Все комедии заканчиваются свадьбами!

— За одну ночь, сытые, здоровые не замерзнем, — подбодрил Хабибуллин.

— Алексей Маресьев восемнадцать суток в зимнем лесу выживал, — поддержал Инешин. — Раненый, практически без еды.

— Это кто? — поинтересовался Тим Русакевич.

— Да, кто?

— Мда, — протянул Константин Алексеевич. — Хреновые ваши дела, ребята, раз не знаете, кто такой Маресьев!

Риту оставили ночевать на катере на всю ночь, Пашка как-то хитро настроил систему отопления, в одном отсеке было теплее, она даже смогла снять обувь и куртку, положила её под голову, накрылась пледом. На другом ряду кресел вытянулся Вадим, ноги высунулись далеко в проход. В соседних отсеках по одному, по двое, в зависимости от длины ряда, пытались спать остальные, до смены. Меняться решили каждые два часа, только офицеры поначалу решили остаться на берегу. Но курсанты, как один, принялись возражать старшим по званию.

— Товарищ полковник, решили все по очереди меняться, так все, — Мазницын, горячась, рубанул рукой. — Рита понятно, её поберечь надо, а мы что, не мужики? Сами, вон, про Маресьева рассказывали, про Матросова. А псковские — что, старше нас были? Или Прохоренко? Они своё смогли, а мы что, ночь на снегу не поспим?

Хабибуллин сильно хлопнул его по спине и пошёл по трапу в салон.

Ночь без сна, пережитое волнение, свежий воздух убаюкали Риту мгновенно.

Она шла по тускло освещенному короткому коридору между двумя отсеками и совершенно точно знала, что сейчас приложит ладонь к массивной каменной двери и войдет в зал связи. Еще у неё немного болела голова — она потирала висок, и раздражал постоянный чуть слышный свист фильтров.

— Внимание, инженеру прибыть на второй технологический уровень, — проговорил механический женский голос. — Внимание, инженеру прибыть на второй технологический уровень.

'Зачем объявлять о чём-то по громкой связи, если у каждого в ухе гарнитура?' — удивилась Рита. — 'Мы что, на 'Заре' к Кассиопее летим?'

Приложила руку к вдавленному отпечатку ладони, полотно двери начало поворачиваться перпендикулярно проёму, девушка шагнула в тёмное помещение и совершенно машинально щелкнула пальцами. Загорелись потолочные светильники, осветив длинный овальный стол, массивные стулья, какие-то статуи, тускло блестевшие в искусственном свете.

— Литонья, вы опаздываете, — безэмоционально сказал искусственный голос. — Сеанс начнётся через четыре минуты.

Рита машинально оглянулась. Никакой Литоньи ни сзади, ни спереди. Ноги сами собой провели её мимо стола вглубь помещения, за пульт.

'Какой пульт?' — Рита уставилась на наклонную поверхность, похожую на старинную конторку. Однако, пока она думала, руки нажали на ровную поверхность в определенном порядке, поверхность осветилась, и символы и знаки на ней стали выпуклыми и рельефными. Не веря себе, Рита набрала код, и стена перед ней высветилась. На экране(?) появилась черноволосая смуглая девушка с темными, как маслины, глазами и орлиным, немного крючковатым хищным носом.

— Здравствуйте, — сказала вежливая Рита и сделала жест рукой. Девушка напротив отзеркалила жест. Рита повернула голову — девушка сделала тоже самое. Рита вскочила, приблизила лицо к стене, нос к носу столкнулась с изображением и в ужасе отскочила.

Вскрикнула и проснулась. Подняла голову, огляделась. Парни спали, она даже Вадьку не разбудила. Сердце колотилось, хотелось попить, но остановила мысль, что потом надо будет выходить, и она решила терпеть. Легла, покрутилась и снова уснула.

Теперь стена не была зеркальной, теперь это точно был экран. Рита видела на нём фиолетово-сиреневое небо за спиной мужчины. Отстраненно подумала, что это фон, заставка какая-то, как на заднем плане у ведущих на телевидении. Она сидела спокойно, и у её ожидания была какая-то цель.

— Здравствуй, — услышала она глубокий звучный голос, подняла голову и искренне улыбнулась.

— Здравствуй, — ответила, как отвечала Матвею — с радостью, нежностью, трепетом.

— Ты уже знаешь? — в голосе мужчины была спокойная печаль. Она смотрела на жёсткое смуглое лицо, как будто сложенное из треугольников, на устало лежавшие на столе руки.

— Я знаю, но не могу поверить. Когда вы вернётесь?

— Решение пока не принято. Чему ты улыбаешься?

— Я улыбаюсь тебе, Вижес.

По ушам ударил тонкий вой, переходящий в металлический скрежет, на Риту обрушилось такое ощущение неминуемой катастрофы, что она закричала, не понимая, во сне кричит или наяву.

'Странное место', — подумал Матвей оглядываясь. — 'Больше всего похоже на библиотеку. Если только бывают библиотеки, в которых хранятся одновременно клинописные таблички, письмена майя, папирусные свитки, бумажные книги и флэш-носители'.

— У тебя образное мышление, — одобрительно сказал звучный и нежный женский голос. — И ты любишь читать, именно поэтому ты представляешь это как библиотеку. И по сути ты прав.

— А... зачем я здесь? — был ещё вопрос, как он здесь оказался, но 'зачем' ему казалось важнее.

— Для того же, для чего нужны все библиотеки, — он чувствовал, что женщина как будто улыбается. — Скажи, что ты хочешь узнать — своё прошлое или будущее?

— Будущее я и так узнаю, — усмехнулся Матвей, пожимая широкими плечами. — Со временем. А прошлое... — голос всё-таки дрогнул. — Я не забыл.

— Неужели ты не хочешь знать, кто твои родители? Где твои мать, отец?

Матвей боролся с желанием сильно потереть ладонями лицо.

— Если бы они были живы... если бы я был им нужен, они бы меня не бросили. Или нашли. Я... Нет. Не хочу.

— Бедный мальчик, — невесомая рука провела по волосам.

— Ничего я не бедный, — он независимо тряхнул головой. — А почему ваш голос кажется мне знакомым?

— Потому что я не могу говорить незнакомым голосом, — нравоучительно сказала женщина. — А чтобы ты хотел узнать, в таком случае?

— Ну... — Матвей с досадой стукнул кулаком по ладони. — Ничего в голову не приходит! Хотя постойте. Начнём с самого простого. Что это было, я имею в виду сегодня, у скал? Кто эти люди, и что им от нас было нужно? Почему они атаковали именно Риту?

Ему послышался тихий смешок.

— С самого простого? Ты так думаешь?

Матвей промолчал.

— Матвей, — кто-то потряс его за плечо. — Волконский, просыпайся! — толчки стали сильнее, потом его несколько раз довольно крепко приложили ладонью по лицу.

— Я щас встану, — пообещал Матвей, силясь открыть глаза. — Страх потеряли...

— Фух, — шумно выдохнул Инешин, продолжая трясти курсанта. — Давай, открывай глаза!

— Да не сплю я, — Матвей с трудом, но сел. — Утро разве? Темно же.

За освещённой костром полоской действительно была ночь.

— Ты совсем холодный и дыхание еле слышное, — полковник посмотрел зрачки, выпрямился. — Всё нормально? — дождался кивка. — Иди на катер. Серебро, и ты заодно. На тебя что, Мазницын сел, что ты задохнулся?

— Да ерунда какая-то снилась, — Женька сел, потряс головой. — Пульт какой-то или клавиатура и я на ней цифры ввожу. Четыре, восемь, пятнадцать, шестнадцать, двадцать три, сорок два... Вот нафиг мне это запоминать было?!

— Ладно, двигайте уже, — Константин Алексеевич пошёл будить остальных.

Парни по дороге зашли в условные кустики и потопали по трапу. После свежего воздуха в салоне было душно.

— Надо было там остаться, — проворчал Женька, подходя к тому углу, где спала родня, и толкая Вадима в колено. В это время Рита странно выгнулась и беззвучно закричала.

— Рита, — Матвей осторожно приподнял девушку, погладил по волосам, по лицу. — Просыпайся, маленькая.

Рита застонала, попыталась свернуться, как ребенок, подтянуть колени к животу, заплакала.

— Ритуля, — он поднял её на руки, покачал, поцеловал в подрагивавшие веки. — Я с тобой, родная, не бойся.

— Вадька, — уперся в них пятой точка Женька. — Ты тоже в коме? Вы тут грязными носками надышались, что ли?

— Руку дай, — раздался хриплый со сна голос. — Спина затекла и ногу колет.

Рита пошевелилась, заметно успокоилась, задышала ровнее. На секунду открыла глаза, улыбнулась Матвею и совершенно спокойно уснула.

— У кого телефон не сел ещё? — Вадим сделал несколько поворотов и наклонов, присел, помассировал ногу. — Мне тут приснилось кое-что, записать надо.

И проговорил в протянутый братом смартфон.

— Все обитаемые планеты имеют информационное поле. То, что называют аномалией — точка подключения или прорыва. Озеро Байкал — крупнейший источник информационного излучения, причина — близко залегающий тектонический разлом и геопатогенные зоны. Считать или извлечь из поля можно любую информацию, — выключил запись, убедился, что она сохранена.

— Я не знаю, что это было, — проговорил Матвей, — Но, наверное, стоит попробовать уснуть опять. Мало ли, вдруг приснится код доступа в Форт Нокс?

— Так писали, что оттуда всё золото вывезли уже, и там хранится только репутация Федерального казначейства, — усмехнулся Женя. — И как ты спать собираешься с нашей лошадкой на руках? Положи её, а сам на Вадькином месте устраивайся.

— Ничего, — садясь и укладывая Риту поудобнее, ответил Матвей. — Мы как-нибудь вместе.

Женька пожал плечами — хозяин-барин, разулся и предложил.

— Давай я тебе хоть берцы расшнурую, без ног останешься.

— Благодарю тебя, мой верный Панса, — кивнул Волконский.

— Не борзей, — пыхтя, отвечал Санчо Серебро. — Дульсинею разбужу!

Рита услышала родной спокойный голос, разбивающий лёд кошмара, вытягивающий её откуда-то издалека. Потом её обняли, и под щекой ровно и сильно застучало сердце. Она узнала бы его из тысяч или даже миллионов, и совсем успокоилась. Теперь было совсем не страшно, теперь с ней абсолютно точно ничего не случится!

На этот раз не было Литоньи и Вижеса, была она, Рита. И место, где она находилась, было ей смутно знакомым. Вернее, не так. Она здесь раньше не была, но она его определенно видела, причём как-то странно, частями. Подняла голову — сквозь прозрачный купол было видно кусочек фиолетового неба и неяркое, неземное рассветное солнце.

— Привет, Марго, — сказал сзади тоже поразительно знакомый голос. — Как дежурство?

— Штатно, — Рита потянулась. — Пойду посплю пару часов.

— Не забудь поесть, — предупредил голос.

— Угу, — неопределенно пообещала она.

Ей очень хотелось посмотреть, что будет дальше, как бывает иногда, когда снится очень интересный сон, но всё вокруг стало расплываться, удаляться, как будто она полетела над поверхностью высоко-высоко.

Матвей чувствовал странное напряжение, словно воздух был напитан электричеством, как бывает перед грозой. За то долгое время, что он занимался спортом, Матвей привык волевым усилием расслаблять и мышцы, и психику. Так он сделал и сейчас, а следом заставил себя уснуть, несмотря на неудобство позы и духоту. Засыпая, подумал, не попадёт ли он опять в библиотеку, а если попадёт, есть ли там абонемент?

Библиотеки не было. Они с Ритой сидели в какой-то комнате, уютной, какой-то домашней. Рита плакала, и плакала, кажется, долго — нос был красный и глаза опухшие, а он её утешал. Она выглядела старше себя теперешней и была еще красивее — он любовался, отвлекшись от утешения, и она, шмыгнув, шлёпнула его по руке.

— Матвей, что ты улыбаешься? У меня сердце пополам разрывается, а ты улыбаешься!

— Не мучай себя, — обнял теснее. — На самом деле, у нас ведь нет выбора, и ты сама это знаешь.

— Ребёнок... Матвей, я не смогу!

Очень часто, когда нам снится что-то страшное, мы говорим себе, что это сон и надо просто проснуться. Матвей, на каком-то глубинном уровне подсознания понимая, что видит своё реальное будущее, невероятным усилием заставил себя проснуться. Вдалеке мягкий женский голос ласково произнёс.

— Ты прав, мой мальчик. Завеса, закрывающая от нас будущее, соткана руками милосердия.

— Будущее — только одна из возможных вероятностей, — возразил Матвей хрипло. — У нас будет то будущее, которое мы выберем сами.

Его окутало мягкое тепло, отступило, и Матвей ощутил все прелести нахождения в долгой статичной позе — тело затекло, мышцы сделались деревянными. Осторожно пошевелился, потому что даже во сне помнил, что держит в руках Риту. Открыл глаза, прислушался.

— Вертолёт? — пробормотал, не веря. Легонько пнул Женю под локоть. — Жень, слышишь?

— Что? Где? — подскочил Женька. — Вертолёт? Или опять показалось?

— Летят, похоже, — в соседнем отсеке проснулся кто-то еще, поднимал остальных.

Рита вздохнула, повернулась, разлепила ресницы, сжала руки сильнее, потянулась к Матвею — поцеловать.

— Ты совсем-то берега не теряй, — одёрнул брат. — Люди кругом. И слезь с него, наконец, он полночи тебя держит, у него все конечности свело!

Ритуля испуганно ахнула, вскочила и начала ощупывать Волконского на предмет повреждений.

— Привет, мамуль, — Рита прижалась к матери. — Я так соскучилась!

Обняла отца, разревелась. Игорь Вадимович погладил дочь по спине, по распушившейся косе.

— Устала, моя жемчужинка?

Она покивала. Ей казалось, что с того дня, когда они улетели из Краснодара, прошёл год или больше. После того, как их с мыса Рытый забрал вертолёт и до приземления в Жуковском, они только и делали, что пересаживались с борта на борт и летели.

— Ну, ещё немножко потерпи, маргаритка. Домой приедем, отдохнёте, отоспишься. Давайте, парни, там машина ждёт, — Рита отпустила отца, вытерла слезы. — Константин Алексеич, здравствуй, — пожали с полковником руки.

Курсанты КВВАУЛ оставались на сутки в Москве, и в полном составе во главе с руководителем были приглашены на дачу к генерал-полковнику Серебро. Десантников тоже приглашали, причём заранее, но за ними из училища прислали автобус. Договорились в отпуск пересечься на пару дней в Москве, попрощались, разъехались.

Рита по приезду сразу пошла в русскую баню. Мама помогла помыть волосы, как маленькой, немножко побила веником. Рита встала под прохладный душ, вытерлась, замотала волосы полотенцем, закуталась в толстенный халат поверх тёплой пижамы и бабушкину шаль, и таким упитанным чучелком покатилась к дому. Остальные попаданцы в ожидании шашлыков и бани рубали в кухне бутерброды с домашней бужениной и копченой домашней же рыбой.

Поднялась к себе в комнату, легла поваляться на кровать в чём была и моментально уснула. Почувствовала, как мама пришла, села рядом.

— Ритуля, доченька, — погладила по руке, ласково провела по щеке. — Ритинья!

— Что, мамуль? — пробормотала Рита, не просыпаясь.

— Проснись, солнышко. Пойдем, поужинаешь и ляжешь нормально. Завтра волосы не распутаешь, колтун будет.

— А сколько времени? — зевнула.

— Ты почти два часа спишь. Мальчишки уже по три раза напарились и шашлыки жарят.

— Ага, — полежала ещё минутку. — Мамуль, заплетешь меня?

— Заплету, — мама потянулась за щеткой, Рита села, зевая и щурясь, размотала полотенце.

— Высохли почти, — пощупала прядь. — Мам, а что завтра в городке будет?

— Ребята Центр подготовки посмотрят, музей. А с вами Аурелия Петровна пообщается.