— Я думал, ты догадался. Это была энергия твоей семьи, которая передала её тебе. Это было… Очень любопытно за этим наблюдать, как ваша энергия сражается с энергией моего брата. Но я тебя не за этим позвал сюда.
— Вот оно как. И по какому поводу тогда я был вызван? — поинтересовался у Люцифера.
— Повод всего один: я снова хочу предложить тебе, стать демоном, и занять своё место в Аду. С победой над моим братом, ты стал легендой, и со временем, смог бы занять место Данталиана. Только представь, сколько миров склонятся перед нами, перед нашей силой!
— Это, конечно, интересно, но я уже давал свой ответ. Может, я наполовину и демон, но я принадлежу своему миру, своему дому. Неужели ты думаешь, что после того, как я потратил полтора десятка лет на возвращение, я посмею снова уйти? Кстати, это твоё.
Я передал Люциферу Адский меч и амулет. Тот взял их, осматривая будто в первый раз, и меч растворился в огне.
— Ты очень похож на Марио, — произнёс он.
— А причём здесь он?
— Он, так же как и ты, отказался от такого предложения. Когда мы заключали договор, я предлагал эту силу, многие соглашались, но самым интересным было то, что именно первые инквизиторы поголовно отказались от этого. В их числе, и Марио Кенори. До сих пор помню тот день, и я никогда бы не подумал, что тёмный маг, которым стал его потомок, откажется от такой силы.
— Я не ищу лёгких путей, — спокойно ответил я. — А то, что ты предлагаешь, это и есть лёгкий путь. И вообще, у меня такое ощущение, что ты предложил мне это, не просто так.
— Ты прав, Жнец, — засмеялся Сатана.
— И в чём же причина?
Тот замолчал на несколько минут, идя по неизвестному уровню Астрального мира. Я двигался на этот раз рядом с ним, а не как в прошлый раз, чуть позади.
— Абигор, всегда был одним из самых значимых демонов, благодаря своим способностям. Конечно, его небольшие пророческие силы, практически не действуют в Аду, зато они великолепны, когда надо узнать что-то о вас, людях.
— Он что-то узнал обо мне?
— Узнал. О том, кем ты скоро станешь, юный полудемон.
— Пфф, а я этого и не скрываю, — фыркаю в ответ.
— Имеется в виду не то, что ты собираешься становиться Тёмным лордом. Это, как раз таки, было ожидаемо. Абигор увидел то, кем ты станешь через много лет, даже если сейчас, ты ещё этого не хочешь.
— Чёрт, такое ощущение, будто он увидел, как я становлюсь правителем Ада.
На эту мою фразу, Люцифер отозвался громким смехом, отчего казалось, будто всё тут затряслось.
— О нет, Жнец. Даже, если ты этого захотел, у тебя бы не хватило на это сил, ведь меня не победил Всевышний Отец. Только изгнал меня.
— Погоди! Ты хочешь сказать, что Господь — твой…
— Отец? Конечно! А разве ты не догадался об этом, по-моему имени?
— Ну, я, если честно, удивлялся — почему все так реагируют, когда я говорю имя Люцифер, а не Сатана.
— Для вас, людей, они означают одно и тоже. А ведь моё настоящее имя, означает — сын Зари, тот, кто приносит знания. Но гордость — она может завладеть любым живым существом. Я, со своими братьями, возгордился, и захотел править вместо Отца, а как оказалось… Хотя сейчас, я бы сказал ему спасибо, ведь своей гордостью, я бы полностью уничтожил равновесие всего сущего. Зато теперь, я стал правителем, как того желал.
— Тогда что же такого увидел Абигор? — спросил я.
Мы остановились возле небольшой кучи камней, где Люцифер, вместо ответа, вернул мне амулет Мефистофеля.
— Это не так важно, Жнец. Своим сегодняшним решением, ты лишь подтвердил это пророчество.
— А амулет…
— Он твой. Так как ты решил остаться человеком и драться с демонами, значит, мы в какой-то мере соперники. А мне не хочется соперничать со слабаками, — оскалившись, произнёс Люцифер, растаяв в воздухе.
Вот же зараза. Теперь, буду мучиться, и думать — что он имел ввиду, и что там за пророчество? Абигор то не расскажет, я его знаю. Упёртый слишком. Кстати, я забыл спросить у Хозяина Ада, о том, что он сделал с Данталианом. Хотя если учесть, что теперь он не заперт в Огненном замке, Сатана очень хорошо и основательно ≪поговорил≫ с братом.
Но больше всего меня заинтересовал тот факт, что мои друзья передали свою энергию, для победы над этим уродом. Как они это сделали, я не мог понять, но вот почему, я догадался, после сегодняшнего разговора с Мионой. Они не хотели чтобы я погиб в этом бою, и на интуитивном уровне, передали мне силу. Это была не моя победа, не я победил Данталиана. Это сделали мы все вместе, одной семьёй.
Только теперь, эта семья стала меньше. И хоть я был готов, ведь на войне не обойтись без жертв, статистика всё-таки, но смерть Теда, Блейза и Геллерта — это не статистика, это невосполнимая потеря. И так считаю не только я. Мы, выжившие, будем помнить о них, и надеяться, что в конце нашего пути все встретимся, и семья снова восстановится.
А вообще, интересная беседа, если честно, но мне хотелось сейчас другого — мне хотелось вернуться, и снова обнять свою любимую Пантеру. Именно этому желанию, я сейчас и поддался…
Примечание к части
Следующая глава выйдет либо в понедельник вечером, либо во вторник. И она будет последней(
>
Эпилог.
1 сентября 1997 год. Утро.
— Мам! Где мои наушники?! — крикнул я, бегая по дому.
— Последний раз были на кухне! Ещё раз будешь их разбрасывать, я их выкину! — пригрозила мама.
— Я просто о них забыл, когда собирался вчера, — пробурчал в ответ, забегая на кухню и находя искомую вещь. Всё-таки без наушников скучно на улице. — Всё, я готов к выходу!
— Подожди, не уходи.
Мама спустилась ко мне со второго этажа, и как обычно, начала поправлять мой воротник, отряхивать, в общем, ведя так, будто я маленький. Но это ведь моя мама — для неё я всегда буду маленьким, даже через сорок лет. Приглядевшись, я заметил, что она одета в одежду на выход.
— А куда ты собралась, мам? У тебя же вроде отпуск?
— Отпуск. Просто мистер Блэк, пригласил меня в театр сегодня, вот я и приоделась по такому случаю.
— Сириус, волкодав недоделанный, — негромко прорычал я.
— Неужели, мой сын ревнует? — улыбнулась мама. — Я считала, что ты не против, что он часто приглашает меня.
— Мам, я не ревную, — закатил в ответ глаза, — и я уже не против этого. Просто я знаю Сириуса. Этот Мародёр постоянно во что-то влипает.
— Я это знаю. Только вот, не так уж и легко во что-то влезть, когда рядом я.
Глаза мамы загадочно блеснули, на что я усмехнулся. Да уж, моя мама, это не те обычные девушки, с которыми когда-то встречался Сириус, с ней не забалуешь.
— Ты точно всё взял?
— Да, всё. Я же при тебе вчера собирался, мам.
— Ты вчера не собирался, а носился по дому и искал вещи. Сколько раз говорила, собираться надо заранее, — сказала мама, и её взгляд стал грустным. — Не могу поверить, что у моего сына начинается последний курс школы. Вроде совсем недавно, я впервые поехала с тобой на вокзал Кингс-Кросс, и отправляла тебя в эту магическую школу. А теперь, ты заканчиваешь учёбу, и собираешься уезжать.
— Мам, все дети вырастают, и покидают родной дом, это естественный ход жизни. Это не означает, что я забуду свои корни. И не забывай, что я волшебник — где бы я не был, мне не слишком тяжело вернуться назад.
— Я знаю. Просто не верится, что ты так быстро вырос.
Закатив глаза, и обнявшись с мамой, я вышел из дома на улицу, по пути вызвав Дрейка, и вдыхаю свежий воздух. М-м-м-м, классно.
В ушах наушники, в кармане плеер, а рядом со мной Хранитель. Музыка, которая играла сейчас, была одной из тех, которые когда-то слушал Дмитрий. Конечно, некоторые из них не должны были появиться ближайшие несколько лет, но внезапно, анонимно, у исполнителей появились тексты песен. Неужели магия??? Хех.
После того дня, когда Реддл был побеждён окончательно, прошло чуть больше двух месяцев, и всё это время, мы пытались прийти в себя. Смерть близких людей, болью отзывалось в каждом из нас, и нам потребовался не один день, чтобы справиться с этим всем. Каждый пытался забыться в своих делах, и вроде бы это получалось. До того дня, когда начались похороны.
Дамблдора похоронили на следующий день, после его смерти, что не удивительно. На его похороны пришли многие, но вот с остальными людьми, которых мы хоронили в тот же день, произошли проблемы, точнее только с одним из погибших.
Никто не хотел верить, что Грин-делль-Вальд вступил в бой, чтобы сразиться с Волан-де-Мортом на нашей стороне, и считали, что он, таким образом, хотел вернуть себе титул Тёмного лорда. Вот тут то и вступился Гарри, используя свою славу Мальчика-Который-Выжил. Как ругались Гарри и представители Министерства, это надо было слышать, а с учётом того, что на его стороне была Рита Скитер и газета Ф.О.Р.Т, Министерству пришлось сдаться.
Также, похороны были ознаменованы официальным возрождением Ордена Инквизиции. Да по-другому и не получалось, ведь для того, чтобы проводить погибших в последний путь, в Хогвартс пришёл весь Орден. Жаль, вы не видели лица магов, когда они поняли кто мы такие, и что среди нас есть маглы.
Лина, Артур, Дик. Братьев и сестру, мы провожали сами, не обращая внимание на ни Министерство, ни на магов. Лишь несколько волшебников присоединилось к нам. Теда Тонкса, Молли и Чарли Уизли, Блейза и учителя, мы хоронили вместе с погибшими инквизиторами, сопровождая это выпусками искр в воздух (маги), и выстрелами (остальные).
Когда тела наших друзей оказались в земле, мы собрались в Кабаньей голове, где и напились. Нет, пили не все. Девушки оказались тактичнее, и обошлись только сливочным пивом. Так что в конце того дня — Джинни, Гермиона, Луна, Астрид и Нимфадора, оказались единственными, кто был на ногах. Все остальные напились так, будто пили в последний раз, но что примечательно, ничего серьёзного не случилось: ни драк, ни мата.
Как когда-то говорил Грин-делль-Вальд — нельзя горевать всю жизнь, особенно об умерших. О погибших мы всегда будем вспоминать, но нельзя горю позволять омрачать эти воспоминания. И мы этому не позволили, вспоминая о времени, которые мы проводили все вместе, а не горюя о том, что их уже нет.
Было и много других новостей. В частности, разговор Луны и Гарри. В больничное крыло Хогвартса, через несколько часов после того, как я пришёл в сознание, сюда ворвалась мисс Лавгуд (именно ворвалась, судя по звукам двери, которую едва не вынесли), и прошла к койке, на котором лежал Избранный, игнорируя просьбы Мадам Помфри, покинуть крыло и дать больным отдохнуть. Как Гарри и предрекал, он получил самую настоящую проповедь, правда по морде не получил. Весь этот разговор слышали мы с Мионой, и поняли из него следующее:
1) Гарри Поттер-Блэк — невоспитанная скотина, вырубивший её, Луну, Усыпляющим заклинанием.
2) Гарри Поттер-Блэк — дурак, который едва не погиб в бою с Тёмным лордом.
3) Гарри Поттер-Блэк — идиот, не пользующийся мозгами и не думающий о том, что у него есть люди, которые о нём беспокоятся.
4) Гарри Поттер-Блэк — везучий маг, вернувшийся к ней живым.
Последние слова были сказаны уже тихо, с едва сдерживающимся плачем, и, кажется, объятьями. Точнее сказать, не можем, мы с Мионой ведь подслушивали, а не подглядывали. В дальнейшем, я окружил своё место чарами Помех, чтобы и мы не слышали их разговоры, ни они, наши.
Сегодня, вокзал Кингс-Кросс как обычно встретил меня мельтешащими маглами и магами. Маглы торопились попасть на поезд, а волшебники на платформу девять и три четверти. Всегда любил смотреть на их попытки, незаметно пройти сквозь барьер. Кто-то пробегал сразу, едва оказавшись на вокзале, кто-то медленно подъезжал к барьеру, оглядываясь по сторонам. Те, кого учили магии дома, накладывали на себя Дезиллюминационные и Маглоотталкивающие чары. А мы с друзьями просто подходили поближе, начинали друг с другом непринуждённую беседу, и, как бы невзначай, опирались спиной или плечом на нужную стену. Кстати, о друзьях… Где они? Мы же вроде договаривались встретиться здесь. Либо они не пришли, либо уже прошли барьер.
Пройдя сквозь на нужную платформу, я почувствовал спокойствие, оказавшись в магическом мирке. Самое приятное, это смотреть на первокурсников: их глаза, в которых появляется восхищение, при виде Хогвартс-Экспресса, это нечто. Да и разговоры иногда интересные.
— А ты слышал, как будут проводит Распределение на факультеты? — спрашивала одна девочка, со светлыми волосами и зелёными глазами.
— Нет. Я спрашивал у старших курсов, но они не отвечают, говорят приедешь — узнаешь, — ответил ей мальчик.
— Скорее всего, это будет очень страшно, или опасно. А что, если мы попадём на разные факультеты?
— Даже если я попаду в Слизерин, я не перестану с тобой дружить, — мальчик постарался вложить в голос, как можно больше энтузиазма.
— А почему это именно ты попадёшь туда? — девочка слегка прищурилась, впрочем, слабо улыбаясь.
— Потому что ты умная, и скорее всего попадёшь на Рэйвенкло. А вот я, не слишком умён.
Как интересно наблюдать за детьми. Смотришь, и понимаешь: несколько лет назад, и мы были такими же. По правилам магического мира, я уже совершеннолетний, и уже не считаюсь ребёнком.
— Неважно, кто куда попадёт, — произнёс я, остановившись рядом с двумя детьми. — Но если вас это беспокоит, то вы можете решить сами, куда попадёте. Ваше мнение, самое важное в этом вопросе, не надо беспокоиться.
— С-спасибо, — заикнулся парень, бросив на меня взгляд. На шрам, пересекающий глаз, на кобуру, которая виднелась только при близком просмотре. — А вы…
— Алекс Марк Кенори, факультет Гриффиндор, — представился детям, видя, как у обоих будущих первокурсников, расширились глаза от удивления. Мда, слишком часто моё имя появлялось в газетах, да и не только моё. — Буду рад помочь вам, вне зависимости от того, на какой факультет вы попадёте. Можете обращаться в любое время дня, только не ночи.
Улыбнувшись детям, я пошёл дальше, чувствуя спиной их взгляды. Будет интересно видеть их реакцию, когда они увидят всю нашу компанию вместе. В живую, а не на страницах газет. Своих друзей я нашёл там, где и ожидал: возле того вагона, в котором мы всегда едем в Хогвартс. Стояли практически все: Гарри, Драко, Астория, Луна, Джинни, Невилл и Гермиона. Хм, а где же Рон?
— А вот и Волк пришёл. Мы уж тебя заждались! — поприветствовал меня Гарри, поправляя солнечные очки. Из-за раны полученной в сражении, в ходе которого он едва не лишился зрения, левый глаз Лиса стал чувствительный к свету, вот ему и приходится носить такие очки, пока не привыкнет.
