Последователи Глубины

— Скажи, ты веришь в кошмарных монстров? — обратился праведник к своему новому собрату.

— А что есть повод? — как-то неуверенно поинтересовался тот.

— Есть, — кивнул Дорн. — Ведь тот, кого мы ищем, наверняка воспользуется помощью коварной глубины.

* * *

За бортом стелился густой туман. Он появился столь внезапно, что многим показалось, будто они пересекли некую границу, отделяющую этот мир от запретного, того самого, где обитают потаенные и неискоренимые кошмары.

Двигатель затих, огромное колесо замедлило ход, и Ульга почувствовала, как паруса ловят попутный ветер. Корабль поглотила тревожная тишина.

— Куда они нас везут? — шепотом спросил Ян.

Поежившись, Ульга посильнее обхватила себя руками. Тяжелые наручники откликнулись неприятным скрежетом.

— Тише вы там! Здесь священное место. Нельзя шуметь, — напомнил о себе надзиратель и, приподняв фонарь повыше, внимательно вгляделся в молочную пустоту.

Желающих ослушаться не нашлось. Дорченский зажал рот руками, а Крутс и вовсе погрузился в некую дрему. Закрыв глаза, он скрестил ноги перед собой и откинул голову назад. Неудобная поза оказалась для него совершенно пригодной. Всего через пару минут Ульга услышала его тихое посапывание.

Пароходина все сильнее погружалась в пелену, и вскоре стоявший рядом ихтиан окончательно скрылся за густым занавесом. Разве что крохотный огонек его фонаря все еще пробивался сквозь плотную преграду.

— Это ты во всем виновата, — всхлипнув, протянул изобретатель. — Если бы не твое сумасбродство, я бы сейчас сидел возле камина и, попивая пунш тетушки Бетси, мастерил новый поливочный гидрант, который давно обещал отцу.

Ульга хотела возмутиться, но не стала. Ее приятель был прав. И неважно, что страх окончательно завладел его разумом, и он распустил нюни, словно девчонка. Все равно, вина лежала только на Ульге. И именно этот неоспоримый факт заставил ее просто взять и извиниться. Без всяких взаимных упреков и обид.

— Прости меня. Я правда не хотела. Просто мне казалось, что мы справимся. Знаешь, как в обычной игре. Ничего сложного, раз и все получилось. Я, действительно, не знала...

Вытерев рукавом слезы и водрузив монокль на привычное место, Дорченкий немного успокоился.

— Ты правда не хотела подвергать нас опасности?

— Конечно же, нет, — абсолютно искренне ответила девушка и, притянув к себе, обняла приятеля.

Ему этого было вполне достаточно. Слегка повеселев, он даже улыбнулся, а потом вновь обеспокоенно покосился на пробивающийся сквозь туман лучик света.

— Но что же нам теперь делать?

Предводительница слегка отстранилась, посмотрела на свои руки, скрытые перчатками, и поникшим голосом произнесла:

— Будем держаться вместе, а когда представится возможность, сбежим.

— И это твой план? — в глазах изобретателя появилась паника.

— Замооолчите я ваааам сказал. — Внезапно возникший ихтиан заставил Дорченского нервно вздрогнуть. — Здесь оченьььь опаснооо, — с придыханием несколько раз повторил представитель подводного народа. Его серая с отливом кожа стала почти черной. Вытянув вперед длинную псиную морду, он приставил большой палец к своим огромным губам и достаточно громко цыкнул. Затем его плечистая фигура мгновенно растворилась в пустоте.

— Почему он нас постоянно пугает? — обиженно поинтересовался Ян.

— Потому что ты непроходимый тупица! Они не пугают, а предупреждают. Думаешь, им охота встречаться с предками моря? — открыв глаза, спокойно объяснил унд.

— Ты что же не спал? И все это время притворялся?!

— Заснешь тут с вами. То шепчетесь, то жалуетесь... Ссколько можно? Чтоб вы там не говорили, а выбираться нам придется не с поверхности, а из Шептуна. И это в лучшем случае, — рассудительно заявил Крутс.

— Постой, постой, — остановила его Ульга. — Что ты там говорил про предков?

Унд дернул головой и попытался изобразить улыбку.

— Знаешь, я хоть и не особо изучал историю Нескучного моря, но стыдно не знать таких элементарных вещей. Мы, почитай, как полвека живем бок о бок с подводным народом. А еще боремся за их права...

— Хватит разглагольствовать. Рассказывай лучше, — шикнула предводительница.

Устроившись поудобнее, Унд скрестил руки на груди и не спеша начал:

— Нечеловеки, как мы привыкли называть ихтианов, сильнее нас почитают своих прародителей. Скажу больше, они настолько тесно связаны с ними и настолько сильно боятся их гнева, что особые места гибели являются для них запретными территориями. Они верят в бессмертие внутреннего 'я', и считают, что, погибнув насильственной смертью, это самое 'я' помнит только боль и отчаянье. Понимаете? Ихтианы безумно боятся призраков собственных прародителей. А туман, по их мнению, как магнит притягивает умерших предков. Дым — это духи прошлого.

— Что за чушь? — не выдержал Дорченский.

— Почему? — удивился унд. — А разве у людей... в смысле, у нас не так? Разве нас не пугают морскими страшилами и кошмарными утопленниками, которые, если ты себя будешь вести неправильно, утащат в пучину! Нас постоянно пичкают страшными историями, но много ли в них правды?

— Вообще-то он прав, — согласилась Ульга. — У нас с ихтианами, на самом деле, очень много общего.

— И в то же время, люди и нечеловеки разные, — подытожил изобретатель.

С корабельного носа послышался звонкий голос вперёдсмотрящего: 'Знак, он подает нам знак'. И судно ожило. Возникло и замелькало множество огней, а затем послышались встревоженные голоса ихтианов.

— Кажется, предков мы не потревожили, — сделал простой вывод Крутс.

Их поставили на ноги и под пристальными взглядами отправили к сходам. На берег сошло только пятеро: пленники и двое сопровождающих — высокий плечистый ихтиан Рорук и низкорослая и миниатюрная Анура, которая, по всей видимости, являлась главной и на пароходине, и на суше.

Каменистый островок напоминал осколок больного зуба — черный, с острыми гранями и глубокими дырами гротов. Его отчаянно облизывали морские волны, но так и не могли вытолкнуть из подводного нёба. Вымощенная неровными плитами дорожка уходила вверх и терялась между остовами крепкой стены, которая являлась частью давно разрушенного форта.

Перед тем как идти дальше, ихтианка остановила пленников и, пригрозив людям острием широкой изогнутой сабли, объяснила основные правила острова.

— Слушайте меня внимательно. Ни слова! Захотите сказать — молчите. Не сможете молчать -все равно молчите. Иначе ваши слова застрянут у вас глотке! Но это не самое страшное. Главное, проводник закроет врата, и вы навсегда останетесь среди моря, — предупредила она. — Двигайтесь тихо, не спеша, и если скажу не дышать, лучше вам меня послушать.

— Что вы с нами сделаете? — шмыгнул носом изобретатель, затравленно поглядывая на вершину скалы.

— Это решааатть не мнееее, — протянула Анура и стала медленно подниматься по ступеням.

— Живо, идти вперед, — подтолкнул унда в спину Рорук.

— Сами же сказали — не спешить, — выразил свое недовольство Крутс.

Сразу за стеной оказалась небольшая площадка, усыпанная мелкими камешками и мохнатыми валунами, а чуть дальше — покосившаяся от времени деревянная сторожка. Рядом двадцатифутовая башня маяка, верхняя часть которой была срезана, словно ножом.

Хозяин острова стоял в самом центре площадки и встречал гостей с распростертыми объятиями. Облаченный в старые лохмотья он больше напоминал огромный скелет, обтянутый бледной сухой кожей, и нельзя было понять, к какой именно расе принадлежит этот старец. Разве что слишком уж большие, смоляного цвета глаза и полное отсутствие носа выдавали в нем принадлежность к подводному народу.

— Рад видеть вас здесь, под светом пузатой луны, — произнес хозяин островка.

— И мы тебя, хранитель, — ответила Анура и, расставив лапы в стороны, не сближаясь с ним, изобразила объятия.

— Не имею права отнимать ваше драгоценное время, подводные, — тут же заявил хранитель и пригласил всех внутрь. Но направился не в сторожку, а к маяку.

— Баалгур, как дела на глубине? Ты что-то слышал? Неужели покровительница откликнулась? — на ходу спросила ихтианка.

Старец остановился, медленно повернул голову, посмотрел Ануре прямо в глаза. Немного подумал и кивнул.

— Великие помощники, стало быть, Безликая снова с нами, — обрадовалась ихтианка.

— Она никогда и не покидала детей моря, милостивая моя, — ответил Баалгур.

Внутри маяка, прямо под извилистой лестницей, ведущей на верхний этаж, имелся скромный закуток. Старый, почти сгнивший лежак, стол, два стула и ржавый котелок на треноге. Варево внутри только закипало, а хранитель уже поспешил снять его с огня.

Пленников устроили на топчане, а Ануре было позволено сесть напротив старца. Рорук остался стоять в дверях, не сводя глаз с человеков.

— Вас давно ожидают на рифе, — отхлебнув невероятно вонючего отвара, сказал Баалгур.

— Мы торопились, но девчонка недостаточно хорошо выполнила данное ей поручение.

Ульга встрепенулась, нахмурилась, но оправдываться не стала. Разговор проходил без стеснений, так словно пленники находились в другом помещении и никак не могли слышать говоривших.

— Но это не изменило основу поступков? — настороженно поинтересовался хранитель.

— Нет, — покачала головой Анура. — Все течет своим чередом. И ветер, как я ощущаю, попутный.

Старик вздохнул:

— И все-таки будь осторожнее — человеки прикоснулись к нашим секретам. И это вызывает опасение.

— Но ведь на нашей стороне Глубина. И этот аргумент куда весомее, — возразила ихтианка.

— Спорить с посвященной я не стану. — Хлебнув еще отвара, хранитель перевел свой взор на пленников. Внимательно заглянул каждому в глаза. — Эх, люди, люди, сплошь одни люди. Везде вы любите совать свой нос. Даже когда делать этого не следует.

— Мы ничего дурного не сделали! — переборов страх, выкрикнул Дорченский.

— Молчи, тебя же предупреждали — не орать, — напомнил ему унд.

Широкий безгубый рот Баалгура расплылся в кривой ухмылке.

— Узнаю просветленный ум полукровки. И как вам удается уживаться с этими вечно недовольными двуногими?

— У нас с ними слишком много общего, — коротко бросил Крутс.

— Гораздо меньше, чем ты думаешь, — тяжело вздохнул хранитель.

Они могли бы спорить до бесконечности, но металлический голос Рорука вклинился в разговор. Ихтиан предложил поторапливаться.

Второй этаж только казался частью огромного маяка. На самом деле это было не так. Он очень отдаленно напоминал площадку для спуска батисферы. По четырем сторонам возвышались тонкие металлические стержни, а в самом центре виднелся черный зев дыры. Когда они поднялись по ступеням, середина площадки внезапно вспыхнула и осветилась приятным малиновым цветом, а затем вновь все окутал полумрак.

— Что с нами собираются делать? — одними губами прошептал Ян. Ему было безумно страшно, и он держался из последних сил, чтобы не брякнуться в обморок.

— Могу сказать только одно: готовить нас точно не собираются, — утешил его унд. В отличие от изобретателя полукровка сохранял выдержку, достойную первых мореплавателей. А вот в Ульге начали зарождаться первые признаки паники.

Пленников провели в центр, позволив им получше разглядеть овальную дыру.

— Да что же это такое? — не на шутку всполошился юноша, сорвав с глаза монокль.

Превозмогая страх, он решил узнать, что таит в себе пустота, но даже его увеличительный окуляр не позволил ему этого сделать. Выступив вперед, хранитель хлопнул в ладоши, и свет на площадке вспыхнул ярче прежнего. Десяток фонарей и дюжина факелов ослепили присутствующих. Не успев вернуть монокль на место, Дорченский в страхе отпрыгнул назад, пытаясь укрыться за спиной Крутса. То, что он увидел, было не просто ужасно, а сродни ночному кошмару, от которого невозможно избавиться, даже приняв пилюли доктора Бишипа. Нечто, обитающее внутри овального пространства, напоминало один большой глаз. Огромный вытянутый зрачок желтого цвета и фиолетовая радужка. И ладно бы если это был некий обман — игра света и тени. Так нет, глаз был не просто самым что ни на есть настоящим, а еще и вполне разумным.

Как только изобретатель, а вместе с ним и предводительница, издали сдавленный испугом стон, зрачок незамедлительно переместился в их сторону. Видимо, чтобы получше рассмотреть источник постороннего шума.

— У нас не так много времени, хранитель, — напомнил Рорук.

— Конечно, конечно, — засуетился Баалгур.

Приблизившись к каждому из столбов, он скрепил их мощными жгутами, а затем растянул между ними некую плотную ткань, вроде навеса, заслоняющего зев от яркого лунного света.

Хранитель двигался на удивление быстро, и когда он оказался за спиной унда, тот едва успел отскочить в сторону. Но было уже поздно. Мощный толчок и полукровка полетел вниз, прямо в гости к неведомому оку.

— Что вы де?.. — вскрикнула девушка и, не успев договорить, замерла в исступление.

Каменное кольцо издало противный чмокающий звук, и унд повис в воздухе, внутри странного мыльного пузыря. Переливаясь яркими фиолетовыми вспышками, прозрачный шар начал быстро раздуваться.

— Пора отправляться, — сказал хранитель и оттянул в сторону метательный жгут с пятой. Секунда, и пузырь вместе с пассажиром устремились к звездам.

Все присутствующие только и успели ахнуть, проследив за дугообразной траекторией полета. Яркие вспышки помогли разглядеть, как шар вытянулся веретеном и легко вошел в воду, и началось стремительное погружение. Всех остальных, включая Ануру и Рорука, ждала такая же участь.

Довольно необычная форма доставки в резервацию была сродни чуду. Нечто невероятное — ожившие сказки и детские фантазии. С другой стороны, рассудила Ульга, наблюдая как мимо проплывают мрачные тени рыб, все, что касается подводного народа, так или иначе сопряжено с некой магией, которой трудно найти хоть какое-нибудь логическое объяснение...

* * *

На Шептуне нечасто проводились научные конференции, но, как говорится, и среди устоявшихся правил попадаются исключения. И как бы рьяно ученые мужи ни пытались избежать этого сомнительного путешествия, у них ничего не вышло. Академический совет сделал свой выбор. Да и чему тут, собственно говоря, удивляться — порой ради науки приходилось жертвовать куда большим. А случайно подхваченная на станции пересадки простуда — это всего-навсего безобидная мелочь. Впрочем, по части болезней, путешественники, которым предстояло погрузиться в подводном дилижансе на Шептун, все-таки подвергали свою жизнь реальной опасности.

Исследователи называли ее таинственным словом — анормальность. Подводники же именовали куда проще — мразева болезнь. Или уж совсем по-простому — Глубина. По своей сути она представляла собой особые территории или подводные зоны, в которых человек оказывался в некой психологической прострации. Проявление ненормальности начиналось уже на самых ее границах. И хотя при первых стадиях подводники испытывали всего лишь легкий дискомфорт, то на более высоких — происходило нечто невообразимое. Люди подвергались галлюцинальным атакам — слышали чужие голоса и видели чужеродные предметы. На запредельных проявлениях Глубины перед заразившимися и вовсе возникали образы неведомых существ. Защиты от данной напасти, к сожалению, не существовало. Конечно, был некий порог сопротивляемости болезни, но развивать его, увеличивая шанс перебороть опасные симптомы, было довольно сложно. Сопротивляемость росла, а человеческий иммунитет превращался в пустой звук. По этой причине покорителям подводного мира оставалось лишь одно — помечать опасные зоны красным карандашом и во что бы то ни стало избегать этих территорий, выбирая иной курс для погружения.