— Но это же война?
— Совсем ты темный. Война и блокада — разные вещи. Местный бей — совсем зарвался. Стал наших купцов обижать, суда конфисковал по надуманным поводам. Так можно ноты протеста в Порту до второго пришествия слать, а как блокаду введем, придется реагировать. А компенсацию — призами наберем. В блокаде главное, чтобы были силы ее осуществить, а объявлять ради такого мелкого инцидента войну, никто не будет. (*В реальной истории именно так и было до 1907 года, когда была принята Конвенция об учреждении Международной Призовой Палаты. После этого война все-таки стала обязательным условием введения блокады).
— И Государь решил бея наказать?
— Слишком мелкий вопрос, чтобы Государя беспокоить. Суда из Тьмутаракани шли, вот батюшка вместе с командующим флотом и решили Томы блокировать. Заодно новые мины в деле испытать.
Как же просто решаются вопросы войны и мира! Хотя, государь должен быть в курсе. Если не конкретной блокады, то общей обстановки. А Пален-старший реально большой человек. Генерал-губернатор крупнейшего торгового и военного порта на южном море, фактически, наместник всего Юга Великого Княжества.
Однако, Виктор что-то слишком уверен, что настоящих сражений не будет. Вот Петя бы на месте злосчастного Томского бея свой флот на помощь вызвал бы обязательно. Или Пален, наоборот, в бою отличиться надеется? Легкомысленно. Пете личная благодарность Государя посмертно совершенно не интересна.
Но, хотя бы с обстановкой понятно стало. Хоть она и не радует.
К капитану или старпому Петя подходить не пытался, поели они быстрее него (Пален отвлекал) и быстро ушли по своим делам. А Виктор стал раздражать. Делать ему, видимо, совсем нечего, вот и требует, чтобы его разговорами развлекали. Пришлось посоветовать ему слетать на разведку. Томы, вроде, где-то совсем рядом должны быть. Вот и разведает, что за суда в порту стоят, а если повезет, то и нарушителя какого заметит.
Идея была воспринята с энтузиазмом, и Петя получил задание бдить, и если что, прикрыть его от капитана. Тому совсем не хочется, чтобы начальничий сынок собой рисковал. И понять его можно.
Вернулся молодой граф часа через два, весь горя энтузиазмом. Оказалось, в порту одно военное судно имеется. Тоже крейсер и чуть ли не больше, чем "Князь Михаил". Теперь Виктор рвался снова туда лететь и попытаться крейсер потопить.
— Зря я в обычной одежде полетел, — Сокрушался он: — Иначе сразу бы под воду полез.
— И что бы ты там делал? — Удивился Петя: — Дырку в днище бы ковырял? Так оно, поди, медными листами обито.
— Это ты прав, — вынужден был признать Пален, демонстрируя, что здравый смысл он все-таки не растерял: — Под водой "водяные лезвия" плохо работают. А "буром" большое отверстие не просверлишь. Надо мину взять, а лучше пару. Больше не донесу. Но если их крейсеру под брюхо засунуть, да еще в разных местах... Поможешь мне мины незаметно взять и к борту подтащить. Они недалеко от лазарета лежат.
Соседство мин с предполагаемым рабочим местом Петю не обрадовало, хотя, на крейсере, наверно, куда ни плюнь, в какой-нибудь склад боеприпасов попадешь. Но ведь как-то же военные суда бой ведут и не взрываются?
Но Виктора надо от идеи отговаривать. Черт с ним, что погибнет, Петя потом под трибунал пойдет, как соучастник.
— Подрываться вместе с крейсером будешь?
— Ерунда, щиты потолще сделаю, да и сам отплыть успею, мины же не сразу подорвутся. Я же не руками по их взрывателям стучать буду. Заведу поглубже, и дам всплыть. Представляешь, какой подвиг будет!
— Только потом доказывай, что это он на твоей мине подорвался, а не на собственные защитные поля налетел. Они, небось, перед гаванью уже установлены.
Последний аргумент, неожиданно, был воспринят серьезно:
— Да, завистников у отца много. Придется все-таки к капитану идти.
Отлегло. Капитан должен это начинание на корю пресечь.
К сожалению, вышло по-другому. Скорее всего, Петя совершенно специфику военно-морской службы не понимает. Капитан внешне остался спокойным, но созвал совещание. И выяснилось, что идея потопить крейсер османов в порту Томы ему самому очень нравится. Только сделать это надо тихо, не подводя остальную эскадру. Ночью и силами одного минного катера. На котором к тому же пойдут оба мага в качестве усиления. Пален, чтобы, как маг воды, прощупал минные поля и нашел в них проход. А Петя — просто как целитель на всякий пожарный. Ведь если что пойдет не так, удирать придется под огнем, и вполне могут быть раненые.
— К тому же, вы говорили, что у вас аурный щит крепкий. Вот, можете на пару с товарищем мину шестом подсунуть. Заодно повод представить вас к награде будет. Надеюсь, не возражаете?
Возразить Пете было очень даже много чего, но он не решился это делать. У Палена глаза горят, офицеры трусом ославят. А так, может, медальку какую дадут. Но... слов нет.
В результате, как только стало темнеть, один носитель — знакомый Пете "Князь Константин" — бодро направился в сторону невидимого пока берега, увозя с собой обоих магов. Причем и капитан Фонтобин, и старпом Соловьев восприняли это чуть ли не как извинения со стороны Макарова за то, что целителя к себе забрал. Что же все так в бой рвутся-то? Петя бы с удовольствием обошелся, а ему, кажется, завидуют.
К порту подошли, когда уже совсем стемнело и на малой скорости, чтобы не шуметь. Спустили минный катер. Тот, который для ночных операций, тихоходный. "Гридя" называется. Это не от слова "ходить", а от младшего дружинника. Мичман явно нервничал, вот Пете и пояснил. Бодро снарядили целых три шеста и отправились. На подвиг. Во, влип.
Шли, действительно тихо. И без проблем. Как определил Виктор, мины, действительно были, но сидели глубже, чем осадка у катера. Крейсер и носители бы сразу подорвались, а они проходят. Главное, винтами не слишком шебуршать, чтобы от колебаний воды взрыватели не сработали. Впрочем, маг воды здесь, как он сказал, посильную помощь оказывал. Стоял рядом с рулевым и правил маршрут. А пару мин даже вызванным течением с курса отодвинул. Когда совсем близко осталось, он же над водой туман поднял, так что подобрались незамеченными.
Петя на это, конечно, надеялся, но, когда это произошло, испытал громадное облегчение. И даже зауважал Палена. Папенькин сынок, конечно, но и маг не из последних. Не зря в Академии штаны просиживал.
На волне энтузиазма Петя сам схватился за шест. Встал вторым, за Паленом. Он и первым был согласен, но Виктор воду чувствует. Ему зрение не нужно, чтобы знать, куда мину направить.
Кстати, больше им никто и не был нужен. Все-таки маги сильнее физически обычных людей, да и гонял их Левашов (не стоит поминать) на совесть. Но мичман к ним третьим все-таки примазался. Видимо, тоже награду зарабатывает.
Катер тихо плыл вдоль борта крейсера, так что с первой миной проблем не возникло. Опустили, отпустили, даже второй шест успели подхватить раньше, чем взрыв раздался. Тут из катер изрядно качнуло, но и вторую мину успели сунуть успешно.
А вот третья, на Петин взгляд, была лишней. Засунули они ее крейсеру под брюхо тоже успешно, но отходили уже под беспорядочным огнем. Туман их, конечно, прикрывал, да и ночь стояла, Но когда несколько сот человек стреляют, пусть и наугад, попаданий не избежать. А удалялись прочь они со скоростью пять узлов в час, больше эта лоханка не выдавала.
Как ни странно, Виктор снова оказался на высоте. Все-таки желание командовать в Академии у него не совсем на пустом месте возникло. Матросов он уложил на палубу, так чтобы их хотя бы частично прикрывали бортовая броня. Условная броня, конечно. Артиллерийский снаряд такую навылет прошьет, но от пуль защищала. От картечи — уже нет, но прицельных попаданий по ним все-таки не было.
Петю Пален поставил у штурвала. Рулить тот не умел, но команды выполнять мог. Тем более, что выдавал товарищ их не в румбах, а долях поворота. Сообразил, что Петя морскими командами не владеет. Зато у рулевого было большое преимущество. Сильный аурный щит. Который успешно выдержал проверку на прочность, даже когда картечь прилетела. Синяки, наверное будут, но Петя проверять не стал, сразу на себя "малое исцеление" наложил.
Сам же маг не только прикрывал их туманом, но и подгонял течением. Все-таки четвертый разряд, это довольно много. Так что скорость у катера не вдвое, но все-таки заметно увеличилась.
И к носителю он их вывел тоже точно. То есть рулил Петя, но командовал им Пален.
Дальше было проще. Поднимать катер на борт носителя никто не стал, сбросили конец, чтобы прицепить на буксир. И опять-таки Виктор его подхватил ветром. А дальше уже кто-то из матросов (или мичман) его закрепили.
Десять минут хода, и огонь по ним прекратился. То ли пушки добивать перестали (что вряд ли), то ли крейсер, наконец, тонуть начал. Или хотя бы получил сильный крен на тот борт, что был в сторону моря обращен.
Ушли. Теперь Петя смог приступить к своим обязанностям целителя. Здесь дела обстояли не слишком хорошо. Все-таки эти "ночные" минные носители — для смертников. Без магов никто бы не вернулся.
Но и так один матрос успел умереть прежде, чем Петя до него добрался. А ранены в той или иной степени были все, включая мичмана. С него Петя и начал. Считается, что для врача не должно быть разницы между пациентами, но это только считается. Понятно, что ни с кем халтурить он не собирался, но спасти офицера для дальнейших отношений на корабле — важнее. Матросы на тебя рапорт подавать не будут. Цинично, но это жизнь.
Рана у мичмана была довольно неприятная. Сквозная, но пробито легкое и раскрошены несколько ребер. Сразу же "среднее исцеление". Два раза. Хоть и с накопителем, но Петю повело. Пришлось несколько минут простоять на коленях, склонившись над пациентом, пока отпустило. Потом пополз к следующему. К старшине (унтер-офицеру).
Лечить приходилось прямо на палубе, на голых досках. Но переносить на оборудованное на "Князе Константине" место было некогда.
Экипаж минного катера состоит из офицера, одного старшины (он же рулевой), двух матросов, двух минеров, кочегара и машиниста. Ну и два мага были в довесок. Которые не пострадали. Кочегар и машинист тоже обошлись без ран. Что-то им прилетело от попаданий по корпусу корабля, но синяками и ссадинами Петя заниматься не собирался.
На рулевого, которого он сам сменил на посту, Петя потратил чуть ли не десяток "малых исцелений". Лучше бы, как и на мичмана, пару "средних", но он уже боялся не потянуть. Как бы самому не вырубиться. А так — кое-как подлатал, жить будет, позже волевой магией доправит. С еще двумя матросами обошелся аналогично.
Один матрос-минер помощи не дождался. Помер, пока целитель возился с другими. Итого, из восьми человек команды двоих вытащить не удалось. И, надо признать, двое матросов, которых он "спас" ранены были легко. Скорее всего, с ними бы и штатный лекарь крейсера управился.
Но, в целом, Петя был доволен. Во-первых, жив. Во-вторых, крейсер они, если и не потопили, повредили изрядно. Все три мины подорвали, как и собирались. И, наконец, сам он тоже отличился. В бою не сплоховал и раненым помог. Если будут награждать, его не должны забыть.
Так что, пока катер так и шел на буксире за носителем на встречу с остальной эскадрой, сидел на носу рядом с Паленом, смотрел на темную воду и звездное небо и громко выражал свое восхищение товарищем. Как тот гениально провел их к крейсеру! Поместил все мины, куда и требовалось, с ювелирной точностью! И какие у него, оказывается, таланты командира! Прирожденный лидер. Без него они бы ни в жисть не выбрались. Вот просто громадное ему за это человеческое спасибо.
Пален слушал, не перебивая. Особо не поддакивал, но Петя чувствовал, что тот очень доволен.
— Ничего, — сказал он наконец: — Ты тоже был молодцом. А Мишка Тропов — не у дел остался. Говорил ему, меня надо держаться, так нет, самостоятельным себя почувствовал. Пусть теперь завидует.
Глава 25. Трудное окончание похода
Воссоединение с остальной эскадрой произошло как-то буднично. Никакой торжественной встречи с салютом не было, Петя почувствовал легкое разочарование. Вида, конечно, не подал. Как и постарался скрыть, что его после ночной операции стало потряхивать. Все-таки воевать на суше, когда у тебя твердая почва под ногами, и на море, как здесь говорят, "две большие разницы". Вот потопили бы их катер, что бы он стал делать? До берега не меньше пары верст. Плавать он умеет, но на такие дистанции не пробовал. К тому же берег чужой, и там он — враг, которого все будут стремиться убить. По крайней мере, все люди с оружием. Местное-то население, говорят, от османов хотело бы избавиться, но много ли найдется смелых людей, которые ему помогать бы решились? Когда за донос, наверняка, можно награду получить, а укрывательство, наоборот, грозит казнью.
Искать в темноте носитель? Огни на нем не горят, ауры углядеть с такого расстояния у него не получится. К тому же, когда твоя голова качается среди волн, видно плохо. А тут еще и Пален туману во все стороны напустил. Получается, одна надежда на товарища, который летать умеет, но, во-первых, по воздуху дотащить до корабля человека тот скорее всего бы не смог, а во-вторых, очень Петя не любит ситуаций, когда надо на других надеяться. Всегда предпочитал только на свои силы полагаться.
К счастью, добрались они благополучно, и катер, наконец, подняли на носитель. А Петя с Паленом и Фонтобиным отправились в весельной шлюпке на крейсер. Капитан "Князя Константина" — с докладом Макарову. Петю, как он понял, просто за компанию взяли, так как "Князь Михаил" стал теперь его местом обитания. Виктора — тоже к месту его проживания, но к командиру он тоже собирался, о чем во всеуслышание заявил. Фонтобина это, почему-то не обрадовало, но возражать не стал. Ко всему прочему, маг четвертого разряда, которым официально является молодой граф, приравнивается к гвардии майору и, соответственно, капитану первого ранга. Маги, правда, особый случай, во флоте их, скорее, можно было приравнять к "вспомогательным силам", так что официально данную операцию проводил капитан-лейтенант, но формально маг был чином выше капитана носителя.
— Черт ногу сломит в этой флотской иерархии, — в очередной раз проворчал про себя Петя: — Командир каждого отдельного корабля — капитан. Из-за этого, что ли, появились капитан-лейтенанты, кавторанги, каперранги и капитан-командоры? Но ведь катерами мичманы командуют?
Впрочем, ворчал он, скорее, от пережитого напряжения, в действительности флотские заморочки его не слишком раздражали. Неудобно, но особо не мешает. Служить всю жизнь во флоте он не собирается. Не его это. Под ногами надо твердую почву иметь, а не качающуюся палубу. К тому же изоляция от мира — не для него. Нет, в принципе, Петя легко переносил одиночество, и быть душою общества не стремился, но какое же одиночество на корабле, где вместе с тобой заперто полтысячи людей, причем все мужского пола? Хорошо, что практики осталось меньше двух месяцев. А может и раньше в порт вернутся. Вроде, кто-то из офицеров говорил, что запасов для автономного плаванья у них всего на месяц.
