Я не боялся Потура. Я не боялся Залибы. Они меня просто дико, невозможно раздражали. И увидев сейчас входящего в застенок колдуна, я просто взбесился.

От бессилия, надо полагать. Скован-то я был все равно надежно. Лодыжки и запястья охватывали толстые металлические браслеты, присоединенные к мощным металлическим же костылям. Забитым в кондовые бревна стены.

Жук, пришпиленный булавками в морилке — мелькнуло где-то в отдаленных мыслях сравнение. Залиба, оглядев меня, оценил мое состояние. Мимолетная усмешка тронула его губы.

Он сделал знак тюремщикам, и один из них выдернул мне кляп изо рта. А-хр... перемать!

— Ну вот мы и встретились, — сообщил Залиба довольно, в лучших традициях бульварных романов. Мой ответ был "тьфу" или что-то вроде этого. Сопровождающийся остатками кляпа пополам со слюнями. Хорошо, что не с блевотиной... К тому же мне показалось, что Залиба не так уж и рад нашей встрече, как старается показать. С чего бы это?

— Ты надежно скован, — успокоил не то меня, не то себя колдун, глядя сверху с выражением превосходства. — И лишен всех своих колдовских штук. Так что не сможешь ничего применить против нас. И ничего нам не помешает на этот раз побеседовать с тобой обстоятельнее. Столько, сколько нужно. Понял?

Я промолчал, глядя на него в ответ. Чего непонятного? Все понятно. Но видно не этого требовал здешний этикет. Залиба сделал еще один знак и второй из подручных вздернул руку...

Я задохнулся от боли, пробившей тело сверху вниз — между ног, до самого затылка. Аж слезы из глаз побежали совершенно самостоятельно. Вот так вот, господа. И товарищи. Очень удобно.

Подвесьте человека кверху ногами, а потом время от времени бейте между этих ног. Впечатляет. Меня тоже впечатлило. Я аж чуть не взвыл с первого же раза. Но не взвыл все-таки.

Больно, конечно, было очень. И я никакой не герой-партизан. Просто относительное спокойствие я сохранял по причине того, что один раз уже побывал в такой ситуации. И весьма интересно из нее вышел.

Вот только в том заключалась закавыка известного мне способа, что нужно было позволить им довести меня до определенной кондиции. А там уж я сумею повторить то, что получилось в замке. Хрен они до меня доберутся!

Вот только один небольшой нюанс я забыл. А именно: в тот раз меня отделали до полусмерти в абсолютно беспамятном состоянии. Сейчас же палачам пришлось работать, что называется, по живому.

Все-таки я угодил на обещанный допрос к Залибе! Чтоб он сдох. И ведь добро бы он еще знал, что спрашивать! А то ведь все его дознание сводилось к неубиенной триаде из "Свадьбы в Малиновке": "Откуда-куда-зачем?"

Если бы я мог ему хоть что-то сообщить! Впрочем, изображать партизана мне пришлось все равно. То еще удовольствие. Хотя ничего серьезного ко мне пока и не думали применять.

Просто тупо, методично били. Весьма болезненно. Похоже Залиба решил тянуть процедуру. Что ж, товарищ Сухов это бы оценил: тут перед смертью явно имелась возможность долго помучиться.

Я вот только товарищем Суховым не был. И чем дальше, тем больше приходил во все усиливающуюся ярость. Хотя уж и так, казалось бы, некуда. Ох, как они меня достали! Если б только мог — я бы поубивал их не задумываясь!

Одним словом меня били — я зверел. Орал благим матом, матерился почем зря. Не очень помогало. И все никак не удавалось поймать то замечательное состояние, в котором я ускользнул от них прошлый раз.

Не по какой-нибудь серьезной причине, а просто — не получалось и все! Хоть тресни. И палачи, и я взмокли и устали. А результат в итоге оказался нулевой. Если отрешиться от происходящего, то, наверное, можно было бы найти и забавную сторону.

Только вот мне как-то было не до смеха. И, как ни странно — Залибе тоже. Он начал злиться, нервничать. В глазах разгоралось какое-то опасное пламя. Но я как-то не очень замечал окружающее в тот момент.

У меня как раз начало что-то вытанцовываться. Правда здорово мешала еще и обида на моих неведомых благодетелей. Они-то чего ждут, интересно? Когда меня, как прошлый раз, в ров скинут?!

Видимо, все-таки, что-то такое у меня получилось. Потому что без перехода я вдруг увидел прямо перед собой перекошенное напряжением лицо Залибы с остановившимися каким-то полубезумными глазами....

Сразу стало понятно, что что-то он сейчас такое применит кардинальное, что до сих пор придерживал. Мне даже как-то не по себе стало. Ну, он и проделал. Взял меня пальцами за запястье.

И в тот же миг такая дикая боль пронзила меня до последней клеточки, что я заорал, позабыв про все на свете. А потом еще раз. Как бы в обратную сторону, что ли. Я не понял.

Иглоукалыватель хренов! Я едва не полопался от крика. Так было хоть чуточку легче. Сорву ведь голос-то! Делать надо что-то. Вот что только?! Польку-бабочку танцевать?!

От боли и нахлынувшего отчаяния — все мое спокойствие как ветром сдунуло — какое тут к ляду, спокойствие?! — я снова попробовал дотянуться до того спасительного состояния. Которое так некстати перебил Залиба. И дотянулся!

Только результат получился не совсем тот, какого я ожидал. Точнее — совсем не тот. Я даже сперва не понял, что добился все-таки чего-то. Поскольку ничего на первый взгляд не переменилось.

А потом вдруг осознал — как-то не умом, а чем-то еще — другим, что мне следует делать и что вообще происходит. Похоже, у моих хранителей сработала-таки система безопасности.

Вот знать бы еще только, отчего она уже только в самой крайней ситуации функционировать начинает? Что, нельзя было контроль не на такой высоте ставить? Пониже?

Как ни смешно, но тут же я сам догадался, что нельзя. Если эта защита от летальных, так сказать, исходов — то она и срабатывать должна в адекватной обстановке! А так — что будет?

Я только плюнул мысленно: от объяснения не стало легче. Ну, я вам!... Покончу дело, взявши обязательство!... Ни с того ни с сего пришел на ум Высоцкий, когда я напряг все свои слабые силы. Эх!...

Напрячься же пришлось изо всей мочи. Без шуток — я боялся, что того и гляди пупок развяжется — зубы крошились, когда я начал вытягивать из стены глубоко вколоченные костыли.

Затем, как известно, бракованные гвозди... стал потихоньку... вынимать... Перемать, мать... Еще разок, еще... Хватит, все. Вроде. Нет уж, больше я не позволю, чтоб за мной гонялись разные придурочные колдуны. И прочие...

Пусть они сами от меня бегают! Или лучше вообще отстанут от меня. Не то... Не то я за себя не отвечаю. Тем более что здесь никакая не Земля, а совсем другой мир. На который мне с самой высокой колокольни наплевать!

Все замерло в однообразной неподвижности. Не как даже на рапиде, а как на самой обычной фотографии. Залиба, стражники, языки пламени на оголовках факелов. Краем сознания я замечал эту несуразность, но старался не обращать на нее внимания.

Сперва ноги-руки. Чуть-чуть, еще немного... Медленно я сполз на пол, перевернулся, поднялся. Выпрямился. В глазах потемнело на какое-то время, кровь отлила от головы.

Теперь мозги опять не очень умными станут, наверное, мелькнула в голове дурацкая мысль. Не забыть бы, подумал я, растирая руки. Повернулся и пошел к двери. Дыша как спринтер после стометровки. Оглядел Залибу с подручными.

И... не знаю. Не стал ничего делать. Жалко, что ли стало. Придерживая как странные украшения, болтающиеся железные шкворни, я подошел к двери и попытался отбросить засов.

Ого! Это оказалось не так-то просто. Пришлось повторить. Навалиться. Наконец брус пошел из пазов. Однако и скорость же реакции тут. В этом... Где?

В этот момент все и кончилось. С хлопком время, куда-то уходившее, вернулось обратно. Факела дрогнули. Тени заколыхались по стенам. Шумный вдох тюремщиков прозвучал как порыв ветра.

Залиба, похоже очень удивленный, как-то нехотя стал поворачиваться. И что я теперь буду делать, дурак? — мелькнуло в голове. Честно говоря, я не знал. Точно — кровь от головы отлила! — вспомнилось некстати.

Но заодно и кстати. Поскольку следующей мыслью я сообразил, что и впрямь-таки дурак: уцелевший на мне кевлар может оказаться ничуть не хуже заряжен разными штуковинами, чем отобранный камуфляж.

Вот как раз на такой аварийный случай! Да и то, что я проделал только что, заставляло отнестись к такой мысли с доверием. Во всяком случае, я поверил, что справлюсь с этими троими.

Но события дальше пошли не так, как я планировал.

Не успел я вообще чего-нибудь предпринять, даже сказать "А-а" или "Б-э", как дверь за моей спиной — которую сам же я и отпер от внутреннего засова — с грохотом отлетела от косяка.

Так мне по крайней мере показалось. На самом деле она распахнулась, только очень резко, свистнув на петлях. И... припечатала меня всей своей мощной плоскостью.

Набранной из тяжелых толстенных плах. Я успел две вещи. Во-первых, выругаться. Во-вторых, подумать, что получать досками по лбу — несколько перебор для меня в последнее время. Дальше снова потерял сознание.

* * *

Снова болела голова. Когда я очнулся. А еще — плече и бок. Чем, видно, приложился наиболее чувствительно. Я не без опаски открыл глаза. И прямо над собой увидел виноватое лицо Ангреста видом похожее на самовар с усами.

Откуда-то издалека доносился непонятный шум. Я лежал все в том же застенке. Дверь была распахнута на всю ширину, в компании со мной живописно раскинулись неподвижные тюремщики, а Ангрест приводил меня в чувство.

Привел, в общем-то, говоря. Я приподнялся и пощупал голову. Ангрест мигал виновато.

— Что ж это ты так, братец? — попенял я ему укоризненно. Правда, тут же выяснилось, что, получив в который раз по башке, кривляться не такое большое удовольствие.

На лице же здоровяка отразилось самое настоящее мучение. Глаза заполнились состраданием. Я, несмотря на шум в голове, собрался было поприкалываться еще, но тут обнаружил, что ничего, оказывается, еще не кончилось.

Глубже в камору стояли, оборотясь друг к другу Залиба и еще кто-то. Невысокий, худощавый... Аниз! Вот надо же. Я совсем было хотел задать естественный в этих условиях вопрос, но тут увидел нечто странное.

Залиба едва держался на ногах. С него градом лил пот. Лицо напряженно кривилось. Руки колдуна безвольно свисали вдоль боков. Да и весь вид у него был какой-то потрепанный. Не то, что накануне.

Казалось, он чему-то отчаянно сопротивляется. С напряжением всех сил. Но сил у него заметно недоставало. Еще я заметил следы свежего огня на потолочных плахах и на стене.

Странные следы — округлые обугленные пятна. Одно, по-моему, даже еще дымилось. Внезапно Залиба резко сделал какое-то странное движение, словно собрался присесть, прыгнуть и улететь, взмахнув руками. Но не смог.

Дернувшись, он не очень твердо выровнялся в прежнее положение. В это же время стоящий от него в четырех шагах Аниз несколько двинул рукой — чуть в сторону — глядя на своего визави внимательным и очень спокойным взглядом.

Залиба, тяжело дыша и уже откровенно шатаясь, исподлобья смотрел в ответ. Потом поднял руки кистями на ширину плеч, ладонями друг к другу. И тут я обалдел: между ладонями у него вдруг протянулся бледный мерцающий шнур.

Как лампа дневного света или электрическая дуга — и штука эта стала, неуверенно пульсируя, разгораться. Я вытаращил глаза. Захотелось даже их протереть. И стало даже как-то боязливо.

Вряд ли Залиба занимался сейчас праздничной иллюминацией! Что он может такое выкинуть? Но узнать этого мне не удалось. Аниз оборвал развертывающееся представление той же одной рукой, что и прошлый раз. Просто махнул.

Так примерно, как машет человек, чтобы убрать с дороги случайную паутину. Светящийся шнур погас. Странные противники еще немного постояли, глядя друг на друга.

— Ну хватит! — заявил вдруг Аниз неожиданно. На мой слух, по крайней мере.

Взгляд его сделался вдруг пронзительным — просто до невозможности. Глаза впились в лицо колдуна. Залиба покачнулся, мотнул неуверенно головой, вдруг обмяк всем телом. Сгорбился.

И вдруг совершенно поплыл, оступился и с размаху сел на пол. Душераздирающе, во всю мощь рта зевнул — и повесил голову на грудь. Он спал! Аниз еще какое-то время постоял неподвижно выжидая.

Затем резким переходом словно внезапно ожил. Пошевелился, сбрасывая оцепенение, бросил мимолетный взгляд в нашу с Ангрестом сторону и, шагнув вперед, принялся обыденно связывать Залибу откуда-то взявшейся веревкой.

— Поторопимся, друзья. Надо уходить.

Я с трудом перестал таращиться на ошеломивших меня Аниза и Залибу и посмотрел на говорящего. Хотя я и так узнал его голос. То, что слышал его не так много, значения не имело.

И так уже сразу можно было заподозрить: если двое из этой троицы здесь, то и третьего долго искать не надо. В дверях стоял Арх, небрежно уперев в пол вершины своей секиры.

Лезвия были чисты, но на переходах к рукояти темно отсвечивала кровь. На одежде тоже выделялись темные брызги. Впрочем, сам он ран, кажется, не имел. При виде же меня, валяющегося перед коленопреклоненным Ангрестом брови у Арха полезли вверх:

— Cударь Гар, что вы здесь делаете?

— То же самое хотел у вас спросить...

Я попробовал встать. Вроде бы получалось. Только вот болтающиеся на руках железяки... Ангрест, перехватив мой взгляд, без лишних слов ухватил меня за оковы своими ручищами.

И буквально без усилий достал из проушин вбитые в них болты, которые я давеча с таким напряжением выдирал из бревен стены. А затем так же просто, но эффективно разогнул и выкинул сами кандалы.

Удивил он меня этим не меньше Залибы с Анизом. Точнее, только Аниз. От которого я ничего подобного вовсе не ожидал: колдун! Горбоносый вояк тем временем закончил пеленать Залибу и подошел к нам. Приблизился и Арх.

— Гар, — спросил Аниз озабоченно, вглядываясь мне в лицо. — Вы можете идти? Как вы себя чувствуете?

Ангрест в это время закончил разгибать железо у меня на лодыжках. Я встал. Жить было можно. Я так и сообщил Анизу.

— Ангрест всего лишь пришиб меня дверью, друзья, больше ничего страшного. Лучше скажите, не попадались ли вам мои вещи? Страшно не хочется пугать народ на улице белыми подштанниками.

Меня поразглядывали с каким-то непонятным мне сомнением, затем Арх ответил:

— Вещи можно поискать. Я, кажется, знаю, где они могут быть. Там у вас, помнится, было кое-что полезное. Но вы действительно себя хорошо чувствуете? — снова с беспокойством спросил он, словно бы с недоверием. — У нашего Ангреста удар как у тарана, он запросто мог вас убить. — Но, видя, что я по-прежнему намерен настаивать на своем, повернулся к здоровяку: — Ангрест, дружище, прихвати, пожалуйста, нашу добычу. И отходите с Анизом тем же путем. Мы с Гаром заберем его вещи и догоним вас. Кстати, сударь Гар, я так и не могу понять, как вы здесь оказались. И что... гм, с вами приключилось?

Мы уже разделились, начав выполнять намеченный Архом план отступления и теперь шагали с ним вдвоем по какому-то коридору со стенами из голых потемневших от времени бревен. Похоже, что в подземелье. В этих делах я уже стал разбираться.