Его зовут Ангел

Мы ждем пять минут. Десять. Только спустя двадцать минут дождь становится не таким сильным.

― Тебе нравится дождь? ― спрашивает Ангел.

Прежде чем я что-либо успеваю сделать, или сказать, он предупреждает:

― Только не говори "не знаю" и не пожимай плечами. Я хочу услышать определенный ответ. Да, или нет?

Я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут же закрываю его, потому что у меня нет слов. Я задумываюсь и начинаю всматриваться в капли дождя. Я молчу минуту, две, и Ангел не выдерживает. Он вопросительно смотрит на меня, ждет ответа, но я по-прежнему не знаю, что сказать.

― Не знаешь, ― на выдохе шелестит он, но я слышу. И молчу. ― Ладно. Давай разберемся. Что ты чувствуешь, когда смотришь на дождь?

Я отворачиваюсь от него и смотрю вперед.

― Не торопись с ответом, ― говорит он.

Я медленно киваю.

― Я чувствую спокойствие, ― спустя несколько минут отзываюсь я. ― Прохладу.

― Тебе нравится? ― его голос снижается до шепота, но я слышу его.

― Да.

― Я тоже люблю дождь. Он вызывает во мне разные ощущения. Когда слегка моросит, я чувствую необъяснимую радость и все время улыбаюсь. Когда идет ливень, мне грустно, и хочется быть одному. А когда дождь такой, какой сейчас, я тоже ощущаю спокойствие.

Глаза Ангела взметаются к моим волосам, и он начинает смеяться.

― Что? ― спрашиваю я.

― Твои волосы, ― поясняет он.

― Что с ними? ― я начинаю лихорадочно ощупывать их.

― Просто... они торчат во все стороны, и это забавно.

― Ха-ха, ― кривлюсь я и приглаживаю волосы.

― Да успокойся, ― говорит он мне спустя минуту. ― Все нормально с твоими волосами... Уже.

― Надо было взять с собой расческу... ― бормочу я.

Ангел смеется.

― Что смешного?

― Не обижайся, ― он шутливо толкает меня плечом.

Я и не думаю обижаться на него... потому что это просто невозможно.

― На ангелов не обижаются, ― говорю я.

Он ухмыляется и долго смотрит на меня.

― Ты чего? ― почти шепотом спрашиваю я и чувствую, как от смущения краснеют мои щеки.

― Просто вспомнил, когда увидел тебя в первый раз, ― говорит он. ― Ты была такой угрюмой и... равнодушной. Ко всему. Все, абсолютно все кроме тебя были заинтересованы в том, что в классе появился новенький.

― Я помню, как ты улыбнулся, ― признаюсь я. ― Так, будто высмеивал всех.

― Правда? Ты заметила это?

Я киваю.

― Удивительно, ― изумляется Ангел.

― Что именно?

― Что ты смогла заметить.

Я пожимаю плечами.

― У меня есть дурацкая привычка видеть то, что другие не могут, или не хотят.

― Вот поэтому ты особенная.

Я легкомысленно закатываю глаза, пытаясь казаться беспечной, но в груди ощущаю трепещущую и необъяснимую радость. Такое происходит каждый раз, когда Ангел говорит что-то приятное обо мне. И то, как из его уст звучит слово "особенная" не кажется мне оскорблением. Нет. Это значит больше, чем просто комплимент.

― Иногда мне кажется, что я мертвая внутри, ― эти слова вылетают у меня прежде, чем я успеваю подумать об этом.

И зачем я вообще это сказала?

Я осторожно смотрю на Ангела, который выглядит печально после моего заявления.

― Это бред, ― говорит он после мучительно долгого молчания. ― И я серьезно. Ты не мертвая. Ты живая.

Я грустно смеюсь.

― И души у меня нет. Но даже если и есть, то она самая обыкновенная. Хотя я все-таки склоняюсь к тому, что у меня ее нет... Ее просто не может существовать.

― Ты ошибаешься, ― Ангел угрюмо качает головой. ― Она есть. У тебя, и у меня. Поэтому мы отличаемся ото всех.

― С научной точки зрения не доказано, что душа существует, ― не отступаюсь я.

― Помнишь, я говорил тебе о вещах, которые еще не нашли своих ответов? ― спрашивает он. Я киваю. ― Так вот, человеческая душа как раз такая вещь. Глупо отрицать, что ее у тебя нет, потому что она есть. Я не знаю, как и почему, но я уверен в ее существовании.

Я делаю глубокий вдох и отворачиваюсь от Ангела.

― Дождь закончился, ― говорю я.

― Большинство людей пусты изнутри, но красивы внешне, ― он пропускает мои слова мимо ушей. ― Ничтожно количество тех, кто прекрасен снаружи и внутри. Душа делает человека красивым изнутри.

― Ты вообще настоящий?

Мне хочется провалиться сквозь землю, исчезнуть, скрыться, потому что огромная волна стыда захлестывает меня с головой, и я бесследно тону в ней. Я чувствую, как мое лицо буквально за мгновение багровеет, и я поспешно опускаю голову, чтобы Ангел не увидел моего смущения.

А еще спустя несколько секунд я слышу смех, такой прекрасный и звонкий, что невольно поворачиваюсь к его обладателю обратно и тоскливо вздыхаю.

― Да, ― произносит Ангел. ― Я настоящий. Вполне. Вот, ― он протягивает мне свою руку, ― можешь даже пощупать, если не веришь.

Я до последнего борюсь с желанием дотронуться до него, и это оказывается достаточно проблематично и... больно, что мне даже приходится стиснуть зубы.

― Я верю, ― хрипло бормочу я в ответ.

Ангел небрежно опускает руку себе на колено и смотрит на меня.

― Почему ты спрашиваешь?

― Потому что ты хороший. Нет. Ты чересчур хороший, ― я чувствую себя глупо, но раз уж зашел разговор, и мы друзья, то почему я не могу говорить откровенно? Хотя бы с кем-то быть честной во всем? ― Ты настолько хороший, что порою кажешься мне нереальным. Ты добрый, честный, искренний и умный... ты настоящий, не пытающийся подстроиться под других. Ты такой, какой есть на самом деле, ― я закрываю глаза. ― Ты не можешь быть реальным, ― говорю я так тихо, что только я себя слышу, а затем говорю громче, ― потому что этот мир не создан для таких прекрасных людей, как ты. Ты либо иллюзия, либо очень хороший притворщик.

Я ощущаю на себе тревожный взгляд Ангела.

― Я не притворщик, ― говорит он, и я верю ему. ― Я не иллюзия, ― моя уверенность подкашивается. ― Я здесь, и я настоящий. И ты настоящая. Ты тоже удивительная, Августа. И иногда мне тоже кажется, что ты не настоящая, ― когда я открываю глаза и решаюсь посмотреть на него, то вижу, как его щеки слегка розовеют, и по моему телу разбегаются мурашки. ― И мы здесь, в этом пустом и одиноком мире, потому что плохое не может существовать без хорошего.

Глава одиннадцатая

Я прихожу домой и сразу начинаю искать в интернете странное имя того, чью книгу читал Ангел. И выясняю, что это его псевдоним. Он, как и говорил Ангел, пишет стихи. У него есть официальный сайт, небольшие фан-клуб и группа "Вконтакте". Я провожу краткий обзор его творчества и приступаю к чтению книги "Запчасть Импровизации".

Проходит три часа, если не больше, и я понимаю, что этот Аль Квотион действительно гений. То, как он пишет и излагает свои мысли... Это на самом деле потрясающе. Мне нравится его стиль и язык. Вроде пишет по-простому, но в то же время в этой простоте завуалирован глубокий смысл, который понять сможет далеко не каждый.

Я знаю много произведений, которые достойны похвалы, но не пользующиеся огромной популярностью, и их тираж очень маленький. "Запчасть Импровизации" относится именно к такой категории книг.

Всего за один вечер я поглощаю книгу малоизвестного писателя, и даже не дойдя до конца произведения, я точно для себя знаю, что Аль Квотион станет одним из моих любимых авторов, и в будущем я буду отслеживать его творчество.

После книги я захожу на официальный сайт и читаю все, что там написано. Когда я отрываю взгляд от экрана компьютера, то смотрю на часы и понимаю, что "немножко" засиделась.

Три часа ночи.

Я иду спать.

В субботу утром, когда я встречаю Ангела в кабинете алгебры, я выкладываю ему свои ощущения от прочтения "Запчасти Импровизации".

― Ну как, прочитала? ― оживленно спрашивает Ангел.

― Ага, ― киваю я. ― Ты был прав. Эта книга удивительная.

Он широко улыбается.

― Я знал, что тебе понравится!

― Больше всего мне понравилось вот это.

Я открываю книгу на том месте, где оставила закладку, и начинаю читать:

Иногда, заглядывая в зеркало, я замечаю, что сам ― не больше, чем неудачный набросок птицы, написанный рукой неизвестного мастера на скомканном клочке случайной реальности...

На самом деле, в книге есть много чудесных моментов, но мне, почему-то, запомнился именно этот.

― Что я тебе говорил, ― с пониманием кивает Ангел.

― Я влюбилась в эту книгу, ― вздыхаю я. ― В интернете ее нигде нет. А я замучаюсь бегать по книжным магазинам и искать ее... Но, думаю, ради этого стоит потратить несколько деньков.

― Я дарю ее тебе, ― неожиданно говорит Ангел, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

― Что? ― удивленно вскрикиваю я. ― Нет! Нет! Это не нужно... это не обязательно!

― Но я хочу подарить ее тебе, ― мягко улыбается Ангел.

Я громко сглатываю и мотаю головой.

― Но как же ты? Уверена, что эта книга одна из твоих любимых, и...

― Я читал ее несколько тысяч раз, ― смеется Ангел. ― Я знаю эту книгу почти наизусть, и самые любимые фразы, из-за которых я перечитывал "Запчасть Импровизации" у меня записаны. Так что не волнуйся. И бери книгу, пока я не передумал.

― Лучше тебе отказаться от своего предложения, потому что я собираюсь взять ее, ― поджав губы, бормочу я.

Ангел ухмыляется.

― Тогда закрыли эту тему. Теперь книга твоя. И точка.

Я улыбаюсь, по-настоящему улыбаюсь и с безграничной благодарностью смотрю на Ангела.

― Спасибо. Это очень крутой подарок.

― Не за что.

Вскоре в класс заходит Егор. Он подходит к нам и приветствует Ангела, пожав ему руку.

― Привет, ― говорит он мне.

― Привет, ― киваю я.

Затем он издает громкий зевок и падает на стул.

― Не выспался? ― спрашивает Ангел.

― Ага.

― Чего так?

― Делал физику, ― Егор готовится к уроку и разворачивается к нам с Ангелом (я снова подсела к нему за парту). ― Сегодня собираюсь в библиотеку, ― говорит он, а смотрит на книгу в моих руках. ― Хочу найти что-нибудь про Эйнштейна.

― Можно пойти ко мне и поискать в интернете, ― предлагает Ангел. ― Там гораздо больше информации, чем в библиотеке.

― Ну, эм, ладно, ― неуверенно соглашается Егор.

― Ты с нами? ― спрашивает меня Ангел.

Я собираюсь кивнуть, но вспоминаю, на сегодня у меня уже есть планы.

― Не получится, ― говорю я с сожалением. ― Сегодня день рождения у папы.

― Точно, ― вспоминает Ангел. ― Жаль.

Я грустно вздыхаю и представляю, как будет проходить семейное празднование папиного дня рождения.

Будет весело.

* * *

Мы сидим за праздничным столом, который накрыла мама, и молча едим приготовленные блюда. Я поздравила папу утром, и еще раз, когда пришла со школы. Обычно, за столом родители говорят либо о домашних делах, либо о работе, но о работе больше. А сегодня в атмосфере царит неловкая тишина.

― Вкусная рыба, ― говорит папа маме.

Она отвечает ему широкой улыбкой.

Я ковыряюсь вилкой в тарелке и смотрю на родителей.

― Сегодня вечером зайдет Андрей, ― предупреждает папа.

― Хорошо, ― говорит мама.

Я выгибаю правую бровь и вопросительно смотрю на папу.

― Дядя Андрей? ― спрашиваю я.

Папа переводит взгляд с тарелки на меня.

― Да.

Дядя Андрей ― лучший друг папы. Ну, по крайней мере, был им когда-то. Последние несколько лет они не очень-то общались, и у нас дома в последний раз я видела его два с половиной года назад.

― Круто, ― говорю я.

На самом деле, хоть в моем голосе не прозвучало должного энтузиазма, я была рада, что папа пригласил дядю Андрея. Ну, или дядя Андрей сам напросился к нам в гости, потому что он бойкий и веселый мужчина.

Этот день я провожу дома, но не с папой. Он отдыхает, смотрит телевизор в гостиной. Мама моет посуду на кухне, а я сижу и думаю, что могла бы пойти гулять с Ангелом, и это было бы намного интереснее, чем рассматривать скучные обои в своей комнате.

Наступает вечер. К папе приходит дядя Андрей, и мама говорит мне выйти к ним. Дядя Андрей не изменился, разве что у него теперь нет волос. Он побрился, и от этого похож на бандита из девяностых.

Дядя Андрей все такой же веселый. Когда он увидел меня, то сказал что-то вроде того, что говорят все друзья отцов их дочерям. Я выросла, бла бла бла и бла бла бла.

Он и папа сидят на кухне, мама хлопочет и порхает над ними. Какое-то время я сижу с ними, болтаю с дядей Андреем, а потом иду в гостиную. Там смотрю по телевизору какую-то научную программу о внеземных цивилизациях по РЕН-ТВ. Затем переключаю на ТНТ, там идет комедия. Я не выдерживаю и пяти минут, переключаю и ухожу из гостиной.

Я валяюсь на кровати и читаю "Запчасть Импровизации", отмечая для себя карандашом те места, которые мне нравятся больше всего. Затем я слышу мелодию своего мобильного. Я подскакиваю и чуть не падаю с кровати на пол. Я хватаю телефон со стола и вижу на экране номер Ангела. Улыбаюсь и отвечаю.

― Как с поисками об Эйнштейне? ― спрашиваю я.

― О, все клево! ― говорит Ангел. ― Представляешь, в группе Егора уже семь подписчиков! Ну, шесть, не считая меня.

― Здорово, ― улыбаюсь я. ― Егор, наверно, рад?

― Шутишь? Да я его еще таким блещущим от энтузиазма никогда не видел! Жаль, ты не видела, как он плясал тут у меня сомбреро!

― Врешь! ― слышу я на заднем плане возмущенный голос Егора. ― Ничего я не танцевал! Я даже не знаю, что это за танец такой!

Ангел начинает громко хохотать, и я чувствую себя вдвойне отвратительно оттого, что не с ними.

― Я что звоню, ― успокоившись, говорит мне Ангел. ― Мы завтра собираемся гулять. У тебя нет никаких планов?

― Нет, ― тут же отзываюсь я. ― Абсолютна свободна.

― Супер. Тогда завтра в два встречаемся на перекрестке, как обычно.

― Окей.

― Пока.

― До завтра.

Мне приходится еще раз выйти из своей комнаты, когда дядя Андрей уходит. Не знаю, когда я вижу его снова, но они с папой договорились встретиться на следующих выходных.

Я желаю родителям спокойной ночи, еще раз поздравляю папу с днем рождения и даже целую его в щеку.