Ветер и крылья - 2

— Благодарю вас, падре.

Руку священника Мия поцеловала по доброй воле. И из церкви выходила, чуточку спокойнее. Ну, хоть что-то она сделала? Ведь правда же?

А падре смотрел ей вслед и качал головой.

Бедная девочка.

Кажется, она моложе, чем выглядит. И за брата переживает искренне. И чем ей тут помочь?

Только молиться. И он будет молиться за этих людей, от всей души... пусть Господь сохранит Лоренцо Феретти и Мию Феретти, пусть приведет их корабли в тихую гавань.

Пусть...

Небеса привычно молчали, но падре это не смущало. Он точно знал, что к молитве от сердца всегда прислушаются. А остальное...

Вы просто не верите в Бога. Вот и все. Иначе никогда бы не сомневались ни в молитве, ни в его промысле. Падре и не сомневался.

И привычно опустился на колени перед алтарем.

Крестик?

Потом новый себе купит... неважно. Господь и без креста услышит, и даже без рясы... да и без одежды тоже. Тем паче, что первых людей сотворили нагими.

— Господи Милостивый, Богородица Милосердная...*

*— текст так же изменен, прим. авт.

* * *

— Мия, это так интересно! Ты знаешь, что вон та мачта — грот? А та — бизань.

— А та веревка?

— На корабле веревок нет. Только концы.

Мия пожала плечами.

Ладно, если Энцо это нравится, пусть. Пусть едет, пусть... он на корабле не юнга и не матрос. Но обещал выполнять все приказы капитана. И по поручениям будет бегать, и вообще...

Просто пока не ясно, есть у него морская болезнь или нет. У Фредо она, кстати, была. Да такая, что бедолага даже вдоль побережья на шлюпке не ходил. Его от одного вида моря мутило. А вот Паскуале хоть бы что!

Хоть какие шторма подавай! Все в удовольствие! И кушает, и по палубе бегает...

Мия придержала братца едва ли не за уши.

— Стоять!

— Да...

— Это — тебе.

Крестик падре Ваккаро Мия надела на шею Энцо в одно движение. Парень даже смутился чуточку.

— Но... у меня есть, вот образ Божьей Матери...

— Вот и еще будет, — отмахнулась Мия. — Лишним не будет. Его мне хороший человек отдал, говорят, в бою он помогает. Не снимай, пожалуйста.

Энцо кивнул.

— Обещаю, Миечка. Не переживай так, я вернусь!

Ладно, если сестре так проще.

Мия всхлипнула, перекрестила его, но не заплакала. Справилась с собой.

— Храни тебя Господь, Энцо. Я буду за тебя молиться.

— Хорошо, сестренка...

Энцо даже почувствовал облегчение, когда дядя Джакомо увел Мию на берег. Паскуале кивнул капитану, тот дал команду отплывать...

Вот и берег растаял, и фигурка сестры, которая до последнего махала ему платком с причала.

И город... осталось только ОНО!

Море!

Чудесное синее море!

Разве это не повод для восторга? И ветер, и волны, и... ой?

Энцо ощутил подозрительное шевеление в желудке. Одно, второе... потом желудок как-то дернулся и пополз к горлу...

Хорошо, что Паскуале был опытным моряком, и ловко забросил дана Феретти к подветренному борту. Заставил вцепиться в снасти, наклонил над морем...

В каюту Энцо уползал, будучи приятного зеленоватого цвета. Паскуале только головой ему вслед покачал. Ладно, сейчас почти штиль. Дней пять посмотрим, а там...

Кто-то может ходить на корабле, кто-то не может. Конечно, корабль ради Энцо никто возвращать не станет, но если что — это будет его первая и последняя поездка. Вытерпит как-нибудь...

Пойти, спросить у капитана какого снадобья от морской болезни, да и принести мальчишке. Пусть хоть что выпьет — если в желудке задержится.

Жалко.

Адриенна

— Дан Каттанео, вы желанный гость в моем доме. Но я полагаю, что имею право получить объяснения?

Антонио смотрел на Адриенну и дана Вентурини. Те смотрели на него — и без всякой улыбки.

М-да.

Нарвался.

И прекрасно знает, отчего и почему. Но ведь он и ответить может! Он не просто так!

— Дан, дана, я могу все объяснить.

— Будьте так любезны, — кивнул дан Рокко.

Адриенна тут была для поддержки. А что вы хотите?

Приехал гость на три дня, а задержался уже, считай, на месяц. Даже больше уже, февраль идет! И не из-за коня. И не из-за снегопада — нет того снегопада!

Зато распутица скоро начнется... повод пожить до лета!

Почему?

Потому!

Видишь дана Каттанео? Можешь смело искать глазами Джачинту!

Видишь Джас? Можешь дана Каттанео даже не искать, он тут. А Анжело у него с рук вообще не слазит! И что тут происходит, простите?!

Это кому другому она эданна Леони, а дану Рокко — дочь! И внук, кстати говоря, тоже его! Любого, кто будет играть их чувствами, дан разорвет и сожрет. И не задумается. Будь там хоть его величество!

Антонио не боялся. Он смотрел дану Рокко прямо в глаза.

— Дан Роккко, я люблю вашу дочь. Я хочу на ней жениться.

Адриенна хлопнула в ладоши. Не удержалась.

— Я так и думала! Дан Рокко, с вас лорин!

— Вы еще и спорили, дана? — чуть не оскорбился Антонио.

— Я же на вас ставила! — укоризненно посмотрела Адриенна. — Я была твердо уверена, что вы любите Джас. А вот дан Рокко сомневался, он при дворе такого насмотрелся! Совсем от порядочных людей отвык! Кругом одни придворные, тут поневоле о людях плохо думать начнешь!

Антонио еще раз качнул головой.

— Дан Рокко, я бы хоть завтра женился. Но ведь эданна пока еще в трауре?

— И в трауре. И... я не уверен, что она вас любит.

— Я тоже в этом не уверен, — поник Антонио. — Я знаю, что мое общество не вызывает у нее отвращения, но...

— Любит она вас, любит, — отмахнулась Адриенна. — Просто боится. И вообще, ей тяжело пришлось. Вы ее не торопИте, она сама к вам придет.

Вот это, судя по всему, было невыполнимым требованием.

— Мне... дана, я понимаю, что злоупотребляю вашим гостеприимством... я готов возместить...

Адриенна только головой покачала.

— Дан Каттанео, не надо о грустном. Просто сейчас вы от Джас ответа не дождетесь.

— Скорее уж, она сбежит, — кивнул дан Рокко. — Она не так давно потеряла мужа, она боится и себя, и вас, и жизни... ей надо время.

— А сколько?

Тут уж пришлось развести руками всем и разом.

Сколько? У всех раны заживают по-разному. Кому-то и года не хватит, кому-то и сорок лет.

Как ни странно, решение приняла Адриенна. Или это просто потому, что она — женщина?

— Даны, я считаю, что Джас надо дать время на размышления. К примеру, вам, дан Каттанео, надо съездить домой. А летом дан Рокко обязательно должен будет вас навестить.

— Да, я хотел у вас купить несколько коней, — кивнул Антонио.

— Вот, видите? Если он возьмет с собой Джас и Анжело...

— Лучше, я пришлю карету. И охрану, — тут же сообразил Антонио. — мне так будет спокойнее.

— Вот, уже все и замечательно складывается. Летом они к вам съездят, осенью ярмарки пойдут, обязательно встретимся... а к зиме, глядишь, и помолвка последует?

— Я бы хоть сейчас, — честно сказал Тоньо. — Но я понимаю, что сейчас я только напугаю и спугну эданну.

Собеседники подтвердили его слова кивками.

И напугаешь, и спугнешь... после Бартоломео она от собственной тени шарахаться готова.

— Тогда... я еду через два дня, — решил Тоньо. — Но...

— Но вы возьмете с нашей голубятни несколько голубей? — уточнила Адриенна.

— Можно?

— Разумеется. И привозите в следующий раз своих.

— Я пришлю с гонцом. Так можно, дана?

— Я думаю, если вы еще и подарок для Анжело пришлете, он будет принят с благосклонностью, — кивнул дан Рокко. — Только в меру.

Тоньо просиял.

Что ж!

Его одобрили, он может ухаживать за любимой женщиной, он приедет еще не раз... помолвка к зиме?

А свадьба тогда весной?

Он согласен! Заранее! И на все!

* * *

— Черныш — прелесть! Правда?

Джачинта всхлипнула.

— Д-да...

Анжело ревел в голос. Ему совершенно не нравилось, что уехал дан Антонио... то есть дядя Тоньо! Он хороший!

И жеребенка ему обещал подарить, только чуть позднее...

— Мам! А когда дядя Тоньо опять приедет?

Джас снова хлюпнула носом. Адриенна прикусила губу, скрывая улыбку.

Так-то. Вроде бы и букетов нет, и сладостей, а Джачинта уже плачет. И Анжело тоже...

— Н-не знаю...

— А ты к нему съездить не хочешь? — голосом того самого гада-искусителя поинтересовалась у мальчика Адриенна.

— Я?

— Ну да. вы с мамой. Дядя Тоньо уехал, потому что у него дома дела. И распутица скоро, он бы тут надолго застрял. А еще он хотел купить у нас коней, но они пока молодые... вот, летом бы к нему лошадей и отправить? И вы с мамой съездите, и дан Рокко тоже... посмотрит, оценит...

— Что — оценит?

— Чем торговать, конечно, — удивилась Адриенна. — А вы о чем подумали, эданна?

Эданна еще раз хлюпнула носом.

— Ну... да.

— Вот и отлично, — заключила Адриенна. — Съездите вместе. Кстати, Анжело, у Черныша как раз сынок родится, посмотришь на него...

И ушла, не мешая Джас лить слезы без свидетелей. А что?

Цени, что имеешь! Це-ни!

А там и свадебку сыграем? Уж от поездки Анжело матери точно отказаться не даст. Там же Черныш! И жеребенок! И дядя Тоньо... не отвертится Джас! Точно — окрутим!

Мия (Лоренцо)

Пираты!

Бич морей, гроза купцов...

И на их корабль! Нет, ну не гадство ли!?

Паскуале примерно так и подумал, обнаружив на горизонте корабль под черным флагом. *

*— впервые черный флаг отмечен в 1694 г. Подозреваю, оно и раньше было, просто означало, что пощады не будет. Выживших тоже. Рассказать в итоге некому. Прим. авт.

И опрометью кинулся к капитану.

Пираты же! Это или уходить, или драться... но ко всему надо быть готовыми! Не военный у них корабль, чего уж там! А еще шторм, который отбил 'Голубку' от стаи... так-то они бы остальных нагнали и достаточно быстро, но сейчас — сейчас им никто помочь не сможет.

Тот уже все видел и осознавал.

— Боюсь, ньор, нам не уйти. Моя 'Голубка' перегружена, у пиратов корабль легче, и ветер им помогает.

— Драться?

— Только драться.

— Что вы планируете?

— Прикажу людям вооружаться. Лягу в дрейф, просигналю, что сдаюсь, нападем, когда пираты перейдут на наш корабль. А они перейдут — большей частью. Я уверен.

— Думаете, сработает?

— Другого шанса у нас точно не будет. Или так — или абордаж.

Паскуале кивнул и помчался уже к Энцо. Объяснять, что ему на палубе не место. Предстоит сражение с пиратами. Еще пришибут...

— Меня!? Дядя!

Неизвестно, что бы сказал Энцо, но Чезаре не дремал. Подошел, положил руку мальчику на плечо.

— Мы приглядим, хозяин.

— Да уж, пожалуйста. Чтобы и духа его на палубе не было!

Чезаре переглянулся с Леоне — и мужчины дружно кивнули.

— Как скажете, ньор.

С тем Паскуале и ушел. А Энцо посмотрел на мужчин, с которыми успел достаточно тесно сойтись.

— Чезаре! Леоне! Я же...

— Ты сейчас проверяешь оружие. Одеваешься так, чтобы не стесняло движения. Кирасы на тебя нет, но вот это — есть.

На плечи Энцо легла кольчужка.

Тонкая, легкая, он в ней тренировался с саблями. И на корабле, кстати, тоже. Чезаре настаивал.

Понятно, от всего она не защитит, но фехтовать можно более-менее безопасно, уколы обозначать тоже, да и весит она соответственно. Своего рода тренировка с нагрузкой.

— Я... буду? — посмотрел Энцо.

— Будешь, — кивнул Чезаре. — Мы будем тебя прикрывать, но тебе это тоже надо. Ты пока еще никого не убивал.

Энцо и не особенно-то хотелось. Но...

— И что? Если не убивал?

— Вот и научишься, — пожал плечами Чезаре. — Невинных здесь не будет, море все спишет, еще три клинка лишними не окажутся, а если что... Лучше умереть, как воин, а не быть зарезанным, как баран.

Леоне кивнул.

По сравнению с Чезаре, он был достаточно молчаливым. Но считаться с ним стоило.

Энцо кивнул.

— Хорошо... сейчас.

— Кольчужку под одежду, — рыкнул Чезаре.

И направился к себе в каюту, кивнув Леоне. Потом тот переоденется.

Да, вот так! Кольчуга была и у Чезаре. От арбалетного болта она, конечно, не спасет, ну так и нечего подставляться! И у Леоне тоже.

Иногда это очень удобно. Дорого, конечно, но они могли себе и не только это позволить. Лишь бы с даном все было в порядке.

А, выбора все одно нет. От пиратов на шлюпке не удерешь, да и вплавь тоже бессмысленно. Сколько ты в мартовском море продержишься? Полчаса? Час?

Пожалеешь, что не сдох от клинка.

Спустя полчаса готовы были все на борту.

Корабли стремительно сближались. Опасно качались весы — какие жизни сегодня упадут с их чашек во тьму?

Горящими глазами смотрел на пиратский корабль Энцо. Чезаре дал ему слово, но и Энцо тоже пообещал, что вступит в бой, когда ему разрешат. Кольчугу он честно пододел, конечно, не на голое тело, это кому расскажи! Смеяться сутки будут! То, что кольчугу надевали под одежду — просто сверху ее еще прикрывали. Вот Энцо и прикрыл широким дублетом. Сразу не заметят, и это даст ему еще один шанс... наверное.

Страшно?

Нет, страшно мальчику не было. Кто же в двенадцать лет верит в свою смерть?

Никто.

И иногда Смерть это понимает. И уходит. Может, и в этот раз случится то же самое?

* * *

Капитан 'Лихой Медузы', Марселло Гатто, вгляделся. Подозвал к себе помощника.

— Ченцо, ты этот корабль не знаешь?

Помощник тоже пригляделся. Кивнул, сплюнул н палубу коричневой от жевательного табака слюной.

— Кажись, знаю. 'Голубка' это... Купеческая.

— Это хорошо... на Девальс, интересно, или с Девальса?

— Интересно, — кивнул Ченцо. Вопрос был определяющим. Если НА Девальс, им достанутся деньги, а то и купцы, которых потом выкупят. Если С Девальса, то товары, а их еще надо пристроить. И купцы. Лучше бы, конечно, НА Девальс. — Вроде как туда идут...

Марселло кивнул.

— Вот и мне так кажется. Глянь, как глубоко сидит? Оттуда они, обычно, не такими идут.

Ченцо тоже кивнул.

Девальс.

Остров, конечно, замечательный. Но железа там нет, руды нет, все металлическое приходится везти с материка, от гвоздей до мечей, да и остальное тоже...

Вино — там нет винограда.

Зерно — там сложно выращивать пшеницу.

Много чего еще везут на Девальс оборотистые купцы. А оттуда — предметы роскоши. Места они занимают частенько не меньше, а по весу легче получается!

Что тяжелее? Бочонок с гвоздями — или бочонок с кофейными зернами?

— Что ж. Тогда понятно. Убежать не смогут, хотят откупиться.

Ченцо хмыкнул и сплюнул еще раз.

— Пойду, скажу ребятам, чтобы кольчуги нацепили, да, и арбалеты взяли.

— Давай.

Капитан 'Голубки' был не первым, кто думал обмануть пиратов. Но дураки в море долго не живут. Тем более, в их промысле... Их рыбы быстро скушают.

Так что... доверяй, но с осторожностью. Человек десять с арбалетами Ченцо посадит. Если что...

Не впервой!

Мертвым купцом больше, мертвым купцом меньше...

Море — все спишет.

* * *

— Сближаемся.

Чезаре наблюдал за происходящим, стоя в дверях каюты.

'Голубка' убрала паруса и легла в дрейф.