Последователи Глубины

Отложив в сторону позавчерашний выпуск 'Пророк-андес телеграфс', мистер Юнг вытянулся, пытаясь размять затекшую спину. Позвонки напряглись и отозвались неприятным треском. Впрочем, вполне терпимо. После третьей смерти болезненные ощущения все чаще сходили на нет, и не беспокоили бренное тело. Постепенно исчез и страх. Вернее, он слегка притупился, позволив более холоднокровно воспринимать приближающуюся опасность.

В те далекие времена, когда мистер Юнг был обычным портовым 'щепачем', он не особенно задумывался на тему жизненного фатализма. Он был молод, изворотлив и умел с невероятным талантом избегать безвыходных ситуаций. Как говорят в таких случаях: выходил сухим из воды, даже не замочив копчик. Но вечных везунчиков не бывает. Так что, не верьте тем самоуверенным глупцам, кто считает, будто можно 'родиться в рубашке' и прожить в ней всю жизнь. Ничего подобного. Хоть из кожи вон лезь, скупая всевозможные амулеты, талисманы из акульих клыков и когтей китовых летяг, а твоя рубашка обязательно в самый неподходящий момент начнет трещать по швам. Однажды нога сама подвернется во время бега, или оружие дрогнет в самый неподходящий момент. И тогда паруса обязательно сменят ветер, и твой корабль, конечно же, напорется на коварный риф. У Юнга произошло именно так. Только неприятности навалились не по отдельности, а все сразу. Все тридцать три несчастья мистера Фокелла, одного из первых Неведомых мучеников.

Безжизненное тело несчастного щепача нашли на Флюгерной помойке, куда обычно свозили ржавые сваи и всякую механическую мелочугу. Не самое приятное место для смерти. С другой стороны, пойти на корм рыбам тоже незавидный конец. Но Юнгу не оставили такого выбора. Остроносые кроты менее чем за день выгрызли ему глаза и обглодали щеки, а когда мокрицы взялись за дело, решив проникнуть внутрь его плоти, вмешалось тепло факела. Его подельник, мистер... Впрочем, Юнг и не собирался вспоминать его поганое имя. Сначала предал, а потом решил похоронить с почестями. Невиданное дело! Но ничего у него не вышло. Когда щепач обрел вторую жизнь, он первым делом позаботился о скорейшей кончине своего бывшего лучшего друга. И с тех пор поклялся быть более избирательным в выборе напарника, чтобы тот лучше был непроходимым тупицей, чем хитрым умачем. И мистер Фрейд как нельзя лучше подходил на эту роль.

— Боязно мне что-то... — настороженно пропыхтел здоровяк, который с самого начала погружения чувствовал себя довольно неуютно. Замкнутое пространство давило на него с невероятной силой. А еще эта жуткая боязнь воды. Видимо, поэтому, когда дилижанс получил крен, совершив нехитрый маневр, Фрейд запаниковал. И не смог успокоиться, пока батисфера не легла на курс, начав не спеша сближаться с синильной пустотой глубины.

— В вашем случае трястись абсолютно бессмысленно, мистер трусишка, — по-своему успокоил его Юнг. — Данная машинерия совершает два погружения и всплытия в день, четырнадцать в неделю и пятьдесят в месяц, за исключением дней, отведенных на осмотр и плановую замену изношенных деталей. А за год она повторяет подобный цикл около шестисот раз. Представляете? Да ничего вы не представляете, господин умник. Поэтому и дрожите как осиновый лист. Хотя джентльмену, да еще в таком незавидном положении, как ваше, не стоит страшиться неблагоприятного исхода... Эх, да о чем я собственно веду беседу...

Здоровяк немного напрягся, а потом, пораскинув мозгами, расслабился. Но через минуту не преминул задать вопрос:

— А в каком это я положение? Я тебе, что ли, девчонка?

— Да не в этом дело, — устало отмахнулся Юнг. — Я просто говорю о том, что нам посчастливилось побывать на другой стороне. И там, знаете ли, нет ничего, кроме пустоты. То же самое, что опуститься на самое морское дно. Только холод, темнота и одиночество.

Мистер Фрейд быстро кивнул:

— Ага, именно. Я этого как бы и боюсь.

— Оказаться на дне? — не совсем уловил мысль напарника Юнг.

— Оказаться в Губине. Внутри этой чертовой заразины! Тогда она сможет со мной делать что угодно! Просто ужасно!

Юнг только усмехнулся:

— И это говорит мне тот, кто способен разогнуть подкову и завязать кочергу восьмеркой. Очень недостойно для наемника, знаешь ли.

— Знаю, — согласился Фрейд. — Но все равно продолжаю бояться, будь она неладна.

— Да кто она?! — не выдержал и почти сорвался на крик тощий.

— Мразева болезнь, кто ж еще, — развел руками силач.

Юнг задумчиво сузил глаза и после небольшой паузы предложил:

— Знаешь, если она попадется тебе на пути — сразу кричи. Уж вдвоем мы точно выбьем дух из этой кровожадной стервозины.

Погружение продлилось чуть больше часа. За это время они успели миновать Слоновий риф, покрытый разноцветными кораллами, и приблизиться к опасной зоне Глубины. Правда данная близость закончилась для пассажиров дилижанса вполне безболезненно, разве что у одного толстяка из первого класса пошла носом кровь. Но медик быстро оказала ему первую помощь и под радостные аплодисменты сообщила, что согласно показаниям приборов, влияние подводного феномена практически сравнялось с нулем.

Впереди уже виднелись ворота в виде пирамиды и пузатая скала, именуемая в простонародье Шептун.

— Рады приветствовать вас в резервации, господа, — широко улыбнувшись, глубинщик поставил две галочки и уже собирался отойти в сторону, когда его старший товарищ подхватил мистера Фрейда под руку и указал на узкий, исчезающий в каменной тверди, коридор.

— Интересная у вас форма приветствия гостей, — брякнул здоровяк, но противиться не стал, а покорно последовал за глубинщиком.

Приемная службы контроля за Порогом Церера больше напоминала караульную будку. Массивный стол из железного дерева, скамья, стул и неотъемлемый атрибут Подземья — хроно-часы, которые способны не только отмерять время, но и отсчитывать сезоны. Для подводного мира вещь незаменимая. Особенно для людей, которые привыкли наблюдать за окном солнце или звезды. Им безумно тяжело перестраиваться на новый ритм жизни. Вместо привычного светила наблюдать источающие призрачно-голубой свет элюмины, а ночной и дневной цикл определять по потухшим или бодрствующим кристаллам. Целые сутки всего за пять-семь земных часов. Во всем остальном жизнь ихтианов схожа с человеческой: они спят, едят, любят поболтать и неимоверно боятся темноты. Только в отличие от людских страхов, подводные имеют вполне конкретные причины. Когда элюмины теряют свет, как привыкли называть этот эффект ихтианы, мир Подземья наполняется вкрадчивыми звуками. Густая темнота туннелей начинает шевелить щупальцами, клацать зубами и чиркать жвалами. Поэтому в период Потухших светил передвижение по резервации Шептун строго ограничено и разрешается исключительно в сопровождении стражей-охотников, которые по просьбе морского народа, независимо от расы, именуются таррами.

— Интересно, интересно, — произнес глубинщик, на ходу изучая проездные документы двух вызвавших у него подозрение пассажиров.

— А чего там как бы интересного? Обычный смятый клочок бумаги, — удивился мистер Фрейд и смачно сморкнувшись в кулак, вытер ладонь о внешнюю часть пиджака.

Второй глубинщик смерил великана пренебрежительным взглядом.

— В том то и дело, что не просто клочок, — осторожно заявил первый. Потянув за край ворота, он тяжело вздохнул. Немного помедлив, пригладил жиденькую бороденку и, еще раз изучив билет, поинтересовался: — Скажите, а когда именно вы проходили вербовочный пункт? И как долго обучались в классе Соответствия?

Оба пассажира переглянулись, кивнули друг дружке, и тощий ответил:

— У нас не было такой возможности, любезнейший. Мы к вам с частным визитом. И если вы успели заметить, сэрг... — он присмотрелся к лычкам на левом предплечье глубинщика, — то есть курс второй статьи. У нас имеются все необходимые разрешения, включая адмиралтейское одобрение. Поэтому считаю ваши вопросы бессмысленными. Желаете продолжить опрос? Или мы можем проследовать к выходу?

Опустив голову, курс в очередной раз уставился в билет и светящиеся в полумраке окантовки штампов. Его явно разрывали два противоречия: с одной стороны, отметки вышестоящих ведомств, с другой — большая вероятность обмана, поскольку никаких телеграмм по поводу двух гражданских персон, прибывающих на Шептун с непонятной целью, ему не поступало.

— Ну что там? Что? — нервно переминаясь с ноги на ногу, спросил второй глубинщик.

— Не мешай, — огрызнулся в ответ старший. И придирчиво осмотрев безупречный вид тощего пассажира, задал следующий вопрос: — Цель вашего путешествия в резервацию?

Мистер Юнг немного помолчал, а затем притворно расплылся в добродушной улыбке:

— Обычное любопытство, не больше того. Еще пару ни к чему не обязывающих встреч за чашечкой масляного кофе и все, домой на поверхность.

— Да он над нами издевается! — не выдержал более молодой глубинщик. — Хватит! Пора вызывать спецов, и дело с концом! Пусть они с ними поговорят по душам. — Подскочив к телефонийному аппарату, он схватился за трубку и уже собирался раскрутить ручку обратной связи, когда резкий голос остановил его:

— Прекратить! Здесь только я отдаю приказы! Немедленно покиньте помещение, шофт Свимс. Вас уже давно заждались на посту! Да, и не забудьте пригласить сюда двух солдат. Я лично займусь нашими странными гостями.

Глубинщик хотел что-то возразить, но не стал перечить начальству. Он слишком хорошо помнил первые статьи Подводного Устава. Каким бы несправедливым ни казался приказ, его надлежит сначала исполнить, а уж потом подавать письменный рапорт о несоответствии.

— Слушаюсь, сэрг! — он щелкнул каблуками тяжелых ботинок и, выпрямив впалую грудь, быстро удалился, не преминув громко хлопнуть дверью.

Старший тяжело вздохнул и позволил себе слегка расслабиться. По его мнению, в присутствии двух плечистых бойцов, ему будет гораздо легче вести диалог с этими подозрительными господами. Но именно в этом он и ошибся. Осознание пришло слишком поздно, когда уже ничего нельзя было исправить.

Не сговариваясь, задержанные принялись действовать. Слаженно, быстро, неотвратимо. Здоровяк навалился на дверь преградив путь тому, кто попытается войти внутрь, а худощавый в один прыжок очутился рядом с глубинщиком. На первый взгляд подобные обстоятельства не представляли для курса никакой опасности. Достаточно вынуть бур, взвести курок и направить оружие на противника. Может быть, даже выстрелить для острастки, чтобы болт впился в плечо или ногу. Но и здесь его ждало разочарование. Ловкий удар в мгновение ока обезоружил растерянного представителя подводного флота. А следующий, еще более мощный, опрокинул его навзничь и вынудил просить пощады. Но лишать глубинщика жизни похоже никто не собирался. Протянув ему руку помощи, тощий сделал захват. Пленник тут же взвыл от боли.

— Ни звука, — шепнул ему на ухо мистер Юнг.

Глубинщик крепко сжал губы и коротко кивнул.

— О, стало быть, у вас отменный слух, — улыбнулся мистер Юнг. — А я-то решил, что вы глух как пробка.

— Отпустите меня, прошу. Обещаю, мы разойдемся миром, — взмолился курс.

Тощему достаточно было слегка надавить на кисть, и говоривший, мгновенно закусив губу, принял новую порцию страданий.

— Не заставляйте меня повторять дважды, мистер тугодум! — заявил Юнг. — И это первое правило... запомните его получше. Здесь говорю только я!

— А как же?.. — попытался встрять здоровяк.

— Ах, да, — спохватился тощий. — Я или вот этот вот джентльмен. Итак, мы говорим — вы исполняете. Понятно?

Глубинщик быстро закивал, стараясь не издавать ни единого звука.

— Вот и отлично, — одобрил его действия Юнг. — Кстати, а как к вам обращаться?

— Сэр... ооо простите... я просто Фригзби. Или лучше Фри... Чтобы вы не утруждали себя, — едва не сболтнув лишнего, быстро поправился курс.

— Ого, да из тебя выйдет отличный пес, — поразился тощий. — Верный и преданный. Как раз такой, как нам нужен. Я прав, мой дорогой мистер несокрушимый?

— Несомненно, мистер умеха, — быстро откликнулся увалень.

В дверь требовательно постучали. Но глубинщику уже не надо было объяснять очевидных вещей. Собравшись с силами и укротив дрожащий голос, он наполнил его строгостью:

— Чего надо?

— Поступил приказ от...

— Отставить! — рявкнул Фригзби. — Именем подводной братии требую возвратиться на место несения службы.

Дождавшись пока недовольное бурчание за дверью стихнет, Юнг ослабил хватку и сжал горло глубинщика своей костлявой рукой. Приблизившись к его щеке, тощий жадно втянул влажный воздух, и хищный оскал отразился на лице Тронутого.

— Страх, как это знакомо. Удивительный движитель всего живого. Потому что только живое может бояться. Особенно за свою дорогую шкурку. Да я чувствую его лучше, чем кто-то другой. А как насчет вас, мистер музыкант? Вы его чувствуете?

— Само собой, — откликнулся силач.

— Что вы хотите со мной сделать?.. Прошу вас... что угодно, но только не убивайте! — испуганно запричитал Фригзби.

— О, не переживайте, мистер помощник. Мы вас не обидим. Вы сослужите нам службу и пойдете на все четыре стороны. Если, конечно, сможете к тому времени самостоятельно передвигаться. — Кисть еще сильнее сдавила горло несчастного. — Что ж, не стоит тянуть. У нас еще целая прорва дел, а времени практически не осталось. Доставайте свою волшебную свирель, мистер кукловод.

— Само собой, — вновь согласился Фрейд.

* * *

Абсолютно нечем было дышать. Ужасное ощущение безысходности. Ульга старалась, но получалось только впустую открывать рот, словно рыба, что выброшена на берег безжалостной волной. Она пыталась. Боролась за жизнь до последнего. Но все было напрасно. Удушье крепко вцепилась в нее своими костлявыми лапами.

Когда лопнул пузырь, перенесший ее в новый неведомый мир, на смену эйфории пришла обреченность. Ульга попыталась вздохнуть и горло обожгло изнутри. Наверное, то же самое ощущал сейчас и ее приятель Дор. Только ей было не до него. Она лишь хотела выжить, из последних сил цепляясь за жизнь.

Провалившись в беспамятство, предводительница в последний миг почувствовала, как кто-то дотрагивается до ее лица, затягивая на затылке лямки креплений. И сон сменился явью, а пустота обрела очертания подземного мира.

Сделав глубокий вдох, Ульга постаралась приподняться, но слабость взяла верх. Откашлявшись, она не спеша осмотрелась. Рядом сидел Дорченский в странной темной полумаске, скрывающей нижнюю часть лица, и унд, который, по всей видимости, прекрасно чувствовал себя в Подземье без всяких приспособлений.

— Что со мной случилось? — спросила предводительница.

— Ничего страшного, просто чужой воздух, — объяснил изобретатель. — Теперь все будет хорошо, главное, не снимай маску.

— Я никогда не слышал о том, что на Шептуне существует такая проблема, — честно призналась Ульга.

— Наш мир не принимает чужаков. И вам это надо усвоить раз и навсегда, — вмешалась в разговор стоящая неподалеку Анура. — А теперь вставайте, живо, некогда рассиживаться. Капли времени ускоряют свой ход. — И ее взгляд устремился к бледно-голубым сводам пещеры, где мерцали затухающие огни элюминов.