Каюта оказалась сплошным убожеством. Буквально одна квадратная сажень, где вдоль стены поместился сундук — он же койка, а над ним — обычный гамак. Еще в углу было что-то вроде маленького столика. С купе первого класса в поезде не сравнить. Утешало одно, что ехать им нужно было около суток. Как-нибудь перетерпят. За двести рублей Петя бы, пожалуй, приказчика покалечил, а так как деньги остались при нем, пусть живет. Лишь бы глаза не мозолил.
Приказчик все-таки пришел. Просто и бесцеремонно вломился в дверь и принялся что-то кричать.
Петя не выдержал и дал ему кулаком в глаз. С чувством. Так что того из дверей вынесло. После чего склонился над поверженным телом и счел необходимым пояснить:
— Я для тебя, хам деревенский, не "Эй ты!", а "ваше высокоблагородие господин целитель пятого разряда". В том, имел ли ты право с меня такие деньги за проезд брать, я еще с твоим купцом, как его, Белявским, разбираться буду. Вместе с городничим. А то, что ты, дрянь криворукая, деньги в воду умудрился уронить, меня никак не касается. И если беспокоить меня не по делу будешь, я тебе и второй глаз разукрашу. А теперь — пошел вон!
И захлопнул дверь.
Видимо, Петино выступление оказалось достаточно убедительным. Или это приказчик все-таки не был полным дураком и понял, что маг-целитель ему не по зубам. В общем, вплоть до отъезда парохода к нему не лез. После чего все-таки пришел. Вроде как, по другому поводу.
Мол, на корабле есть несколько недужных, а один кочегар так и вовсе паром обварился, так пусть господин целитель их в порядок приведет.
Петя возмутился:
— Я тебе что, корабельный доктор? Вот приеду в Мезень, обустроюсь, вместе с городничим определю круг своих обязанностей, тогда, возможно, у меня и появятся дни бесплатного приема. А пока я на этом пароходе обычный пассажир. Бесплатно лечить никого не буду. Разве что...
Петя накинул на заплывший глаз приказчика "малое исцеление".
— Так и быть, глаз у тебя в течение пары часов пройдет. А если захочешь еще бесплатное лечение получить, могу тебе что-нибудь сломать. Как раз к приезду заживет. Понятно?!
Глава 40. "Золотая баба"
Городок Мезень оказался очень простой планировки. Две улицы вдоль реки, третьей можно было бы считать набережную, только набережной как раз и не было. Был берег, в нескольких местах "украшенный" причалами, сквозной проход между которыми отсутствовал. И еще несколько нешироких улочек (переулков?) поперек.
Но сказать, что в этом городе нельзя заблудиться, было бы неправдой. Еще как можно. Потому что вокруг упорядоченного центра шли сплошняком бараки, склады, лабазы, амбары и мастерские всевозможного назначения, расположенные на земельных участках весьма причудливой формы и огороженных сплошными заборами. Лабиринт получался еще тот.
Дома в центральной, части почти все двухэтажные деревянные. Включая дом городничего и расположенные рядом два дома Присутствия и Купеческий клуб. И еще Дом Северного Товарищества (все с большой буквы). Вот этот дом, хоть и был тоже деревянным, больше походил на дворец в классическом стиле. С мезонином, кованой оградой и будкой при входе. На той же площади находилась и церковь. Вот она была каменной, из кирпича. Две другие располагались в противоположных концах улиц и, похоже, были деревянными, только оштукатуренными.
Но зажиточность чувствовалась. Что жилые дома, что лавки выглядели солидно, а купеческие особняки соревновались между собой богатством отделки.
Как выяснилось, Птахиных ждали. По крайней мере, вышедший встречать пароход служащий порта имел на счет них вполне четкие инструкции. И, что еще лучше, на выходе из порта их ждал специально для этого подогнанный экипаж. Открытый, то есть пролетке, но с большим багажным ящиком. В принципе, найти носильщиков и извозчика — проблема небольшая, но проявленная забота радовала.
Привезли Птахиных прямо к Дому Северного Товарищества, где, как оказалось, в правом крыле для них была подготовлена казенная квартира. Двухэтажная с отдельным входом и уже расставленной мебелью. На первом этаже — кабинет для приема больных и служебные помещения: прихожая, кухня, комната для прислуги, кладовая. На втором — три жилых комнаты: гостиная, спальня (пришлось отдать сестре) и, по-видимому, еще один кабинет, который Петя решил использовать и под собственную спальню, благо в нем имелся достаточно большой диван. На все это приходилось целых две печи, которые топились (когда это требовалось) из кухни и прихожей. В общем, не слишком шикарно, но жить можно. Причем на первое время ничего переделывать не надо, только вещи разложить. Удобно.
А дальше? Рано загадывать. Пока неизвестно, на сколько лет они в Мезень приехали, да и в семейном положении брата и сестры могут произойти изменения.
В доме их тоже встречали — солидного вида дама лет пятидесяти — Чижова Надежда Дмитриевна, домовая надзирательница (именно так и представилась), а также пара мужиков (дворник и истопник?), которые и заносили багаж в комнаты.
Оставив хозяйственные заботы на сестру, Петя переоделся и отправился представляться городничему, благо Чижова предупредила, что тот на месте и его ждет. У молодого целителя даже возникли опасения, а не попал ли он, часом, куда-нибудь за границу? Больно все хорошо организовано.
Оказалось, не так уж далек он был от истины. Городничим Мезени оказался на редкость педантичный немец — Фоншольский Иван Карлович. Для своей должности — молодой (около тридцати лет), абсолютно невзрачный (некрупный блондин, весь какой-то выцветший) и очень серьезно относящийся к своей работе. И к себе. Это даже было видно по его фамилии, которую он первым в роду писать на русский манер, но приставку "фон" сохранил. Ибо он не просто Шольский, а "фон-барон". Причем такой барон, что его предки не только в крестовые походы ходили, но и при Карле Великом в коллегии скабинов заедали.
Петя аристократическим происхождением похвастаться не мог, и Шольский об этом знал. Принял его сразу, несмотря на то, что в приемной сидели два солидного вида купца. Но разговор вел, вроде, корректно, но как с тупицей, которому надо самые простые вещи разъяснять и по три раза повторять. Или городничий по своей природе таким занудой был?
Такая манера разговора раздражала, но осаживать его молодой маг не спешил. Чин-то у городничего не слишком высокий, восьмого класса по Табели, и по молодому возрасту маловероятно, чтобы он раньше успел более высокий получить (в этом случае прежний ранг сохраняется). А у Птахина, между прочим, седьмой. Но, возможно, у Шольского есть основания чувствовать себя в Мезени царем и богом. Так что начинать знакомство со скандала было бы неправильным. В общем, Петя про себя сатанел, но сохранял внимательное выражение лица и поддакивал.
— Для вас выделен кабинет в земской больнице, — По третьему разу повторял Иван Карлович: — Но появляться в ней слишком часто не советую. Там наш врач, Брулев Федор Прохорович бесплатно простой народ пользует и, в общем-то, со своей работой справляется. В сложных случаях он вас сам пригласит, а чрезмерно баловать чернь не надо.
— Ваша квартира также имеет помещение для приема больных. Но и частной практикой я вам не советую увлекаться. Мага-целителя в Мезень пригласили по настоянию САМОГО, поэтому заботу об обеспечении вас пациентами мне придется взять на себя, — Шольский вздохнул: — Что делать, это тоже входит в круг обязанностей доверенного лица его высочества.
— Его высочества? Это какого такого высочества? — Петя с трудом удержался, чтобы не спросить это вслух. К счастью, городничий пояснил сам:
— Вы, конечно в курсе, что Северный завоз курирует лично князь Владимир Васильевич, — И, увидев растерянный Петин вид, добавил: — Брат Государя.
Теперь понятно, почему городничий так в себе уверен. Доверенное лицо брата Государя — это уже что-то вне рангов. Сюрприз, однако.
Взгляд Шольского стал одновременно осуждающим и снисходительным. С одной стороны, безобразие, что молодой маг не навел справки, куда едет и кто его самый большой начальник, а с другой, ему понравилось, как одно упоминание высокой особы смутило целителя.
Смутился Петя совершенно по другому поводу, но быстро сообразил, что не может князь Владимир знать, кто его на приеме у Государя лбом о ступеньку приложил. Так что изобразил лицом почтение и восхищение. Чем заслужил уже одобрительный кивок городничего.
— Вы уж постарайтесь к своим пациентам отнестись с полным вниманием, — Продолжил чиновник: — И лечить у них то, что вам скажут, а не то, что они попросить могут.
Поймав недоуменный взгляд молодого целителя, пояснил:
— Важно, чтобы люди понимали, что вы здесь не сами по себе, а милостью его высочества князя Владимира.
— Но, позвольте, — Петя в первый раз решился возразить: — Но ежели мне частной практикой не заниматься, мои доходы существенно сократятся.
Городничий снисходительно улыбнулся:
— Об этом не извольте беспокоиться. Оклад свой в присутствии у бухгалтера уточните, он здесь больше, чем в более южных городах. Но, главное, его высочество своим людям регулярно из личных средств поощрения выплачивает. Вот, кстати, и вам за своевременный приезд положено...
За спиной у Шольского стоял довольно большого размера несгораемый шкаф, который он немедленно и открыл. В основном, полки были заняты папками, письмами, отдельными листами бумаги и небольшим количеством коробок. Но было и еще одно отделение со своей запираемой дверцей. Внутри тоже оказались коробки, но уже типа шкатулок. Одну такую хозяин кабинета приоткрыл и вытащил из нее парусиновый мешочек из которого отсчитал два десятка золотых червонцев:
— Вот — возьмите на обустройство.
Не такая уж большая сумма, но если выплаты будут регулярными... Отказываться Петя, понятное дело, не стал, а сгреб монеты со стола и пересыпал уже в свой кошелек, где в отделении для монет к этому моменту оставалось не слишком много серебра.
— Надо теперь будет аккуратнее монеты вынимать, — подумалось ему: — А то дашь еще какому-нибудь Ваньке червонец вместо двугривенного...
Сам же задал еще один вопрос:
— Их высокоблагородие Михаил Павлович Буняев сказал, что теперь в мою обязанность будет дважды в год губернию объезжать, ревизируя здешние городки и поселения. Вместе с тем, экипажа для этих целей у меня нет, да и дороги в губернии, как я понял, далеко не всегда проходимы...
— Не нужно понимать слова Буняева буквально. Вы здесь по воле его высочества. Если не будете заняты в Мезени, можете иногда отъезжать в другие городки, но не дольше, чем на две недели. Исходя из этого, наметьте себе план посещения крупнейших поселений и представьте мне. И поверьте, если вы их объедете не дважды за год, а раз за два года, ничего страшного не случится. Кому будет острая нужда, сам в Мезень или Архангельск приедет.
Сделав многозначительную паузу, добавил:
— Экипаж ездить по городу можете у Чижовой заказать. Лучше предупредив ее накануне. Конюшни и каретная прямо в Доме Товарищества расположены, но вы же знаете этик извозчиков. Прямо с утра напиться могут, и ничего с этим поделать не получается. Народ такой. Ну, вы знаете. "Пьян, как извозчик". А если из города надумаете выехать, то лучше верхом. Больше шансов до места доехать будет.
Пете, вообще-то казалось, что есть поговорки "Пьян, как сапожник" и "Ругаться, как извозчик", но немцу простительно перепутать. К тому же, какие порядки на здешнем Севере, еще надо посмотреть.
— Впрочем, — продолжил Шольский: — пока идет навигация, я бы вам советовал воспользоваться лодкой. Практически все сколько-нибудь крупные поселения на реках расположены. Вы под парусом ходить умеете?
— Как-то не довелось.
— Ничего, успеете освоить, а там, глядишь и какой-нибудь карбас себе заведете. А пока можете на любом проходящем судне путешествовать. Я распоряжусь.
— Но это дело не завтрашнего дня, — После паузы добавил он: — Ближайший месяц будьте на месте обязательно. Пациентов я к вам пришлю. Жаль, что вы к началу навигации не успели, их высочество всегда в это время приезжает. Теперь только к ее закрытию появится. Так что, как с пациентами разделаетесь, до осени можете сами своим временем распоряжаться.
Все? Можно идти?
Ничуть не бывало. Городничий еще по разу повторил свои напутствия, а кое что и по третьему разу счел нужным подчеркнуть. Так что вышел из кабинета Петя еще нескоро.
В приемной обнаружились те же два купца, компанию которым составил еще один, помоложе. Сидели молча, лишь молодой от нечего делать что-то перебирал рукой в стоящем рядом приоткрытом портфеле и чем-то в нем тихонько бренчал. Как бы не монетами. Пете сразу мешочек с червонцами вспомнился. Не один он, пожалуй в шкафу у Шольского лежит, ох, не один. Ну да с особенностями Северного завоза он пока не знаком. Потихоньку само все прояснится.
Вежливо попрощался с секретаршей, молодой и даже симпатичной блондинкой, но очень уж серьезной. В ответ получил строгий взгляд и, после некоторой паузы:
— Всего доброго, ваше высокоблагородие.
Выражение лица осталось все таким же строгим и отрешенным.
Знакомиться Петя не стал. Не в этот раз. Пока надо на довольствие встать.
Возвращался после всех этих встреч в полученную квартиру Петя слегка озадаченный. Как-то не так представлял он себе начало трудовой деятельности. По опыту Пронска представлял, что будут тут к нему лучшие люди города в очередь выстраиваться, кто со здоровьем попросить помочь, кто в гости пригласить. И все с деньгами и подарками. Тем более, что Петина магия, действительно, много чем простому человеку полезна может быть. А тут, получается, что требовался он в Мезени не столько для спасения больных, сколько для статуса. Хорошо это или плохо для самого мага?
Надо посмотреть, как работой нагружать будут. И как платить. Если к тремстам рублям оклада еще вот так по двадцать червонцев дополнительно каждый месяц получать, будет уже пятьсот. Шесть тысяч в год. Не миллионы, конечно, но вполне достойные доходы* (* Столько же — 6 тыс. руб. в год получал волею Л.Толстого Стива Облонский в "Анне Карениной", оклад министра финансов С.Ю.Витте был порядка 18 тыс. руб. в год, его заместителей — 12 тыс.). Хотя, на частной практике можно заметно больше заработать. Но в Мезени ею заниматься ему не дадут. Что ж. Придется все-таки по губернским поселкам почаще ездить. Там-то его никакие городничие контролировать не будут.
Следующий месяц, он же первый месяц службы Пети в Мезени, прошел непривычно спокойно и даже скучно. Все-таки Фоншольский реально навел в городе порядок. Никаких сюрпризов, никаких накладок, никаких чрезвычайных происшествий. Быт наладился. Чижова привела в помощь Клавдии двух теток средних лет — кухарку и горничную, чем та была чрезвычайно довольна. Наконец-то настоящей барыней стала.
О клиентах назавтра ему сообщала секретарша городничего, в приемную которого он наведывался в конце каждого рабочего дня. Ровно два человека. Как правило, купцы. Один до обеда, второй после. Впрочем, приходили к целителю на прием они не всегда в одиночестве. Чаще с семейством, хотя бы в усеченном варианте. Сам с сыном. Сам с женой и дочкой. Сам с женой и двумя детьми. В большем составе не появлялись. Имели инструкцию, что силы мага не беспредельны, больше двух человек сразу лечить не будет.
