Пропавший город

— Как мужа-то звать?

Попала! Что же придумать?

— Дэр, — ответила я.

— А полностью?

И что он пристал! Но решила ответить.

— Искандер.

— Необычное имя. Думаю, если поспрашиваем, можем найти его. А тебя?

Услышала едва различимый шёпот, словно шелест листьев. Прислушалась. Оксана.

У меня глюки что ли? Я что — слышу, как ветер разговаривает?

— Оксана, — повторила за ветром.

Бодрствовала я недолго, до какого-то питья, после которого глаза стали слипаться.

Проснулась от того, что мои волосы теребят. Открыла глаза.

— Оставьте мои волосы в покое, — попросила я.

— Тогда придётся отрезать их, — ответила Оляна.

— Почему?

— Потому что путаются. Уже и так колтуны на голове. Что выбираешь? — в её голосе сквозила издёвка. И за что она меня невзлюбила?

— Я сама, — попыталась сесть.

— Ну попробуй, — не стала знахарка возражать.

Мне помогли сесть, в руку вложили гребень, показавшийся для меня слишком тяжёлым. Я один раз провела по распущенным волосам. На большее сил не хватило.

— Ну что, — усмехнулась Оляна, — состригаем?

— Нет.

— Тогда, Молчун, продолжай, — сказала она. Мне продолжили теребить волосы. Это было даже приятно, но сама мысль, что чужой мужчина меня расчёсывает, вводила меня в состояние неприязни этой процедуры.

— Где все? — спросила я, закрывая глаза.

Не знаю, почему решила, что кроме этих двоих никого больше нет.

— Ушли в город.

— Зачем?

— Добывать еду.

— Как? — продолжала задавать вопросы.

Что-то я сомневалась в том, что они музыкальным талантом это делают.

— Ты ему нравишься, — сменила тему Оляна.

— Кому? — это про Молчуна она что ли?

— Баяну.

Ревнует значит?

— Прости, — тихо ответила я. — Я не хочу вставать между вами.

— Скажи ещё, что не очарована его голосом.

Голос хорош, но чтобы я фанатела от него... такого нет, однозначно.

— Мне больше гусли нравятся, — и я не лукавила. Рука, причёсывающая меня, замерла. — Но у меня есть муж, так что я вам всем признательна, но не более того.

— Чем платить будешь? — спросила Оляна.

— Если надо, отработаю голосом.

— Ладно, — смягчилась Оляна.

Я пыталась расспросить про их житьё-бытьё, но знахарка была неразговорчива, а Молчун — немой? Что-то я сомневалась в этом. Ну да ладно. Раз говорить со мной не желали, я решила потренироваться в пении.

Мужчина играл на гуслях, а я пела. Слышала, где ошибалась. Исправлялась, пела заново. Слова мне подсказывала Оляна. Иногда она напевала какой-то мотив, который подхватывал Молчун. Вот у неё был идеальный слух. И знала она много песен.

Я больше слушала, чем пела сама. Да и сил было немного.

К вечеру вернулись Баян и Шумило, с мешком, откуда доставали разные лакомства, в том числе и вино. Мне вот только пьяной компании и не хватает. Молчун сидел рядом, отделяя меня от Баяна. Пели пьяные песни до глубокой ночи, все, кроме меня и Молчуна. Правда немой?

Я уже задремала, когда рядом хрустнула ветка. Кто-то шёл ко мне, вот только в темноте я могла различить лишь огонь, который внезапно кто-то загородил.

"Род, прошу, защити," — воззвала мысленно к Всевышнему.

Ветер овеял лицо, послышался удар, потом звук падающего тела, и пьяная ругань Баяна. Ещё гулкий звук, и всё стихло. Лишь сверчки продолжали пели свою песню. Я долго не могла уснуть, разные мысли лезли в голову. Хотелось убежать, да куда мне с моими-то глазами. Но страх не отпускал.

— Молчун, — позвала едва слышно. Из всей честной компании я доверяла почему-то только ему.

На плечо опустилась рука, а потом он лёг рядом и прижал к себе. Ещё и по волосам погладил, успокаивая.

Страх отступил, дыхание выровнялось. Сон стал одолевать меня. Разбудил меня вновь хруст ветки. Я вздрогнула. Но знакомая рука погладила по головке, после чего ощутила прохладу там, где недавно согревало тело Молчуна.

Он двигался бесшумно. На этот раз я уже не слышала ни ударов, ни ветерка, ни хруста веток под ногами. Но и спать я больше не могла.

Не люблю беспомощность. А сейчас я себя ненавидела. Только бы не раскиснуть. Алекс, зараза, ну что тебе стоило извиниться за своё поведение? И не была б я тут, во всей этой шайке. Вот, вроде бы, должна быть признательна им, а нет этого. Я жить хочу, полноценно, а не влача жалкое существование инвалида. Как они через это проходят? Наверное, очень сильны духом. Что если зрение никогда не вернётся? И я застряла здесь, где нет никого родного, нет моего супруга, к которому сейчас испытывала лишь раздражение, что его нет рядом.

Слёзы уже готовы были потечь, как на голову опустилась рука, погладила меня, успокоила. Капельки всё же сорвались. Проложили дорожки. Сильная рука притянула к своей груди, прижала. Я всхлипнула. Сейчас я была очень уязвима, и воспользоваться моим состоянием было бы проще всего. Вот только Молчун был другом, хорошим другом. Хотелось выплакаться, рассказать ему. Но нельзя. А ещё я всё ждала, когда же он заговорит, пусть шёпотом, но скажет что-то, что мне не показалось. Надежды были напрасны.

Снился мне Алекс. Он ни слова не говорил, но глядел на меня осуждающе. Мол, не послушалась, ушла, и что теперь? Он ведь защиту предлагал, зачем тогда женились? И не сказал того, что я хотела услышать. А взгляд его говорил, что виноватым себя он не ощущает и просить прощение не будет.

Разбудил меня удар в барабан. Я бы подскочила, если б меня не удержали сильные руки.

— Сливки собираешь, — услышала осуждающий голос Баяна.

С кем это он? И тут дошло, что Молчуну. Значит, не показалось, приходил к беспомощной девушке ночью.

Я совершенно не выспалась, глаза казались больными, поэтому их даже открывать не пыталась.

— Ладно, собирайтесь, пойдём в город. Нас пригласили дать представление у главы города. У нас два часа, чтобы подготовить представление. Так что быстро умываться, завтракать. Надеюсь, что Оксана уже на ногах.

Моего мнения не спрашивали. Просто сказали, что я должна буду исполнить. Все были заняты отрабатыванием своих номеров. Шумило играл на барабане или каком-то ударном инструменте, отбивающем ритм. Баян руководил всем и был солистом. Ну а я должна была петь свою песню, иногда подпевать, и один раз вместе с ним по очереди и вместе. Благо, стоять меня не заставляли, но, выступая, сразу предупредили, я должна буду стоять. Просто потому что сидеть в присутствии господ нельзя, разве что они сами разрешат.

Класс!

Перед самым выходом меня отозвал Баян.

— Прынцесса, слушай внимательно. Не знаю, как выйдет, но если вдруг тебя захотят оставить себе, не вздумай взбрыкнуть. Поняла?

— Что значит оставить себе?

— Приглянёшься кому из знатных господ. Потому что в случае неповиновения нас всех ждёт смертная казнь. В обычное время — рудники, но сейчас об этом не может быть и речи. А тебя всё равно оставят себе.

— Тогда почему бы вам не оставить меня тут? Или где-то в городе. Может в храм отведёте? — с надеждой спросила я.

— Не выйдет. Я уже обещал изюминку в виде девушки с прекрасным голосом. И поверь, удрать не получится. Мне уже оплатили едой и золотом наше выступление. Нас найдут везде.

— А Оляна?

— Оляна? Смеёшься? Она девушка красивая, — на этом месте Баян рассмеялся, — но её разве что в зверинце как диковинку показывать. А, ты ж у нас не зрячая. Оляна девушка с хорошими знаниями и неплохо может танцевать, но она карлица, с заячьей губой.

Теперь я понимала её ревность. Бедная девушка. А ведь я не думала, что она такой может быть.

Спорить было бесполезно. Единственное, на что можно было надеяться, что я не понравлюсь этим господам. Но и фальшивить было нельзя. Что же делать? Куда ни глянь, везде какой-то кошмар меня поджидает.

На плечи опустились чьи-то руки. Словно подбадривающие меня.

— Спасибо, Молчун. Как же я хочу домой, — сказала тихо.

"Я рядом, всё хорошо, в обиду не дам," — словно на грани восприятия услышала шёпот, но он исходил словно бы отовсюду, а не со стороны спины. И кто это говорит?

Похоже, я уже того. Свихнулась, вот. Да и со столькими неприятностями сложно оставаться в здравом уме.

Шла я как на казнь. Ноги были пудовыми, еле переставлялись. Почти всю дорогу я молчала, а вот Баян и Шумило переговаривались.

— Красивая девка. Жаль отдавать такую...

— Жаль, не попробовали...

Блин, я вообще-то рядом иду и всё слышу. Никакого уважения ко мне. Неужели они б снасильничали?

— Но Молчун её охраняет. Ему тож приглянулась. Ишь, вцепился, как клещ...

— Может, мы его того... пока спать будет?

— Жаль талант терять. Нам очень повезло с ним, да ещё так вовремя. Обещали ещё деньжат подкинуть, если дело выгорит.

Переговаривались впереди идущие шёпотом, но эхо разносило их слова, доносило до меня. Судя по всему, шли мы туннелями, в темноте, освещаемой факелами. Значит, про "свет" не знают. Ну и пусть. Сообщать им не намерена. Молчун держался рядом и придерживал меня, когда я спотыкалась. А вот Оляна, похоже, осталась в лесу. Добро стережёт?

От слов мужиков становилось просто жутко. Групповушки мне тут только и не хватает для полного "счастья". Может, и хорошо, если меня знать приметит. Потому что с этими ребятами оставаться я не желала. Не дай Бог, прирежут Молчуна. Что тогда? Жалко парня. Хороший. Может, договориться с ним да сбежать, повернуть куда-нибудь? Да только я ничего не видела. Силы тоже оставляли меня.

Меня поражало спокойствие Молчуна. Правда, лица его я не видела, но ведь он слышит всё. Не может же он музыку играть, не имея слуха. Тогда почему спокойно относится к происходящему? Если я слышу, что говорят Шумило и Баян, то и он. Почему терпит?

— Молчун? — позвала тихо-тихо, чтобы не расслышали впереди идущие. Заодно решив удостовериться, что он меня слышит.

Он слегка сжал мою руку.

— Давай улизнём потихоньку, а? — полная надежды озвучила своё предложение.

Путешествовать с ним было бы спокойнее. Верить в то, что он так же, как другие хочет воспользоваться мною, просто избрав другую тактику, не хотелось.

Но он лишь приобнял меня, а потом и вовсе взял да посадил себе на спину, задрав мне юбку, чтобы обхватить мои ноги.

Не услышал? Читает по губам? А здесь темно... Воспринял моё обращение, как жалобу на усталость? Но он же под слова играл мелодии.

Мда...

Смириться? Положиться на судьбу? Но я не верила в неё, считая, что мы сами её творим. В прошлый раз мне повезло, мои предки меня защитили. Что же теперь? Я воззвала их в своих мыслях. И ощутила, что не одна. В меня словно влили спокойствие. Стало не то, чтобы всё равно, но появилась уверенность, что в обиду меня не дадут. Это хорошо. Может, другие помогут? Или тот же Молчун?

Ну, тогда ладно. Доверюсь им. Род мой точно за меня.

Но воспринимать всё как приключение не получалось.

Шли мы часа два, как мне показалось. А потом внезапно туннель стал выходить на поверхность. Это ощущалось по притоку свежего воздуха, а потом и светлом пятне в конце туннеля.

Мы вышли наружу. Проход был отгорожен кустарником и какими-то развалинами. И оказались мы на улице. Неподалёку был храм, но другой, отличающийся своим фасадом. Он был квадратным, и вообще выглядел небольшим. Снаружи ничем не примечательным. Пара деревьев на территории, и голый мрамор. Кстати, если предыдущий храм мне показался обычным, то этот вообще ни в какое сравнение не шёл. Напоминал современный новодел. Тоненькие невысокие колонны. И хоть деталей я не видела, но само здание разглядела. Странно, неужели зрение возвращается? Я попыталась разглядеть находившихся рядом людей, но кроме силуэтов и цвета волос ничего видно не было. Баян был тёмным. Перед моим лицом маячило тоже тёмное пятно, а неподалёку был кто-то с рыжими волосами. Наверное, Шумило. Правда, этот кто-то был в белом одеянии. Странно.

А ещё увидела кого-то в золотистом.

— Пришли? Хорошо, — сказал Рыжий. И голос принадлежал не Шумило. Тогда где этот лиходей?

Нас провели к двери в неприступной стене, потом какими-то коридорами, а затем вновь туннелями под землёй, пока мы не вышли в огромное крытое помещение.

Это напоминало какой-то концертный зал. Вот правда, сцена имелась, много народу сидело на скамьях. Вот тебе и взбунтовавшийся город. И, увидев нас на сцене, весь этот люд стал скандировать. Что уж они кричали, разобрать я не могла.

А к моим уже успокоившимся нервам добавился страх перед сценой.

Пришлось закрыть глаза, досчитать до десяти, чтобы успокоиться. Я едва стояла на ногах. И пусть до сцены меня нёс Молчун, нижние конечности дрожали.

Когда зрители утихомирились, заиграли струны. Моя песня. И хоть на репетиции она должна быть последней, изюминкой выступления, Молчун почему-то заиграл именно её. Прерываться было нельзя, поэтому я запела. Вот только вместо моего обычного голоса вырвался хриплый, почти что мужской бас. Это меня напугало ещё больше. Да что ж такое? Или Предки так восприняли мою просьбу провалиться на этом выступлении?

Потом струны замолчали и появился барабанный бой. Значит, Шумило явился. И где он пропадал? Ох, не нравилось мне это.

Да и два недобрых взгляда сверлили мою спину. Но я ведь попадала, спела без единой ошибки. Вот только, как номер завершился и нам дали пару минут на отдых, меня чуть ли не за шкирку схватил Шумило, пока Баян извинялся перед публикой.

— Ты что творишь, гадина?

— Я? — вот только голос был не мой вовсе.

— Ты! — он меня схватил за шею и начал душить.

Раздался хруст костей. Тиски на шее разомкнулись.

А потом меня куда-то потянули. Я не сопротивлялась, просто быстро перебирала ногами, стараясь поспеть за моим спасителем. Да-да, именно спасителем, я просто знала это, ведь когда прикоснулись его пальцы к моей руке и потащили, вместо страха я почувствовала облегчение. А кости, видно, не мои трещали.

И я старалась не думать, убил он Шумило или нет.

— Сиди тут и не высовывайся! — шепнул мне на ухо, обдав горячим дыханием. Поцеловал меня мимолётно в губы и ушёл.

Алекс... я хотела закричать, чтобы не бросал меня. Не хотела больше разлучаться с ним. Но голос не слушался.

И только потом пришла в себя и поняла, что кричать нельзя. Ещё не хватает, чтобы меня нашли. Что тогда со мной будет, я не хотела даже думать.

А ещё я переживала за Молчуна. Ведь если найдут мёртвым Шумило, подумают на него. Только бы обошлось всё. Шею саднило, я то и дело поглаживала её, стараясь унять ноющее ощущение.

Странно, но зрение начало возвращаться, ворвавшись гаммой красок в моё сознание. Предметы стали обретать форму. Где это я?

Комнатка была небольшой, с окошком в стене и дверью. Точнее дверным проёмом, за которым была статуя, словно перегораживающая дорогу.

— Теперь вас ждёт баллада о Великане... — вещал голос Баяна.

Я замерла и старалась не дышать. Ведь если я его слышу, что ему стоит услышать меня?

Зазвучали струны... Молчун. Возможно, он и не уходил со сцены, ведь в этой балладе нужны были лишь гусли и голос солиста. Тогда есть шанс, что Шумило и меня пока не хватились.