Третья сила

Первый эспер имел одну очень важную привилегию — он мог беспрепятственно пройти к Алистеру. Акселератор никогда не пользовался этим, в своём пренебрежении людьми считая председателя Совета Директоров не более чем председателем. Но Кайкине подозревал об истине и потому стремился сокрушить Акселератора, дабы получить доступ к Алистеру.

А в обмен на секрет победы доступ должен был получить и Отец.

Как и многие другие планы, этот изменился вплоть до того, что во время схватки Акселератора и Кайкине Отец предоставил судьбе решать, кто сильнее. Слишком опасным, ненадёжным, вынюхивающим оказался Второй, он мог не только нарушить обещание, но и рассказать Алистеру обо всём, что знает.

По счастью, его убили до того, как Отец взялся за это. А сам Кайкине убил Акселератора.

Казалось бы, двое зайцев одним выстрелом.

Вот только Акселератор оказался жив. И таскал с собой один из пропавших трупов пятиуровневых.

— Ты сумела дозвониться до Акселератора, Мизуру? — спросил Отец.

— Да. Но он сбрасывает. — надула губки Мизуру Авасаки. Даниэлла упрямо не смотрела в её сторону.

До Кайкине Отец прорабатывал альтернативный план, пытаясь разыскать эсперов, что хотя бы в теории могли пробить Акселератора. Даниэлла не очень понимала объяснений, но выходило так, что щит эспера отбивает и многомерные атаки.

Проще говоря — его не получится переместить в пространстве, времени и реальности. По крайней мере, Отец был в этом уверен. А прямым попаданием Акселератор мог пережить даже ядерный взрыв. Найти и привлечь мощь вне такой и остаться незамеченным для Отца казалось невозможным, пусть даже его дети тщательно скрывали все следы их деятельности.

Однако такой эспер в итоге нашёлся. Мизуру Авасаки, одна из молодых пополнений.

Её сила была в соблазнении других людей, но не только любовном: при взгляде на Мизуру человек видел в ней свой идеал, свой типаж, своего близкого человека. Для каждого Мизуру выглядела по-своему, пахла по-своему, улыбалась по-своему, а уж поведение скакало по шкалам только так. Грубой для одного и милой для другого? Мизуру могла такое без проблем. К счастью, её сила не действовала постоянно, но Даниэлла уже успела ощутить её и потому старательно закрывала глаза и сжимала зубы при каждой встрече.

На Отца эта сила не действовала, хотя Мизуру определённо старалась. Но только она и способна без усилий пробить щит Акселератора — так он заявил Даниэлле.

Как всегда, оказался абсолютно прав.

— Всё же ты слишком рано спугнула его. — вздохнул Отец.

— Ты меня сам попросил, Отец. — Мизуру склонилась к нему, сверкнув бюстом в вырезе блузки, и Даниэлла сжала вынутый кукри. — Когда Акселератор привыкнет ко мне и попросит о помощи — отказать, заявив, что он мне не парень и не будет.

— Ну надо же разбираться в ситуации. — Отец отвернулся от неё к кристаллу. — А так мы теперь не знаем, что за труп таскает Акселератор и зачем. Для меня это не тайна, но вдруг...

— Я не хотела самоуправства. Не хотела разрушить твой план, Отец. — Мизуру ничуть не смутилась, а Даниэлла старалась не замечать идущий от неё запах травяного чая. — Когда он вернётся — извинюсь, приласкаюсь и всё выведаю.

— Постарайся. А пока что для тебя есть другое дело.

— Какое, Отец?

— Кихара Нокан согласился помочь Кумокаве Серье. Однако он ведёт свою игру, и потому отправил по нашим следам лишь Кихару Эншу, хотя я рассчитывал ещё на Кихару Байёри и Кихару Рансу. Но и так сойдёт. — Отец вывел на кристалл изображение шагающей по улице девочки. — Я уже подкинул ей нужный путь, и в конце ты, Мизуру, будешь ждать её.

— Понятно. — усмехнулась девушка. — Просто окрутить?

— Не только. — Отец вновь развернулся к ней. — Вот что ты прикажешь ей.

Мисаки быстро успокоилась — особенно когда поняла, что смертельное ранение получила Джунко и уже восстанавливается. Правда, задействовала на это такие силы организма, что следующие два дня проспит точно.

Всё это Мисаки объяснила Томе в ванне, которую они принимали вместе — Индекс с клоном уже ушли к Цучимикадо. Девушка так ухаживала за собой, что Тома чувствовал себя порою вылезшим из пещеры приматом, и нисколько не сопротивлялся, когда она терла ему спину с яростью ненавистника грязи.

Там же она рассказала, чем именно занималась весь день в отключке. Серья и ей, и Анти-Навыку объявила о необходимости поймать Такицубо Рико, "что следовало сделать ещё вчера", и потому Мисаки Джунко и другими девушками пасла весь город в поисках прятавшихся ITEM. По пути она пересеклась с Куроко, бросившейся расследовать сообщения о странных вспышках молний в заброшенном депо, девушки обменялись информацией, скооперировались, получили вызов о взорванном в заброшенном районе доме — а там уже Джунко поймала и не упустила нужный запах.

ITEM всё равно сбежали, но вот Унубару и Мисаку поймали. Что дальше — пока неизвестно.

Всё это они обсудили в ванной, чтобы в постели думать исключительно друг о друге.

Правда, сейчас вёл исключительно Тома. Он осторожно припал к упругой груди девушке и крайне аккуратно орудовал рукой между её ног. Мисаки, полностью лишённая сил в его прикосновениях, сопротивляться не могла и не хотела, лишь тихонько постанывала, показывая, что в этот раз всё правильно.

А то сначала ногти длинные, затем слишком грубо, затем словно не чувствуется. Тома не обижался, он и сам понимал, сколько ещё ему учиться для того, чтобы стать хорошим любовником, особенно с участием неудачи. Благо Мисаки "выделила огромную чашу терпения".

У неё-то проблем не было. Мисаки старательно держала себя в прекрасном виде всегда, не только ради него, но и для демонстрации городу облика Королевы, не позволяющей себе выглядеть ужасно. Даже в постели, в облике страсти, вздыхая на ухо, обжигая поцелуями и позволяя немыслимое — даже тогда Мисаки оставалась красивой, чистой, изящной, величественной. Каждое её прикосновение заряжало и уходило прямо в нужные точки — неудивительно для девушки, считавшей его память. Томе до такого ещё расти, и он старался.

Как и сейчас, так что она слегка выгнулась, бросая себя навстречу губам и рукам парня, а его пальцы окутала влага желания. Её правая рука аккуратно поползла ниже, пробираясь между их телами, но Тома аккуратно отстранил её.

Научится концентрироваться на удовольствии сразу обоих — тогда да. А пока раздельно. Мисаки, однако, упрямо полезла вновь.

— Мне и так хорошо, Тома. — прошептала она. — У тебя всё получается, так дай мне...

Тогда ничего не поделаешь. Хотя кого обманывать, будто он сам не желает. Тома улыбнулся Мисаки и слегка подвинулся так, чтобы ей было удобнее сжимать...

Головная боль появилась взорвавшейся гранатой, убравшей из мира свет и звук, оставив только себя, только ощущение вырывающейся из черепа ядовитой твари, вцепляющейся всеми своими ртами...

Он очнулся лежащим на спине, с отзвуком последнего крика. Боль ушла внезапно, словно и не было. Мисаки склонилась над ним, все ещё голая, но теперь лишившаяся и следов страсти.

— Ты как, Тома?! — она вся побледнела. — Что с тобой?

— Голова заболела. — прохрипел он; перед глазами поплыло.

— Я уже позвонила в больницу, они сейчас приедут. — Мисаки отошла исключительно набросить халат. — Лежи, не двигайся, сейчас тебе помогут.

Тома и так не двинулся бы. Боль ушла, но в ушах всё равно что-то застучало.

— Прости, не успел тебя удовлетворить. — только и выдавил он.

— Плевать. — бросила Мисаки, аккуратно коснувшись его лба. — Всё ещё больно?

— Нет. Но нехорошо.

— Сейчас приедут. Потерпи, Томик.

— Я же терпеть не могу эту кличку.

— Мне надо называть тебя ласковым глупым именем, это закон. — она слабо улыбнулась. — Радуйся, что не при всех.

— Да уж... придумаю тебе тоже.

— С нетерпением жду вариантов.

— А пока одень, пожалуйста. Не хочу перед врачами голым предстать. То есть давай я сам... — Тома сел, но Мисаки аккуратно опустила его обратно.

— Смогла раздеть — смогу и одеть. — она потянулась за его трусами. Тома благодарно посмотрел на неё, понимая, что не может сказать пришедшую на ум мысль.

Если это не внезапная болезнь и не очередной выпад Интри, то...

То копание Мисаки в его мозгах не прошло даром.

Джунко лежала на кровати сестрицы и сладко спала. Ещё вчера сразу после восстановления она сказала, что проспит несколько дней, попросила кого-нибудь отвести её в общежитие и засопела прямо там, на грязном полу ангара.

Куроко в итоге и отвела — благо Йомикава немного их подбросила, а затем укатила в тюрьму допрашивать сестрицу. Если получится, потому что та опять-таки ещё в ангаре чётко заявила:

— Сначала я хочу поговорить с Мисакой Ворст. — и указала на своего ухмыляющегося клона. — Затем с Унубарой Мицуки. Затем с Камидзе Томой. И только потом отвечу на все ваши вопросы.

Любому другому преступнику в ответ дали бы по зубам — цивилизованно и в рамках закона. Но Мисака Микото, пятый уровень, в нынешней ситуации фактически сильнейшая из эсперов, содержащаяся под стражей исключительно добровольно, ибо что её удержит от побега...

Так что теперь Куроко с самого утра придётся ехать. Это стало ещё одним условием сестрицы — чтобы Куроко сидела за стеклом и слушала все эти разговоры, не вмешиваясь в них. Неизвестно зачем.

И вообще неизвестно, что сейчас движет сестрицей. У Куроко даже не было мыслей, одно желание хоть как-то всё это закончить. А завтра — прощание с погибшими во время урагана членами Правосудия.

Лично для Куроко, как и для Сатен со всё же присоединившейся Конго — прощание с Уихару. Без её тела надежда оставалась, но следовало признать неизбежное. И как-то попытаться жить дальше.

Всё подготовили в точности как просила сестрица. Комната, огороженная пуленепробиваемым стеклом. Обе одинаковые девушки внутри. Единственная, кто их слышит — Куроко в наушниках.

Что ж, послушаем, что там они говорят.

Мисака Ворст за ночь их разлуки не изменилась ни капельки. Раздражающая ухмылка так точно осталась такой же. Мисака даже подумала, что, возможно, она не может иначе. Другие клоны умели выражать эмоции, но не настолько сильно, а тут апгрейд во всех смыслах.

— Странно, что ты не сбежала. — сказала она, когда Мисака Ворст уселась на такой же железный стул по другую сторону металлического стола.

— А зачем? — пожала та плечами. — Миссия закончена. Нового задания нет. А здесь крыша над головой, кормят, на тебя вон полюбоваться. Я-то думала, что дольше придётся, даже топать за ним вслед в Россию с тобой. Месяцы путешествий автостопом, за время которых мы бы лучше узнали друг друга, раскрыли бы сердца и дали волю страстям.

— Этого никогда бы не произошло.

— Согласна, звучит отвратительно. Твоё тело вот вообще нисколько не привлекательно. Разве что фетишистам.

Мисака вздохнула. Спокойствие, только спокойствие.

— Раз задание выполнено, то теперь ты мне расскажешь, кто тебя создал.

— Зачем?

— Ты обещала.

— Разве? Не помню.

— Я помню.

— Выдумала, наверное. Я вот выдумала, что я могу держать слово и вообще что-то знать о чести.

— Ну так и предай своих создателей.

— А что мне за это будет? — Мисака Ворст расхохоталась. — Они мне сделают бо-бо, если предам. А ты что?

— Я тоже могу. И я ближе. — Мисака коснулась стола. — Я могу даже убить.

— Ой, ты можешь убить? — клон округлила глаза. — Как жутко! Дрожу от страха!

— Не кривляйся. Я могу и уже убила одну сволочь. — глухо проговорила Мисака, и стол слегка дрогнул, электрические разряды прошли по нему и погасли последним предупреждением. Мисака Ворст спокойно посмотрела на них и слегка наклонила голову.

— Я и так умру через год. — неожиданно сказала она, продолжая ухмыляться. — Максимум два. А скорее всего даже раньше. Организм, рождённый в строго определённый возраст и без полноценного человеческого мозга, не сможет развиваться нормально и получит кучу проблем. Тем больше, чем дольше живёт. И всю эту мою жизнь меня обучали искать и убивать тех, на кого укажут. Меня пытали так, чтобы к боли осталось лишь презрение. Мне притаскивали клетки с котятами и щенками, после чего наказывали, если через день хоть кто-то из них ещё жил. В ускоренные сроки растили убийцу. А знаешь почему? — её улыбка обнажила зубы. — Потому что твоя сила жуткая. Электричество, металл, разум человека. Три кита нынешней цивилизации. И неограниченные возможности по созданию твоих клонов, всё более успешных, всё более сильных, всё более многочисленных. Полностью послушных приказам, пренебрегающих болью, пренебрегающих моралью, пренебрегающих смертью. Напасть на электростанцию, питающую президентский дворец, и попутно вырубить энергию всей столице? Пошарить в приборной панели самолёта, везущих важных чиновников? Хакнуть рынок акций, слив в никуда миллиарды? Это лишь лёгкая разминка для таких, как я.

Мисака застыла. Перед глазами пронеслись картинки той ночи. Остановившиеся ветряки, темень обычно ярких небоскрёбов, дымы пожарищ, отчаянные крики со всех сторон, стрельба — и трупы на тротуаре... много трупов...

— А представь, что произойдёт, когда они пробьют барьер. — Мисака Ворст начала шептать драматически. — Полноценный пятиуровневый клон. Сотни Мисак, осаждающих Белый Дом. Сотни Мисак, врывающихся в Кремль. Сотни Мисак, уничтожающих Ватикан со всеми жителями и туристами. Сотни пятых уровней электромагнетизма, ведомых искусственных интеллектом, знающим и учитывающим всё.

Она растянула губы в жуткую улыбку, словно акула, нависшая над оцепеневшей от ужаса рыбёшкой.

— Спросишь, кто меня создал? Меня создала Академия-сити. Спросишь, зачем? Ради будущего. Будущего, в котором победит тот, чьи пушки мощнее и ракеты летят дальше. Только вместо пушек и ракет сотни, тысячи, десятки тысяч одинаковых девочек, способных вогнать любую страну в каменный век. И если ты, Мисака Микото, выступишь против этого, то будешь признана предателем и убийцей тех, кто посчитал Академия-сити своим домом — ибо лишишь их и их потомков будущего. Хорошего, сытного, счастливого будущего в самом сильном городе мира.

В полном молчании Мисака Ворст откинулась на стул и зевнула.

— Думаю, я ответила на твой вопрос. — она посмотрела на руки Мисаки, сцепленные в захват, и усмехнулась. — А раз так, то покедова. Думаю, уже сегодня меня переведут и выдадут новое задание. О, да. — она повернула голову в сторону стекла. — Подружка, ты слушаешь? Если так, то понимаешь — если ты вдруг сделаешь запись и сольёшь каким-нибудь газетам, то, во-первых, умрёшь, во-вторых, всё будут отрицать, а в-третьих, это будет таким же предательством. Считай это добрым поступком, могу же я расщедриться? А теперь давайте меня обратно, есть хочу.

Беседа с Унубарой Мицуки состоялась в этот же день. Сестрица отказалась от всех мер безопасности, сказав, что они не понадобятся. Устроили в итоге там же, и Куроко вновь надела наушники.

Мыслей стало ещё меньше. Потом всё обдумает, когда уйдёт отсюда.

Унубара выглядел не так спокойно и самоуверенно. Он отчётливо волновался от того, что находится наедине с Мисакой Микото, и старался держать приклеенной улыбку. Девушка же смотрела на него равнодушно и не спешила начинать разговор.