Вторая неповторимая

Помывшись и переодевшись в чистую одежду, она с опаской заглянула в зеркало. Почему-то подсознательно она ожидала увидеть там все то же помятое и отекшее лицо или что-то похуже. Например, высохшую морщинистую старуху, какой она себя ощущала. Но на нее смотрело ее привычное лицо, разве что более уставшее, чем обычно.

За эти дни она прошла почти весь Рваный берег, нигде не останавливаясь надолго. Тяжелый физический труд измотал ее, но еще больше измотали ее собственные мысли. Почему-то излюбленный способ избавиться от душевных терзаний, нагружая себя физически, на этот раз не сработал.

Кое-как расчесав мокрые волосы, Мариан спустилась в библиотеку, с расчетом, что чтение поможет ей отвлечься.

Но только она присела, взяв с полки какой-то том, даже не посмотрев на название, как услышала звук открывающейся двери и подняла голову.

На пороге, прислонившись к косяку, стоял Фенрис, с обидой и осуждением глядя на Защитницу.

— Ты все еще здесь? — слегка удивилась она.

— Хоук, я хочу знать, что с тобой происходит, — буркнул гость. — Ты прошла мимо как привидение и даже не заметила, что я сижу внизу и все еще жду тебя.

Почему-то Мариан вдруг почувствовала, как краска стыда заливает ее щеки. И не потому, что она не заметила друга, а потому что вспомнила, как грубо ему ответила чуть ранее. Видно было, что он беспокоился, а она, вместо того чтобы успокоить его, сказав, что с ней все в порядке, огрызнулась, словно какой-нибудь нелюдимый хасинд.

— Извини меня, Фенрис.

— Неважно, — отмахнулся он, так и не догадавшись, за что конкретно она извинялась. Подойдя к соседнему креслу, он сел в него. — Скажи мне лучше, что случилось? И не пытайся увиливать.

— Ничего особенного не происходит. Просто не везет мне в любви, вот и схожу с ума потихоньку.

— Что, до сих пор? Хоук, я думал, ты уже оправилась. Не стоит этот одержимый твоих переживаний. Встретишь ты кого-нибудь другого, кого сможешь полюбить гораздо сильнее.

— Да уж, — горько усмехнулась она, — другой меня уже тоже отвергнуть успел.

— Что?

Эльф выглядел настолько удивленным, что Мариан не удержалась.

— А ты не помнишь, как в Висельнике шарахнулся от меня? Ты разбил мне сердце, Фенрис. А теперь еще удивляешься, почему я страдаю?

Она картинно закатила глаза, состроив страдающую рожицу.

— Хоук... Я... я не знал... прости. Я думал, что... Извини меня, — начал заикаться "разбивший ей сердце" кавалер.

Такое искреннее раскаяние и смущение вызвало в ней неуместное хихиканье, которое быстро испортило всю картину. Когда Фенрис понял, что его провели, то нахмурился еще больше, обиженно сузив глаза.

— И как тебе не стыдно? — проворчал он.

— Да ладно тебе, — улыбалась девушка, — ты сам напросился.

Эльф уперся кулаком в подбородок и хмуро смотрел в сторону. А Мариан почувствовала, что ей и правда стало легче, пусть и ненадолго.

— В общем, не переживай за меня. Я в порядке. Просто очень устала. Сегодня отдохну, а завтра пойдем кого-нибудь спасем, ну, или убьем, как повезет.

Фенрис недоверчиво посмотрел на нее, но намек понял и, поднявшись, пошел к выходу.

— Не пропадай больше, Хоук, — сказал он обернувшись. — Мы, правда, очень беспокоимся о тебе.

— Не пропаду, обещаю. В крайнем случае, возьму тебя с собой. Ну, чтобы было, кого домогаться в походе.

— Да ну тебя, — махнул рукой он, а про себя немного радуясь, что она хоть чуть-чуть пришла в себя. Уж лучше смущающие шуточки, чем тот пустой и безжизненный взгляд.

Пусть она и пыталась вести себя как раньше, он видел, что что-то в ней изменилось. Ее образ, такой, какой он застал ее, когда пришел, все еще стоял перед глазами. Но он не мог требовать от нее ответов. Оставалось только уповать на то, что она сама справится или хотя бы попросит помощи, когда будет готова.

Интуиция не обманула Фенриса. Но, к сожалению, не во всем. Хоук действительно изменилась. Она стала словно тень, тихой и серьезной. Не было больше шуточек по поводу и без, она не веселилась со всеми в Висельнике, и даже когда появлялась, оставалась по большей части безучастной. Когда их компания попадала в какие-либо заварушки, Мариан без сожалений истребляла противников, причем всегда была крайне сосредоточенна, а временами даже жестока. Или так просто казалась, потому что она почти ни на что не реагировала эмоционально. Хоук словно заперла в себе все чувства. Бесшабашная, жизнерадостная любительница повеселиться превратилась в тихое задумчивое создание, проявляющее лишь капли прежних эмоций, самой сильной из которой была бледная улыбка, когда вся таверна смеялась над новой историей Варрика.

Такое поведение продолжалось изо дня в день, что беспокоило всех вокруг. Никто понятия не имел, что с ней происходит. Даже Авелин с Варриком беспомощно разводили руками, хотя обычно всегда были в курсе дел.

Но потом кое-что произошло.

Это событие о многом сказало всем его участникам.

Случилось это под вечер, когда Мариан с друзьями возвращалась после очередного рейда, целью которого было проредить банду разбойников на улицах Киркволла.

Мерриль вовсю зевала и тихонько пошатывалась на ходу, ей не терпелось поскорее вернуться домой, чтобы свалиться спать. Она и прошлую ночь почти не спала. Многочисленные проблемы в эльфинаже почему-то постоянно требовали ее пристального внимания. Варрик, заботливо поглядывая на эльфийку, обещал проводить ее, как только они выйдут от Авелин, которой нужно было отчитаться о выполненной работе. Фенрис же, желавший скорее попасть домой и лечь спать, бурчал что-то насчет надоедливых личностей и их пустой болтовни.

Одна Мариан молча шла, не обращая ни на кого внимания. Она как всегда была погружена в собственные мысли и не замечала ничего вокруг. Но всего одна фраза, приветливо брошенная эльфом, заставила ее мгновенно похолодеть и замереть на месте.

— Эй, Себастьян!

Она застыла, боясь пошевелиться и сдерживая желание убить Фенриса на месте.

Эльф махнул принцу рукой, привлекая его внимание. Обычно он не стал бы таким образом обращать на себя внимание, но он давно собирался поговорить с другом, и не хотел опять упустить его из виду. Даже Хоук и та объявилась почти неделю назад, а этот словно вовсе испарился. А тут вдруг удача встретить его прямо на улице.

Видя, что вся компания направилась куда-то в сторону, Мариан хотелось кричать: "КУДА?!! А ну все стоять!" Но мало того, что она не могла такое сказать, ей еще пришлось идти за ними следом, чтобы не вызывать лишних вопросов.

Самое обидное, что даже спрятаться было не за кем. Низкорослый Варрик и два тощих эльфа. Медленно плетясь следом, Мариан старалась морально приготовить себя к тому, что придется не просто посмотреть на Себастьяна, но и заговорить с ним.

Но к тому, что произошло, невозможно было подготовиться. Подняв голову, она посмотрела на принца, готовясь сказать заготовленное "Добрый вечер", и встретилась взглядом с бирюзовыми глазами.

Это было выше ее сил. Этот пристальный взгляд, словно до самой души пронзил ее. Мариан резко отвернулась, только и успев почувствовать, как комок, непонятно как вдруг оказавшийся в ее горле, начал мешал ей дышать. Ей ведь почти удалось привести все свои чувства в порядок, как вдруг попадается он на пути, и все барьеры что она так старательно воздвигала, рушатся за мгновение.

Пролепетав что-то про усталость, про "отложить доклад на завтра", про "всем спокойной ночи", Мариан быстрым шагом далеко не уставшего человека поспешила к дому.

Фенрис подозрительно смотрел ей вслед. Он уже хотел поделиться наблюдениями с остальными и даже обернулся, чтобы что-то сказать, но замер, увидев лицо Себастьяна. Та же самая безысходная печаль, которая с недавних пор поселилась в глазах Мариан. Но если у нее эта печаль была безжизненной, то в глазах Себастьяна она мешалась с глубоким отчаянием.

Таким же равнодушным жестом он махнул остальным рукой и кратко попрощавшись, пошел к церкви.

Эльф все еще не мог отойти от увиденного, он просто стоял и смотрел удаляющемуся принцу в след.

— Ударьте меня тот, кто не считает это странным, — тихо сказал Варрик.

— Ты это тоже видел, гном? — спросил его Фенрис, наконец, приходя в себя. — Да воскреснет Данариус, если Себастьян не причастен к тому, в каком состоянии Хоук.

— У него такой взгляд, что я буквально ощущаю огромный кокон вины, что окружает нашего Певчего.

— Думаешь, он ей что-то сделал? Поэтому Хоук его избегает?

— Мне сложно даже представить, что наш Святоша мог сделать Хоук.

Фенрис вновь нахмурился. Он не смог что-либо выведать у Защитницы, но он мог попробовать что-то выяснить у Себастьяна.

— Я поговорю с ним, — высказал он свою мысль.

— Жду тебя в Висельнике, — кивнул Варрик, давая понять, что не намерен оставаться в стороне.

И эльф, кивнув в ответ, отправился следом за принцем.

Когда он скрылся из виду, Варрик вздохнул и, глянув на эльфийку, опять предложил проводить ее до дома.

Мерриль стояла и с грустью смотрела в ту сторону, куда ушла Защитница. Она не стала ничего говорить. Тот, кто не был в том же положении, не поймет отчаянье человека, любовь которого по каким-либо причинам отвергли. Она думала, что Мариан все еще не может забыть Андерса, но увидев, каким взглядом она посмотрела на Себастьяна, долийка все сразу поняла. Даже больше, чем могло показаться.

Себастьян вошел в церковь и, убедившись, что поблизости никого нет, прислонился к стене, запрокинув голову и закрыв глаза. Сердце в груди все еще билось в усиленном ритме, готовое выпрыгнуть наружу. В том, что его одолевали эти эмоции, он виноват сам. Чувства украдкой скользнули к нему в сердце, угнездившись там. И с каждым днем, с каждой новой встречей они все росли и росли. Ну, а теперь, когда это все достигло таких масштабов, поздно возмущенно кричать: "как ты мог?", "как ты посмел?" и т.д.

Он тяжело вздохнул, оторвавшись от стены, и медленным шагом пошел внутрь. Каждый раз, заходя в церковь, Себастьян не уставал восхищаться ее красотой, но сейчас он ничего не видел.

Перед глазами все еще стояла Хоук. Один взгляд на нее и он забыл все на свете. Его убивало мучительное желание просто коснуться ее руки, чтобы утешить. Сердце болезненно сжималось и замирало, когда она затравленно озиралась в поисках убежища от его взгляда, а когда она убегала, было готово разорваться.

Он не успел дойти даже до центра зала, когда услышал торопливые шаги сзади и суровый голос Фенриса:

— Себастьян! Мне нужно поговорить с тобой кое о чем.

Принц грустно улыбнулся, он догадывался, о чем будет речь, но все же спросил:

— О чем?

Эльф остановился и испытывающим взглядом посмотрел на него, будто старался прочесть его мысли.

— Что произошло между тобой и Хоук? — спросил он в лоб.

Вот и все. Что теперь изворачиваться и лгать? Это недопустимо. Ответить правду? Что сделают остальные, если узнают? Фенрис точно вырвет ему сердце, он слишком привязан к Защитнице, Варрик начнет с восторгом сочинять новую историю. Изабелла или возобновит попытки соблазнить его, или обидится, предполагая всякие пошлости. Авелин осуждающе покачает головой и ничего не скажет. Андерс начнет опять возмущаться по поводу запретов и гнета Церкви, в общем, ему и повод не нужен. Эльтина же... Эльтина лишь разочарованно на него посмотрит. И на любые его попытки вернуться к своим обетам начнет говорить о том, что им слишком сильно владеют земные страсти. Хотя чему удивляться, это так и есть. И только маленькая Мерриль наверняка мечтательно улыбнется, она еще не совсем понимает законы человеческого мира, хоть и живет здесь давно.

— Скажи мне Фенрис, ты любишь Хоук? — неожиданно спросил он застав эльфа врасплох.

— О чем ты? Конечно, люблю. В смысле, как друга.

— Почему? Она красивая, добрая, веселая... — Себастьян посмотрел на него. — Почему только как друга?

Фенрис смутился.

— Не знаю... может потому, что она для меня как боевой товарищ, с которым мы вместе махали мечами. Мне как-то сложно оценивать ее по-другому.

— Но она ведь уже давно не такая. Она сильно отличатся от прежней Защитницы. Эта Хоук более жизнерадостна, более хрупкая, более женственная. Так почему же?

— Да не знаю я... Ты говоришь так, словно... — он вдруг замер, пристально вглядываясь в Себастьяна, который печально смотрел в ответ, словно нес на себе груз всей мировой скорби. — Только не говори мне...

— Ты хочешь знать, что произошло между нами? Я не могу любить ее, вот что... В отличие от всех остальных, только мне непозволительно это... — подавленно произнес он и, развернувшись, вышел в одну из боковых дверей, не желая продолжать разговор. Туда, куда не пускали обычных прихожан.

А эльф пораженно смотрел ему вслед.

Эльтина с беспокойством наблюдала за Себастьяном. Он сидел на одной из лавок для прихожан, отрешенно глядя в пространство, и казалось, ничего не замечая вокруг. Он просидел здесь всю ночь и все утро, не двигаясь, и не разговаривая даже с теми, кто прямо обращался к нему.

Сначала она подумала, что он просто погружен в молитву, но теперь ей казалось, что случилось что-то серьезное.

Она подошла и присела рядом, мягко взяв его руку в свою. Себастьян вздрогнул и посмотрел на нее.

— Преподобная мать, я... — встрепенулся он.

— Тш-ш... Просто расскажи мне, что случилось, — тихо сказала она. — Или если не хочешь, я просто посижу рядом. Вдруг тебе станет легче.

Себастьян вздохнул.

— Матушка, вы опять скажете, что мной слишком владеют мирские страсти.

— И буду права, не так ли? — улыбнулась она.

— Так... Я не хотел, правда, не хотел, чтобы так все вышло... Но...

— Ты мне расскажешь?

— Есть одна женщина... Она занимает все мои мысли, преподобная мать. Я старался выкинуть ее из головы, старался думать только об Андрасте, но... это сильнее меня.

— А она знает о твоих чувствах?

Принц кивнул, нервно сглотнув.

— Я... я поцеловал ее, — обреченно сказал он.

— О... — улыбнулась старая женщина. — Она тебе просто нравится или это было нечто особенное?

— Создатель, я ни о чем другом больше думать не могу! Это было совсем не так как прежде. Раньше я тоже целовал женщин, но никогда ничего подобного не чувствовал. Она определенно, самая особенная.

— И что ты теперь думаешь делать?

— Преподобная мать, я понятия не имею, что мне делать, — отчаянно воскликнул он, запустив пальцы в волосы. — Я знаю, что это недопустимо...

— Здесь все очень просто, мой мальчик. Либо раз и навсегда забыть ее и посвятить себя Церкви как ты и хотел раньше... Скажи, что ты почувствуешь, если вдруг она свяжет себя с другим мужчиной?

Себастьян поднял голову и задумался.

— Когда она добивалась внимания Андерса, я только переживал, что она будет несчастна. Теперь же мне с одной стороны хочется, чтобы она встретила кого-то, чтобы не было искушения... но с другой стороны, как только подумаю что кто-то другой... прикоснется к ней... — Он сжал кулаки и нахмурился, но потом расслабился и тихо продолжил, — Но разве это не будет лучшим решением?