгляды Мелисса бросала на паутину, объяснила, что когда-то в доме работали пять домовых эльфов, а теперь остался лишь Кричер. Он стар и с размерами особняка не справляется. К тому же Кричер — мажордом, а не горничная. Поэтому дом поддерживается в минимально рабочем состоянии, но о блеске речь уже давно не идет.
Из бесед с Вальбургой девочка знала, что своей магии у домовиков нет. Они пользуются энергией волшебника, которому служат, или места, в котором находятся. Это взаимовыгодный симбиоз, если волшебник силен. Если же он слаб, то эльфы банально паразитируют на его магии, что может очень печально закончиться. Вальбурга в силу возраста и одиночества могла потянуть только одного домовика. Остальные эльфы были умерщвлены, а их головы были развешаны на лестнице, ведущей на второй этаж.
Когда Мелисса узнала, каким образом была решена проблема лишних магических ртов, ей захотелось закричать: 'Вы с ума сошли? Они же живые!' Но заставив себя сдержаться, она только спросила.
— А если в таких случаях просто дарить им одежду?
— И получить одичавших энергетических вампиров? Которые будут бросаться на слабых магов или детей и выпивать их досуха, превращая в сквибов?
Мелисса помолчала.
— И быстро они дичают?
— Если не найдут себе место, где-то через полгода-год. Но не эти домовики, — Вальбурга кивнула на сушеные головы. — Они из поколения в поколение служили нашему роду и могли пользоваться только его магией. Любая другая стала бы для них ядом. Так что убить их милосерднее. Если... Когда род Блэк вернет былое величие — мои потомки проведут ритуал призвания новых домовиков. И дом станет прежним!
Пожилая колдунья помолчала и продолжила.
— А пока приходится любоваться на пыль и паутину.
И тут Мелиссе в голову пришла прекрасная идея, как совместить приятное с полезным: и опробовать, наконец, новую палочку, и привести это место в относительный порядок.
— Леди Блэк, если вы покажете мне заклинания бытовой магии, я с удовольствием помогу с уборкой. И дому вернем должный вид.
Вальбурга, поразмыслив, согласилась. И с того момента они методично обходили комнату за комнатой, и Мелисса под присмотром хозяйки дома тренировалась в использовании очищающих и моющих заклинаний.
Однако бытовыми чарами дело не ограничилось. В некоторых комнатах завелись магические паразиты, и в дело вступили защитные и простенькие боевые заклинания.
А против докси, облюбовавших шторы и портьеры, пришлось использовать специальное зелье.
— Не удивлюсь, если мы и боггарта где-нибудь встретим, — покачала головой леди Блэк и, увидев вопросительный взгляд девочки, пояснила. — Это такой дух. Принимает вид самого большого твоего страха. Опасности для жизни не несет, но встретиться с ним... неприятно, мягко говоря.
— Как с ним справиться?
— Обычно детей учат заклинанию Ридикулус. Оно превращает боггарта во что-нибудь смешное. Он пугается и прячется.
— Как-то это глупо. Пугать пугающего духа.
— Я тоже так думаю и предпочитаю уничтожать их с помощью Инсендио. Они плотнее обычного привидения, поэтому замечательно горят. Попробуй зажечь огонь в камине. Нужно сделать вот такое движение палочкой.
Взмах палочкой, и дрова в камине весело затрещали. Глядя на языки пламени Мелисса призналась:
— А ведь я даже не представляю, чего боюсь больше всего на свете.
— Вот и узнаешь, если не повезет, — усмехнулась пожилая колдунья.
Прошло несколько недель, и этот разговор слегка позабылся. Они очищали очередную спальню на третьем этаже, когда большой гардероб вдруг подпрыгнул на месте и неистово затрясся.
— Ну что, — спросила леди Блэк, — хочешь встретиться с самым большим своим страхом лицом к лицу?
— Нет, — покачала головой девочка. — Но все равно открывайте.
Колдунья взмахнула рукой. Дверца медленно, с жутким скрипом отворилась. Из шкафа вышла молодая хорошенькая рыжеволосая женщина с зелеными глазами. Какое-то время она с ненавистью и отвращением смотрела на Мелиссу и вдруг заговорила.
— Я никогда не любила тебя. Ты — самая большая ошибка в моей жизни. Ты монстр. Ты чудовище.
С лица девочки схлынули все краски. Она застыла на месте и с силой сжала кулаки. Глаза наполнялись слезами. Вальбурга, наблюдавшая за ней, заметила ее состояние. Она уже хотела выхватить палочку и уничтожить духа, но девочка жестом остановила пожилую колдунью. А боггарт тем временем продолжал говорить, уже срываясь на визг.
