Без хищений нигде не обходилось, разве что масштабы были поменьше. В первом же городе — Легуре, в сотне километров на север от столицы, в сравнительно крупной лавке нашел у приказчика внушительную недостачу — он даже не удосужился замаскировать свое воровство липовыми цифрами, как Вернер. Опечатал лавку своим клеймом — его мне передал Анри именно для таких ситуаций с массовым хищением. Судьбу самого вора будет решать сам хозяин — так и высказался управляющему. А тот, недолго думая, предложил мне взятку — мешочек с золотыми монетами, для вящей убедительности высыпал их передо мной на стол. Только после моей угрозы вызвать шерифа убрал обратно, а потом отправился восвояси — возможно, в бега. Хотя с беглыми в Леване обстояло строго, стража искала их ретиво, невзирая на расходы, и чаще находила, суд же выносил максимальный срок, вплоть до вечной каторги.

В других городах вплоть до побережья такого откровенного грабежа не обнаружил, приписки и недостача укладывались в сравнительно скромную сумму. Крутых мер вроде опечатывания и закрытия лавки не принимал, ограничивался устным предупреждением — о такой мере мне также указал хозяин. Менять всех управляющих он не собирался, даже если я выявлю у них нарушения, в терпимых случаях велел обходиться внушением. Какой же считать таким — оставил на мое усмотрение. Так и решал, особенно если деловые качества приказчиков позволяли им успешно вести торговлю. Серьезное испытание выпало в крупном портовом городе Деброне. Здесь, как и в столице, у купца была не лавка, а торговый комплекс, занявший весь нижний этаж делового центра. Управляющий с первого взгляда вызвал у меня неприязнь и тревогу — внутренне чутье подсказывало об опасности от этого скользкого в обращении человека.

Встретил он меня с приторной обходительностью — наверное, прознал о намечающейся ревизии из тех городов, где я уже побывал. С готовностью предоставил помещение и нужные документы, велел приносить мне обеды из трактира комплекса. Работал почти неделю, объем документации почти не уступал столичной. Нарушения и приписки представлялись незначительными, я уже посчитал свою тревогу излишней. Насторожил меня отчет одного из павильонов, в котором указывалась продажа товаров, не поступавших на склад. Сработала моя память — запомнил почти тысячу наименований, но этих среди них не было. Перепроверил по кредитным книгам — точно, именно этих украшений и золотых изделий в приходе нет. После вновь проверил отчеты всех павильонов и сверил с книгами — расхождения имелись почти по каждому из них.

Откуда же лишний товар — на этот вопрос по документам так и не нашел ответа. Не стал даже намекать Базилю, управляющему, о своем открытии, попросил допустить в склад для сверки товарных остатков. Тот заподозрил неладное, попробовал отговориться: — Господин Сергей, склад сегодня закрыт — получили новый товар. Да и что там может быть — все по складской книге, вам ее могут принести.

— Господин Базиль, позвольте мне самому решать, что нужно. А сейчас, пожалуйста откройте склад — проведу опись.

Управляющий не стал вступать в прямой конфликт, пошел со мной в склад. Постучал в его ворота, оттуда выглянул кладовщик — средних лет мужчина с бегающими глазами, за долю секунды охватил меня своим взглядом.

— Марк, сейчас господин Сергей проверит остатки на складе, поможешь ему, — каким-то многозначительном тоном приказал ему главный приказчик.

После секундного молчания тот также ответил: — Хорошо, Базиль помогу.

Стоял рядом с ними и старался сохранять невозмутимый вид, а у самого внутри все ходило ходуном — подкоркой чувствовал опасность для своей жизни. Не сомневался, что передо мной сообщники, готовые на все ради своих целей. Если посчитают, что я представляю прямую угрозу их интересам, то без всяких колебаний пойдут на мое убийство. Когда же мы с Марком шли по складу, кожей чувствовал, что Марк держит наготове нож — ему хватит секунды покончить со мной. Старался не поворачиваться спиной к этому уголовнику и сохранять позицию для отражения удара. В таком напряжении проходили ряд за рядом стеллажи с товаром, сверяя их с описью.

Все сходилось, пока не подошли к дальнему закутку со сложенными друг на друге ящиками. Почувствовал, как напрягся Марк, как будто готовясь к броску, вслух же он почти спокойно выговорил: — Этот товар только получили, еще не успели разобрать и внести в книгу.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять — товар не наш. Как тара, так и выступающий из верхнего ящика предмет отличались от своих в деталях, заметными мне. Не подал вида, ответил согласно: — Хорошо, внесите позже, — и направился дальше по проходу, готовый отразить удар сзади.

Секунду от кладовщика шла волна смертельной угрозы, как от змеи перед броском, потом она резко спала — тот передумал напасть на меня. Догнал, посеменил рядом, как ни чем ни бывало, продолжил с описью товаров на следующем стеллаже. Еще час сверяли остатки с книгой, по двум наименованиям нашел небольшую недостачу. Марк заверил, что немедленно займется с отпускными документами — по-видимому, упустил в суете, не отразил выдачу товара в складской книге. После, сидя за столом в предоставленной мне комнате, несколько минут приходил в себя — за эти два часа нервного напряжения вымотался как когда-то в многочасовой тренировке с ротными наставниками.

Ясно понимал, что здесь, под крышей торгового комплекса, свили преступное гнездо то ли уголовники, то ли контрабандисты, сбывающие свою незаконную добычу в солидном купеческом заведении. Влезать дальше в него, выяснять подноготную криминальных операций не имел никакого желания — дай боже выйти отсюда живым и здоровым! Составил отчет как обычно — с перечислением небольших грехов, вынес замечание по нему управляющему, с тем и убыл из этого портового города. В отправленном же почтовым курьером донесении вместе с отчетом вложил записку с материалами своего расследования. В ней высказал свое мнение об особой опасности пригревшейся под крылом его заведения группы преступных лиц. С полным основанием полагал, что управляющий и кладовщик в ней не одни. Должны быть подельники в персонале комплекса, как поставляющие неучтенный товар, так и реализующие его.

В следующем городе Конте, тоже на побережье, встретил ту самую незнакомку, которую потерял в Маквуде. Не поверил своим глазам, когда в день приезда почти столкнулся с ней у входа в торговый дом. Она выходила из-него под руку с молодым человеком, когда я встал на ее пути, снова позабыв об окружении. Правда, все же услышал ее недовольный голос: — Это опять вы! Что вы преследуете меня?!

Оторвался от синих глаз, долго снившихся мне, посмотрел на ее рассерженное лицо. Только сейчас обратил внимание на довольно привлекательные черты девушки, но ради справедливости должен был признать — выдающейся от других прелестниц красотой она не отличалась. Светловолосая, с самым обычным лицом — чуть округлым, на нем довольно крупный нос, тонкая бровь, сухие губы. Но вот глаза — они затмевали все остальное, своей бездонной синевой тянули меня в самый омут.

— Прошу извинить меня, сеньорита, но я вовсе не преследовал вас. Здесь по делам службы, — сумел как-то ответить, переборов душевную смуту. И сразу продолжил, надеясь узнать о девушке хоть что-то: — Сергей Иванов, доверенный представитель купца Анри Леруа из Кемера. Рад услужить вам, сеньорита.

Девушка переглянулась со своим спутником, я тоже посмотрел, уже внимательнее, на молодого человека. На вид немного старше меня, плотного сложения, если не сказать — полный, с заметным уже брюшком. Не узнал в нем того, кто тогда, в первой встрече, сопровождал девушку. Впрочем, кроме нее, никого я не видел, так что этот молодчик вполне мог оказаться одним из двух обидчиков, изрядно поколотивших меня. Он тоже не узнал, смотрел недоуменно на меня и свою спутницу. Та не замедлила объяснить не совсем приятную ситуацию, судя по недовольству на его лице:

— Патрик, это тот самый молодой человек, которого поколотил мой брат. Я тебе рассказывала, что мы с Кеном и папой были проездом в Маквуде и случайно встретили в небольшом кабаке этого человека. Он еще нахально уставился на меня, как сейчас — Кен и побил его за это. Только не дерись с ним, ему в прошлый раз крепко досталось. Да и вроде не такой уж нахал.

А потом сразу, почти без перехода, задала вопрос: — Патрик, а не его ли ждет твой отец? Он же говорил, что приедет кто-то из Кемера.

Оба повернулись ко мне, смотрели с заметным интересом, ожидая, по-видимому, от меня ответа на этот вопрос. Не стал затягивать с ним, пояснил: — Я к господину Бернарду, управляющему, по поручению своего хозяина.

Переглянувшись со спутницей, молодой человек все же представился мне: — Я Патрик, господин Бернард — мой отец. Дама не сеньорита, она моя жена — донна Иветта.

Вскоре пара распрощалась со мной и ушла, я же стоял и смотрел ей вслед. Вот так познакомился с той, что когда-то растревожила мое сердце, а сейчас вновь нашлась, узнал, что она замужем, даже видел ее мужа — и все это произошло за считанные минуты! Приводил в порядок разбегающиеся мысли, пытался разобраться в себе, своих чувствах — что же я хочу и как мне теперь быть. Разумнее, конечно, усмирить волнующееся сердце, заставить его отказаться от недоступной, как оказалось, дамы. Эта очевидная мысль вызвала в душе отторжение — как же так, надо бороться за свое счастье, добиваться ее любви, а не сдаваться от первой же трудности. На вопрос — нужна ли мне Иветта, она ли та единственная, уготованная мне судьбой, ведь как-то обходился без нее до сих пор, — однозначного ответа от своей души-предсказательницы не услышал, но то, что она может стать ею — сомнений не вызывал.

Глава 9

Господин Бернард встретил меня настороженно. Такой прием в какой-то мере удивил — управляющие в других торговых заведения Анри отнеслись ко мне гораздо любезнее. По-видимому, узнали друг от друга, что я не очень круто обхожусь с нарушителями за небольшие прегрешения, старались задобрить обходительностью. Не стал придавать значения холодности управляющего, привычным образом взялся за проверку документации. В первый день нашел некоторые нестыковки расходных и приходных документов за последний год, на следующий взялся за отчеты предыдущего года и тут дело у меня стало — части документов у местного учетчика не оказалось, в том числе дебетовой книги. Поискал за следующие два года — то же самое, причем тех же документов. Да и за последний оказались подправленными, составленными наспех.

На мой вопрос — где же они, учетчик только мямлил, что где-то были, перерыл все шкафы, но так и не нашел. Пришлось вызвать Бернарда, он тоже не мог прояснить ситуацию с пропавшими документами. У меня создалось впечатления, что их преднамеренно скрывают от меня, может быть, и уничтожили, как нежелательную улику. Подумав, решил выяснить причину такого нарушения по другим источникам, которые могли бы пролить свет на это темное дело. Потребовал от управляющего складские книги за последние три года, отчеты торговых отделов, провел на складе сверку остатков, а потом принялся за перекрестную сверку по всем имеющимся документам.

Мне понадобилось еще три дня, чтобы хоть частично, по крупицам, восстановить картину о приходно-расходных операциях за эти годы. Но даже в таком неполном виде стал понятен масштаб хищений — управляющий и его подручные за эти три года украли огромную сумму, не менее сотни тысяч золотых талеров (так в Леване называлась самая крупная денежная единица). Это же примерно четверть годового оборота торгового дома — в таких объемах никто из предыдущих управляющих не крал, даже самый первый расхититель! Кроме того, на складе образовалась существенная недостача. Для пресечения дальнейшего расхищения принял непростое решение опечатать склад, несмотря на возможные убытки — торговый дом практически станет без поступления товаров оттуда.

Со специальным почтовым курьером отправил хозяину экстренное донесение о чрезвычайной ситуации в торговом доме и своем намерении, попросил максимально скоро дать мне ответ — что делать с заворовавшимся управляющим. Придется его ждать не менее трех недель, так что прервал свое турне по городам, остался в Конте на этот срок. Объявил Бернарду о своем решении, только внес в него небольшое изменение — склад полностью не закрывать, отпускать товар только в моем присутствии, все документы о приеме и реализации сдавать мне. Реакция управляющего оказалась ожидаемой — его полное, как у сына, лицо побагровело от злости, а потом сорвался, дошел до криков и скандала. Он отказался выполнять мое распоряжение, пригрозил пожаловаться Анри о моем самоуправстве. Когда же я опечатал склад, сорвал бирку с оттиском моего клейма и заявил, что даст указание охраннику не пускать меня в торговый дом.

Наверное, ночи ему хватило для раздумий, на следующее утро сам встретил меня у входа, учтиво, даже выдавив на своем лице виноватую улыбку, попросил пройти в его кабинет. Здесь извинился за вчерашнюю несдержанность:

— Поймите меня, Сергей, я работаю с Анри много лет, начинал продавцом в небольшой тогда еще лавке и никогда между нами не было недоверия или обиды. Пять лет тому назад сам строил этот торговый дом, набирал людей для работы. Он мне как родной дом, знаю каждый уголок, люди уважают меня. И вот, представьте, приезжает кто-то из столицы, переворачивает все вверх дном, закрывает склад, не давая никому нормально работать. Я и вспылил, хотя не должен был — милостиво прошу простить за вчерашний скандал. Коль Анри дал вам такое поручение, мне придется пойти на ваши условия — хотя считаю их оскорбительными. Но знайте — я отправил хозяину депешу, пусть сам разбирается — кто из нас прав.

Немалая доля правды в словах Бернарда имелась — хозяин не поставил бы на такое ответственное место человека, которому не доверял. Да и, по данным моей проверки, за первые два года после открытия торгового дома хищения хоть и были, но все же в умеренных пределах. Потом — то ли управляющий не выдержал искуса больших денег, то ли по другой причине, — они стали расти, как снежный ком, дойдя теперь до гигантского размера. Давать расхитителю возможность воровать дальше или замести следы я не собирался, принял по сути на себя роль надзирателя. Каждый день — с утра до вечера, пока торговый дом принимал покупателей, находился здесь. Следил за отпуском товаров со склада, поступлением нового, принимал отчеты от торговых отделов, к концу дня подбивал баланс. Выручка за дни под моим контролем выросла примерно на десятую часть от прежней, даже по ней можно было судить о размере хищений.

За месяц, который я провел в Конте, несколько раз встречал Иветту — с мужем или одну. Сам не пытался видеться с ней чаще — чувствовал, что своей назойливостью могу только испортить наши только зарождающиеся отношения. Понемногу, от встречи к встрече, в общении между нами появились первые ростки приязни — юная дама уже не торопилась уйти скорее, если была без мужа, как в первые дни, охотно вступала в разговоры, внимательно слушала мои истории, смеялась шуткам. Мне нравилось в ней все — бойкий язычок, живой нрав, здравомыслие. Да и телом также — стройная фигура без намека на полноту, присущей многим местным матронам, даже молодым, довольно скромная, но красивая грудь, нежная кожа — так и хотелось прикоснуться к ней.