История классической попаданки. Завершено.

— Так, — Аня повелительно глянула на кузину. — Во-первых, ты должна познакомить меня с Нардо. Во-вторых, я должна проследить за ходом репетиции и дать немного денег труппе. В-третьих, необходимо отправить записку Керберосу, что мы хотим забрать наше богатство.

Театральная меценатка мерила комнату быстрыми шагами.

— Черт, какое сегодня число? Второе? — Соль кивнула. — Как не кстати. — Аня скривилась. — Все! Подъем! Пора работать! Давай в театр.

Почему-то именно при разговорах об искусстве и в мыслях о предстоящей премьере, Земная теряла снежную холодность, превращаясь из ледяной королевы в румяную озорницу.

Глава 12.

Послеобеденное солнце позволило девушкам одеться по-весеннему: брюки, камзолы, сапоги. Аня аккуратно заметила, что их нарядам не хватает треуголок с пышными перьями. Сольвейг моментально бросилась к бумагам с эскизами и в две минуты нарисовала новые головные уборы. Как приятно, когда человек находит свое призвание. Любо-дорого глядеть на чужую работу.

Процессия с упакованными в чехлы нарядами для спектакля сопровождала кузин по зеленому лабиринту. Лорд Пэйон, не отрываясь от процесса руководства, махнул костюмерам: те в мгновение ока пригребли к рукам новоприбывшее добро.

— Ну, что вы уже успели наваять? — Аня уселась на скамью, театрально закинула ногу на ногу.

— У нас уже все готово, леди Анна. Актеры выучили роли, музыканты — партии. Желаете генеральную репетицию?

— С костюмами? — захлопала в ладошки Сольвейг.

— С костюмами, — согласился лорд Пэйон.

— Погодите, друзья мои. А давайте сейчас быстро прогоним, — Аня кидалась современными словечками, которые намертво приклеивались к театральному жаргону труппы, — а уже вечером, при всем параде да с освещением прогоним генеральную. Как вам такая идея?

Предложение пришлось по душе.

Спустя час девушки аплодировали стоя: прогон спектакля показал высокородным леди, что театральный сезон будет открыт раньше запланированного. Оставалась одна деталь — тыква и иллюзия превращения овоща в карету для Золушки.

— Соль, давай-ка навестим Нардо?

— Побежали, — и сорвалась с места.

Нардо Давичи нашелся в своей горевшей недавно лаборатории. Дверь в экспериментаторскую обитель была открыта настежь, поэтому девушки вошли без стука.

— Господин Давичи. Господин Давичи! — позвала Соль, и не получив ответа, отправилась вглубь темного помещения. Аня осталась рассматривать первую комнату.

Огромный зал, высокий потолок, маленькое окошко, освещающее лишь пятачок пространства, стеллажи по периметру комнаты, заваленные свитками, детальками, коробками и коробочками, склянками и механизмами, столы вдоль стеллажей, также завалены необходимыми в работе экспериментатора вещами, доски с цепочками формул, непонятные Ане рисунки и схемы, бурлящие жидкости, горелки под колбами, переливающиеся хрустальные шары, знакомые Ане с первых дней пребывания в загадочном мире. На полу в беспорядке свалены бумаги тряпки, разноцветные пятна и кляксы устилают пол красочным ковром.

Где-то в недрах смежных помещений раздавался голос Сольвейг, вызывающий метра Нардо на словесный поединок: леди была огорчена тратой драгоценного времени и обещала волшебнику рассказать о личной привязанности к неблагодарным особам. Аня же решила исследовать завалы на столах.

Первое, что привлекло внимание девушки — это пористая масса, издалека принятая Аней за камень для чесания пяток. Однако при ближайшем рассмотрении и ручной пробе, оказалось, что материал пружинит.

— Это что ж такое? Резина? — Земная даже принюхалась к пузырчатой субстанции. Затем перевела взгляд на соседний стол: — А это что? Схема водопровода?

Аня схватила огромный лист бумаги, испачканный и замызганный, но с вполне различимым рисунком устройства водопроводной системы.

— Вот черт, неужели здесь скоро будет теплый душ?

— Что, простите?

Аня подпрыгнула от неожиданности, не удержала равновесия и ударилась бедром об стол, тот качнулся, зазвенели стеклянные колбы, а в ноги Ане кинулся гном. Девушка снова шарахнулась, снова ударилась об стол, но уже другим бедром, а гномик все копошился на полу, путался под ногами.

Наконец, он выпрямился и перед Аней возник уже гном-переросток, мерой чуть ниже перепуганной девушки.

— Вы сказали "водопровод"? А что, очень удачное название. — Нардо, а это был именно он — Аня узнала погорельца — отвернулся, бормоча себе под нос нечто невнятное.

Аня, пытаясь расслышать, что говорит изобретатель, подалась за суетливым существом, шла за ним след в след до тех пор, пока старик не развернулся чересчур резко и Аня не врезалась.

— А что скажете про это? — Нардо ходил и говорил очень суетливо, отрывисто.

— Резина?

— Ре-зи-на, — повторил Давичи, — а это?

— Ртуть? — предположила гостья и предусмотрительно отступила.

— Ртуть. Зачем?

— Что зачем?

— Резина?

— Чтобы тянуть.

— Тянуть?

— Да.

— Что?

— Ну, резину. Черт, Нардо, вы меня запутали. Если вы сможете из вот этого, — Аня ткнула пальцем в "пемзу", — убрать пористость, то есть воздух, у вас получится отличная резина, из которой можно будет сделать шланги и даже шины — обода на деревянные колеса. А ртуть — опасная штука. Если это ртуть, конечно. А это у вас что? Микроскоп?!

— Ми-кро-скоп, — повторил дед-лесовик. — Система для рассмотрения крайне мелких частиц в приближенном виде?

Аня кивнула.

— Вы, метр Давичи, действительно новатор. Но мы к вам пришли совсем по другому делу.

Аня обернулась на вход в смежную комнату, Соль внимательно слушала разговор.

— Нам нужна ваша магическая помощь.

Седовласый профессор поджал губы и сделал "умное" лицо. После краткого объяснения, что нужно сделать и как можно использовать камень из серьги, Нардо, обезумев от идеи, рванул в неизвестном направлении. Вернувшись в считанные минуты, экспериментатор водрузил на один из столов ярко-оранжевую тыкву, наклонился над овощем, стал нашептывать ему ласковые слова. Аня еле сдерживалась, чтобы не прыснуть со смеху, но стоило профессору оглянуться на девушку, брюнетка мигом поджала губы и сделала "умное" лицо. Тут уж не выдержала блондинка. Смеялась долго и звонко, пока Аня метала молнии в ее сторону.

Метр Давичи покрутил пальцем у виска и протянул руку за украшением. Аня вновь еле сдержалась: сумасшедший сумасшедшего считает ненормальным. Здорово.

То, что произошло дальше нельзя было описать словами: под воздействием усиленной камнем магическим потоком, тыква сначала волшебно заискрилась, стала переливаться и светиться, как диско-шар, стала увеличиваться в размерах, раздуваться, но не равномерно, как воздушный шарик, а рывками, словно вдыхала все больше и больше воздуха.

— Какая красивая иллюзия, — восхищенно пролепетала Соль.

Профессор отвлекся на возглас:

— Иллюзия? Ох, я забыл про иллюзию.

Аня успела прыгнуть под стол. "Ба-бах!!!", сделала тыква и готовый суп-пюре разлетелся по всей лаборатории. Теперь ярко-оранжевыми бликами светилось всё и все в комнате. Аня выползла из-под стола, единственная невредимая и, не сдержавшись, залилась смехом: оранжевая жижа сползала пластами с некогда чистого камзола Соль, со смачным звуком шлепалась на пол. Земная не унималась, хваталась за живот, сгибалась пополам, за что и поплатилась: поскользнувшись на ошметках дыни, растянулась во весь рост.

По комнатам расходились неистово икая от смеха.

— Леди Анна, вам записка, — слуга протянул поднос с листком бумаги, сложенным несколько раз.

Уже умывшись и переодевшись, девушки ужинали в комнате леди Соль, которая не преминула воспользоваться замешательством Ани и схватила записку первая.

— Ну-ка, что тут у нас? Вы забыли ваши вещи. Я буду охранять их всю ночь. — Сольвейг запнулась. — Это как?

— Как-как? — раздраженно передразнила Аня, выхватывая записку, — барахло просит наше забрать, даже на службу не идет, всю ночь будет охранять его.

— Вот это благородство, — Сольвейг снова завладела запиской и заплясала по комнате, — а мы в гости пойдем, барахлишко заберем.

— Куда вы собрались, леди Сольвейг? — никто и не заметил прихода старшей леди, вопрос, произнесенный не самым ласковым тоном, застал девушек врасплох. Соль поспешно спрятала записку за спину.

— Мне не хватает тканей для пошива костюмов, а сегодня генеральная репетиция и надо успеть до закрытия лавки.

— Девочка моя, а ты не думаешь, что уже поздно для покупок?

— Мама! Я очень крупный покупатель, и если я захочу, они и ночью меня обслуживать будут! — упрямая вспылила и, усевшись снова за стол, принялась терзать отбивную.

Аня промолчала.

— Хорошо, моя сладкая, только ты не задерживайся.

— Мама, у нас генеральная репетиция, я не могу задерживаться!

Спустя полчаса две всадницы остановились у скромного двухэтажного домика капитана ночной стражи. Соль первая соскочила с коня и стукнув в дверь пару раз самолично ее открыла. Аня ступила в сумрак сразу за Сольвейг.

— А-а-а, — завизжала Соль, взлетев к потолку.

— Простите, леди, — извинился Кастор, опуская девушку на пол, — не знал, что вы приедете.

— А зачем же вы тогда посылали записку? А? И вообще, что за привычка такая, кидаться на гостей? — разъяренная блондинка поправляла платье, бормоча ругательства себе под нос.

Аня пребывала в ступоре: какие выводы сделает Соль в дальнейшем, только на картах гадать.

— Прошу вас, — бормотал Кастор, — ваши вещи там.

Соль, высоко задрав голову, прошествовала в указанном направлении.

Капитан виновато посмотрел на Аню, та лишь покачала головой и тоже прошла мимо, обдавая мужчину соблазнительным запахом своих духов. Кастор зарычал, но, остановленный легким жестом девичьей руки, тихо и скорбно заскулил.

— Мы заберем только необходимое нам на сегодня. — Аня остановила Соль, пытающуюся разобраться в содержимом кожаных сумок. — За остальным пришлем слуг в ближайшем будущем.

Немного расстроено леди С отошла от баулов. Аня же, вспоминая, что с чем упаковано, выбрала несколько сумок и попросила капитана помочь укрепить их на седлах коней.

— О, капитан, а ведь у нас сегодня генеральная репетиция. Не желаете присоединиться к просмотру? У вас ведь выходной, как я понимаю? — Сольвейг совершенно забыла о манерах: подпрыгивала мячиком от нетерпения.

— Сочту за честь, леди, — козырнул страж и отправился за лошадью.

Ане было не очень интересно смотреть на игру актеров, но вот музыкальное сопровождение ее поразило. Объемный звук камерного оркестра обволакивал, звучал одновременно со всех сторон, заставляя Земную время от времени оборачиваться в поисках колонок системы "Dolby Surround".

Момент, когда Золушка теряла туфельку на ступенях "дворца" и убегала в зрительный зал, присутствующие одобрили бурыми аплодисментами, так же, как и дуэт Принца и Золушки.

— А я кое-что поняла, — наклонилась Сольвейг к кузине.

— И что же ты поняла?

— Я поняла, куда ты сегодня утром ходила, — лукаво заметила блондинка.

— К ведьме?

— Нет, и вовсе не к ведьме, — Аня ждала продолжения: "У него там не закрытый, а открытый перелом", — а к нашему бравому капитану.

— Откуда такие предположения? — ни Аня, ни Сольвейг не смотрели друг на друга. Со стороны казалось, что девушки обсуждают действо, происходящее на сцене.

— Первое, ты не взяла меня с собой, второе, записка для тебя и довольно двусмысленна, третье, эти объятия в темном коридоре. Он думал, что я — это ты! — победным шепотом провозгласила Соль.

А Аня сидела, обливаясь холодным потом, слушала, не перебивая.

— Ты не бойся, я тебя не выдам. Да и к господину Керберосу я уже успела остыть. — Аня облегченно и громко выдохнула, наконец, решившись взглянуть на Соль. Та улыбалась, глядя на сцену: лицо довольной интриганки, разгадавшей чужую тайну и почтившей своей благосклонностью несчастных влюбленных. Ох-хо-хо, несладко придется Анне.

— Спасибо, Сольвейг, это очень благородный поступок с твоей стороны.

— А где же наша тыква и иллюзия превращения? — громко спросила леди С, когда затихли аплодисменты.

— И где моя серьга? — пробурчала Аня под нос.

Иллюзионист-экспериментатор нашелся на своем рабочем месте до сих пор неубранном и не отчищенном от тыквенного пюре. Нардо спал, сладко посапывая, в руке крепко держал Анину серьгу, а на столе перед магом мерцала огромная тыква-карета.

— У него получилось! — Сольвейг осторожно вытащила серьгу из онемевших пальцев метра Давичи, спугнув крепкий сон. Старичок-лесовичок покряхтел, не открывая глаз и снова сладко засопел.

Аня застегнула серьгу в ухе и обернулась к капитану:

— Как вам понравилось представление?

— Очень славная задумка. И великолепное исполнение.

Пэйон расплылся от капитанского комплимента:

— Благодарю вас, Кастор Керберос, за лестную оценку. Думаю, что ровно через четыре дня мы сможем смело сказать: "Успех — это наше второе имя!".

Шутку посчитали смешной, сдержано отсмеялись и направились к замку, петляя по зеленым коридорам пахнущего весной лабиринта. Леди Соль поспешила скрыться за поворотом, утянув за собой друга детства, оставив "несчастных" влюбленных наедине.

Кастор не преминул воспользоваться ситуацией и прижал брюнетку к себе.

— Ты придешь сегодня? — спросил одними губами, и не дал ответить, закрыв рот поцелуем.

Аня разгорелась мгновенно, но так же резко осадила себя.

— Нет, Кас. Не приду.

Капитан отпрянул, но не выпустил птичку из рук.

— Почему не придешь?

— Потому что ближайшие три-четыре дня я смогу только чай с тобой попить да в шахматы поиграть.

Кастор задумался, перебирая варианты, наконец кивнул — понял. Снова впился в Анины губы и прошептал:

— Я подожду.

Все четыре дня до премьеры девушки пропадали в театре, в мастерской, в лаборатории. Леди Сольвейг дошивала, подгоняла, доводила до ума костюмы. Анна экспериментировала с метром Нардо, показала ему несколько прихваченных из склепа журналов "Сделай сам", доведших волшебника до магического экстаза, подкинула идею с голографическими изображениями, чем тут же не преминул воспользоваться маг, разложив до химических молекул состав амальгамы, выстроив схемы так похожих на китайских драконов над столом.

Три дня Кастор Керберос навещал девушек, три дня леди Юдора наблюдала за светящейся счастьем дочерью, три дня Аня пыталась свести на нет тонкие и грубые намеки кузины, которые выдавались вовремя и не вовремя.

— Вы обратили внимание, леди Анна, как наш бравый капитан запустил себя? Отрастил длинную челку, стал бриться раз в три дня, — и подмигнула одним глазом, игнорируя звонкий стук ложечки леди Юдора о тонкие бока фарфоровой чашки.

А на четвертый день с самого утра лорд Пэйон расстроил всех новостью — билеты не продаются.

— Зал будет пуст! Столько трудов, столько надежд! И все за зря?! — блондин метался из стороны в сторону, кидаясь ругательствами и пустыми бутылками.

Леди Соль пыталась утихомирить разбушевавшегося художественного руководителя, но тот лишь впадал в состояние перманентной апатии и в новой силой принимался за старое.