Волчица и пергамент. Том 8

— Прежде всего, — несясь по удивительно тихому переулку, спросила Миюри, — когда спасаешь 'цыплят', можешь сказать, что ты рыцарь?

Эта девушка-сорванец по своей сути ничем не отличалась от тех подростков, поднявших суматоху.

— Точно нет, — пробормотала в темноте Миюри, останавливаясь.

Коул вздохнул — она никак не взрослела. В этот момент откуда-то донёсся рёв подростков.

— Миюри?

— Нехорошо, похоже, поймали того убежавшего.

Слова "предал", "сбежал", "долг" дают ясное представление о причинах побега "цыплят", и, если их поймают, воображение рисует самую отвратительную картину того, что произойдёт.

— Брат, если не сможешь удержаться за мной, просто следуй по улицам, чтобы луна была справа.

Маленькая волчица, никогда не терявшаяся в горах в полнолуние, припустила вперёд и мгновенно исчезла во тьме переулка. К счастью было ясно, где это происходит, и всё это продлится по крайней мере до рассвета. Но Коулу было страшно неловко осознавать, насколько он уступал Миюри в беге, это было просто унизительно.

— Знал бы... попрактиковался бы с ней в фехтовании...

К слову, не так давно Коул был далеко не в лучшем состоянии. Одними идеалами с вызовами действительности не справиться. Коул старался, как мог, и бежал, задыхаясь, всю дорогу, пока, наконец, не услышал шум и вопли.

— Побежал на улицу Таран! — прокричал кто-то очень ясно из-за дома справа.

Место, на которое выскочил на бегу Коул, походило на задний двор кожевенной лавки, он еле увернулся от сохшей медвежьей шкуры, опрокинул бочку из-под вина и врезался во внезапно появившейся перед ним прилавок, он попытался удержаться в вертикальном положении, напрягая колени, но натруженные бегом ноги его подвели, и Коул покатился по дороге.

— Что такое?.. — произнёс кто-то.

Коул, испытывая боль в повреждённой ноге, поднял голову и тихо ахнул. Он оказался слишком невнимательным, а когда он кого-то услышал, было поздно, и он тупо выскочил в пространство между двумя группировками, даже не заметив бряцания мечей. Место предстоявшей схватки.

Брат, — сказал кто-то шёпотом сзади и потащил Коула за одежду к себе, Коул попытался окликнуть Миюри, но она успела зажать ему рот.

Днём эта улица, наверное, была заполнена торговцами, и вовсю кипела жизнь. Теперь большое пустое пространство на ней разделяло две группы подростков, стоявших друг напротив друга. Справа в полутьме были видны подростки в хорошей одежде, на тех, что слева, одежда была простой, какую можно часто увидеть в Ньоххире. Правая сторона была вооружена по большей части мечами, а левая — длинными скалками, некоторые вместо шлемов надели на головы глиняные горшки.

Справа кто-то заговорил:

— Мы сможем вернуть себе наших товарищей?

Только сейчас Коул разглядел за спинами левых двух мальчишек, которых они прикрывали. Даже с такого расстояния при свете факелов было хорошо видно, какими бледными, худыми и измождёнными были их лица.

— О каких ещё товарищах ты говоришь? Вы только деньги у них отбираете!

После этого резкого высказывания обе стороны немного подались вперёд.

— Да что это такое?.. Мы принимаем к себе обездоленных мальчишек из чувства сострадания, чтобы они могли у нас учиться. Почему их руки перепачканы чернилами? Это потому что под нашей защитой они могут погрузиться в наслаждение постижения наук. А вы их обольстили сладким обманом, не так ли? — меч в его руке блеснул холодным огнём. — Вы, вонючие, грязные северные волки, не думайте, что сумеете уйти отсюда, после того как связались с южными орлами.

Подбор слов, да и само произношение выдавали в нём выходца из верхов общества. Кроме того, он явно привык повелевать людьми и считать властность с высокомерием своим долгом.

Глупый брат, который выкатился на место сражения и которого Миюри оттащила в переулок, теперь удерживал её сзади в своих объятиях, чтобы не дать ей выскочить вперёд.

— Когда ты сказал про наслаждение постижения наук, ты имел в виду затаскивание их на вашу землю, чтобы пытать, привязывая к стульям, даже оставляя без еды и заставляя изо дня в день читать и переписывать учебники, заставляя их нести вам золотые яйца? Знаешь ли ты, скольких из них вы сделали ходячими мертвецами, желающими лишь одного — никогда не брать в руку перо! Бесстыдство в чистом виде!

Скалки и горшки на головах — слабый довод для меча, но, может быть, здесь недалеко до территории северян, что давало им численный перевес. Впрочем, похоже, их не интересовали подобные детали, эти две противостоявшие друг другу много лет стороны были полны решимости отправить противника прямо в ад.

Однако с уверенностью решить, кто являлся вожаком левых, было нельзя. Коул, прижимая к себе голову утробно рычавшей в его объятиях Миюри, старался найти 'мудрую волчицу' среди левых. И в этот момент один из подростков, ухаживавший позади товарищей за бедными 'цыплятами', внезапно встал. Невысокий, на вид сам недавний 'цыплёнок', но чем-то привлекательный. Может, белое, как у странствующих священников, одеяние было тому причиной, может, уверенная поступь.

Рычавшая, гневно гримасничавшая южанам Миюри вдруг смолкла.

Маленькая фигурка с развевавшимся на ветру белым подолом подошла к одному из товарищей, взяла у него меч, железные перчатки и шлем с забралом и аккуратно надела это всё.

— Мм... Не может... — прошептали губы Миюри, но удивило её не рыцарское снаряжение, которое без суеты надевал на себя подросток.

Стоявшие напротив южане-школяры также были в замешательстве и переговаривались между собой, словно кого-то узнали.

— Проклятье! Северная демоница, опять ты!

Не обращая внимания на возгласы южан, маленькая фигурка в большом железном шлеме не останавливала своих неторопливых шагов. Казалось, её двигал вперёд мутный поток бродячих собак, вырвавшийся у неё из-за спины.

— Вы все паразиты города школяров, использующие свои знания лишь ради наживы, я здесь, чтобы именем Господа наказать вас! — высокий голос, словно не потерявший детского звучания, словно бы распалил бродячих собак ещё больше. — Я Рутея, мудрая волчица! Идите! Избавьтесь от этих жадных до денег свиней!

Ряды богатых школяров забеспокоились, некоторые из стоявших сзади начали пятиться. Возможно, готовность бедных школяров сражаться в таком неравном положении объяснялась чудесными способностями мудрой волчицы. Школяры с их скалками и горшками двинулись вперёд вместе с собаками.

Коул смотрел на эту Рутею не потому, что она была девушкой, которая приняла на себя лидерство, а потому, что она назвала себя мудрой волчицей.

Чтобы сражение началось, Рутеи оставалось лишь подать последнюю команду. И тут...

Рутея резко повернулась к Коулу и Миюри. На её лице отразилось такое изумление, будто она увидела летящего посреди дня дракона.

— Вперёд! Вперёд! Смелее! — крикнул кто-то, подавая команду вместо Рутеи, заметив, что она остановилась, и понимая, что медлить нельзя.

Взрывоопасная ситуация подобна ведру, наполненному водой, на краю стола: кто бы ни подтолкнул его, воду уже не остановить. Кто бы ни приказал, начнётся битва.

Впрочем, битвой это было трудно назвать, в одно мгновение богатые школяры были разбиты и обращены в бегство бродячими собаками. Говорят, даже для отряда наёмников встреченная стая одичавших собак может составить немалую головную боль. А собаки под волчьим предводительством ещё опасней.

Коул ощутил, как Миюри в его руках сглатывает ком в горле, он почти услышал это на затихшей, словно гора после схода лавины, улице.

— Что... что это...

Чьи губы это прошептали?

Девушка с тёмно-каштановыми волосами, выбивавшимися из-под шлема и увязанными в подобие волчьего хвоста, смотрела на Коула с Миюри из-под забрала.

Коул понял, что прошептала это Миюри, которую он прижимал к себе.

— Извини, — сказал он вместо совершенно растерянной Миюри, — не могла бы ты...

Похоже, Рутея только сейчас заметила существование Коула, её глаза широко открылись.

А может, это произошло из-за раздавшихся свистков городской стражи, с запозданием явившейся навести порядок.

— Госпожа Рутея! Здесь люди из городского совета! Идём первыми!

Пусть школяры и могут заправлять в городе, как никто другой, это не значит, что они могут пренебречь городскими властями. Более того, большая часть денег поступала городским властям от семей богатых школяров, и можно было сказать, что они для мудрой волчицы тоже были врагами.

— 'Цыплят' под защитой отвести на старое место, раненых отправить лечиться.

Подростки получили распоряжения и разлетелись подобно птицам. Глядя им в спины, Коул ощутил надежду, что они со временем смогут что-то сдвинуть в этом мире. Если не раскрыть глаза, тогда ничего не изменится.

Рутея повернула голову и снова пристально посмотрела на Коула с Миюри.

— Я здесь на постоялом дворе "Зелёная чаша", — сказала девушка в железном шлеме и мечом в руке, прежде чем последовать за товарищами и исчезнуть во тьме.

Свистки звучали всё громче и ближе, если поскорее не покинуть это место, можно оказаться под арестом в качестве сообщников. При мысли, что пришлось бы писать Хайленд с просьбой освободить их, Коул содрогнулся всем телом. Миюри высвободилась, велела Коулу быстро подниматься и потащила его за рукав в тёмный переулок. Сделав несколько шагов по переулку, Коул остановился и произнёс:

— Она... она ведь волчица, так?

Окажись она просто не-человеком, он бы не был так потрясён. В своём путешествии ему встречались самые разные не-люди: кит, овца, птица, крысы — и это не считая тех, кого он знал раньше, но волков ещё не было. Нет, для Коула, которому представилась возможность познакомиться с историей не-людей, это следовало сказать иначе. За всё время по сей день ему ещё не встречались не-люди с клыками и когтями. Потому что их всех затянуло в войну, давно случившуюся и покончившую с историей не-людей, положив конец их эпохе.

На застывшем лице Миюри не отражалось никаких чувств, когда она ответила:

— Она волчица... это так...

Она походила на маленького ребёнка, впервые увидевшего себя в зеркале.

Глава третья

Спустя некоторое время Коул и Миюри вернулись на постоялый двор, где их с тревогой дожидался у дверей Ле Руа. Коул рассказал ему о случившемся переполохе от его начала до конца и о том, как выглядела мудрая волчица. Опустив лишние подробности, он назвал постоялый двор "Зелёная чаша", на что Ле Руа пояснил, что там останавливались торговцы мехами с севера.

Коул предполагал отправиться туда немедленно, но с учётом состояния Миюри решил отложить это до утра. Прежде Коул не предполагал, насколько много могла значить для неё волчья кровь. Встреча родича по волчьей крови породила в ней, похоже, множество вопросов и тысячи слов, которыми она хотела поделиться, Миюри требовалось время, чтобы привести в порядок мысли и чувства.

Утром Коул ожидал, что у неё не будет желания поесть, однако Миюри запихала в себя хлеба и мяса даже больше обычного, бодро зашагала по улицам Акента, на которых не осталось и следа вчерашнего буйства, и вскоре она уже стояла, выпятив грудь, перед постоялым двором "Зелёная чаша".

— Не ссорься только... — предупредил Коул, учитывая её воинственный вид.

Миюри, не вступая с ним в пререкания, толкнула дверь.

— Мы не подаём вина до полудня, — предупредил больным с похмелья голосом хозяин, приняв их за посетителей, которым не терпелось выпить.

— Эта волчица здесь? — спросила Миюри.

Хозяин понял, что они не простые посетители, и с подозрением смерил их взглядом.

— А сами вы?..

— Друзья, — оборвала его вопрос Миюри.

Хозяин бросил на них короткий испытующий взгляд, заставив Коула легко поклониться, и беззвучно вздохнул.

— Ищите её в самом конце третьего этажа.

Вероятно, хозяин подумал, что от них не будет неприятностей, или увидел перед собой деревенских северян и решил пока что доверять им.

Лестница нашлась в глубине таверны, на втором этаже они увидели несколько потрёпанного вида мальчишек, сидевших на корточках в коридоре, внимательно изучавших вощёную дощечку и не обративших на них никакого внимания. Это создавало такое настроение, что ненавидевшая учиться Миюри съёжилась и шла, сутулясь, до третьего этажа.

На третьем этаже им встретились подростки постарше, но и они тоже были заняты — переписывали в коридоре книги или просто что-то писали. Дверь одной комнаты была открыта, через них то и дело кто-то входил или выходил, там Коул и Миюри увидели вчерашнюю девушку.

— Идём, — просто сказала Рутея, прежде чем они успели что-то произнести, похоже, её предупредили об их приходе, затем она встала из-за стола и обратилась к подросткам. — Мы поднимемся на четвёртый этаж, чтобы обо всём переговорить, не позволяйте никому подниматься к нам.

После чего прошла мимо Коула с Миюри и пошла наверх. При свете рассмотреть её было проще, она показалась меньше, чем вчера, может, на пол кулака выше Миюри. Впрочем, девушка-сорванец почти наверняка стала бы уверять, что выше как раз она. На Рутее был тот же вчерашний плащ, на грубого вида поясе висел короткий меч. Она больше походила не на монахиню, а на священницу, которая путешествует по северным горам. Если бы это было для неё обычной одеждой, её можно было бы принять за единственную дочь деревенского старосты, занимавшую важное положение в деревне, несмотря на столь юный возраст.

Коул с Миюри последовали за девушкой к комнате в глубине четвёртого этажа.

— Здесь сокровищница, — произнесла Рутея и вставила ключ в большой замок.

Когда дверь отворилась, из комнаты вырвался неприятный, затхлый запах.

— Тут всё книги, используемые для учёбы?

— Верно. Это зёрна, позволяющие нам тут выжить, — ответила Рутея, отворяя окно.

Вместо того, чтобы распродать всё разом, они всё это хранили и переписывали, чтобы новые поколения новичков ещё долгое время могли ими пользоваться, так что назвать книги зёрнами было правильно.

Пустив в комнату свежий воздух, Рутея повернулась к Коулу и Миюри.

— Вчера вечером я по-настоящему испугалась.

Правый угол её рта приподнялся, изображая улыбку, Коул не мог понять, скрывала ли эта улыбка смущение или растерянность. Приглядевшись, он увидел её большие остроконечные уши и хвост одного цвета с волосами.

— И я повсюду искала таких, как я, давно искала.

Накал чувств у обеих волчиц был, конечно, высоким, в таких случаях Коул обычно предупреждал Миюри, что надо следить за ушами и хвостом, но в этой ситуации она почему-то сама постеснялась их открыть. Возможно, встретив, наконец, волчьего сородича, она не знала, как себя вести.

— Прости, только что она была вполне себе бодрой и оживлённой, — произнёс Коул в замешательстве.

Рутея улыбнулась и ответила:

— Я понимаю её состояние. Не будь вчера рядом со мной моих товарищей, я бы тоже поддалась панике.

Она не говорила это специально для Миюри, её действительно поразила вчерашняя встреча.

— Тогда позвольте мне снова представиться, я Рутея, — и она протянула правую руку.