Битва за Эллиоты. Часть 4

Теперь используя инструмент, рабочая часть которого напоминала узкую отвертку, с закругленным лезвием, предстояло разобрать затвор. Для этого Вирениус надавил на ударник затвора, примерно на 3 миллиметра. И повернул его на четверть оборота по часовой стрелке. Ударник вышел из своего гнезда. И адмирал взял его за головку пальцами и, потянув на себе, извлёк ударник из затвора. А потом извлек затвор из ствольной коробки. Для чего переместил несколько вперед и вправо упор возвратной пружины. После чего извлёк из затвора возвратную пружину. И на этом адмирал разборку пистолета прекратил. Не рискуя заниматься разборкой ударно-спускового механизма, помещённого во вкладыше. Справедливо полагая, что сам он назад сию конструкцию не соберёт.

Но к счастью механизм был чист, и достаточно хорошо смазан, поэтому осмотрев вкладыш, с ударно-спусковым механизмом, и не обнаружив на нём следов ржавчины, а внутри следов поломки или каких либо посторонних предметов адмирал положил и вкладыш на салфетку, ожидая служанку с емкостью наполненной керосином. Что бы дать деталям пистолета полежать там минут пятнадцать. Но пока адмирал решил осмотреть канал ствола. Для сего поднёс срез ствола к открытому глазу, зажмурив другой, а рамку затвора развернул к окну. К счастью следов освинцевания ствола[11] адмирал не заметил. Матрос подошёл к вопросу чистки оружия с полной серьёзностью.

В этот момент Чжань принесла ванночку, наполненную на половину керосином. Оставив дверь в коридор открытой. Явив адмиралу вполне мирную картину, когда младший ребёнок китаянки стоял возле шкафа, в коридоре и, упираясь ладошками в створку, и задрав голову, смотрел на лежащего, на шкафу Самурая. Свесившего одну лапу. И который всем видом, жмуря при этом глаза, всячески пытался всем доказать, что это он туда забрался по своей воле. И совсем даже не спасаясь от ребёнка. Из-за двери гостиной слышались голоса сына и флаг-офицера адмирала мичмана Властьева. Который сегодня завтракал в семье адмирала. И эти голоса перебивал смех Аюми. Китаянка, одетая в платье европейской горничной, а иначе бы к находящимся в осаждённой крепости китайцам сразу бы возникли бы вопросы, поставила ванночку на салфетку. Поклонилась и вышла, закрыв за собой дверь. Снова отгородив адмирала, с его проблемами, от обычной жизни. И вздохнув, адмирал поместил детали пистолета в жидкость. Так, чтобы, под слоем жидкости, оказались только металлические детали. А рукоять, с деревянными щёчками, возвышалась над слоем керосина. В котором, надо было дать полежать деталям минут пятнадцать. После чего адмирал встал и подошёл к окну. Всматриваясь в город и крепость, корабли на рейде. И тех, кто в крепости остался.

Сейчас на исходе сентября, как считал Вирениус, была лучше подготовлена к обороне. Чем она была готова в июле. Все три дивизии находились на фронте. Вдоль Волчьих гор. Выделив по одному полку в резерв. Их поддерживали морские пулемётные команды, четвёртый батальон Квантунской крепостной артиллерии, усиленный сборными командами из других артиллерийских батальонов и моряков. Включая и бронепоезд, с включённой, в его состав, бронедрезиной и железнодорожной батареей. Резерв корпуса составляли морские временные батальоны. Остальные части находились внутри периметра крепости. При этом резервные батальоны, команда третьей дивизии и выделенные на сухопутные батареи команды трёх квантунских крепостных батальонов занимали оборону как на передовых, так и основных оборонительных позициях крепости. Да и в самой крепости остались практически только те, кто мог пригодиться для обороны. Даже китайцы, число которых сократилось до нескольких тысяч. Не дотягивая до числа тех четырёх тысяч, что жили в Порт-Артуре, на момент его занятия русскими. Да и то все жители, из числа китайцев были заняты защитой крепости. Все мужчины были сведены в рабочие команды. Им выдали трофейное японское флотское обмундирование. Вот только головные уборы у них были, по образцу существовавших у китайцев, подобия чалмы. Китаянки же, из числа тех, кто жил в крепости ходили либо в нарядах горничных, будучи прислугой в домах европейцев, либо же переоделись в платья сестёр милосердия. Работая в созданных при госпиталях прачечных и банях. Где стирали и ремонтировали одежду. А все взрослые китайцы, кто имел право находиться в крепости, работали либо на портовых кораблях, членами экипажей, либо в ремонтных мастерских, занимались уборкой улиц, либо следили за животными. Последним обычно занимались жители китайских деревушек, оказавшихся внутри периметра крепости. И если лошади, быки, мулы и ослы использовались как тягловая сила, ну кроме тех, что ушли в артиллерию, обозы и офицерам, то овцы использовались для обеспечения войск и лояльных русским китайцев. А вот весь молочный скот, пока был фураж, использовался для производства молочных продуктов. В основном сыров, мягких сыров. Самые же лояльные китайцы, те кто приняли православие и подданство императора России попали в полицию и в пожарные. При этом сами русские все оказались в ополчении. Кроме полицейских, пожарников и уж совсем немощных и инвалидов. Но и которым нашлась работа сапожниками, шорниками. Или приказчиками в оставшихся работающими нескольких магазинах или половыми, в ещё действующих ресторанах. Где им помогали немногочисленные оставшиеся в крепости иностранцы. При этом все портовые и крепостные плавсредства числились в тральном караване. Либо китайцы работали на строительстве. Хотя строилось в городе не так и много. Спешно достраивались форт номер шесть, на горе Трёхголовой, укрепление номер шесть, между заливом Луизы и хребтом Паньлушань, южнее населённого пункта Хоуцзятунь и батареи литер 'Е' и 'И', находившихся на хребту Паньлушань. На которых ещё велись бетонные работы. Но уже их заканчивали, да и все эти сооружения уже были вооружены. И их строительство, при подходе противника, можно было и остановить. Заняв оборону на них. На форте номер пять, укреплению номер пять и батареи литер 'Г' и 'Д' заканчивались отделочные работы. Но эти укрепления уже можно было полноценно использовать. И на этих укреплениях работали солдаты Квантунского сапёрного батальона, матросы из флотского экипажа, ополченцы и китайцы. Включая и жителей, всё ещё находящихся под русским контролем поселений, но которым вход на территорию крепости был уже заказан. И как это не оказалось парадоксально самые свободными в крепости оказались японки, которые трудились на киностудии Аюми.

Вторым местом, где ещё велись строительные работы, был район гражданского порта. Туда грунтоотвозные шаланды в прилив привозили грунт. Которые землечерпалки выбирали из второго прохода, превращавшего Тигровый полуостров в остров, и из канала, который был пробит, в обсыхающей в отлив части бухты. Сейчас глубина этого прохода позволяла пройти там и малую воду кораблям до канонерской лодки включительно. А в полную воду там могли бы пройти и все остальные корабли второй минной дивизии, находившейся в Порт-Артуре, кроме её флагмана, броненосца 'Адмирал Посьет'. А вот в отлив китайцы и те пленные, что согласились поработать, перетаскивали грунт повыше. Что бы создать искусственную насыпь для прокладки, по ней, железной дороги. Которая должна была соединить Восточный басен и находившийся в нём док с железной дорогой. При этом временные железнодорожные пути к казармам, складам и в сторону дачного посёлка уже были сделаны. Шпалы просто уложили на утрамбованную землю, а поверх них провели рельсы.

Ещё одним местом, где велись работы, был новый мол. Который создавался, чтобы защитить второй проход со стороны моря, в том числе и от волнения. Но там, в прилив или в обычную воду грунтоотвозные шаланды пока только сбрасывали выработанный грунт. Который только, только начал показываться из-под воды в обычную воду, формируя новый мол. Но за этой защитой уже постоянно находился один из трёх бывших клиперов, которые теперь числились канонерскими лодками. И выполняли роли брандвахт. Постоянно один из этой тройки стоял за этим строящимся молом, второй находился за затопленными пароходами, рядом с естественным входом на рейд. Служа одновременно плавбазой для подводной лодки 'Палтус', она же 'Джевецкий-35'. И которая тоже числилась в системе защиты прохода. Ну и для экипажей дежурных минных катеров. Из числа тех, что ещё остались в крепости. А третья, чей экипаж, считался отдыхающим, находилась у артиллерийской пристани, под Золотой горой. Являясь последним рубежом защиты прохода.

Хотя по большому счёту кораблей катастрофически не хватало. По большому счёту в море могли выйти только канонерские лодки 'Храбрый', 'Грозящий', 'Сивуч', 'Бобр', минные крейсера 'Гайдамак', 'Всадник', контрминоносцы, миноносцы и переделанные, в патрульные катера, бывшие миноноски. Ну, были ещё и вспомогательные канонерские лодки, которые адмирал Вирениус, если и высылал в море, то только для обстрела побережья. И то в сопровождении специализированных канонерских лодок. Или же для защиты судов трального каравана. Суда, которого, каждый день выходили в море. Что бы проверить рейд и бухту Тахе. Ну и на встречу, редким теперь, торговым кораблям, которые нанимались Морским Ведомством, для прорыва в осаждённую крепость. Дабы сопроводить их в порт. Все построенные десантные баржи и лихтеры тоже числились в тральном караване. Даже те две баржи и лихтер, которые были вооружены. И находились в Бухте Луизы. Откуда поддерживали левый фланг позиции на Волчьих горах. Не опасаясь, что кто-то из тех, кто может их уничтожить рискнёт сунуться на мелководье, преодолев минное заграждение. Преграждавшее вход в бухту Луиза, да и ещё под огнём их орудий. А от миноносцев их защищали небольшая осадка и установленные среднекалиберные пушки на баржах и трёхдюймовка на лихтере. Все остальные корабли были повреждены и срочно ремонтировались. Включая и эскадренный броненосец 'Адмирал Посьет'. На котором срочно заделывали пробоины в корпусе и на надстройке. Броненосец береговой обороны 'Мощь Дракона' находился в главном доке. Где ему заделывали пробоину, полученную в Талиенваньском заливе. И где перед этим находилась канонерская лодка 'Отважный', на которой срочно доделывались ремонтные работы. И вход в строй этой канонерской лодки ожидался в течение ближайших дней. Как и контрминоносца 'Грозовой', на котором при отливах поменяли винты. И теперь этот контрминоносец должен был усилить 'сокола' второго отряда. В доке для миноносцев собирался из трёх кусков, японских 'Циклонов' миноносец номер '230'. А в доке Минного городка пытались восстановить, почти разорванного пополам 'Лейтенанта Буракова'.

А следующей в главный док должна была встать канонерская лодка 'Гром'. И вот уже потом предстояло решить, кого вводить в док следующим. Крейсер 'Витязь' или же броненосец береговой обороны 'Федор Стратилат'. Причём последний корабль, из-за повреждения одной из машин, полноценно восстановить не получалось. От слова совсем. И если крейсер имел более серьёзные повреждения корпуса, но мог быть полноценно восстановлен, то имевший меньшие повреждения броненосец, превращался просто в плавающую, причём еле, еле как, самоходную батарею. Ещё одним кандидатом на доковый ремонт становился парод 'Европа'. Некогда затонувший, от столкновения с норвежским пароходом, прямо на рейде. Но поднятый. И теперь этот пароход становился самым крупным грузовым судном в Порт-Артуре. Что делало его весьма нужной единицей. Но эти корабли хотя бы можно было восстановить, в отличие от крейсера 'Командор Беринг', контрминоносцев 'Боевой' и 'Разящий' и грунтоотвозной шаланды '14'. Которые теперь отремонтировать можно было только после заключения мира.

Однако велись ещё и работы по постройки судов. На стапелях находились канонерские лодки 'Соболь' и 'Горностай'. Последняя правда только была начата в постройке. И на стапеле ещё только формировали киль для этого корабля. Сразу же после спуска на воду ещё буквально остова самой маленькой из них, одноорудийной 'Нерпы'. На которой не был даже установлен палубный настил. Ну уж очень хотели освободить стапель, для следующего корабля. Благо 'Нерпу' уже было можно достраивать, на плаву. А вот 'Соболь' собирались спускать даже с установленными котлами и машиной. А уже на плаву навешивать броню, достраивать ходовую и боевую рубки, устанавливать трубы, мачты и два орудия. Для последней из этой серии канонерки 'Морж' пока заготавливали детали. Рядом с 'Нерпой' находилась и 'Чехонь', или 'Джевецкий-36'. Эту подводную лодку спешно пытались довести до ума, как малую подводную лодку на электрическом ходу, и вооружённую торпедным аппаратом. Для защиты рейда. Для чего на ней срочно возводили лёгкий корпус.

Ещё два корабля, из числа находившихся в распоряжении адмирала Вирениуса, проходили испытания. Подводный минный заградитель 'Портартурец', построенный в крепости, проходил, как рассчитывал адмирал, последние испытания, по установке мин. И ему предстояло ещё пару раз выйти в море и установить муляжи мин. После чего, как очень хотелось Вирениусу, подводный минный заградитель можно было бы использовать уже и для боевых операций. А вот последний корабль миноносец '227', миноносец сына, вовсю разрезал гладь рейда перед минным городком. На всех своих пятнадцати узлах. И его, похоже, можно было уже считать боевой единицей. По крайней мере, миноносец уже с час так крутился по рейду, не сбавляя скорости. После ремонта раскуроченных было котлов.

Адмирал, перевёл взгляд с миноносца, на 'Федора Стратилата', стоявший возле Перепелиной горы. Как раз напротив входа на рейд. И тяжело вздохнул. Потом позвонил в колокольчик. И когда в дверях появилась китаянка, с ещё влажными руками, похоже, прибежавшая с кухни и успевшая только ополоснуть руки, за которыми виднелся её ребёнок, всё ещё глядевший на жмурящегося кота, и который внятно, и на русском, произнёс:

— Кися!

Адмирал усмехнулся и сказал:

— Извини девочка, что я тебя загонял, но руки грязные, пригласи, пожалуйста, молодого господина. Я хочу с Николаем кое-что обсудить. Потом вернёшься и заберёшь ванночку. Керосин, может быть, и приспособишь. И принеси нам, пожалуйста, чаю.

— Да, господин, — ответила по русские китаянка и, закрыв дверь исчезла. А адмиралу предстояло почистить оружие и переговорить с сыном. И адмирал направился к столу, где в ванночки под счлоем жидкости лежали детали его пистолета. Адмирал только и успел, как достать детали пистолета и разложить их на салфетки, давая стечь керосину. Что бы протерев их насухо, продолжить чистку. Вирениус как раз взял в руки ствол со ствольной коробкой, чтобы вытереть её насухо, как в кабинет вошла Чжань и, увидев кивок адмирала, взяла ванночку. И развернувшись, направилась к двери. Где, уже выходя из кабинета, провела бедром по здоровой ноге Николая, лукаво улыбнувшись ему. А Вирениус-младший с улыбкой проводив молодую женщину взглядом, опираясь на тросточку, вошёл в кабинет, закрыв дверь.

— Хотел поговорить, отец? — Николай прошёл к ближайшему стулу и сел на него.

— Да, Николай, хотел. Как твоя нога? — адмирал взял ёршик, нацепил его на специализированный инструмент. Который служил не только для разборки пистолета, но и в качестве шомпола. И прошёлся ёршиком по стволу пистолета. От казённой части к стволу. Что бы убрать, если бы они были, остатки свинца и оболочек от пуль, из нарезов ствола.