Отбор. Как царевна мужа выбирала

— Но я не видел, чтобы он орудовал ножом или руками, — сказал царь.

— Убийство бывает разное, — ответил Велимудр. — Так же, как и способ разведения огня.

Отец недовольно сжал уста.

А я вспомнила про сапоги.

"Сапоги!"

"А вы за мной больше не подглядываете?"

"Нет. Марево пропала".

Наступила тишина в моём сознании. А потом мои ноги просто провалились в пустоту под лавкой. Я обернулась и увидела колдуна. Раненного, окровавленного.

"Тебе помощь нужна. Царский лекарь поможет".

Но он просто исчез у меня на очах. И как я ни обращалась к нему, не отвечал. И к нам не приехал, когда прошедшие это состязание женихи явились пред царски очи.

— Где Свен? — спросил отец подошедшего лекаря.

— Не знаю, — ответствовал он. — Я его не видел.

С трудом досидела, пока царь не отпустил женихов.

— Куда? — спросил отец, когда я уже собралась бежать незнамо куда.

"Свен! Где ты?"

Но он не откликался. С трудом дождалась, пока меня доведут до башни. Зорька хотела со мной пройти, но я качнула головой, и она ушла. Свен не откликался. И я всё сильнее переживала, как бы не умер от потери крови.

Глава 13

Отец меня прибьёт. Либо я его. Ну, не убьёт, конечно, но наказать накажет. А я как бы тоже не наплевала на коны рода да не кинулась на него с обвинениями.

Я не знала, что мне теперь делать и как быть. А ведь начиналось вполне невинно.

После сегодняшнего состязания колдун каким-то непостижимым образом умудрился уничтожить сапоги, а затем раненый исчез. Я уговаривала себя не вмешиваться, что Свен заслужил то, что с ним происходит, но... Я всё сильнее винила себя. Его царь наказал не по конам рода из-за моего помилования, а по-мужски. Вдобавок состязание чуть ли не убило. А теперь он ещё и от помощи лекаря отказался.

Куда он мог перенестись, я не знала. И удастся ли задуманное — тоже. Но я рискнула. Попробовала вытащить колдуна непойми откуда. И у меня вышло.

Он был без сознания, в горячке. Исцелять повреждения я не могла, но оценить их, составить правильно кости, зашить, при необходимости плоть — вполне.

Вот и занялась лечением. Он всего лишь больной, каких было немало, пока училась лекарскому делу.

Пришлось заварить травы, что на Купалу в венок вплела.

Скучать не приходилось.

И тут явился отец. Не вовремя!

Колдун в моей спаленке в моей постели лежит. И ежели отец прознает, то меня накажут. Запретят мне волшбу. Тоже браслет наденут. И тогда не только отрады не станет, но и помочь Свену не смогу. Похоже, отец решил его со свету сжить.

Как очнётся, попробую Свена переубедить в принятии участии в состязаниях.

— Батюшка? — сделала вид, что я удивилась его приходу, прячась за книгой о странствиях в гостинной.

За собой вроде бы всё убрала. Хотя... Травами всё равно пахло.

— Дочка... — он сел напротив меня в кресло. — Ты успокоительное себе варила? — огорошил он меня вопросом.

А? Что? Успокоительное? Это он о дербеннике что ли?

Ложь отец за версту почует, поэтому нужно говорить часть правды.

— А зачем было убийство колдуна делать?

— Какое убийство? — не понял он.

— Это не испытание было, — чуть ли не с отвращением молвила я. — Кто зачаровал его сапоги, а перед тем просто покалечил? Хотел казни — так устроил бы. А вот так — слишком низко!

— Про сапоги впервые слышу. Ты о чём? — значит, избиение не отрицает.

— О том. Он всплыть не мог. А ежели не сапоги, то что?

— Да и битва с носорогом радости мне не принесла. Я не люблю, когда животных мучают. А здесь животное простое убивало ни за что человека. Так не бывает. Да и колдун, в отличие от других, живность любит.

— О, да я гляжу, ты к нему неравнодушна!

— Это не по-человечески, отец. Я неравнодушна к несправедливости.

— Так кто тебе приглянулся после испытания?

— Алан. Прекрасно прошёл и быстро.

— Хорошо. К слову, твой колдун пропал. Его никто не видел после испытания. А раны у него серьёзные.

Сказать иль нет? Добьёт ли? Да и объясняться придётся, как он сквозь защиту пробрался. А может, отец знает про то, что он здесь? Ждёт пока признаюсь? Возможно, плетение защиты потревожила.

— Не этого ли ты хотел? — с издёвкой спросила я.

— Я бы не стал его убивать вот так, испытанием. Но трудности закаляют. И в них можно познать истинную суть человека. Чудно, что он вообще пошёл на испытания.

— Вот и я думаю, зачем? Зачем я ему нужна? Он ведь думает, что обидел Зорьку. А жениться-то на мне собирается. Я не понимаю и не верю в искренность чувств и раскаяния.

— А не думаешь, что он просто видит тебя насквозь?

— Как Дурак?

— Нет. Но человека можно узнать по положению головы, взгляду, осанке.

— Думаешь, он догадался?

— Не знаю, — отец собрался уходить, вставая с кресла. — Не перебарщивай с травами.

— Хорошо, батюшка.

Он будто хотел ещё что-то сказать, но передумал.

Просто ушёл.

Догадался ли?

Так он колдуна просто испытывал сильнее остальных?

Когда он ушёл, я обождала немного, только затем пошла в спальню проверить болезного.

Времени очень мало. Как мне поставить его на ноги с такими ранениями? А может, не стоит его ставить. Иначе не знаю, чем всё это обернётся для него. А для меня? Буду ведь переживать за него. Не потому, что нравится, а из-за того, что ранен.

Я вхдохнула.

Колдун мирно спал на моей постели. Что ж мне делать? Пора и самой почивать. А второй лежанки здесь не было. Спуститься вниз и на диване прилечь? Но тогда не смогу вовремя прийти на помощь, ежели колдуну хуже станет.

И тут возникла мысль!

Огромный диван, но колдун тоже был большим, по сравнению с сундучком.

Но уже собиралась начать, как вспомнила, что из гостиной диван лучше не забирать. Тогда... откуда можно? Где не заметят, а ежели и заметят, то на меня не спишут? Пожалуй, заберу из своих покоев. В случае чего можно объяснить тем, что опыты проводила и быт своими ж вещами обустраивала. Отлично!

И я перенесла диван, хотя мелькнула мысль забрать ложе, но не стала. Слишком громоздко, а здесь места мало. Да и в нём обычно сплю как убитая, а сейчас нельзя. Поэтому прилегла на диване, в той же одежде.

А ночью проснулась от того, что почувствовала чей-то пристальный взгляд. Будто над душой кто стоит. Проснулась и чуть не заорала, увидев тёмный очерк. Так, спокойствие! Вспомнила, что у меня тут болезный.

— Свен, ты зачем подскочил? — я даже помыслить не могла, что здесь может быть кто-то иной. Пришлось вставать. А он на меня заваливаться начал. С трудом удержала. Тяжёлый какой! Хорошо, хоть с Ванькой не сравнится. А то б вообще меня раздавил.

Горячий!

— Пустите меня, мне на состязание нужно, — пробормотал колдун.

— Свен, не дури!

— Зорька? — удивился он и подхватил за стан. — Зорька! — с такой нежностью сказал, что защемило сердце. И так обидно стало. Я его тут, понимаешь ли, выхаживаю, а он о Зорьке думает.

— Отпусти! — велела резко.

Он тут же поставил на пол. Хорошо.

Следует держаться от него подальше. Ладно, когда в беспамятстве находился, а сейчас внутри всё кричало об опасности.

Я его до сих пор боюсь.

— И не приближайся ко мне! — сказала я.

— Зорька, — грустно молвил он. — Прости, милая, что обидел.

В темноте он не видел меня, а мы с Зорькой похожи станом. И сейчас могли объясниться. Вот только я — Русана. И он сражается не за Зорьку, которую полюбил.

Я отвернулась.

Он сделал шаг ко мне, а я шарахнулась.

— Уйди! — чуть ли не крикнула я в отчаянии. Казалось, он сейчас набросится на меня, возьмёт силой. Зачем я его притащила сюда?

Но время шло, а ничего не происходило. И звуков убавилось, как показалось.

Я обернулась. Колдуна рядом не было.

Почему-то стало грустно.

Куда он ушёл в таком состоянии?

Ладно. Ушёл и ушёл. Это его выбор.

Вернуться он точно не сможет. Так что я здесь в безопасности. Но получается, колдун даже с браслетом умеет переноситься в другое место. Как же так?

Остаток ночи спать не смогла. Зато перенос вещей натренировала.

Когда же явилась за мной Зорька, я как раз уснула. Долго меня тормошила, пока разбудила.

Я была сонная. Руки-ноги неподъёмные. Пришлось подруге самой меня расчёсывать да переплетать.

Когда же явился отец, ничего не сказал, просто повёл на ристалище.

Сегодня женихов собирались испытать в поединке. И когда объявили первую пару бойцов, отец объявил правила. Битва до тех пор, пока один из соперников не сможет подняться при счёте до ста, оружие запрещалось. Лекарь находился рядом, на всякий случай.

Где-то на середине поединка я просто уснула.

Толкнула меня подруга, когда в паре оказался Джервас. Его движения оказались точны, он нападал, был резок, и поединок закончился довольно быстро, в отличие от первого.

Следующим объявили Видара с неизвестным женихом. Кольцо ему пришлось снять. И то ли из-за этого, то ли по другой причине, но первую часть поединка он вёл себя растерянно. И судья досчитал уже до пятидесяти, когда Видар всё же встал. Неужто я зря остановилась на нём? И воин из него никакой? Но вторую часть он провёл лучше, отражал атаки, бил вполне успешно. И казался вполне отдохнувшим, в отличие от соперника. Неужто просто такую тактику избрал? И всё же Видар победил. Правда, соперника уложил на счёт до ста лишь с третьего раза.

Дальше, отметив, что ничего интересного не ожидается, попробовала задремать.

— Гляди, — толкнула меня Льдинка, — и показала на поединок.

А сражался рыжий кельт с каким-то здоровяком, размером с Дурака.

И хоть бой был без оружия, кельт оказался чуть ли не по пояс, словно дитя для соперника, но как он двигался!

В то мгновение, когда кулак начинал своё движение, Грегор прерывал его мановением руки. Будто волшбу использовал. Но ведь он обраслечен! Неужели моя сила не замкнула его. Да и колдун смог перенестись!

На удивление, бой длился прилично времени, словно кельт собрался показать все возможности своего мастерства. Когда же бой завершился, в победителе сомневаться не приходилось. А мне так тошно стало. Я была лучшего о нём мнения. Не думала, что он опустится до расхваливания. И самым обидным оказалось то, что Грегор использовал наш бой, тайный, тот, о котором не принято говорить, и которым владели немногие.

Меня всю трясло. Что это могло значить? Как кельты научились им пользоваться? Кто позволил их обучать? И как отец будет действовать после этого показа? Уничтожит Грегора или скажет, что мне надо за него выйти?

Я взглянула на отца. Был спокоен. Внимательно следил за поединком, хотя старался не показывать этого.

— Русана, тебе понравилось? — спросила восторженно Зорька.

— Нет! — коротко отрезала я.

— Но почему? — не унималась она.

Не объяснять же ей.

— Потому.

— А я бы хотел услышать причину, — отец повернулся к нам с Зорькой.

Мне озвучивать это при всех? И он даже полог не поставит? Или нужно сказать что-то расплывчатое?

— Потому что мне Грегор не нравится. А этот бой был больше схож на похвальбу. Глядите, как мы умеем!

— Да, об этом я не подумала, — ответила задумчиво подруга. Надеюсь, мой ответ всех устроил.

Царь же на мои слова о Грегоре недовольно свёл брови. Неужто, у него имелись на этого жениха планы? Но ведь ни словом не обмолвился. Лишь про колдуна заговаривал. Чудно!

Дальше пошли ничем не примечательные сражения. Кто-то побеждал. Время же близилось к вечеру. Только пятая часть женихов прошла.

Когда же мы вернулись домой, отец пошёл со мною в башню.

— Что скажешь?

— Ничего.

— Ни один не зацепил?

— Нет.

— Даже...

"Грегор?" — подумалось мне. Стало вновь обидно.

— Видар? — закончил отец.

— Так, средненько, — сказала я. — Ожидала чего-то большего.

— Так это кулачные бои.

— Скукота.

— Но ведь был и тот, кто не совсем обычно сражался.

— Да, это-то и подозрительно. Как он волшбу применяет, ежели я залокировала её?

— Там не волшба.

— А что же?

— Веданье.

— Ты колдуна не видела? — спросил вдруг батюшка.

— Нет. С чего ж мне его видеть?

— Ну, может на состязании.

— Нет.

— Ладно, будем его искать.

— Зачем?

— У него ранения сильные. Лекарь так и не осмотрел его.

Я поджала уста. Значит, так и не объявился.

— Пока у него браслет, мы можем его найти. Ты можешь.

— А оно надобно? — вдруг спросила я, раздражённая тем, что отец всё ещё пытается колдуна мне сватать. Потом решила исправиться. — То ты его избиваешь, потом в таком состоянии пытаешься убить на состязании.

— Я не пытался его убить.

— Да ладно, — не поверила я. — У него сапоги какие-то волшебные были. И снять их не мог и всплыть на поверхность — тоже.

Отец переменился в лице. Похоже, он не знал. Точно?

— Надо будет осмотреть его сапоги.

— Вряд ли выйдет.

— Почему?

— Колдуна-то нет, — нашлась я.

— Плохо. Попробуем оттянуть состязания. Похоже, он после всего истязает себя. Считает, что заслужил мучения, поэтому и лечиться не хочет.

— Зачем оттягивать?

— Чтобы дать время его ранам затянуться.

— Кости так быстро не срастаются, — возразила я.

— Обычно — нет. Но зависит от лекаря. Что он вкладывает в своё дело. Да трав. Ежели ему повезёт найти те, что собраны на Купалу...

Отец намекает на моё лечение? Знает иль нет?

— Ладно, я пойду.

— Погоди, батюшка.

— Да, милая?

— Грегор. Ты его знаешь?

— Знаю. Он — мой друг.

Я фыркнула.

— Ты хочешь его себе в зятья? — спросила прямо.

— Я не хочу его обидеть. Поэтому пока подыгрываю. Но постараюсь больше не вмешиваться в исход поединка.

Значит, до этого вмешивался. И тут закралась безумная мысль.

— Отец, да это ты был сегодня вместо Грегора! То-то мне показался знакомым способ ведения боя.

Отец лишь улыбнулся, подтверждая мою догадку.

— Значит, с нами сидел Грегор? — вздохнула, похоже, я его обидела своим замечанием.

— Следи за тем, что говоришь. Всегда. Даже при общении с дорогими тебе людьми. Особенно с ними, — молвил отец и ушёл.

И вот что это было? Разговор по душам? Отец не хочет, чтобы Грегор стал его зятем. Но почему? Боится разрушить свои дружеские отношения или испортить мою жизнь? А может, и то и другое...

Что ж с колдуном сделалось? Куда он запропал? Всё ли с ним в порядке? Ладно, чего думать об этом. Он сам сделал свой выбор. Да и чего я переживать надумала? Вроде бы, замуж за него не рвусь. Так пусть ждёт заживления своих ран да срастания перелома руки. Природно, без вмешательства волшбы. А я займусь другими женихами.

Я поднялась в спальню, покосилась на перемещённый мною диван, потом лежанку. Никого. Ну жа ладно! Достала из сундука лики Алана и Джерваса. Насланный сон в прошлую попытку так у меня и не вышел. Вот, надобно продолжить.

Как женихи представляют нашу совместную жизнь? Что имеют в загашнике? С кого ж начать? Пожалуй... Я положила оба лика на стол.

Скучный сегодня день и утомительный. Нет сил даже чтобы ополоснуться. Но надо!