— Интересно, он же ей сказал стрелять по каждому кто подойдёт к двери, — произнёс Кистенёв, лёжа повернув голову в сторону сидящего в кресле Семелесова, — как она поймёт что это он.
— Не знаю, думаю, уж она-то его узнает.
— Ага, по шагам, — бросил Кистенёв и отвернулся к стенке.
— А я милого, узнаю, по походке ... — тихо, но надрывисто, запел Семелесов.
— Только этого ещё не хватало, — вскрикнул Кистенёв приподнимаясь. — Помолчи хоть немного, пожалуйста, — он рухнул на диван и, проведя ладонями по лицу, сцепил их у себя под затылком.
— Да я всё равно только эту строчку и знаю, — ответил Алексей.
В этот момент раздались шаги на кухне, затем послышалось дребезжание умывальника и плеск воды, и вскоре в дверях появился Крейтон с мокрым лицом и намоченными волосами у верхнего края лба, и на руках ещё сверкали капельки, и несколько пятен темнели на рубашке.
— Уже разлеглись, — произнёс он констатирующим тоном. — Поднимайтесь, колья сами себя не наточат.
— А зачем они нам? — спросил Кистенёв, садясь на край дивана.
— Будем готовить линию обороны, в овраге у реки.
— А, — протянул Василий. — Слушай, Мессеир, то, что ты там написал на бумажке, на той, которую дал участковому, они точно могут решить проблему с телом?
— Конечно, они только в городе не работают, а так я сам к ним регулярно обращался. Но вам пока лучше не знать о них, думаю, сами понимаете почему.
После этих слов Мессеир развернулся и вышел на кухню и дальше в сторону веранды.
— Регулярно, — прошептал, пытаясь понять Кистенёв, всё ещё сидя на краю дивана, сложив руки перед собой, оперев их локтями на ноги.
— Забыл, с кем мы имеем дело? — усмехнулся Семелесов, проходя мимо него к выходу.
С кольями они разделались быстро и после того, как они были сложены у сарая, Крейтон отправился в свою комнату на втором этаже, предоставив Кистенёва и Семелесова самим себе.
Примерно в половину шестого вечера Кистенёв поднялся на второй этаж и постучался комнату Мессеира, и, выждав пару секунд, вошёл в неё, застав мантийца лежавшего на полу, качая пресс зажав ножку кровати между ступнями.
— Пора ужинать.
— Не рановато ли? — спросил Крейтон, остановившись в позе сидя, опершись рукой на пол позади себя.
— Семён уже пришёл.
— Семён?
— Мой друг, которого ты пригласил.
— Ты действительно считаешь его другом? — спросил Крейтон, надевая рубашку.
— Да, а почему нет.
— Просто через чур распространённый в вашем мире обычай: называть другом каждого, с кем хоть раз выпил.
Кистенёв в ответ только пожал плечами. Вдвоём они спустились вниз, и как раз в этот момент в дверь на улице постучали и Кистенёв тут же направился открывать.
— Достань пистолет, Василий, и не забудь посмотреть в щёлку, прежде чем открывать, — бросил Крейтон, настороженно посмотрев ему в спину через плечо.
Мессеир прошёл на кухню, где уже сидели Клементина и Семелесов. Он сел за стол рядом с женой, сцепив руки в замок перед собой и задумчиво посмотрел в свою тарелку. Потом повернул голову и, наклонившись поближе к ней, прошептал на ухо Клементины:
— Прекрасно выглядишь.
В ответ, она косо посмотрела на него исподлобья, лукаво улыбнувшись.
— Зря ты его пригласил, — уверенно проговорил Семелесов, сидевший во главе стола, с хмурым видом, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула.
— Успокойся, друг мой, учись скрывать свою ненависть к людям.
Скоро появились Семён с Василием. Гость, словно не замечая никого на кухне, сразу же прошёл в гостиную и, встав перед разбитым окном воскликнул:
— Ни хрена себе, Семелесов, как!
— Да твою ж мать, — прошептал Алексей, закатывая глаза продолжая сидеть со скрещенными руками.
— Чем вы его так? — спросил Семён, входя обратно на кухню.
— Тебе-то какая разница, — зло бросил в ответ Семелесов.
— Слушай, а родаки твои уже знают? — спросил гость, садясь за стол.
Вдруг его взгляд остановился на Клементине, и на лице парня тут же отобразилось изумление, вызванное, по-видимому, разноцветными глазами.
— Думаешь, мне не плевать, — ответил Семелесов, громким шёпотом, садясь ровно, хотя его уже видно никто не слушал.
— Это всё ты приготовила? — спросил Семён у Клементины, указывая на свою тарелку.
— В этом есть что-то удивительное? — спросила девушка, посмотрев на гостя исподлобья.
— Да нет, — пожал он плечами. — Слушай, а она здесь что ночевала? — шёпотом на ухо спросил Семён у Кистенёва.
Василий слабо кивнул.
— А это что её парень?
— Вроде того.
— А, — тихо произнёс Семён и выпрямился, потом посмотрел на Крейтона и сказал, — кстати, стильный плащ. Настоящая кожа?
— Конечно. Настоящая человеческая кожа.
На лице парня отразилось недоумение.
— Да шучу я, — усмехнулся Мессеир, и заметив некоторое облегчение на лице гостя продолжил. — Человеческая кожа совершенно неудобна для пошива одежды. Она абсолютно неэластична, тяжела и морщиться, стоит только отделить её от мяса. Так что ... — Мессеир вдруг остановился.
— А, — протянул Семён.
— Так что плащи из неё есть только у старших офицеров ордена. Шучу.
— Ордена?
— Не важно.
Внезапно Семён удовлетворился этим ответом и как будто забыл о существовании Крейтона разговаривая за ужином в основном с Кистенёвым, спрашивал того куда он пропал и звал на какую-то вписку от которой, Василий пытался тактично отделаться. Только иногда он с интересом смотрел на Клементину и иногда улыбался ей улыбкой, которая должна была быть, судя по всему таинственной и загадочной, но тут же поворачивался к Кистенёву. И всё было хорошо до тех пор, пока Семён не спросил в одной из неловких пауз, возникших в разговоре:
— А что у вас там за колья лежат во дворе.
— Колья? — переспросил Крейтон.
— Да те, что свалены около сарая.
— Мы решили поохотиться на вампиров, — уверенно ответил Мессеир.
— На вампиров, — усмехнулся Семён, потом рассмеялся и вместе с ним рассмеялся и Крейтон, — окно у вас тут наверное оборотень выбил, а ... а ... — он так и остановился, ничего не придумав. — А если серьёзно.
— А если серьёзно, — произнёс мантиец, подавшись вперёд, — то вы всё скоро увидите. Они нужны нам для одного маленького дельца.
Мессеир отодвинулся от стола и медленно поднялся.
— А вообще, это могло было быть забавным, — продолжил он, заговорщическим тоном, при этом обходя вокруг стола, — если бы вдруг оказалось что все легенды на самом деле правда. Взять, например, тех же упырей, как бы вы к этому отнеслись: жили бы дальше, начали истреблять их или может быть присоединились к ним.
— Истреблять? Зачем?
— Хотя бы потому, что они пьют кровь.
— Но я думаю, что можно было бы прийти к какому-нибудь компромиссу.
— Компромиссу между двумя разумными биологическими видами, один из которых к тому же всего лишь заражённые представители другого.
— Заражённые? — с удивлением спросил Семён. — Если то что говорят в легендах, хоть частично правда, то это скорее дар чем болезнь.
— И вы были бы готовы принять этот дар? — спросил Крейтон, смотря в глаза парню сверху вниз.
— Ну, если бы это было правдой.
И тут в глазах парня Мессеир увидел, наконец, то, чего одновременно и ожидал и боялся увидеть. Там блеснула надежда, надежда весьма безумная и по большей части неосознанная, но Крейтону этого было достаточно.
Он улыбнулся и, повернувшись, отошёл на шаг назад, после чего резко двинулся в сторону, где сидел Семён и ударом ноги опрокинул его стул.
— Мне это никогда не надоест, — прошептал мантиец, а потом добавил уже громким голосом, — на вашем месте я был бы осторожней, друг мой, особенно когда разговариваешь на подобные темы с незнакомцем.
В этот же самый момент со своего места вскочил Семелесов, выхватив пистолет, со злобой смотря на оказавшегося на полу парня с опешившим видом смотревшего то на него, то на Крейтона. Мессеир тут же оказался между ними, одной рукой как бы отодвигая Алексея назад.
— Я же говорил не доставать оружия, если не собираешься им пользоваться.
— Кто сказал, что я не собираюсь, — зло проговорил Семелесов.
— Успокойся.
— Ты слышал, нет, ты слышал, — не унимался Алексей, показывая рукой державшей пистолет, на ползшего спиной к дверям Семёна, — ты слышал, что он сказал.
— Я похож на глухого? — строго произнёс Крейтон.
— Нет ну ... — Семелесов поднял пистолет и прошёлся по комнате, потом опять посмотрел на Семёна. — Слушай, Мессеир, серьёзно, лучше пристрелить его сейчас, пока он ещё человек, а не одна их этих тварей.
— Но не серебряной же пулей, — ответил Крейтон, садясь на стул.
Семелесов повернул пистолет в руке, посмотрел на него и тихо шёпотом выругался, видно вспомнив о том, какими патронами тот был заряжен.
— Он же не знал, Мессеир, — равнодушно произнесла Клементина, вставая с места, — к чему ты всё это.
— Ещё бы он знал, — тихо проговорил Крейтон.
Парень тем временем уже почти полностью выполз из кухни и оглядев бегло всех четверых находившихся там, особенно задержавшись на Кистенёве, как ни в чём ни бывало, продолжавшим сидеть на своём месте, быстро вскочил и воскликнул:
— Да вы все больны. Что за хрень тут происходит.
— Вам не понять, — мягко произнёс Мессеир.
— Что не понять?
— Долг перед видом.
— Что?
— О чём я и говорю.
После этих слов Крейтон поднял немного свою правую руку и одна из вилок, до того мирно лежавшая на столе, вдруг поднялась в воздух, зависла в нём и спустя мгновение устремилась сквозь дверной проём и вонзилась в косяк двери на веранду. Семён ошалелыми глазами посмотрел на неё, потом на Мессеира, после чего пулей кинулся на веранду, и уже через полминуты, во дворе хлопнула калитка.
— Как говорил Матиас второй: если нация способна ненавидеть, значит, нация жива, — проговорил Крейтон, не замечая как смотревший на него сбоку Семелесов, вдруг изменился в лице. — Сегодня друзья мои не пьём, завтра предстоит весёлый денёк. Пришло время дунуть на одуванчик.
В тот же вечер, когда уже стемнело, и в комнате на втором этаже только висевшая на стене лампа в стеклянном плафоне освещала комнату мягким золотистым светом. Когда Клементина уже переодевшись в ночную рубашку, сидела на кровати, Мессеир
внезапно взял стилет, служивший ей заколкой для волос и, держа его в руках сел на пол, прислонившись спиной к стене.
— Ты знаешь, как наносится удар милосердия, Клементина? — спросил он у жены, с грустью во взгляде покосившись на неё.
Она высунула ноги из-под одеяла и повернулась, свесив их с края кровати, настороженно смотря на Мессеира.
— Бить нужно вот сюда, — Крейтон несколько раз постучал по шее сзади, чуть ниже затылка. — Бить нужно вот сюда, — Крейтон несколько раз постучал по шее сзади у основания черепа, — Во впадину сразу под затылком, ударив здесь, ты попадаешь как раз в продолговатый мозг. Человек умирает практически мгновенно.
Он замолчал, выжидательно смотря на девушку.
— Зачем ты мне это говоришь? — сдавленным голосом спросила.
— Зачем спрашивать то, на что тебе уже известен ответ, — Крейтон поднялся с пола и медленно подошёл к кровати. — Бывает по-разному: иногда хватает одного укуса, чтобы превратиться в кровопийцу, иногда они могут живого места на человеке не оставить, искусать с головы до пят, а он всё равно не заразится. Впрочем, если превращение начнётся, это едва ли можно будет не заметить.
Он сел рядом с ней и обняв за плечи, прижал к себе, замолчав ненадолго.
— Ты знаешь, о чём я говорю, Клементина, — и тут голос его слегка дрогнул. — Лучше умереть человеком.
Глава двадцать пятая.
ВНУТРЕННИЕ ДЕЛА ОРДЕНА
Закончив собирать пистолет, Максим с удовлетворением посмотрел на него, повертел в руках и, рукавом стёр пятнышко на стволе, не в силах противостоять своей природе. Он уже встал из-за стола и, скомкав разложенную на столе тряпку, на которой недавно были разложены детали, подошёл к комоду, и даже отодвинул верхний ящик, где обычно прятал оружии, как вдруг услышал, как на улице автомобиль подъехал к его дому.
Монетников насторожился и повременил класть пистолет в ящик. Он прислушался: кто-то вошёл во двор, судя по шагам, их было двое, послышались перешёптывания, которые едва ли смогло расслышать человеческое ухо. Вдруг входная дверь распахнулась.
— Руки за голову! Полиция! — чётко скомандовал ворвавшийся в дом мужчина.
Он был высокого роста, одет в серенький пиджак, под которым темнел иссиня-чёрный свитер с подвёрнутым воротником. Его табельный Макаров, который он держал перед собой двумя руками, был направлен точно в середину груди Монетникова, стоявшего возле комода с поднятыми руками, всё ещё держа в одной свой пистолет, чей ствол смотрел куда-то в потолок.
— Тихо, я всё понимаю, — спокойно проговорил Максим, смотря прямо в глаза незваному гостю.
— Оружие на пол, живо!
Максим подчинился и медленно опустил пистолет на пол и ногой толкнул его в сторону. В этот момент в соседней комнате послышались шаги, и через несколько секунд оттуда вышел второй полицейский. Он был немного ниже первого, пострижен ёжиком,
отчего его череп казался слегка приплюснутым сверху, и одет он был в такой же серый пиджак, только вместо свитера на нём была белая рубашка.
— Всё ч-ч-чисто, б-больше в доме никого нет, — произнёс он, опуская пистолет.
— Хорошо, надень на него наручники.
Максим сложил руки за спиной, и не думая сопротивляться. После чего, сел на стул, продолжая пристально смотреть на первого полицейского, когда, его товарищ, схватив Монетникова за плечи, попытался усадить его.
— Как ты думаешь это он? — спросил высокий, показывая листок бумаги с фотографией.
— П-п-похож, — ответил тот, едва взглянув, и отошёл к окну, предоставив говорить другому.
— Чем обязан, господа полицейские? Может быть, всё-таки объясните.
— Чем обязан? — сделал удивлённое лицо высокий, пройдясь по комнате. — Думаю вам лучше знать, гражданин Мякишев, Маккавейцев, Можайский, Монетников, или как вас там на самом деле. Что за чертовщина твориться в городе.
— Чертовщина? — ровным голосом спросил Максим, поднимая взгляд, который он не сводил с полицейского.
— Вот именно. Странные истории люди рассказывают, об ошалелых подростках раскидывающих взрослых мужиков, о летающих айфонах. Теперь ещё и наш начальник РУВД, мы уж думали, он вообще не выживет, а он вон как, сбежал из больницы, заявился в отдел, живёхонький и свалил, ничего никому не говоря, а затем пропал, и направлялся, как мы с трудом выяснили, куда бы вы думали, именно, сюда. Триста двадцать седьмая и двести двадцать вторая у тебя уже есть, но думаю это только цветочки, так что если хочешь облегчить душу, то прямо сейчас расскажешь нам кое-что, а именно: кто такой Мессер?
— Нож? — прошептал Максим, задумчиво отведя взгляд. — Странное прозвище, вы думаете, я смогу рассказать вам что-то про него?
— Сможешь, конечно, сможешь. Ты нам сейчас всё расскажешь: и кто такой Мессер, и что в этой глуши забыл Самойлов, и как он в этом замешан, и как ты с этим Мессером познакомился и как Казань с царём Иваном брал, тоже расскажешь, — произнёс полицейский и подошёл к столу и, подавшись вперёд, опёрся руками о край стола.
