Вдруг Крейтон резко повернулся и у него на правой руке, был надет такой же витой браслет. Он сделал глубокий вдох и выпрямился, смотря прямо на незваную гостью,
потом, не отводя взгляда, прошёл на кухню, и, опершись руками на спинку стула, смотря на девушку повернув голову, как бы осмотрел её с ног до головы, повернулся всем телом и, усмехнувшись, произнёс уже совершенно серьёзным и даже грустным голосом:
— Платья выше колен носят или шлюхи или кампен-фрау, но как-то я не заметил рядом с городом лагеря ландскнехтов.
Она тут же, влепила ему звонкую пощёчину так, что голову Крейтона мотнуло в сторону.
— Раньше ты била сильнее, — произнёс он, медленно поворачивая голову.
В ответ она вреза ему ещё по другой щеке, но он продолжал спокойно стоять.
— А нет, показалось.
Он быстро нашёл взглядом стоявших в стороне Кистенёва и Семелесова ничего не понимавших в происходящем и тихо проговорил категоричным тоном:
— Выйдите на минуту.
— Но ...
— Выйти я сказал! — вдруг перешёл на крик Крейтон, — я прошу вас, выйдите на минуту, на лестницу, пожалуйста, покурите пока.
Он достал пачку сигарет и кинул её Кистенёву, тот поймал и понимающе посмотрев, пошёл в сторону двери, приобняв за плечо Семелесова, давая знак, чтобы тот шёл с ним.
Выходя из квартиры, Кистенёв взял ключи и прикрыл дверь, они с Семелесовым вышли на лестницу поднялись на пролёт вверх, встав на площадке между этажами.
— И всё-таки я не понимаю что за чертовщина тут происходит, — сказал Алексей, тяжело дыша, после того как прикурил от кистенёвской зажигалки. — Ты хоть понимаешь, о ком идёт речь. Это же мать его Мессеир Крейтон, он на наших глазах мочил вампиров и оборотней, раскидал четверых хачей как нечего делать, это же самый лютый отморозок, которого мы когда-либо встречали.
— Это ты сейчас к чему?
— А к тому, что эта барышня, только что лепившая ему пощёчины, Кто Она!
— Не знаю, девушка его, наверное.
— Какая девушка, Вася, ты забыл кто он. Ты забыл, откуда он. Да и девушек своих так не встречают, не мне тебе объяснять.
— Ну не знаю сестра, может быть.
— Не, тоже не вариант, — произнёс Алексей, затянувшись, и облокотившись о перилла. — Он же говорил что сирота, да и она же ему ровесница, что они близнецы что ли. Тем более после того что он рассказал об этом их императоре ...
— Хватит, Лёха, — Кистенёв постучал сигаретой, сбивая пепел в проём между лестницами.
— А ты видел, какие у неё глаза?
— Глаза? — тут Василий серьёзно удивился, но в голосе старался этого не показывать. — А что у неё с глазами?
— Не знаю, — Семелесов пожал плечами, — хотя вроде бы обычные карие глаза, странно.
Они достали ещё по одной сигаретке из пачки Крейтона, Семелесов повернулся к периллам спиной и чуть присел на них, взяв руку в которой держал окурок за локоть другой рукой, и мечтательно посмотрев в потолок.
— А знаешь, Вася, а она ничего.
Тут Кистенёва пробрало, поначалу он засмеялся тихонько, потом всё громче и громче, пока ему не пришлось сдерживаться, чтобы не услышали соседи.
— Чего смеёшься? Ну, если она не его девушка, то что?
— А если его? — проговорил Кистенёв, всё ещё с трудом сдерживаясь.
— Да не может быть такого, говорю ж тебе.
— А ну как всё-таки его?
— Пошёл к чёрту, Кистенёв, идиотом был идиотом и остался. Вот на что хочешь, могу поспорить, а, — сказал Семелесов, протягивая руку.
— А на что? — азартно улыбнулся Кистенёв, хватаясь за его руку.
— На то кто первый воспользуется медальоном.
— Идёт.
С этими словами Кистенёв перерубил рукопожатие свободной рукой.
Выждав после этого около пятнадцати минут, они спустились вниз и осторожно вошли в квартиру. К их удивлению гостья спокойно сидела на диване, чуть наклонившись в бок и подобрав под себя одну ногу, а на том же диване, положив ей голову на колени, лежал Мессеир.
— Они вернулись, — тихо сказала она по-русски.
— Ну и пусть, — произнёс Крейтон только наоборот, повернувшись к ней лицом.
Она встала, аккуратно переложив голову юноши на подушку, и прошла на кухню. Мессеир нехотя поднялся вслед за ней. Только, когда она вошла на кухню, Кистенёв понял, отчего её взгляд показался ему странным: карим был только один её глаз, второй имел мутно-зелёный оттенок. Василий пристально смотрел ей в глаза не понимая, что происходит, и хотя он знал, что лучше не следует так пялиться на неё, но ничего не мог с собой поделать.
— Такое бывает, — мягким спокойным голосом произнесла она. — Редко, но бывает.
Постыдившись самого себя Василий, отвёл взгляд в сторону, начав рассматривать плитку на полу, хотя и понимал, что это глупо. А тем временем Мессеир подошёл к столу на кухне и, пододвигая стул, произнёс:
— Познакомься, Клементина, это мои друзья Алексей Семелесов и Василий Кистенёв, — и, присев на место, прилично отодвинутое от стола, жестом указал на девушку, смотря на своих приятелей. — А это, друзья мои, рад познакомить вас, Клементина Крейтон, моя жена.
Глава двенадцатая.
ВРЕМЯ СОБИРАТЬ ПАТРОНЫ
— Так значит этот браслет у вас вместо обручального кольца?
— Вроде того. Знаешь, весьма удобная вещь, всё время спрятан под одеждой, так что если не снимать рубашки, то никто так и не узнает, что ты женат, — произнёс Крейтон, рассматривая очередную фотографию.
На кухонном столе был разложен атлас области, на котором фломастером были сделаны отметки, возле некоторых из них стояли даты и крупные цифры, означавшие частоту появлений искомых субъектов.
— Ну что, что-то вырисовывается? — Кистенёв стоял, прислонившись к ящику кухни, держа в руках чашку чая.
— Что-то вырисовывается, — повторил тот задумчиво, — скорее всего, наша цель находится в области, и скорее всего в Черноголеевском районе.
— В Черноголеевском районе, у нас же там дача.
— Дача? Прекрасно, вы там не замечали следов вампирских сходок, или может быть у соседей?
Василий только усмехнулся и хлебнул ещё чаю. Мантиец достал линейку и провёл на карте несколько линий, после чего грубо обвёл небольшую зону.
— Чёрт, и дракона видели где-то там, что за место такое, — шёпотом произнёс Крейтон, задумчиво почёсывая подбородок.
Кистенёв услышал его и нахмурился, он решительно ничего не понимал в происходящем и поэтому сидел и ждал, пока всё поймёт Крейтон и объяснит ему.
— Кстати, где наш общий друг? — спросил Мессеир, посмотрев исподлобья на Василия.
— Семелесов? Похоже ещё на линейке. Идиот.
— Ты бы ему позвонил, а то может спасать надо.
— Обойдётся, — Кистенёв отложил чашку и подошёл к столу. — И всё-таки я не понимаю, что ты здесь чертишь.
— А это дело нехитрое, сюда бы пару аналитиков из ордена, они бы тут всё в два счёта расчертили, хотя мы тоже не лыком шиты, — чуть растянуто сказал Мессеир, откладывая ручку. — Особенно теперь, когда наш чернокнижный друг столь любезно помог нам с информацией. Понимаешь ли, Василий, вампирские кланы это тебе не какие-нибудь братки, это глубоко законспирированные и хорошо организованные сообщества, члены которых поддерживают тесный контакт, и не шляются случайно, где попало. И что самое главное они имеют строгую иерархию, основанную на старшинстве, если найти закономерность в перемещениях старших членов, место, куда направлялось несколько из них и можно вычислить центр.
— А как ты понимаешь, кто из них старше.
— А очень просто, — Крейтон положил перед Василием две фотографии. — Сравни кольца.
В этот момент в домофон позвонили, Кистенёв пошёл открывать и вернулся со словами: 'Лёгок на помине'. Спустя примерно минуту в квартиру ввалился радостный Семелесов в школьной форме с дневником под мышкой.
— Можете меня поздравить ...
— Тише, — перебил его Кистенёв, и, кивнув в сторону закрытой перегородки, добавил. — Она ещё спит.
— Уже полвторого.
— Тебе жалко, что ли?
— Ладно. Короче, можете меня поздравить, у меня за полугодие одна тройка и то по физре.
— Медленно бегал, — саркастичным тоном спросил Кистенёв.
— Мало ходил.
Алексей осмотрел кухню, словно проверял, не изменилось ли ничего за время его отсутствия. Он медленно прошёл к столу и сел во главе, став внимательно рассматривать документы и фотографии, при этом ни к чему не прикасаясь, словно боясь, что переложи он что-то на другое место, то это станет непоправимой ошибкой.
— Что нового? — спросил он у Крейтона.
— Да вот думаем с Кистенёвым, съездить на его дачу.
— У него дача рядом с моей, может лучше к нему, — вставил Кистенёв.
— Слушай, а это что правда, — сделав удивлённое лицо, спросил Семелесов, косо посмотрев на карту, и заметив, где располагается выделенная Мессеиром область.
Кистенёв приподнялся со своего места и тоже взглянул на карту. Савеловка, судя по всему, действительно должна была находиться внутри грубо очерченного эллипса. Деревня эта находилась без малого в сорока километрах от города. Кистенёв с отцом редко туда ездил, зато без отца с друзьями они там бывали частенько, обычно приезжая на пятничном автобусе до соседнего посёлка и уже субботу возвращались в город. Главное было только не пропустить автобус, ибо в противном случае, как однажды и случилось, пришлось ехать вместе с соседями. Что самое весёлое, в той же деревне располагалась и дача Семелесова, что и служило одной из главных причин дружбы между ним и Кистенёвым. Что же касаемо приездов Василия на дачу без отца, то там они практически не пили и не шумели, соблюдая строгую конспирацию, скрывая сам факт своего там нахождения как от отца Кистенёва, так и от соседей которые могли ему всё рассказать. В основном приезжали купаться на речку и иногда рыбачить и жарить шашлыки во дворе.
В деревне самой не было ничего необычного, зато к северу от неё находились густые леса, в которых можно было легко заблудиться, что собственно и происходило постоянно. То из Савеловки, то из других деревень постоянно кто-нибудь углублялся в чащу, леса и больше никогда не выходил обратно к людям. Иногда находили тела, иногда не искали и вовсе, почему неизвестно. Истории эти вечно считались нежелательными темами в разговорах взрослых, зато среди детей часто становились основой для жутких историй в духе пионерского фольклора, и Кистенёв в детстве сам никогда не был прочь рассказать их на ночь, а временами, даже придумывал что-то своё, но, в основном, на основе старых рассказов.
— Слушай, Мессеир, а у вас, во сколько можно было жениться? — голос Алексея вдруг вырвал Кистенёва из забытья, хотя он только тогда и понял что ненадолго выпал из беседы.
— Мужчины с пятнадцати, женщины с четырнадцати.
— И солдаты ордена тоже могут?
— Как ты представляешь себе орден, Семелесов? — произнёс Крейтон отстранённо, смотря на бумаги, которые он подравнивал, стуча краем стопки о стол, потом положив её обратно в папку, посмотрел на своего собеседника. — По-твоему мы всю жизнь живём где-то на секретных базах и всю жизнь только едим, тренируемся и поём строем гимны, а в перерывах вылезаем оттуда пострелять анархистов, — Мессеир поднялся и прошёлся по комнате на ходу продолжая говорить. — Как ты думаешь, какую боевую ценность будут иметь агенты госбезопасности, ориентирующиеся в реальной жизни хуже слепых котят? Большую часть времени, когда нас обучают, мы проводим на секретных объектах, но потом мы живём в обычном мире, как обычные люди, время от времени получая шифровки и собираясь вместе чтобы провести операции по приказам из центра.
Из гостиной послышался шорох и шаги. Створки перегородки медленно разъехались, и на кухню вошла заспанная девушка, одетая в лёгкое темно-синее платье. Волосы были небрежно собраны в пучок на затылке, а три вьющиеся пряди свисали по края лба.
— А Клементина, — продолжал Крейтон, прислонившись к подоконнику, словно не замечая жену, — она относится как раз к тому проценту, о котором я говорил вчера, тех,
кто знает об ордене, но молчит, потому что с нами на одной стороне. Это ведь так? — Крейтон ожидающе посмотрел на девушку.
— Пока что да, Мессеир, — ответила она, как бы между делом проходя к кухонному шкафу. — А где тут у вас чай.
— Вот за это я её и люблю, никогда не врёт.
— Может быть вам кофе, — предложил Кистенёв, поднявшись со своего места и встав сбоку от девушки.
— Ненавижу кофе, — ответила она, беря маленький чайник с заваркой.
Она налила заварки почти половину кружки, после чего потрогала ладонь электрический чайник и, посчитав его достаточно тёплым, долила в кружку кипячёной воды. Она повернулась и встала спиной к кухонной стойке рядом с тем местом, где недавно стоял Кистенёв. Сам Кистенёв смущённо стоял возле холодильника, стараясь смотреть куда-то в сторону, боясь, что если он посмотрит на неё, то она подумает, что он смотрит на её глаза. Семелесов оставался сидеть на стуле при этом, приняв наиболее вальяжно выглядящую со стороны позу, как делал это практически всегда в присутствии женщин. Клементина чуть отпила из чашки, обведя взглядом всех находившихся в комнате.
— Что вам сегодня снилось?
— Не помню ... — начал Семелесов, но тут, же осёкся и, прочистив горло, продолжил. — Знаете, когда понимаешь, что что-то снилось, но при пробуждении тут, же забываешь что именно, только остаётся странный осадок иногда чертовски приятный иногда наоборот.
Девушка лукаво улыбнулась, посмотрев на Алексея.
— Прекрасно вас понимаю, у меня такое постоянно происходит.
— У меня тоже, — вставил Кистенёв.
Тут вдруг все уставились на Крейтона, стоявшего у подоконника с лицом следователя на допросе, засунув руки в карманы брюк.
— Мои сны при женщинах не обсуждают, — произнёс он своим обычным абсолютно серьёзным тоном.
Клементина, цокнула языком, на мгновение закатила глаза, потом медленно пойдя по кухне проходя мимо Семелесова, схватила того за руку и наклонившись заглянула прямо в глаза:
— Бегите от него, уходите. Забудьте, что когда-либо с ним встречались, забудьте, что существуют миры кроме вашего, забудьте обо всем, что видели после знакомства с этим человеком. Мне уже не спастись, но вам ещё можно. Если вам хоть немного дороги ваши жизни.
— Боюсь, в таком случае, вы обратились не по адресу.
— Я бы мог сказать тебе: не слушать её, — послышался голос Мессеира, — но как раз на такой случай есть одно хорошее правило ...
— Послушай женщину и сделай наоборот, — разочарованно усмехнулась девушка. — Ты уникальный экземпляр, Мессеир, тебя нужно в музеях показывать. Ему осталось жить несколько дней, а он строит планы по захвату мира.
Семелесов с Кистенёвым переглянулись.
— А, по-твоему, мне нужно свернуться в тряпочку и ждать с ужасом, когда он придёт, — произнёс Крейтон на этот раз похоже действительно серьёзно. — Если Дененранту надо, так пусть сам меня ищет, я убегать не буду, но и стоять на месте с
ковровой дорожкой тоже не собираюсь. А как найдёт, мы и поговорим как солдаты ордена, а там ... как ты там говорил, Семелесов, 'Господь милосерден'.
Клементина, что-то зло, прошептав, вышла из кухни в коридор, хлопнув дверью.
