Отбор. Как царевна мужа выбирала

Итак, закрываю очи да начинаю дышать глубоко, считая про себя до сорока на вдохе, затаить дыхание, отрешившись от своего тела, осознавая лишь дух. Выдох, считаю до сорока. На втором вдохе начинаю представлять то место, куда собираюсь перенестись. А на третьем — на вдохе превращаю себя в поток силы, который словно выдыхаю на нижнем ярусе.

Послышался стук.

Я открыла очи. Зорька валялась на полу нижнего яруса.

— Зорь! — подскочила к ней.

В душе появилось ликование: у меня получилось! И, кажется, подруга стала этому свидетелем.

Пришлось сбегать за водой, чтобы привести её в чувства.

— Зорька!

— Русана, что это было? У тебя прямо колдовство деется.

— Я наши книги осваиваю, пока есть такая возможность.

— Волшбою занимаешься, значит.

— Да.

— Я попыталась открыть одну из книг, так она меня обожгла.

— Извини, это семейные книги. Их только наш род касаться может.

— Значит, я чаровать не могу?

— Можешь, только найти тебе учителя надобно.

— Где ж его взять, — погрустнела подруга.

— Как где? — удивилась я. — Обратись к Велимудру. Думаю, он не откажет. Тем более, что ты почти наш родич.

— Думаешь не откажет? — в её очах вспыхнула надежда.

— Пусть только попробует! К слову, а что ты увидела, что сознание потеряла?

— Дым, который вдруг превращался в человека.

— Значит, меня ты не видела?

— Только контур в дыму. Подумала, что привидение.

Я улыбнулась.

— Тебя батюшка прислал?

— Да. Пора!

Первым испытанием следовало проредить ряды, но не сильно, поэтому нужно всего лишь пройти малую полосу препятствий. Как же я сама хотела её пройти, но мне не позволят. Эх!

Отец пришёл за нами. Мне и Зорьке протянул два одинаковых оберега.

— Идём! — сказал он, удостоверившись, что защита работает. Зорька вышла сама, а меня отец взял за руку да вывел из башни в терем. На этом прикосновения завершились. Нас уже ждали мои родственники. Сёстры брезгливо поморщились, узрев мой наряд, но ничего не сказали. Старший брат сгрёб в охапку. И я ему была благодарна.

Теперь настала пора матушки. Она просто кивнула, считая на людях непозволительным проявление чувств. После этого мы стали спускаться по гульбищу.

Толпа, завидев нас, загудела.

Мы прошли к лавкам, сделанные для нас на возвышении, чтоб женихов хорошо видно было. Я шла рядом с Зорькой, перед сёстрами. — И чего, Нежа, скривилась? — тихо спросила я идущую за мной сестру.

— Ничего!

— Ну не нарядная я, но одежда чистая.

— Она просто завидует, что всё внимание тебе, — ответила Зорька.

— И вовсе не завидую, — огрызнулась сестричка.

— Ну да-ну да... Женихов-то себе уж присмотрели. Да не для вас они.

А я так и остановилась. Так вот в чём дело. И кого ж присмотрели?

— Льдинка и кого ты присмотрела? — спросила я, не оборачиваясь и разглядывая выезжающих на лошадях женихов.

— Никого!

— Льдинка!

— Того белобрысого, — сдала сестру самая младшенькая Нежа.

— Джерваса? — удивилась я. — Неплохой выбор. А ты Соня?

— А Соньке чернявый по душе пришёлся.

Я оглядела женихов, стараясь понять, о ком речь. Чернявых имелось много. Из отцовской десятки Ролан, Юлиус, Эдгар да Алан. Который?

— Юлиус?

— Да, тот весельчак.

— Девоньки, хорош стрекотать, — одёрнул нас отец и встал. Окинул всех любящим взглядом. И начал говорить, при этом его голос разлетался по всей площади.

— Здравствуй, мой народ! Рад вас видеть всех в добром здравии! Сегодня мы начинаем состязания за руку и сердце моей второй дочери. Вы ведь понимаете, что я должен убедиться в том, что отдаю её в надёжные руки. Поэтому позвольте объявить о начале ристанья.

— За какую царевну мы будем сражаться? — вдруг послышалось из толпы.

Это ж кто такой смелый?

Отец усмехнулся:

— А это важно? За вторую мою дочку.

Смельчак не ответил.

— Все, кто желает пройти полосу препятствий, проходите на неё, — продолжил отец. — Кто не пройдёт — покиньте город сразу же. Вы все подписали договор, что обиды таить не будете, как и строить козни против меня и моей семьи. А царевна сама в конце выберет себе мужа из двух победителей, дошедших до конца.

— Мы так не договаривались... — вновь тот же голос.

— Ошибаетесь, в договоре всё было прописано. И вам его полностью зачитывали, — царь дерзость не любил, как и лицемерие, считая, лучшими качествами честность, гордость. Его уважение к человеку нужно было сперва заслужить. Народ его любил, но ежели человек начинал льстить, отец сразу же настораживался. Его собеседник прячет лицо и прилюдно пытается опустить царя иль царевну. Такого не прощают.

В воздухе повисло напряжение.

— По одному проходят желающие с браслетом, — вместо ответа велел царь, пресекая дальнейшую болтовню.

Тут же образовалась вереница из желающих. Я же старалась увидеть того, кто только что пререкался с царём. Но пока говорил, не заметила. Прислушалась к чутью. Закрыла очи да повторила в,памяти его голос и представила людей. Тут же нашла.

Это оказался Ролан. И что ему надобно? До того вообще не высовывался. Я его даже не видела после того, как браслет надела. Открыла очи да постаралась найти его. Нашла! И глядел он прямо на меня. Стало неприятно. Холодок побежал по спине и ногам.

— Батюшка, это Ролан был. И... — я пыталась объяснить свои ощущения. — Недоброе чую я.

— Пока браслет на нём, Велимудр может его отследить. Поэтому ни при каких обстоятельствах не снимай с него браслет. Не ты его надела, не тебе и снимать. И это касается всех женихов. При проигрыше браслет сам исчезнет. И по условиям договора они не могут находиться в нашем граде долго. Время только на добраться до заставы.

— Батюшка, а войною недовольные пойти могут?

— Могут, дочка, — вздохнул царь.

— И объединиться против нас...

— Да. Но тебе нечего бояться.

Я вспомнила, что град потому так называли, что он огорожен. Невидимой защитой. И близлежащие селения в него входили и могли из них люди и скотина укрыться при нападения врага. В каждом граде был свой чародей, кудесник, волхв иль волшебник. Он и поддерживал эту ограду.

Слова отца немного успокоили. И тут я заметила колдуна. Он не тронулся с места, будто раздумывая принимать участие иль нет. Злость затмила разум. Мерзавец! Тебя ж помиловали, а тебе всё мало? Совести у тебя нет! Или твоё раскаяние всего лишь игра? Я опустила очи долу, стараясь успокоиться. И когда он подъехал к возвышению, где мы находились, я уже взяла себя в руки и натянула бесстрастную маску на лицо.

— Царь-батюшка... — начал речь колдун.

— Да, Свен.

— Я могу продолжить состязаться за царевну?

Внутри всё закипало.

"Держись, Русана!" — сказала я себе.

— А ты как думаешь? — ответил вопросом на вопрос отец.

И почему я вчера в приговоре не оговорила снятие его с ристанья?

— Благодарю, — сказал колдун, взглянул на меня, потом на Зорьку, опять на меня, и развернул коня в сторону полосы препятствий.

— Батюшка!.. — возмущению моему не было предела.

— Молчи, дочка!

Задышала глубоко, пытаясь вновь убрать все свои чувства. Это значило, что вчерашние признания остались между нами троими и посвящать окружающих в них не стоило. Ладно.

Увидела как колдун чуть было не наехал на Видара. Вспомнила, что когда отцу говорила про выбранных женихов, не упомянула его.

— А что ты скажешь, ежели я ещё Видара выберу? — продолжила как бы начатый разговор, якобы ослушавшись его приказа.

— До шестёрки он дойдёт, — пообещал отец.

— А до четвёрки?

— Обещать не стану. Всё будет от него зависеть.

Я вздохнула. Ну, хоть так!

Матушка молчала, по-прежнему не выражая никаких чувств.

— Мам, а ты что думаешь?

— Колдун ненадёжен.

— Почему? — вдруг спросила я, сама прекрасно соглашаясь с ней, но хотела услышать её ответ.

— Он сделает тебе больно.

Ох, как она права. Уже сделал. Но я промолчала.

Но тут всё внимание увлекло марево, которое возникло прямо перед нами. Пошёл первый жених через полосу препятствий.

Это был один из тех, на кого я не обращала особого внимания, поскольку он не входил в десятку. Сама полоса находилась в тумане. И для следующего соперника ничего не было видно. А вот нам дымка передавала все детали. Сам же испытуемый видел на две сажени вокруг себя.

Начиналось всё просто: с бревна, на которое надо было забраться, пройти, и спуститься. Дальше задания усложнялись. Следующим была лесенка-турник, до которой следовало допрыгнуть, и руками пройти. Затем был верёвочный мост в виде трёх верёвок, на которые с турника ещё надо было спрыгнуть, а под мостом разверглось глубокое ущелье. И вот тут была закавыка: прилетали полуптицы-полулюди и клевали твои руки. И они не должны были пропустить тебя дальше. Следующим испытанием вставала горная река, которую надо переплыть. А затем следовало развести костёр подручными средствами, и когда наконец костёр загорелся, на тебя нападал носорог. И хоть это была всего лишь мара, она была настолько настоящей, что раны, полученные от носорога готовился исцелять лекарь. Носорога можно было убить, даже нужно. И подружиться со зверем здесь не выйдет.

Смельчак, отправившийся первым сорвался с моста ещё до прилёта птиц. И хоть реку он всё же переплыл, браслета на нём уже не было. Его попросили удалиться.

Потом был хитрец, что своего слугу отправил принимать участие в состязании.

Этот почти утонул. Попросил о помощи и браслет открылся, выкинув его мокрого из полосы препятствий.

Дальше отправился Алан. Этот прошёл все испытания за довольно короткое время, и носорога убил, не раздумывая, не получив ран и переломов.

Молодец!

— А я и не сомневался в выборе моей дочери! — подтвердил отец.

Я же закатила очи. Теперь он будет восклицать так на каждого из троих?

Прошли испытание не все. Восемь из десяти. Девятым числился Наум, который выбыл. Кстати, а где он? А десятый был колдун.

Ванька тоже прошёл всё легко.

Колдун не торопился, словно оттягивал испытание. Почему? Зачем он вообще участвует, ежели не хочет этого?

В мареве он был хорошо виден, будто находился совсем рядом.

— Чего он ждёт? — не вытерпела матушка. — Уже все давно прошли.

Ну, не все, больше половины отсеялось.

И только сейчас заметила, что руки у него дрожат. Присмотрелась внимательнее: стоит и шатается.

— Что с ним? — похоже, матушка тоже заметила его состояние. — Такое ощущение, что его побили. Сильно так.

А я зыркнула на отца. И хоть лицо казалось непроницаемым, догадка осенила меня. Неужели он избил колдуна?

Но тут он всё же вошёл в марево.

И началось. Хуже него проходили лишь те, кто выбывал. Он еле поднимал правую руку. Но поднимал.

С одной стороны оказалось приятно осознание, что отец заступился за меня, а с другой — как с такими побоями он вообще может пройти первое испытание? Или на то и расчёт? Отец передумал сватать его?

С моста он чуть не сорвался, едва удержался. И прошёл почти весь. На удивление, полуптицы прилетели лишь когда он почти прошёл.

Лицо Свена не выражало вообще никаких чувств. Зачем он идёт дальше? Наперекор воле отца или по его повелению?

Когда он всё же сорвался вниз, то мешком ушёл на дно. Рука, казалось, вообще не действует. Он сделал рывок здоровой, второй — безуспешно.

Я взглянула на отца. Решил несчастный случай ему устроить?

"Русана! — услышала его голос в моей голове. — Помоги!"

Колдун же закрыл очи и перестал сопротивляться.

"Русана, помоги!"

— Почему он не скажет, что сдаётся? — спросила матушка вслух.

"Свен, брось эту затею. Скажи, что сдаёшься!" — я тоже разделяла это мнение, вот и озвучила его колдуну. Не знаю, как он умудряется связываться со мною, при полной блокировке своих сил.

"Тогда моя смерть будет на твоей совести. Я не сдамся!"

Мы все вместе наблюдали за его кончиной. Предсмертный судороги. Последний выпущенный воздух...

"Русана!"

Но что я могу сделать? Вспомнилось про то, как перенесла сундук. Но с колдуном так нельзя. Ежели выдерну его с испытания — он проиграл. Что ему мешало всплыть? Он дёргался, будто пытался... скинуть сапоги?

Я закрыла очи, задышала сильнее, стараясь представить себя там, в воде, прямо перед ним. Только бы самой там не очутиться. Смерти его на своих руках точно не хотела. Представила, как прикасаюсь к его сапогам, и открыла очи. Получилось!

Пришлось быстро задвигать сапоги под лавку.

Колдун же стал всплывать на поверхность. Жив ли?

Когда же разрезал водную толщу, закашлялся. Жив! Хвала Всевышнему! Так переживала, что даже руки вспотели. Но это не значит, что я что-то к нему испытываю! Просто не хочу его смерти!

— Как он выбрался? — удивился отец, выдавая себя с потрохами. Похоже, он действительно решил убить колдуна.

Что-то я уже боюсь. Это я во что ввязалась? Надо срочно избавляться от сапог!

В обратную сторону я не пробовала вещи переносить. Что ж делать-то!

Бросила взгляд на марево. Колдун боролся с течением реки.

"Свен, что делать-то с сапогами?"

"Перенеси их обратно в воду".

"Я не могу. Не умею".

"Тогда уничтожь!"

"И этого тоже не могу".

"А что ты можешь?"

"И не поблагодаришь?" — он вновь начинал злить меня.

"Благодарю, моя любимая царевна".

И хоть издёвки в голосе я не услышала, а чувствовала себя так, будто грязью воды облил!

Я обиделась и сильно. Разговаривать больше не хотелось.

Колдун справился с течением и выбрался на берег. Вот только одна рука совсем плетью повисла. Как он костёр станет разводить?

Глянул на солнце. Сгрёб одной рукой сухую траву, потом достал из-под рубахи ожерелье. Отстегнул одну стекляшку. А дальше стал ловить солнышко. Пока ловил, вновь заговорил со мною:

"Придумала что-то?"

"Ты о чём?"

"О сапогах".

"Нет. Не думала даже".

"Ладно, я заберу. Когда пройду испытание".

"Как?"

"Всё тебе скажи!"

"Я между прочим тебе жизнь спасла!"

"Каждый раз будешь этим попрекать? Да и спасла меня не потому, что я попросил о помощи, а чтобы совесть не мучила".

Мне стало неловко перед ним. И правда, он просил.

Тут огонь вспыхнул.

— Разжёг! — воскликнул отец. — Как он умудрился?

А я покосилась на него. Это мой отец? Ведёт себя слишком подозрительно.

И тут на колдуна напал носорог. Я аж вздрогнула от неожиданности. До этого глядела спокойно, а сейчас не смогла.

"Убей его!" — крикнула я.

"Я не могу убить животное!"

"Это мара — убей!"

"Зачем его убивать?"

"Потому что будущий муж должен суметь защитить меня любой ценой, даже убийством, ежели понадобится!"

"Животные не убивают и не нападают без причины. Это люди могут!"

"Я не смогу изменить мару на человека. А вот ты представь человека вместо носорога".

Как же с ним сложно!

И тут он как-то изловчился... И мара просто растаяла.

— Что произошло? — удивилась я.

— Носорога больше нет, — сказал Велимудр. — Он его убил.