Барахтаясь в воде, и одновременно пытаясь освободить ноги, оборотень пошёл ко дну, без шансов выплыть. Да, он пытался нас убить, но с другой стороны, до этого он охотился лишь на животных, просто не сдержался при виде лёгкой добычи. Он не заслужил такой смерти.
— Фините, — с трудом вырвался громкий хрип из моей груди. Через секунд тридцать, на противоположном берегу озера появился силуэт оборотня, выбирающегося из воды и отряхивающегося. Повернувшись в нашу сторону, его глаза задержались на мне, в которых мне привиделась благодарность, хотя может быть это лёгкий глюк от недостатка воздуха, а спустя несколько мгновений, воздух разрезал звук полёта стрелы, которая ударила в землю рядом с волком.
— А ну брысь отсюда! — раздался громкий окрик Хагрида, натягивающего тетиву с новой стрелой. Припёрся, наконец, только вот один…. Блядь, он что, оставил Гарри и Гермиону одних в этом лесу?!
— Ждите тут, — бросил лесник и побежал за оборотнем, не останавливаясь даже, чтобы проверить в каком мы состоянии. Козёл.
Когда на поляне наступила тишина, Малфой подошёл ко мне, как-то странно всматриваясь с недовольным лицом.
— Зачем ты отпустил этого оборотня? Ещё пару минут и он бы сдох.
Вот оно что. Крови захотелось мальчику, смерти. Можно конечно понять, этот оборотень нас чуть не убил, он готов был нас разорвать, но не топить же его? Лучше в честном бою победить.
— Драко, знаешь, почему у тебя сейчас нет друзей, да и не будет никогда? — задал я вопрос, закрыв глаза.
— Есть у меня друзья! — взорвался белобрысый.
— Правда? Ты теперь в основном один, никому не хочется даже рядом с тобой находиться. А всё потому, что даже для остальных слизеринцев, ты жалкое ничтожество, которое ставит себя выше всех. Ты пытаешься всем доказать, что ты лучше, тыкаешь всех носом в своё мнимое богатство.
— Моё богатство не мнимое! — взорвался парень. — Моя семья самая богатая в магическом сообществе!
Я тихо засмеялся, тут же захрипев.
— Правда? У меня тогда такой вопрос. Почему до того, как Волан-де-Морт не начал переворот, твоя семья жила чуть ниже среднего достатка, а потом, после падения Тёмного Лорда, твой отец внезапно начал сыпать деньгами налево и направо? Чьи это деньги, ваши или Волан-де-Морта?
Драко как-то сразу остыл, глаза забегали, а на лице застыло потерянное выражение. Неужели он не думал об этом? Любой ребёнок должен знать о своей семье всё, а его, похоже, интересует только чистота крови его семьи.
— Знаешь что, Драко? — прохрипел я, открыв глаза и стараясь говорить по громче. — Если ты не поменяешь свои жизненные приоритеты, и не подумаешь об этом, ты на всю жизнь останешься никому не нужным. За этот год, ты уже опустил себя до такого уровня, до какого ни один слизеринец себе не позволит опуститься. Посмотри на Забини, он хоть и из змей и тоже чистокровен, но спокойно общается с нами. Ну, разве что, только по квиддичу спорим. Ладно, что-то я устал говорить, лучше посплю.
— Ты чего? Какой спать, а вдруг не проснёшься? — очнулся Драко. Забеспокоился что ли?
— Ха. Не дождёшься Малфой. Я ещё вас всех переживу.
Закрыв снова глаза, я провалился в привычную темноту, навстречу тому тёмному лесу, который постоянно вижу во снах.
Глава 11. Бой за философский камень.
— Он точно в порядке? — раздался взволнованный девичий голос.
— Жить будет. Это же Кенори, я уверен что для того чтобы его прикончить, нужно будет побольше одного оборотня.
Сознание возвращалась медленно, толчками, которые сопровождались мучительными болями в области груди, и сильным жаром. На лоб легла прохладная ладошка, принеся лёгкое облегчение. Глубоко вздохнув, я тут же скривился и захрипел.
— Алекс, ты очнулся? Тебе очень больно? — спросила Гермиона, убирая с моего лба ладонь.
— Терпимо. Жить можно. Что со мной, было? — хрипло спросил я у присутствующих, открывая глаза. Увидев потолок Больничного крыла, я выругался про себя. Возле моей койки стояли: Блейз, Гарри, Рон и Гермиона. Лица всех излучали беспокойство, а у Рона, кажется даже страх.
— Ты не помнишь? Хагрид сказал, что на вас с Малфоем напал оборотень, и немного побил тебя, — объяснил мне Гарри.
— Последнее что я помню, как мы с Драко нашли кости животных и собирались позвать Хагрида. А потом очень плохо и смутно в голове. Рон, чего ты так на меня смотришь, как на врага народа?
Лица присутствующих обернулись на рыжего, который старательно пытался скрыть страх, смотря на меня.
— Рон, с тобой всё нормально?
— Как может быть нормально, если он, — указал на меня рыжий, — скоро может стать оборотнем.
— О Мерлин! Рон, тебе надо книги читать почаще, — хлопнул себя по лбу Блейз. — Оборотнем может стать тот, кого укусили или оцарапали, а Алексу только рёбра сломали.
— Что мне сломали? — прохрипел я, попытавшись встать, но тут же лёг назад.
— Всё, посещение окончено, больному нужен отдых, — произнесла Мадам Помфри, входя в палату и неся мне бутыль, с наклейкой ≪Костерост≫. — Ему ещё шесть пар рёбер сращивать.
После первого же глотка зелья, я про себя обматерил создателя этого напитка, и всех зельеваров в частности. Зелье обжигало рот и горло, а в рёбрах появилась ноющая боль. После пятого глотка, напиток оказался очень даже ничего, во всяком случае, он гораздо лучше, чем первый коктейль, который я приготовил собственными руками. Если в ≪Костерост≫ добавить сахара и мяты, то можно будет пить спокойно.
— Какая гадость, эта ваша заливная рыба, — пробормотал я, словив на себе недоумённый взгляд всех собравшихся.
* * *
Вышел я из Больничного крыла, только под вечер, с лёгкой болью в области груди, но зато выспавшийся, отдохнувший и злой, потому что на носу экзамены. За этот долгий день, я восстановил в памяти те выпавшие фрагменты, после того как на поляну выскочил оборотень. Люди добрые, что за хрень происходит в этом мире? За один год, я уже дважды оказывался в больничном крыле, а это ещё не война. Так стоп. Никакой на хрен войны, я уже решил, что всеми силами постараюсь её предотвратить.
В гостиной я обнаружил только Грейнджер, пыхтящую над книгой. Надо будет с ней поговорить, а то мне любопытно, что с ними произошло, пока мы с Малфоем, дрались с оборотнем.
— Добрый вечер леди Гермиона. Как ваши дела? — любезно начал я, усаживаясь в кресле рядом.
— Привет Алекс. К экзаменам вот готовлюсь, и тебе бы тоже надо. Скоро у нас первый экзамен по Трансфигурации, а профессор МакГонагалл не простит, если один из её лучших учеников не сдаст экзамен.
— Так-так-так. Неужели мы ревнуем, что статус лучшего ученика не только за вами закреплён? — с улыбкой спросил у пушистой, заметив, как она покраснела.
— Нет, конечно. Я уже спокойно отношусь к этому.
— Не врите, юная леди, вы это не очень умеете. Лучше отложи книгу, хотя бы на вечер, и давай выпьем шоколада, поболтаем. Как ты смотришь на это?
Примерно минуту пушистая молчала, пытаясь сосредоточенно читать, но всё же сдалась и закрыла книгу.
— Ладно. Давай уже свой шоколад, — недовольно пробурчала она, но по глазам было видно, что она рада хоть немножко отдохнуть. Просто признавать этого не хочет.
Сбегав в комнату за термосом, мы, с юной ведьмой, с удобством расселись в креслах напротив камина. Раньше это делал я один. А теперь, для всех нас, это стало небольшой традицией, вот так вот собраться, посидеть и поболтать. Надо будет на следующий год побольше напитка с собой взять.
— Скажи, что с вами произошло там в лесу? Если я правильно вспомнил, Хагрид к нам пришёл один, оставив вас в лесу.
Гермиона вздрогнула, хотя холодно нам не было, разве что напиток был немного прохладным.
— Ну.… Когда Хагрид ушёл к вам на помощь, мы с Гарри нашли мёртвого единорога, но когда мы хотели к нему подойти, из кустов выплыла какая-то чёрная фигура в балахоне. Он…. Оно…. В общем, это нечто, начало пить кровь единорога. Гарри тогда плохо стало, сказал, что ужасно заболел шрам, а я…. Я даже не смогла вытащить палочку, чтобы сделать хоть что-нибудь. Если бы не кентавр Флоренц, нас бы убили. Так страшно было.
Пальцы Гермионы крепко сжали чашку, пытаясь согреться. Не подумав, я провёл рукой над её чашкой, напиток в которой сразу же нагрелся, слегка нагревая чашку. Глаза девочки тут же расширились, и она посмотрела на меня со страхом и с лёгким любопытством. Господь всемогущий, что я натворил? Если она проболтается, это пройдёт по всем людям и дойдёт до директора. А я не настолько ему доверяю, чтобы раскрывать все карты.
— Как…. Как ты это сделал без палочки? Это же невозможно для первокурсника, — её глаза буквально сверлили меня.
Надо объясниться с ней, а заодно уговорить, никому пока что, ничего не говорить.
— Понимаешь Гермиона. Тут такое дело. Несколько лет назад, я открыл для себя способности к пирокинезу. Ну, то есть я могу поджечь или нагреть почти любой предмет. Правда, пока что я на многое не способен, но я над этим работаю. Что ты на меня так смотришь?
— Ты понимаешь, что ты сказал? Ты с детства обладал опасной силой, и так спокойно это говоришь, как будто это нормально.
— Что плохого в этом?
— Тебе нужно перестать её использовать. Ты же можешь нечаянно сжечь кого-нибудь, или убить. Ты мог….
— Так, стоп машина. Гермиона, неужели ты думаешь, что я такой идиот, который бездумно пользуется силой? Ты даже не представляешь, сколько сил и времени я потратил, чтобы научится контролировать эту способность.
— Но это опасно, — тихо прошептала девочка с таким взглядом, что я даже слегка опешил. Беспокоится.
— Опасно, я не спорю, но и я не дурак. Я потихоньку развиваю пирокинез, и если раньше, взрывы и поджоги были случайны, то сейчас я спокойно контролирую это. Поверь мне. И кстати, Гермиона. Прошу не говори пока что никому, ладно? Гарри с Роном я сам скажу, со временем.
— Ну, хорошо, только скажи, почему? — спустя несколько секунд размышлений спросила Гермиона.
— Я не хочу стать объектом внимания и обсуждения. Б-р-р. Да и подопытной крысой стать не хочется.
* * *
Экзамены оказались тяжёлыми, почти как ЕГЭ в школе, только более интересными. Профессор Флитвик приглашал учеников по одному в класс, где мы должны были заставить плясать ананас. Свой ананас я заставил танцевать Макарену. На зельях, профессор Снейп дал задание сварить зелье отнимающее память, но как мне показалось, в конце процесса я либо добавил что-то не то, либо вообще не правильно варил, но зелье получилось совсем не такое, какое должно было. Лучше всего я оторвался на Трансфигурации, где превратил мышь в красивую итальянскую табакерку конца восемнадцатого века. ЗОТИ был полным идиотизмом, мне кажется, что такой экзамен, не сдаст только умственно отсталый.
А вот история магии заставила меня попотеть тем, что пришлось в течение часа писать всякую дребедень про вышедших из ума волшебников. Да и вообще, кто придумал ставить учителем, призрака? Особенно Бинса.
Наконец свобода. Экзамены сданы, впереди целая неделя свободы, до объявления экзаменов и отправки домой. Сдав, наконец, эту дурацкую историю, мы вчетвером спустились к озеру. Солнышко заливало ярким светом всё вокруг, Рон, с выражением великого счастья, развалился на траве возле дерева, вытягивая ноги. Гермиона уселась прямо на землю, прижимаясь спиной к дереву и закрыла глаза, а Гарри, тоже усевшись на землю, тёр свой шрам. Я спокойно стоял, прислонившись к дереву, и поедал яблоко, которое стянул со стола ещё во время завтрака.
— Всё. Больше никаких экзаменов, и никаких повторений, — вздохнул Рон. — А ты, Гарри, мог бы выглядеть и повеселее. В конце концов, до объявления результатов экзаменов у нас ещё целая неделя.
Гарри потёр лоб.
— Думаешь, я не хотел бы знать, что со мной происходит?! — взорвался он. — Шрам постоянно болит, такое и раньше случалось, но редко. А сейчас боль вообще почти не проходит.
— Считаешь, что Снейп скоро, что-то будет делать? — встревоженно спросила Гермиона, открыв глаза.
— Я думаю, это предупреждение.… И оно означает, что мне грозит опасность…
Рон безмятежно улыбнулся. Ему было слишком жарко, чтобы серьёзно задуматься над словами Гарри.
— Расслабься, — посоветовал он. — До тех пор пока поблизости находится Дамблдор, камень в безопасности. И к тому же у нас нет доказательств, что Снейп узнал, как пробраться мимо Пушка.
— Ребят, вы что, снова считаете, что виноват Снейп? — спокойным голосом спросил я, поедая яблоко и наблюдая как на берегу, близнецы Уизли и Джордан, дёргали за щупальца, заплывшего на тёплое мелководье кальмара.
— Конечно! — привстал рыжий, смотря на меня как на сумасшедшего. — Он же чуть Гарри не убил.
— Когда?
— Во время игры по квиддичу, — тихонько произнесла Гермиона. — Я видела, как он шептал заклятие, смотря на метлу Гарри.
— Уверена?
— Конечно, уверена! — вспылила девочка, уже привычным для меня взглядом метая молнии. — Я всё читала об этих заклятиях, их надо произносить, смотря на объект, а Снейп смотрел на метлу Гарри и не моргал.
— Нет, Гермиона. В том, что ты всё об этом прочитала, я не сомневаюсь, вопрос был в том, уверена ли ты, что он хотел убить Гарри?
— ДА! — хором ответили Рон и Гермиона.
Мда. А вот интересно, о другом варианте они пытались думать, или нет?
— А вы не подумали, что Снейп хотел не убить, а спасти Гарри, и пытался наложить контрзаклятие против того, кто это делал?
— Снейп с первого дня невзлюбил меня, — продолжая тереть лоб, ответил Гарри. — Только не знаю почему.
— Ну, на этот вопрос, я ответить не могу, так как не знаю. Но вот есть у меня догадки, насчёт того, кто пытается помочь Волан-де-Морту.
— Не произноси его имя! — со страхом в голосе произнёс Рон, с трудом оставаясь на месте.
— Я об этом раздумывал уже давно, но к ответу пришёл буквально пару дней назад, — решил продолжить, игнорируя испуг рыжего. — Гарри, в Большом зале у тебя шрам болит?
— Ага, — хмуро ответил черноволосый. — А в последние дни даже ещё сильнее.
— Ясно. А на зельях?
Повисла тишина. Гарри пытался, игнорируя боль в шраме, вспомнить все дни на уроках зельеваренья.
— Нет…. Кажется, нет. Если конечно не считать того, что после издевательств Снейпа голова болит от нервов.
— Профессора Снейпа, — поправила его, правильная Гермиона. Раз она снова, начала его называть профессором, значит, она решила, что Снейп невиновен.
