Вот уж никогда не думал, что буду "рыдать и плакать" по мотору электрическому трёхфазному.
"Трёхфазный"... Какое прекрасное слово! А ещё "ротор", "статор"...
"Ротор заклинило не в проворот.
Ротор не крутится... мать его так"
А "обмотка" — совсем не то, чем ноги заматывают, прежде чем в лапти сунуть. А рубильник — вовсе не мужик с топором. А ещё есть такие родные и прежде близкие, но ныне бесконечно далёкие слова: "фазовращение", "косинус фи", "омега те"...
* * *
Ночь, комната в общаге, все спят, завтра сдавать третью часть ТОЭ — теоретических основ электротехники. Вдруг дикий истошный крик. Вскакиваем, в панике врубаем свет. На койке бьётся один из наших. Руки сжаты на горле, лицо синеет.
Первая помощь — по мордасам наотмашь и сверху всё это из графина полить. Глаза квадратные:
— Сон. Темно. Вдруг в темноте — светящаяся точка. Всё ближе. Буковка эта — омега. На концах — щупальца шевелятся. И тянутся к горлу моему. А я ей кричу: "Я тебя узнал! Ты — Омега-те!"... А она всё ближе... Хорошо, что разбудили.
"Что имеем — не храним, потерявши — плачем" — русская народная. Очень, к сожалению, верная. Плачь, Ваня, плачь. "Мы многое теряем в жизни". Плач неудержимый по утраченному току электрическому, переменному.
* * *
Тоска. Беспросветность. Невозможность. Запредельность нереализуемости. Ну, ведь нельзя же так жить! И "не так" — не сделать. Не осилить.
"Прости, народ русский, что поднял, да не осилил...".
Верно Степан Разин перед плахой кричал. Истинно.
Мужики уловили накат моего пессимизма и приступили к утешению. По-мужски.
— Ты чего, боярыч, опечалился-закручинился? Аль зазнобушка кака вспомянулася? Аль беда кака или немочь чёрная? Аль ещё чего приключилося? А давай-ка, мил дружок Ванечка, примем кружечку зелена вина. Примем кружечку для веселия, для души от забот избавления.
Пиво здешнее — слабенькое. Я его воспринимаю исключительно как мочегонное.
"Вы за пивом? Я тоже хочу
Поменять интеллект на мочу".
И хмель от него тоже... короткодействующий. "До первого полива". А вот бражка.... С нормальной хлебной бражкой, на ржаных корках сделанной, я в прежней жизни сталкивался. Но, честно говоря, только один раз. Поэтому как-то... пренебрёг мерами безопасности, не поопасался.
У этого продукта есть, при принятии внутрь, целый набор уникальных свойств. Пьётся легко, как чуть газированный квас. Веселит. Такое хи-хи начинается.... Нет ни жёстко фиксируемого организмом момента принятия дозы, как при потреблении крепких и особо крепких, ни, опять же автоматически отмечаемого изменения вкуса в ротовой полости, как при употреблении вина виноградного или плодово-выгодного. Или это только у наших, кто на ржаном хлебе вырос?
Короче: пьётся естественно и свободно. Черпаешь кружкой и прихлёбываешь. Систематически и бесконтрольно.
Голова сохраняет ясность. А вот ноги.... Если бы они просто отказывали, а то ведь самоходность сохраняется. Примерно как ясность мышления. Ясность при непрерывном хихиканье. "Заплетык языкается". Но тоска с унынием — отодвигаются.
"На поляне у реки
Сели в лодку рыбаки.
Сеть закинули в траву
Ловят щуку и плотву
А почему на берегу?
А потому что по фигу".
Доза принятого увеличивается, и неизбывная тоска по индустриальному и пост-индустриальному... перестаёт терзать душу бедного попаданца. "А потому что по фигу".
Когда мозгам и ногам непрерывно смешно — утро начинается с разбора полётов. В традиционно детективно-познавательном стиле — "ну и что это было?". С постоянным рефреном: "Ох уж и чудны наши хлопцы, когда выпьют". Одно из лучших описаний — у Шаова:
"Вставай, похмельная страна, пропели петухи,
Настало время Бодуна — расплаты за грехи.
Бодун придет, как Командор, огромный, мрачный злой,
Раздавит вас, как помидор, тяжелою рукой.
Вот, солнца шар от двух бортов поднялся над землей,
И хрип, и стон из тысяч ртов слились в протяжный вой.
Мой друг, не время клясть судьбу, — Бодун стучит в твой дом.
Вставай, народ! Все на борьбу с проклятым Бодуном!".
Моё утро началось с кошмара. С чувства шахтёра, которого завалило в забое. Куски породы давят в разные места, не сдвинуться, не пошевелиться. Давление усиливается, потрескивают, шуршат остатки крепи, вздохнуть невозможно и дышать уже нечем.
Разные страшные картинки из прошлой и нынешней жизней стремительным потоком пронеслись перед моим внутренним взором. Я уже собрался забиться в беспорядочных, бессмысленных, панических судорогах, но некоторые из органов чувств успели выйти на нормальный режим восприятия, и я разобрал услышанное...
"То не досточки,
То косточки трещат".
Не мой случай. И не досточки, и не косточки. То, что я спросонок принял за шорох и треск оседающей кровли шахтного горизонта, были шорохом и треском от Николая. Не забой, но трещит. "Забойно". Остатки гороха продолжали находить себе выход. В окружающую атмосферу.
Давненько я так искренне не радовался этой музыке. А общее ощущение заваленности и раздавленности происходило от сильной любви и преданности моих "слуг верных". Сухан и Ивашка практически полностью накрывали меня своими телами.
Как я сочувствую женщинам! Как я их понимаю! Лежишь тут, с этими тушками по всему телу. Ни вздохнуть, ни... ни выдохнуть.
* * *
Как в трамвае:
" — Молодой человек! Вы на мне уже двадцать минут лежите и ничего не делаете. Ну сделайте хоть что-нибудь!
— Э-э... Девушка, передайте, пожалуйста, на билет.
— Я была девушкой! Пока в вагон не вошли вы со своим зонтиком!".
* * *
Поползновение моих "ближников" имело своей причиной совсем не то, что вы подумали. Просто в поварне стало холодно. Вот они и сползлись ко мне для согревания.
"Два индейца под одним одеялом — не замерзают".
А три? — А третий задыхается и "даёт дуба". Но — в тепле.
Стоило мне высунуть нос из-под Ивашкиного плеча, как я понял причину похолодания. Ибо увидел предрассветное небо. И не увидел крыши.
Офигеть! Сколько же мы вчера приняли? И с чего это крышу снесло?
С чего мою — понятно, но с поварни?
Мужики тяжело и медленно, охая, причитая и матерясь, собирались к столу. Если бы не перспектива "утренней разминки" на предмет "головёнку поправить" — фиг бы поднялись. Я старательно изображал заботливую хозяйку: разжёг огонь в очаге, поставил котелок с водой, выкинул недоеденное и сполоснул миски. Попутно наблюдая и издеваясь над пострадавшими. Но пиво выставил:
"Бодун — есть состоянье организма,
Когда бессильны панадол и клизма,
И только пиво в духе классицизма
Даёт терапевтический эффект".
* * *
Сам-то я уже давно это прошёл и пережил.
Говорил уже о своём несколько специфическом отношении к этаноловым смесям? — Смолоду меня, как и всякого индивидуя мужеского полу на Руси, интересовала личная реакция организма на эту самую це-два-аш-пять-о-аш. Проверка показала, что хуже "коленвала" Ишимского завода бывает ещё грузинская чача на извести.
Кроме вкусовых и отравляющих свойств продуктов этого семейства, я также исследовал меру собственной глупости и выносливости. Ну, типа, когда меня отсюда вынесут. Но когда мозги отъезжали, то наружу вылезала личная система этических ценностей, которая не позволяла допускать "вынос любимого тела". Других — пожалуйста. Сам, бывало, помогал и направлял, доставлял и спать укладывал. До "застенчивости", когда за стенку держишься — доходил. Сознаюсь. А вот дальше...
Несколько раз пробовал впадать в запой. Три дня — максимум. Потом становится так ску-у-учно...
Наконец, где-то к сорока годам, пропали ругательно-рыгательные рефлексы. Ну, это рефлексы, за которые тебя ругают. Жена тогда очень расстраивалась:
— Ты же даже блевать перестал!
— Дорогая! Ты хочешь это послушать? Или посмотреть? Для "тебя порадовать", я готов мучить не только свой личный организм, но и нашего общего друга — "одноногого белого человека". Но мне, как личности — не хочется.
Вместе с рвотным рефлексом, который, вообще-то, очень полезен для защиты организма, пропало похмелье. Потеря, прямо сказать — значимая. В России меня многие поймут. Наше родное, исконно-посконное, давно и хорошо знакомое... Нету.
Ещё хуже: вскакиваю по утру на два часа раньше обычного, полный идиотского оптимизма и неуёмной жажды деятельности.
В принципе, понятно. Спирт всасывается и резко ускоряет процессы. Все. Кровь спешно насыщается кислородом и ускоренно промывает мозги. И вот, полный дом гостей, все — "в отрубях", по комнатам гуляют тяжёлые выдохи таких же запахов. А тут я, живчиком таким, по кухне сигаю и радостно соображаю: "а чего бы ещё... уелбантурить?".
Попытки заняться кухонной деятельностью типа:
"Пойду, вымою посуду.
Просто так, на всякий случай"
— всегда пресекались. Безжалостно. Поскольку приводили к возникновению шумов.
"СССР. 10:55. Понедельник. Крыльцо винного магазина. Двое мужчин. Мимо прошла кошка. Потом — обратно. Потом — снова. Один из ожидающих начала торговой сессии, хватает животное и бьёт о стену. Второй интересуется:
— За что ты её?
— Тут и так голова вот такая. А ещё и эта топочется: гуп-гуп".
У меня этой проблемы нет и домашних животных могу любить даже по утрам понедельников. Поэтому сейчас спокойно слушаю "гуп-гуп" моих мужиков.
* * *
Воспоминания участников вчерашнего "литроприятия", хоть и смутили меня некоторыми деталями, но и вселили определённую гордость. Я не только заставил их выучить слова "Чёрного ворона", путём шестикратного повторения текста в ходе хорового пения, но и сумел донести собственную концепцию гонтовых крыш в условиях святорусского избостроения. Были озвучены мои собственные "Июльские тезисы" по теме: "Мы покроем всю Россию". Не в смысле: "как Красноярский край ихнюю Швейцарию", а в смысле:
"Нет пределов избострою:
Покрываем всех щепою".
Короче: "Как надо крыть на Руси". Понятно, что пьяные они все были единогласно "за", а непохмелённые — также единогласно "против". Но мысли были сформулированы, слова сказаны. Теперь я с них не слезу.
Выдал ценных указаний, назначил ответственных, определил объёмы и, злорадно хихикая, отправился с Суханом к своему любимому занятию — травушку-муравушку на лугу укладывать.
* * *
Идея проста до безобразия. Если доски здесь так дороги и трудоёмки, то и использовать их надо там, где им замены нет.
Крыши здесь кроют по-разному. Есть щепяные крыши. Есть соломенные. Это для сильно бедных. Основная масса жилых и хозяйственных строений кроется кусками коры. Что опять же плохо. И по функциям, и по технологии. Поэтому берём за основу вариации щепяной крыши. Об этом чуть дальше.
Ниже крыши — потолок. Потолки здесь делают из половинок расколотых брёвен. Пусть так и будет. А вот полы — только из досок. И нефиг выпендриваться и тесовыми крышами хвастаться.
Ночью у меня от бражки был такой напор, что мужики тут же разобрали только что поставленную крышу на поварне. А вот щепяную поставить... Трудовой подвиг был отпразднован настолько... многолитрово, что народ попадал. Трезвые Ивашка с Ноготком за нами малость прибрали. Главное: огонь погасили.
Мда... трое трезвых здоровых мужиков, включая "живого мертвеца", меня не остановили. Даже не пытались.
Сухан — понятно. Ему любое моё действие — истина божеская. И эти лбы туда же. Хоть бы подсказали, намекнули. Типа: "мужик, ты не прав". "Слуги верные"... А что будет, если у меня спьяну ещё какой свих выскочит? Они же так рядком и пойдут. Сносить, ломать, рубить, резать...
Всё, Ванька,
"Бросаю пить, встаю на лыжи.
Взамен цирроза будет грыжа".
На покосе — снова мысли по поводу. Неотвязные. Как бы оно, того... Русь уелбантурить. В смысле: обустроить "малой кровью".
Думать я люблю. Даже больше чем косить. Главное — мыслить систематично. Последовательно, пошагово, без беспорядочного перепрыгивания по дереву следствий и вариантов. Тогда обязательно куда-то придёшь. Или к конкретному результату, который можно применить, или к осознанию собственной глупости. Тоже — по конкретному пункту. Что исправляется самообразованием или консультаций с экспертами в конкретной области моего незнания.
Итак, чтобы жить — нужно жильё. Чтобы хорошо жить — нужно хорошее жильё. Банально. Ага, аж скулы сводит.
Вот с такой мордой, со сведёнными скулами, и ходят по моей России люди. По моей, где доля неприличного, нехорошего жилья, которое "ветхое и аварийное", от 0.3% по Москве до 21% по Ингушетии. А так-то, по всей России... всего-то 3 процента. Где-то 4-5 миллионов русских людей живёт... неприлично. По "святорусски". Несколько меньше, чем здесь, в 12 в. Но значительно позже. На восемь с половиной веков.
Мда, корни у нас, как у саксаула: тот, говорят, тянет воду с глубины 10-12 метров. У нас не метры — столетия. Но мы тоже... как дерево.
Цель понятна: строим избу "белую". Есть у меня мечта, что это ну очень здорово здоровье местным поправит. Здоровье, не головы. Головы — даже печной трубой не выправишь.
"Мечта — это неналитый стакан, а ностальгия — уже выпитый".
Весь вопрос: как перевести "мечту" в "ностальгию". Пошаговую бы мне инструкцию.
Чего нет — того нет. Работаем методом отсечения абсурда.
Значится так: пяти-шестистенки — отпадают — нет мастеров. Сам не потяну: надо сперва попробовать, проверить, людей выучить. Землянки, полуземлянки — отпадают: иначе нечего было и браться.
Секретарь провинции Новые Нидерланды в 1650 году писал для сведения тех, кто хотел там селиться:
"...жители Новых Нидерландов и особенно Новой Англии, когда не могут выстроить себе сразу дом, какой им хотелось бы, роют в земле прямоугольную яму, наподобие погреба, в шесть-семь футов глубиною, любой нужной им ширины и длины, внутри всю её обкладывают деревом, а потом корьём, или ещё чем-либо, чтобы земля не оседала, на дно настилают доски и из досок же делают потолок, а над ним — крышу из перекладин, на которые кладётся кора или дёрн, и в таких землянках живут всей семьёй в сухости и тепле по два, три и четыре года".
И вот с этого они построили свою "Великую Америку"? За каких-то триста лет. А мы что, хуже? Или глупее? Или у нас руки не тем концом не в то место вставлены?
У меня тут не Новая Англия с такими же Нидерландами. А на Верхней Угре, как и вообще в России, действует железное правило: "Нет ничего более постоянного, чем временное". Делаем сразу. Если не "хорошо", то хотя бы "прилично".
Хороший "мастер ножа и топора" — плотник может этими двумя инструментами сделать с деревом всё. Хоть сказочную птицу Гамаюн. Но у меня, как всегда по жизни, есть кое-какие мелочи. Ограничения называются.
Нужно спешно, "ещё вчера", поставить не одну избу "для себя", а полсотни полных крестьянских подворий. Команды мастеров для этого нет, с инструментом... непонятки, исходный материал — лес, который Рябиновские мужики валили год-два назад по приказу Акима.
Сам Аким про моё решение ещё не знает, но с этим после разберёмся.
