Вот же жалость какая! Такое интересное свойство, а полезного применения — не могу найти!
Высший пилотаж йоги состоит в том, чтобы, излив сперму, суметь тут же втянуть её обратно. Аналогичная вершина: обращение перистальтики. Примеры в исполнении "просветлённых" и "воплощённых" — наукой регистрировались. Идеологическая основа — очищение кармы. "Просветлённый" "осветляется" до превращения в замкнутую систему. Что выделяет, то и поглощает. И сливается с "предвечным" путём неувеличения бедствий в мире.
Кармическая связь при всасывании недавно выделенного — резко усиливается. А кармическая цифра — самоумножается и зашкаливает. Самая чистая карма у того, кто ухитряется разбрызгивать собственное дерьмо ноздрями. И тут же втягивать назад.
Ну, типа — "да". При таких упражнениях всё вокруг становится неинтересным. Уже можно сливаться. С Буддой, естественно.
Я вовремя обратил внимание на нарастающую бледность своего зомби. Приступ дурноты. То ли вестибулярный аппарат, то ли самоотравление побочными продуктами. Пришлось остановиться. Ничего, тренировки снимут, вероятно, негативные проявления. Возможно, сократится время трансформации. Зомби-трансформер... Какое поле для исследований! Ладно, пока спать.
Благодушие, благостное утомление, сытость да интерес новый - отвлекли внимание моё. А ведь говорил же себе, что пришелец в мир сей подобен "царской водке", выплеснутой на домотканое полотно здешнего бытия. Всюду, куда хоть капля попадает, нити судеб человечьих разъедаются, истончаются, дымом исходят. Не суть важно что думает да к чему устремляет помыслы свои таковое "мыслящее жгучее снадобье" — к злу ли, к добру ли. Жаждет ли облагодетельствовать или казнить, явить милость или немилость. И нет хуже, чем отпустить эту, уже обожжённую прикосновением моим, нить. Как бы не стремилась она лечь на прежнее место, в ряд, в полотно, к прежним товаркам своим, но ожог, мета моя — всегда на ней. И мир сей отторгает изменённое, искалеченное, дымящееся.
Вот, отпустил я кузнеца. Пожалел, смилостивился. И пришлось в скором времени забивать его до смерти да хоронить четверых.
Вот девочка эта, Пригода. Пожалел, явил милость. Отпустил. На смерть.
И милость моя — смерть ваша, аки и ярость моя. И говорю вам: не ищите у меня милости. Ибо нет её у меня. Ни к вам, ни к себе. Ищите у меня дела. Дам каждому дело - по талантам его. И воздам — по делам.
Более я Пригоды не видел. Возвращаясь с нашего "Мертвякого луга" подружки повстречали в лесу молодых парней из "Паучьей веси". Парни тоже косили сено по лесным полянам. Пропустить мимо хорошо и даже интимно многим знакомую юную соседку — селяне не могли. Последовавшие юношеские заигрывания вызвали у утомлённой Беспуты аргументировано-негативную реакцию. С подробным рассказом о том "какой большой". Её хвастовство о приближённости к сыну владетеля и несколько притворные рассуждения на тему "и как я, бедненькая-несчастненькая, всё вытерпела", только усилили напор.
Одна из распространённых форм инстинктивной реакции самцов стаи на самку, побывавшую в контакте с чужаком: "немедленно смыть чужое своим". И тут, отбиваясь от всё более настойчивых и вездесуйных поползновений и посягательств юных односельчан, Беспута, отрабатывая инстинктивный приём многих женщин по переключению нежелательного мужского внимания, выдала неосторожную фразу:
— Он её так отпустил. Не нужна она мне, говорит.
Пригода не последовала моему совету "помалкивать", и всё селение было в курсе заклятия, которое я на неё наложил. Опасаясь непонятного, волшбы, колдовства, местные отроки старались последние дни держаться от неё подальше. Теперь же, узнав о "ненужности", понятой, как освобождение от заклятья, они как с цепи сорвались. Разогретые рассказом и отказом Беспуты, они дружно приступили к Пригоде с извечным "дай" и растопыренными со всех сторон ручонками. А столкнувшись с возражениями — применили силу. Заигрывания и ухаживания быстро приняли форму боевого столкновения.
Крики насилуемой девушки недолго разносились по светлому, залитому солнцем лесу. Ибо вызывали крайнее раздражение остальных участников. Ей просто заткнули рот охапкой травы. Среди свежескошенного сена оказалось достаточно травяного мусора, который попал девушке в дыхательное горло. Все её попытки вырваться и прокашляться, воспринимались как обычные капризы глупой девицы. Её опрокинули на спину и натянули рубаху на голову. Держали её крепко. Парней было шестеро.
Когда процесс закончился, Беспута, наблюдавшая за всем происходящим из безопасного отдаления, и встревоженная неподвижностью своей подруги, сдёрнула с лица её подол и констатировала смерть. Последующие дебаты с криками, истериками и слезами довольно быстро закончились цитированием фразы из моего, уже общеизвестного в общине, заклятия: "Семечки соберутся в горло твоё и задушат до смерти". На том и порешили.
Объяснение снимало с молодых людей вину за убийство. Заповедь "не убий" не была нарушена:
— Ванька-колдун. А мы чё? Мы ни чё. Оно само. Волшба, однако.
Светское наказание им тоже не грозило. В семье Пригоды уже не было взрослых мужчин, которые могли бы взыскать или отомстить за убиенную. Просить "правды" у общины тоже смысла не имело — Хохряк был мёртв, а сама община дышала на ладан, раздираемая склоками и оплакивая своих покойников. Третья сила — владетель — ещё не утвердился в "Паучьей веси". Старые порядки кончились — новые ещё не наступили.
"Не дай вам бог жить в эпоху перемен". И умирать — тоже.
Девку отнесли в селище и положили на родительском дворе. С разъяснениями по поводу имевшего место быть несчастного случая.
— Ванька-колдун. Во, как он заклял, так и получилось. Хоть и сказал: мне, дескать, не надобна... А это ему — не надобна, а другим — заборонена... А заклятье, слышь-ка, како въедливо... Не, всякому заклятию срок приходит — надо было новой луны ждать. А уж вот потом... А кто ж знал... Да не, без толку — на новую луну только на скотину заклятье меняется. А на баб — как крови пройдут... Дык и мы ж про то ж... Да это ж на баб. А с девками — как бабой сделают... Ага, а кто её — колдуном заклятую, бабой делать будет? Может, ты — к ней, а она раз и... ну, упырём каким зубастым обернётся... Я вам так скажу: против такой волшбы только вода с Гроба Господнего привезённая поможет... ежели с молитвой побрызгать и три раза через порог переступить... Такое колдовство хваткое, а сам-то колдун... Ванька-то сопляк... А для волшбы, слышь-ка, размер значения не имеет.... А Беспута говорила, что у него... У етого-то? У плешивенького?... Слышь-ка, не поминай к ночи. Ивана Акимовича. Не буди лихо, пока тихо.
"Заклятие Пригоды". Ещё одна сказка о колдовстве моём. Сколько не говорил я, что ни какого колдовства не имею, что с нечистой силой не знаюсь, что всякое моё дело любым человеком гожим повторено быть может — не верят мне. Придумывают сказки страшные, ими друг дружку пугают, в них веруют. Коли так - что ж мне эти суеверия людские к пользе своей не применить?
Слух о "Заклятии Пригоды" далеко пошёл. И я сиё "заклятие" не раз применял. Да не к девке глупенькой деревенской, а к людям из высших, просвещёнными и искушёнными себя мнящими. Вот, иной и всё-то видал, и везде-то бывал. А копнёшь — старые детские страхи да выдумки в нём. Ну так прими волю мою над собой, волю господскую. А в подкрепление — прими страх свой детский, страх неистребимый. И делай по слову моему. Иначе — твой же страх тебя же и убьёт.
Бывало, рисуя на очередном, иной раз и венценосном лбу, очередной влажный крест, вспоминал я "гордый лоб" рахитичной мадонны из глухого селения в дебрях лесных, что приняла смерть мучительную, нарушив, хоть и невольно, заклятие своего имени. И той смертью своей, страхами от неё произошедшими, привела в волю мою иных людей, даже и правителей с правительницами. С их народами и царствами.
Глава 93
Говорят: "нельзя спать на закате — голова болеть будет". А я к закату уже выспался. Мне много не надо. Пять часов сна и четыре бурных ночи как не бывало. Всё-таки, генная модификация — мощное средство. От сонливости. Потянулся, личико сполоснул. И — на косу.
Косьба вечерняя. Не такая приятная, как утренняя. Солнышко садится. Как-то печально становится. Элегичности многовато. Но у меня ведь ещё и голова есть. А с моей головой никакая... "Апухтинская нотка" в симфонию не пролезет.
Я, пока косой махал, думал. Иногда это полезно. Бегаешь себе, бегаешь, тебя кто-то бьёт — уворачиваешься. Сам кого-то... кто не увернулся. Вроде — при деле. И вдруг задумываешься, как футболист-математик: а чего это я бегу?
* * *
Все нормальные дети в определённом возрасте начинают мучить взрослых потоком вопросов "почему?". Вполне по Редьярду нашему, знаете ли, Киплингу:
"Но у меня есть милый друг -
Особа юных лет.
Ей служат сотни тысяч слуг -
И всем покоя нет.
Она гоняет, как собак,
В ненастье, дождь и тьму
Пять тысяч "Где", семь тысяч "Как",
Сто тысяч "Почему".
Наше дитятко, в той ещё жизни, регулярно уелбантуривала нас несколько иным вопросом: "Зачем?". То ли чисто персональный сдвиг, то ли — дурная наследственность. Или, может, предчувствие чего? Разницу между причиной пинка и желательной точкой приземления понимаете? Вот и я об этом.
Пинок у поворота на Кащенку я получил нехилый. До сих пор не могу остановиться. Хоть сообщение ТАСС выдавай: "Уже третьи сутки сброшенная на Китай резиновая бомба подпрыгивает и давит китайцев". Здесь не китайцы — предки. Но тоже — давлю.
Уже есть цель: извести курные избы как класс. Переселить туземцев в кое-какое жильё, чуть более нормальнее, и спасти треть миллиона детей.
Что-то не по "Янки" у меня получается. Или я чего-то не понимаю? Миссионерство прёт, пассионарность выпирает. Ну, так и я не из Коннектикута. "Я родом из СССР". При всем моём к тем, коннектным и тикетным — уважении.
