Весна веры

Кажется, у кого-то свело ногу.

Кто-то не доплыл...

Сеня ни на что не обращал внимания.

Он сливался с водой, Вольная принимала его, ласкала, укачивала... Маришку она не сберегла. Обман, кругом обман, все обман... и жить особенно незачем. Только ради мести....

Холод?

Холода Сеня почти не чувствовал. Привык...

И сам не заметил, как оказался среди кораблей. Едва не попался — его могли несколько раз увидеть с лодки. Приходилось нырять, скрываться под водой, хорошо, он мог надолго задерживать дыхание. И бочонки... тяжелые... ничего, можно уже вынимать пробку. Внутрь — бикфордов шнур, пусть вода заливается, это уже не страшно...

Его заметили?

Кричат?

Смешно...

Сеня еще мог сохранить свою жизнь, если бы нырнул. Он бы выплыл, он бы смог. Но жить-то ему и не хотелось. Только убивать. А потому...

От выстрела он попросту загородился бочонком.

Тот разбился, вязкая жидкость с гадким запахом потекла, еще выстрел — и вспышка.

Огненная, ослепительная...

И Сеня ныряет на глубину. Он знал, что не сможет ничего сделать. Что умирает. Но хотел остаться на дне Вольной. Смерть в огне — или в воде?

Хотя бы этот выбор у него есть. До самого конца.

До дна он так и не доплыл. У юноши просто остановилось сердце от боли. Вольная приняла его — и мягко понесла вниз, баюкая в своих объятиях. Еще одна жертва братоубийственной войны. Не последняя...

Но — оправданная.

Водный огонь загорелся.

* * *

Ожидание...

Тяжелое, липкое, муторное, ползущее, словно беременная улитка по камням — оно выматывает и раздражает.

Кто-то курит, кто-то пытается движениями сбить напряжение, чистит пистолет, ходит взад-вперед.

Логинов словно окаменел.

Статуя человека. И только ночной ветер треплет волосы.

Ас-Дархан это река, ее притоки, ответвления, каналы, даже небольшой остров. Забавно, правда?

Но именно на острове строились торы. Элитное место. И именно на острове расположился комитет Освобождения. Так безопаснее, и к ним никто не подберется незамеченным. А если что — есть корабли. С доверенными капитанами, которые мгновенно примут на борт и уплывут подальше от опасности.

Но если вода становится ловушкой?

Логинов отлично понимал, достаточно одного бочонка. Лишь одного, который будет открыт и подожжен в нужном месте. Он сработает детонатором для остальных, а дальше процесс будет не остановить. Он ждал. И...

Сначала светлое пятно показалось ему миражом. Досмотрелся...

Но тут вскрикнул Алексеев, потом кто-то еще...

Все верно.

Корабли горели.

Горела сама Вольная, горела — и несла огонь вниз и вперед. К устью.

На остров.

Анатолий усмехнулся, показывая клыки, и кивнул Илье.

— Давай. Можешь начинать!

Алексеев себя ждать не заставил. Вскочил и умчался к своим людям. Спешить особенно некуда, как раз, пока он доберется до позиций, пока они пойдут на штурм...

Логинов не сомневался, он будет успешным.

Пятно огня разрасталось, становилось все шире и шире, ярче и сильнее, крики были слышны даже здесь, кто-то ударил в колокола... пусть горят, сволочи!

* * *

Илья недовольно поморщился.

Он бы предпочел средь белого дня, с саблей, верхом, на врага...

Логинов не поднимал его на смех. Знал, но промолчал. И высказался один раз, едко и зло.

Кавалерию — на пулеметы? Лучше сам сдохни, не гробь людей своим кретинизмом.

Илья понимал, что это правильно. А потому — вот так. Ночью, в темноте, в тишине, но по возможности быстро. Сейчас они посеяли в городе панику и на какое-то время лишили освобожденцев руководства. Илья знает, сейчас, выше по течению, в воду льются бочки с нефтью. Вольная поможет... горят корабли, загорится самое река. Никто из освобожденцев живым не уйдет.

Для реки это плохо, конечно, но какая разница?

Будут живы — все поправят. Погибнут — так хоть освобожденцам напоследок напакостить. Сволочам таким... Вот и их позиции.

Колючая проволока, пулеметные гнезда — хорошо окопались. И если бы их еще с воды прикрывали, вообще были бы непобедимы. Но сейчас...

Сейчас им не до врага.

Илья и сам не поверил в такое везение, но...

Когда загорелись корабли!

Когда все начальство оказалось в огненной ловушке на острове!

Когда руководить стало, фактически, некому... что сделали освобожденцы? Да кто — что!

Кто раскрыл рот и смотрит на происходящее в городе. Кто мечется, кричит, отдает какие-то нелепые приказы. Кто вообще под шумок удирает... да, и это тоже было. Понимают, что если там — такое, то и здесь скоро начнется. А голову класть неясно за что не хочется...

Что ж.

Пусть их, трусов. А те, кто остался... гранаты делать достаточно просто. Взрывчатка плюс поражающие элементы. К примеру, можно к динамиту добавить горсть обыкновенной гальки, только не особенно крупной. Просто нагрести в карманы на реке...

И поверьте, галька отлично сработала.

Взрывы расцветили ночь.

Дальше было проще. Перерезать колючую проволоку, захватить пулемет, хотя бы один, пока освобожденцы не опомнились — и очередью, очередью по сволочам!

И стрелять!

Пусть не все хорошо стреляют! В авангард Логинов выделил тех, кто умел. И патронов жалеть не стал.

Илья шел впереди, и был счастлив.

За Анну!

За Георгия!

За Алексеевку, родителей, сестру, за Русину, за все!!! За весь мир, который рухнул в бездну, вы мне ответите, сволочи! Кровью ответите...

И освобожденцы отвечали.

К утру Ас-Дархан был взят войсками генерала Логинова.

* * *

— Да, реку мы испоганили, — Логинов печально смотрел на обгорелую пристань. Хорошо хоть каменную, была бы деревянная, новую пришлось бы строить, но и камни огонь облизал со всей жадностью. И кое-где нефть еще горела.

Илья только плечами пожал.

— После войны справимся.

— Это понятно... каковы наши потери?

— Около шестисот человек.

Много, неоправданно много, но не всем так повезло, как Илье. Где-то и стреляли, и дрались всерьез, а кто и от огня пострадал. Водяной огонь, знаете ли...

Выпущенный на свободу дракон не станет разбираться свои там или чужие. Он всех скушает.

Флота у освобожденцев попросту нет. Нефти вчера вылили... Логинов даже не знает, сколько. Очень много. Там все горело.

Остров?

Там никто не спасся.

Город тоже сильно пострадал, на Ас-Дархану не впервые. Отстроится и будет еще красивее прежнего. Зато цель достигнута. И Логинов уже дал приказ отправить телеграмму Валежному.

Вольная теперь в их руках.

Если два генерала не промахнутся и дальше, если будут действовать согласованно — Освобождению придет конец уже к следующей зиме. Но что потом?

Потом — будет видно. Найти худшего правителя, чем Петер, это еще очень надо постараться. В крайнем случае, править будет совет. А кто будет сидеть на троне — неважно. Хоть чучело посади, лишь бы оно не вмешивалось в дела государственные, как тот же Петер.

Вот сам Логинов никогда в них не лез.

Полками командовал и неплохо. Воевать умел. Что дано, то дано. А политика... грязно это. Типа клетки с крысами, куда рукой ни поведи, все равно цапнут. Но...

Когда ему пришла телеграмма от Калинина, когда ему предложили поддержать восстание, Логинов ответил отказом. Просто из брезгливости.

Встал под знамя?

Стой под ним до конца. И прими смерть, когда оно упадет. А вот так, из стороны в сторону, ударить в спину... нет. Сам не отдавая себе отчета, сын мещанина оказался благороднее множества торов. Да разве ему это было важно?

Важна была Русина. А потрясения и революции...

Можно прикрывать их самыми красивыми словами, но сути это не изменит. По делам узнаете их... принесли Освобожденцы кому-то добро?

Нет?

То-то и оно... а слова — это только слова. Сотрясение воздуха. Кому это важно?

— Командир?

Алексеев.

Анатолий кивнул ему.

— Подсчитываем убытки, ждем сообщений от Валежного. Надеюсь, он уже взял Сарск.

— А куда потом?

— Разумеется, на Звенигород.

Илья сжал губы и кивнул. Да, на Звенигород.

Вы мне, твари освободительные, за все ответите! За — все.

Глава 5

Что-то она заговаривала -

Зелье, быть может, заваривала?

Анна, Россия.

Вот уж этого звонка Анна не ждала. Но — ответить стоило.

— Слушаю?

Звонил Сережа Цветаев. Сложно ли догадаться? Даже если бы память Яны не подсказала, три буквы, плывущие по экрану телефона, отлично характеризовали абонента.

Ч.М.О.

Ни убавить, ни добавить.

— Слушаешь? Ну, привет, детка.

— Здравствуй, Сергей.

Несколько секунд в трубке молчали. А потом раздался короткий смешок.

— Знаешь, а я рад, что ты сына сохранила. Мамашка сказала...

— Знаешь, а я не рада, что вы с мамашкой ко мне лезете, — в тон ему ответила Анна. Она бы так не сказала, но вот Яна... Собственно, Сергей единственный, кто знал девушку настолько близко. Перед кем Яна сильно раскрылась.

Не хотелось бы, чтобы он заметил несовпадения и рассказал матери. Вот и пришлось... поменять тон.

— Ну, извини. Но мать — это крокодил на танке.

— Да хоть мамонт на самолете, мне-то что?

— Ян, я потому и звоню. Ты учти, она своего всегда добивается.

— Добивая тех, кто слабее?

Бульканье в трубке подтвердило ее правоту.

— Примерно так. Меня, вот, добила...

Даже против воли Анне стало жалко этого человека. И пусть она его в жизни не видела, Гошке он родной по крови.

— Все так плохо?

— Чего там хорошего. Лечить меня будут, но прогнозы самые паршивые.

— Наркота?

— Ну да. Я на синтетику подсел, а эта дрянь организм изнашивает... хрен его знает, что раньше откажет. Печень, почки, сердце... сдохну по-любому.

— И оно тебе было надо?

— Казалось, не всерьез. Можно остановиться в любой момент, а попробовать все хотелось.

— Приятного аппетита.

— Язва. Была и осталась. Непобедимая Янка в атаке.

Анна мысленно поздравила себя. Получается пока притворяться. Отец ее не распознал, но там было проще. Отца Яна искренне любила, и была рядом с ним спокойна. А с Анной они все же были сильно похожи, внутренне тоже...

— Так чего-то звонишь-то? Тебе язвы в желудке мало? Решил меня добавить?

— Вот язвы в желудке у меня как раз нет. А чего звоню... спасибо сказать. За сына, пока не сдох.

— Лучше б ты своей мамашке не давал меня травить. Она ведь от твоего имени все документы в суд подала. По твоей доверенности...

— У нее есть. Но отозвать я ничего не смогу, сама понимаешь. Оказался бы в суде, отказался бы от всего. А так...

— А раз так — подожди пару минут, — осенило Анну. — Ты сможешь наговорить это на диктофон?

— Грош цена такому наговору.

— Ну, грош, не грош, а вдруг да пригодится?

Кто его знает, что может понадобиться? Так что голос Сергея с его отказом от прав на сына, за себя и за мать, Анна записала. И про сына рассказала. И даже фотографии отправила.

Общаться с мальчиком Сергей не рвался. Ни к чему. Пусть сын не знает отца, так проще. Лучше, чем горевать об умершем близком человеке.

Анна не знала, поступила бы так Яна, или нет. Но когда она закончила разговор...

Хелла, как же ей было жалко Сергея. Не сегодняшнего. А того мальчишку, в которого влюбилась некогда Яна. Слабого, глупого, но не злого, не подлого, не подонка...

Просто дурака. Который всю жизнь позволял другим решать за себя, и в один 'прекрасный' момент заплатил своей жизнью за свою слабость.

Просто — жалко.

И не успела она отойти от этого разговора, как вновь зазвонил телефон.

* * *

— Анечка, здравствуйте.

— Добрый день, я вас слушаю.

— Вы меня не помните?

— Должна?

— Олег Лейкин. Капитан...

Анна поежилась, но 'вспомнила'.

— Здравствуйте, Олег Андреевич.

— Анечка, скажите, вы мне не сможете уделить хотя бы час вашего времени?

— Что-то случилось?

Когда на тебе пять трупов... За пятый Анна не беспокоилась. Она к нему даже пальцем не притронулась, а благословение Хеллы здесь не определят. Но первые-то четыре... И два в подворотне, и два на кладбище... могла она там наследить?

Запросто!

Здесь все так сложно, и отпечатки пальцев, и волоски, и капельки пота, и... сериалы Кира любила. И Анна пару раз смотрела, и память Яны подсказывала.

Могла она вляпаться? Запросто! Но чтобы узнать точнее, надо встретиться и поговорить.

Всем хороши сотовые телефоны, кроме одного.

Видеть собеседника они не дают. Хорошо видеть...

Даже при видеосвязи этого пока не достигнуть. Не просто видеть, а именно, что стоять или сидеть рядом, наблюдать смену выражений на лице, слышать интонации, даже запах чувствовать. Очень многое можно узнать о человеке и по движениям рук, по их положению...

Анна могла. Но для этого требовалось беседовать лично. Что ж, она согласится.

Сегодня вечером. В 'Орхидее'. Недорогой, но симпатичный ресторанчик в центре города.

* * *

— Ань, ты меня с собой возьми!

Анна подумала пару минут.

— Стоит ли? Кира, может, тебе проще сходить, погулять с Витей?

— Мы с Витей за вами и последим. Рядом побудем.

— Думаешь? — усомнилась Анна.

— На всякий случай.

Анна пожала плечами, но спорить не стала. Почему бы нет?

И Витя хорошо впишется, Кире надо посмотреть на первую любовь трезвыми глазами, и девочка будет у Анны под присмотром.

Борис Викторович будет против?

Эммм... а почему Анне не хотелось говорить ему про эту встречу? Вот не хотелось — и все! Оставить бы все в тайне... Почему так?

Анна не знала, но и рассказывать не хотела. Словно что-то нехорошее сделала, чего не должна была. Но почему!?

* * *

Анна не знала. А вот Кира сомневаться не стала.

Что лучше всего стимулирует мужчину в борьбе за женщину? Думаете, лазерная эпиляция? Ан нет, соперничество. Если женщина нужна одному мужчине, она будет нужна и второму, и третьему, если она сама себя таковой ощущает.

А если нет соперника, его надо придумать. Но Кире этого делать не пришлось, так что она отправилась к отцу, благо, тот заехал домой пообедать.

— Папс, надо поговорить.

— Хорошо...

— Без Ани.

Борис Викторович искренне удивился, но...

— Ладно.

— Папс, ты меня можешь взять в город, я тушь себе прикуплю и вернусь?

— Не нравится мне твоя косметика, ну да ладно.

Кира показала классический 'Йес'. И поскакала собираться. Анну надежно отвлекла с каким-то важным вопросом Роза Ильинична, а там и Гошка поможет...

Заговор?

Не-а! Забота о близких! Меньше знаешь — лучше спишь, вот и прояви заботу о спокойном сне своих близких. В машине Кира плюхнулась на сиденье рядом с отцом — и тут же выдала Анин секрет.

— Папс, тут к Анне какой-то козел клеится.

— Да? — нахмурился Борис Викторович.

— Ага. Лейкин Олег как-его-там-бишь-того. Отчество не помню, но он в полиции, по ходу, капитан.

— И что ему нужно от Ани?

— Самой бы знать хотелось. И ей тоже.

— Хм?

— Звонит, на свиданки приглашает, в 'Орхидею', у нас же там романтишь, квадратишь, практишь...